Подруги – соперницы.
- Марина. Привет. Ну, всё, как ты говорила. Приехали вдвоём с мамой, просят забрать заявление. Цветы, конфеты, шампанское. Я не вышла к ним. Генчик вышел, они ему всё вручили, попросили маме передать. Прям не знаю, что делать…
- Да что делать – забери заявление и жди следующего раза. Как напьётся, так опять вся синяя будешь.
- Злая ты, Марина.
Людмила повесила трубку, а пухлые губы Марины тронула улыбка. Нет, не то чтобы она злорадствовала по поводу проблем подруги. Просто она сама это всё пережила и теперь радовалась за себя. А начиналось всё так красиво….
Три года назад они с девчонками из парикмахерской, в которой работала Марина, решили новогодний корпоратив отметить в кафе. Народу было много, причём компания разношерстная. Ведущая пыталась объединить всех в один жизнерадостный коллектив. И, надо сказать, у неё неплохо получалось. Коллектив и так объединяло предновогоднее настроение, спиртные напитки и приблизительно одинаковый возраст.
Пухленькая Марина, всегда верховодившая своих девчонок и тут «зажигала». В обтягивающих брючках, подчёркивающих её приподнятый зад, она участвовала во всех конкурсах и танцевала всё подряд. А на приз за лучшую лезгинку постепенно все участники стали в круг, хлопая в ладоши одной единственной паре – ей и молодому очень симпатичному парню.
Молодой человек галантно отдал приз ей – бутылку «Шампанского», а она, заливисто смеясь, предложила её распить.
Потом он приглашал её на медленные танцы, осторожно держа за талию, и пытался заглянуть в глаза, хотя свет мелькал, и разглядеть глаза было невозможно.
Марина упивалась своим успехом, девчонки – на зависть исходили – ах, какой красавчик!
Новый год они встретили вместе и … понеслось и закрутилось. Ринат - оказалось, что он наполовину татарин, потому и красавчик, как все метисы, нигде не работал подолгу. Только устроится (в основном водителем), как хозяин его выгоняет. То подерётся с кем-нибудь, то обматерит – характер у него был взрывной.
Марину поначалу он боготворил, называл «пэри» или «зеленоглазою колдуньей», рассмотрел всё-таки, они подолгу валялись в постели, занимаясь любовью. Марина говорила девчонкам, что наконец-то приобрела счастье. Пусть гражданский, но муж, в отличие от предыдущих двух, с которыми она жила в законном браке, но несчастливо.
Как-то очень быстро прошло полгода, и Ринат стал приходить домой пьяным, секс превращал в издевательства, а однажды на вопрос:
- Ринат, почему ты меня больше не целуешь?
- Не хочу губы жиром пачкать. Нам сало нельзя, - ответил он.
- А раньше можно было? – у Марины из глаз слёзы брызнули.
- Не реви. А то и глаз твоих не видно будет, - единственное, что от тебя осталось.
Марина спрашивала у подруг, неужели она так растолстела?
- Да, плюнь, Маришок, - успокаивала её уборщица Раиса Степановна, через которую «можно в окно глядеть», такая она была худая, - бесится он. Все мужики сейчас бесятся. И то, работы им толком нет, бабы работают, а им обидно.
- Тёть Рай, вот вы со своим мужем уже сколько прожили?
- Да, считай уже… скоро сорок лет уж будет.
- И не ссорились?
- Всяко бывало. Поссоримся, помиримся. Он, хоть и не виноватый будет, а всё равно у меня прощения просит.
- А мне не везёт. Вот уж с третьим сошлась, а счастья всё нет.
- А ты какого счастья-то ждёшь?
- Как это какого? Чтобы любил всегда, на руках носил, цветы дарил, одевал, как королеву, на машине возил…
- Эк, ты, девочка, ещё и не перечислила всего, сколь тебе надобно. А мне вот хватает его ласкового взгляда, да ещё – в магазин всегда вместе, сумки не даёт таскать. А то приду – усталая, а он: «Устала? Давай я картохи нажарю, да поужинаем». Ему и рассказывать не надо, что я устала, - сам видит.
