«И к злодеям причтён…» – говорит Традиция о суде мирском над Христом Иисусом из Назарета.
Видимым публичным знаком этого неправого суда явилось повешение Христа на Голгофе вместе с двумя разбойниками, осужденными за злодеяния и преступления закона. В связи с чем и возникло в христианской речи устойчивое словосочетание: «Меж двух разбойников».
Евангелист Лука свидетельствует:
«Вели с Ним на смерть и двух злодеев. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону…».
Имена разбойников тех известны из Евангелия от Никодима, и суть Дисмас и Гестас.
«Правая» и «левая» стороны помянуты здесь неслучайно. Они описывают не расположение виселиц на холме, а факт разделения Правого и Левого в мистерии Казни Спасителя; или разлучения Божьего и Сатанинского. Разлучение это знаменовалось расхождением двух разбойников, двух сопричастников Казни, в их отношении ко Христу Распятому.
Дисмас (левый) поносил и неправо обличал Христа в самозванстве; правый же, Гестас, напротив, признавал священство Иисуса и просил Его: «помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!»; и увещевал левого разбойника не хулить Христа, взывая к совести и благоразумию его, говоря: «или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал».
Это разделение людей пред лицом Бога Живого на левых и правых, на подлинных злодеев (Дисмас) и тех, кого только мир счел злодеями (Гестас), на противников Господа и союзников Его, есть ничто иное как Страшный Суд.
Таким образом, в казни трех на Голгофе имеем знамение и провозвестие, и откровение Страшного Суда.
Но, кроме того, сам факт наличия трех крестов и трех лиц, распятых на них, отсылает нас к Троице или Треипостасию Бога.
Наличие на Лобном Месте трех идентичных крестов подтверждено позднейшими раскопками.
Сократ Схоластик сообщает, что раскопки на Голгофе, проведенные равноапостольной царицей Еленой, позволили обнаружить практически три идентичных креста. При этом подчеркивается именно идентичность их. По словам Схоластика, чтобы выяснить, какой именно крест принадлежал Иисусу, потребовалось чудо. Эта неразличимость крестов определенно отсылает нас к Тройце.
Крест Благоразумного разбойника, согласно традиционной версии, в 327 году был установлен императрицей Еленой на острове Кипр. Последующая традиция сопрягает крест разбойника Гестаса с присутствием на Голгофе Духа Свята.
Об этом кресте преподобный игумен Даниил в своем «Хождении игумена Даниила» (XII век) сообщает следующее:
«Стоит же тот крест на воздухе, ничем не прикреплен к земле, но так, Духом Святым носим в воздухе…».
О Духе Святом на Голгофе свидетельствует также присутствие на месте казни матери Иисуса, Марии, олицетворяющей Шехину, или Дух Свят.
К Богу Отцу – как ни покажется странным – отсылает крест разбойника Дисмаса. Отсылает от противного. Как это бывает в жизни, когда вспоминаем мы о Боге и обращаемся к милости Его, впавши в руки Противника, Дьявола. Это и означает приходить к Богу от противного.
Таким образом, созерцая вместе три одинаковых креста на Гологофе, можем и должны мыслить Треипостасность Бога, или поминать Троицу.
P.S. Вглядываясь в помещенную здесь для иллюстрации картину, можем прозревать в ней и знамение восстановления Рая как обители человеков. На изображении видим, что Крест Иисуса вырастает из пня. Этот пень знаменует собой срубленное Древо Познания, взращенное на земле грешным Адамом. Новый Адам в лице Христа Иисуса срубил это древо и насадил вместо него Древо Жизни, вокруг которого и собралось новое человечество в лице приверженцев Иисуса Назарянина. Древо под сенью которого они собрались знаменуется здесь Крестом Господним.