В шестидесятые годы в Союзе художников был местком. Председателем месткома был художник-график Лернер Михаил или просто Миша. Анекдоты изо рта у него сыпались как из рога изобилия. Всем рядом с Мишей было весело и не уныло. Уныло было кому-нибудь тогда, когда к кому-нибудь приходила бабка с косой..
И тут появлялся с членами месткома на пороге наш Миша с продуктами первой необходимости.
С шутками-прибаутками…
и сразу лежащему на одре пенсионеру-художнику становилось легче, легче, легче и… совсем легко! Он улыбался от того, что когда он был здоров, то к нему - никто и никого! А вот как только заболел, то тут же и внимание к нему как да никак… а вот оно как! И чего ж, молниеносно думалось ему, я раньше не догадался прикинуться больным?
А надо сказать Лернер Миша, как председатель месткома Союза художников, зря время не терял. Во время посещения подсаживался поближе к болящему и, глядя в глаза посещённого, продолжая сыпать шутками-прибаутками, методично, от большого пальца к указательному, от большого пальца к указательному, пошагово,изподтишка, перебирал по краю кровати вдоль возлежащего. Когда потом спрашивали его – и зачем же это ты, Миша так не хорошо поступаешь?
На што Миша отвечал: «А вдруг ён вскорости после нашего посещения помре? Родственники-соседи обычно пребывают в шоке. И спросить-то некого! А я уже знаю какой размер гроба усопшему надо заказывать! И тогида гроб вовремя и похороны в означенный час!
Сегодня он художник, а завтра – он уже - "Мы тебя никогда не забудем!"
И вот, однажды, Миша рассказал свой очередной анекдот. И вдруг ему как-то неожиданно для всех резко поплохело. Мишу уложили на топчане тут же на работе, в столярке. И сколько ему ни давали нюхать нашатырки, ему лучше не становилось. Вскоре он затих. Навсегда. К нему подошёл столяр, замерил его столярным метром и пошёл готовить-строгать ему последнее пристанище...