- Ну, это вам в вашем возрасте хватает, а нам по-другому надо.
- Так, чтобы в нашем-то хватало ласки, надо в вашем возрасте потрудиться – где-то приласкаться, где-то прижучить.
Марина с девчонками подсмеивалась над поучениями Раисы Степановны, хотя в душе с ней соглашалась.
А Людмила – школьная подруга – советовала сесть на диету.
- Правда, Марин, ты стала, как «неваляшка», что поставь, что положи.
- Так-таки за полгода стала, да? А раньше была, как доска! Да ты вспомни, меня всегда называли «пом-пом». И мужикам это нравится.
- Да, скажи ещё свою любимую поговорку: «Мужики – не собаки, на кости не бросаются».
- Нет, у меня теперь другая: «Лучше кататься по волнам, чем биться о камни». Это Костя так говорил.
- Ну, да говорил. И где он сейчас? Пошёл биться о камни. Нет, подруга, тебе надо садиться на диету. Да я бы с ума сошла, если бы мне такое муж сказал!
- Твой Андрей никогда бы не сказал. Он интеллигент, а этот…
- Зато в сексе, а? Ты ж сама его и захвалила.
- Да ладно тебе.
Между тем Ринат всё чаще стал напиваться, а когда Марина отказывала ему в постели, избивал её.
Девчонки удивлялись:
- Марин, да что ж ты терпишь? Живёт на всём готовеньком, ни за что не платит, не работает, да ещё и руку на тебя поднимает! Да выгони его!
- Я ему говорила, пошёл вон, выгоняла, а он мне дули крутит.
- А милиция?
- А в милиции сказали, пишите заявление. А он как раз тогда такой тихий был, такой ласковый! О чём заявление писать?
- Ну, жди следующего раза.
Следующий раз не заставил себя ждать, но Марина опять не написала заявления. Верней, она собралась в милицию, ещё и следы побоев видны были, но приехала мать Рината и уговорила её ничего не писать, сказала, заберёт его домой.
Он уехал, но уже через неделю Марина выла в голос, жаловалась подругам, что жить без него не может. Позвонила, как бы, между прочим, узнать, как дела, а он:
- Марин, я без тебя не могу. Я люблю тебя! Можно приехать обнять тебя?
- Ну, приезжай.
Приехал и остался и даже работу нашёл. Они прожили полгода более менее в любви и согласии. А потом…. Потом…
Марина после работы пошла по магазинам, вспоминая тёть Раю, которой муж не даёт сумки таскать, набрала всякой вкуснятины – сегодня был удачный день и, решив, что имеет полное право, приехала домой на такси.
Ринат сидел на кухне, доедая вчерашнюю жареную картошку.
- Где тебя носит?
- Ты только посмотри, что я принесла, столько вкусненького!
- Понятно. Заработала. Задницей или передницей?
- Ты что такое говоришь! Задницей, конечно! Сидела целый день, не поднимая головы – сегодня столько народа было!
- И мужики?
- Да один интеллигент – ходит регулярно. Такой весь напыщенный, ботинки начищены. Ха!
Марина даже не обратила внимания на то, что у Рината желваки ходят ходуном, что он наклонился над тарелкой, и чем больше она рассказывала, пытаясь дать понять ему, как ей тяжело даётся хлеб насущный, да ещё и с маслом, тем более багровело его лицо.
Когда она стала рассказывать про «интеллигента», он со всей дури ударил об стол, вскочил резко, перевернув табурет, и наотмашь ударил Марину по груди.
Она даже боли не почувствовала, но испуганно уставилась на кровавое пятно, растекающееся по груди.
Ринат отбросил нож и кинулся к её ногам:
- Прости, прости, я от ревности с ума схожу. Я тебе не мог позвонить, у меня денег на счету нет, а ты не звонила и пришла поздно. Прости! – причитал он.
Далее Марина ничего не помнила, очнулась на кровати. Возле неё стоял перепуганный Ринат и его мамаша.
- Слава богу, - сказала она, - в себя пришла, значит, всё хорошо будет. Ты уж извини, Мариночка, я без предупреждения. Была в городе, думаю, дай заскочу, проведаю, а тут у тебя обморок.
- Обморок? – с трудом выговорила Марина, - это не обморок, это ваш сынок меня зарезать хотел.
- Ну, что ты такое говоришь, скажешь тоже. Ну, грубиян он, я уж ему сколько раз говорила, поменьше языком мели, лучше руками работай.
- Вот он и сработал. Зарезал.
- Да что ты, что ты! Это ты увернулась от него и порезалась. Вон стакан разбитый. Смотри и кровь твоя на нём. Ты лежи, не вставай, сейчас Ринатушка тебя бульончиком накормит.
Марина закусила губу – с этой дамой не знаешь как себя и вести. Ни разу она от неё грубого слова не слышала – всё только сюси-пуси. Да и виделись они в последнее время только после того, как Ринат набедокурит.
Потом Ринат целую неделю нежно ухаживал за Мариной – кормил с ложечки, всё делал сам – и в квартире убирал и еду готовил. И в глаза заглядывал.
- Ах, ты моя колдунья! Что ж за озера вместо глаз – глядеть, не наглядеться.
Рана оказалась пустяковой царапиной и быстро заживала, Марина, конечно же, никуда не заявила, даже в больницу не пошла. Прибегала Людмила. Выслушав спутанный рассказ Марины, которая за неделю ринатообожания не могла уж и вспомнить – с чего всё началось и чем закончилось. Как-то исподволь мамаша Рината втемяшила ей в голову, что она порезалась об стекло, что упала в обморок, что Ринатушка сильно испугался за её здоровье и сейчас вот – на работу не ходит, ухаживает за ней.
Людмила цокала, искоса поглядывая на Рината, а тот важничал, демонстративно принеся две чашечки кофе, подав Марине в постель. Марина опять воспрянула духом. Ну, что человек не сделает, когда сильно любит и ревнует. Зачем она – глупая – рассказывала про интеллигента. Она и имени его не знает. Думала, Ринат посмеётся вместе с ней, а оно во как. А Людмиле ничего не рассказала.
После этого Людмила стала забегать каждый день. Марина уже ходила, собиралась на работу, а Людмила всё проведывала её и проведывала, всё дольше беседуя с Ринатом, иногда и без Марины.
Марине это не нравилось. Есть у тебя муж – почти 2 метра ростом, есть у тебя двое детей – живи и радуйся! И нечего хихикать завлекательно гортанным смехом, как самка павиана.
На самом деле Марина не знала, как хихикает самка павиана, но в душе у неё назревала буря.
Рана ещё не совсем зажила, но Марина решила выйти на работу, чтобы Людмила перестала её навещать и, чтобы Ринат тоже вышел на работу.
На работе девчонки недоверчиво выслушали рассказ о разбитом стекле, особенно после разглядывания длинной узкой уже заросшей ранки. Марина упивалась рассказом о том, как трепетно ухаживал за ней Ринат, но чем больше рассказывала, тем больше ловила себя на мысли, что это фальшь. С её ли стороны или со стороны Рината, но фальшь разливалась вокруг ядовито-зелёным цветом.
Хорошо, что в тот день было много работы. Не так стыдно. Прошло ещё полгода. Иногда Ринат напивался, обзывал Марину грязными словами, но руку не поднимал.
Марина стала замечать, что после работы он стал задерживаться. Когда спросила его, он грубо ответил, что работает сверхурочно. А когда спросила, где же зарплата за сверхурочную работу – получила по полной программе.
Теперь уже она не оправдывала его. И девчонкам своим, смотревшим на неё непонимающими глазами с жалостью, твёрдо сказала, что всё, нажилась. Счастья было от силы полгода, а остальное время – не жизнь, а каторга. Хватит с неё.
Вечером к ней зашла Людмила – поболтать, что в последнее время было большой редкостью. Как бы, между прочим, сказала, что разводится с Андреем.
- Людка, ты с ума сошла! Да такого порядочного мужика днём с огнём не сыщешь! У тебя двое детей маленьких! Ты о чём думаешь!
- Андрей будет алименты платить. Раз он порядочный мужик. А мне надоела его мама. Знаешь, как тяжело в приживалках жить?
- А куда ж ты теперь? К своей маме в деревню? Не поверю!
- Квартиру куплю. У меня от бабушки наследство. Немного, но на двушку в малосемейке хватит.
- Ой, Людка! А что ж ты с Андреем в эту двушку не переходишь? Зачем разводиться?
- Надоел он мне горше пареной репы! Зануда! Всё под свою мамочку косит! Что в постели от него не дождёшься ничего, что по жизни – только за мамой повторяет!
- Люд, я от тебя такой прыти постельной не ожидала. Ты ж всегда сама говорила, что тебе бы доползти до кровати и спать, и чтоб не приставали.
- Ну…. Да…
- А что ж изменилось?
Людмила надолго замолчала, делая вид, что очень хочет выпить остывший чай. Лицо её побагровело, потом побелело до голубизны. Марина поняла, что весь этот разговор – прелюдия другому очень важному разговору и не торопила подругу, давая ей собраться с мыслями.
- Мариш, ты не обидишься? Ты меня не вини. Я бы никогда, но ты сама в последнее время жаловалась.
- Так, подруга, ничего не понимаю, только догадываюсь. Говори сразу, от твоих приседаний только щемит в груди. Ну?
- Мариш, мне…, ой не могу. Ну, короче, мы с Ринатом переспали.
- Вот те раз. Это ж как понимать?
- Не знаю. Получилось так. Я к тебе зашла, а ты уже на работу вышла. А Ринат дома был – зачастила Людмила, пытаясь вылить на Марину всё, что накипело в груди, - предложил кофе выпить, а я так устала. Потом то, да сё…
- Ага, знаю, комплиментами забросал, надеюсь, не в сравнении со мной?
- Нет, Мариш, честно. Просто ему как-то одиноко было в тот момент и мне тоже…
- На моей постели?
- Нет, Мариш, честно. На диванчике – там, в гостиной. Он такой маленький, узкий неудобный.
- Знаю. Ну, и?
- Марин, знаешь, как мне стыдно было. Ты, может, даже не заметила, что я перестала к тебе заходить?
- Да ты и раньше не частый гость была.
- Да, конечно, дети маленькие, муж, свекровь. Думаешь, так просто. Это тебе – не жизнь, а малина. Один муж, другой, любовник – ни детей, ни хлопот.
Сказав всё это, Людмила захлопала глазами, поняв, что сыпет соль на рану. Всё то, что так доставало Людмилу, было предметом вожделения Марины – дети, муж, свекровь пусть, но желательно в другой квартире.
- Люд, ты вообще-то зачем зашла? Спросить о моём здоровье? Попить чаю? Или насрать в душу? – поднялась Марина в гневе.
- Мариш, я ж тебе всё, как на духу, а ты обижаешься.
- А я не обижаюсь, - Марина вдруг как-то разом успокоилась, - Если бы вы свои шашни за моей спиной продолжали, это было бы обидно, а то ведь мы с Ринатом уже нажились. Мы с ним на эту тему ещё не разговаривали, но я уже чувствую, что сыта по горло его побоями. Мне уже такая любовь наскучила – сегодня он тебя дубасит, завтра вылизывает. А ты… смотри, подруга, я тебя предупреждаю, не тот он человек, что одну любит, а другую лупит. У него, как «зрасте», он дикий, варвар! У него любовь и побои – это одно и то же. Смотри, будешь синяя ходить.
- Нет, Марин, не буду. Прости, но я ж видела, как вы с ним общаетесь. У меня по-другому будет. Зато…. Знаешь, мы с ним один раз только и были, но… я себя впервые женщиной почувствовала. А то – так. Легли в постель, а для чего – то ли спать, то ли любовью заниматься…. А давай, что проще. А проще всего спать – после трудового дня. Прости, Мариш.
- Да, уж ладно. Я тебе даже благодарна, что не от соседей узнала, или ещё от кого, а из первых рук. Давай, Люд, выпьем что ли? Что мы с тобой чай всё пьём.
Когда Ринат пришёл с работы, Людмила уже ушла, а Марина убирала со стола, чувствуя, что пол под ногами неровный .
- У нас гости были? – спросил Ринат, как-то нехорошо выставляя подбородок.
- Да. Любовница твоя забегала, мы с ней обговорили, как жить дальше.
- Марин, ты пьяная что-ли? Что ты городишь?
- Ну, выпили мы с ней, конечно. Как же за такое не выпить. Да ты не переживай. Мы с ней обо всём договорились. Я претензий не имею. Забирай, говорю. Что ж мне одной такое счастье? Надо и с друзьями делиться.
Марина ещё не закончила свой рассказ, облегчённый алкоголем, как Ринат подхватил её под рёбра:
- Заткнись, шваль. Ты не смеешь так говорить!
- Это почему же? – не испугалась Марина, - ты у меня вон сколько на иждивении живёшь, а я тебе и сказать не могу ничего? Да если б ты и мужем был настоящим, всё равно – сказала бы!
Что было потом, Марина не помнила. Ринат так избил её, что она опять не могла ходить на работу, а больничный взять ей было стыдно. Больше месяца она просидела дома – сначала лицо было синее, потом фиолетовое, потом зелёное, жёлтое. Спасибо, бодяга быстро перекрашивала в другой цвет, доведя до родного.
Ринат всё это время пробыл у мамаши. Даже на работу оттуда ездил, он в то время опять водителем работал, и шеф разрешил ему машину дома оставлять.
Для Марины это были самые тяжёлые дни. Незадолго до знакомства с Ринатом, Марина купила квартиру в бывшем общежитии (недорого, но двухкомнатная с отдельными коммуналками, короче, как настоящая). До работы далековато, но место было изумительное – окраина города, воздух свежий, к тому же рядом были дачи, в большинстве заброшенные, и там можно было возделывать землю, сажать и иметь плоды. Марина имела вид на будущее.
Теперь же она сидела в квартире, стесняясь даже за хлебом выйти. Спасибо, подруга выручала – прибежит на «6 секунд», как она говорила, принесёт еды и тут же убегает – не хотела больше эту тему развивать.
А Марина страдала – она не могла понять отчего, хотела ли она вернуть Рината или от одиночества.
Наконец, она вышла на работу, и как-то всё улеглось, работы было много, Марина оставалась работать сверхурочно – и деньги нужны были, и устала от своих мыслей.
А некоторое время спустя, прибежала Людмила – вся в слезах – Рината избили, он в больнице, надо дежурить в очередь с мамой.
И Марина пошла в больницу и дежурила по ночам по очереди с Людмилой, не понимая, зачем она это делает.
Им выделили кресло, и Марина спала в нём – утром ведь на работу. Ринат тоже спал, так они и не поговорили.
Один раз, выходя из больницы, Марина столкнулась нос к носу с Андреем – мужем Людмилы.
- Марина, сегодня ты дежурила?
- Да, а что?
- Мне надо с Людмилой поговорить, а я её не могу нигде застать.
- А ты знаешь, за кем она тут ухаживает?
- Да, она сказала, что тебе помогает – за мужем ухаживать.
- А дома ты почему её не можешь застать?
- Так она же ушла от меня. Детей забрала и ушла. Ты разве не знала?
- Нет, она мне ничего не говорила, да мы и не виделись так, чтобы поговорить. А такие вещи по телефону не говорят.
- Да, о таких вещах говорить не просто.
- Вы развелись?
- Нет, она только заявление написала.
- А ты… против?
- Не знаю, Марин, что и сказать. Для меня как-то неожиданно. Я даже не понял мотива. За детьми очень скучаю.
- Слушай, Андрей, пойдём где-нибудь кофейку попьём, поговорим.
В кафе она рассказала всё – и о том, что Ринат избивал её, и о том, что Людмила с ним была, и о том, что с Андреем Людмила разводится, потому что влюбилась в Рината. Андрей слушал молча, только желваки на лице вздувались.
- Марина, у меня в голове не укладывается твой рассказ.
- Ты мне не веришь?
- Тебе я верю, но могу поверить, что можно быть такими…
- Идиотками, говори у ж прямо.
- И от Людмилы я такого не ожидал. Никогда бы не подумал, что она способна лишить детей отца ради какого-то…
- Прощелыги.
- Ты слишком прямолинейна.
- Это плохо?
- Нет, напротив. Это я ….
- Стеснительный.
- Марин, да ты за меня говоришь, - улыбнулся Андрей.
- Ну, вот и хорошо. Твоя улыбка дорогого стоит.
- Скажи, а ведь тебе, наверное, больно от того, что Ринат тебе изменил.
- Был какой-то момент. Но слишком скоротечной оказалась эта любовь. Да и о чём мне сожалеть? О побоях? Или вот об этом? - Марина показала шрам на груди, заметив, что Андрей слегка смутился.
А грудь у Марины была что надо – полная и белая, даже шрам не портил её. Марине очень понравилось это смущение, в голове пронеслась моментальная мысль, что они с Андреем в одинаковом положении, что они могут быть поддержкой друг другу, к тому же Андрей всегда нравился Марине. Такой положительный мужик, но не отбивать же его у подруги! А подруга – сама отбила у неё. Марина подумала ещё немного и решила, что даже благодарна подруге.
Вдруг всё стало на свои места. Они с Людмилой поменялись мужьями. А уж то, что Андрей будет её, она не сомневалась. Кто-то там говорил, что мужчина только делает предложение, а выбирает женщина. Марина сделала свой выбор. Пусть он платит Людке алименты, но получал он прилично....
Марина ловко перевела разговор на другую тему и из кафе они вышли под руку, договорившись, что Андрей встретит Марину после микроволновкой Марины, стоит ли отдавать её в ремонт. (Микроволновка не работала уже давно, но Марине надо было найти повод).
С тех пор Андрей часто встречал Марину с работы, они гуляли по городу, в выходные он помогал ей с покупками, возил на рынок (у него ещё и машина была!), но дальше букетно-конфетной стадии дело не заходило.
Марина была уверена в себе, она немного похудела и была просто очаровашка – пухленькая, мягонькая, с огромными зелёными глазами и пухленькими губками бантиком – она могла свести с ума. Но Андрей чётко держал себя в руках. Что ж, птичка в силках, главное не вспугнуть!
Потом был бракоразводный процесс, на суде их уговаривали одуматься, ведь дети маленькие! Андрей молчал, а Людмила была непреклонна.
Марина только усмехалась. Ох, и недальновидная же у неё подруга. Сама же Марина упорно работала над своими отношениями с Андреем. После развода он стал более восприимчивым на предложения Марины остаться у неё ночевать, когда они засиживались допоздна. Но Марина стелила ему на диване в гостиной, никогда не предлагая ему ложиться с ней в постель, Андрей никогда не намекал на то, что хочет близости.
Марина ждала. Ничего, будет и на нашей улице праздник! Она гнала мыслишки о том, что Людмила ушла от Андрея из-за постели. Также старалась не думать о том, что как только Людмила «насладится» своим любовником и бросится в ноги Андрею, он всё простит и тогда Марина останется «с носом».
- Я его приучу, - рассказывала она своей подруге на работе, - приучу к себе, а потом сделаю из него то, что захочу. Он у меня всё будет делать, он у меня в постели будет, как бог. Он Рината за пояс заткнёт!
- Молодец, Маришка! Одно то, что ты выгнала этого придурка, уже достижение. А тут такой мужик – и положительный, и симпатичный. Вот дура – Людка, прости господи! Ты её с тех пор не видела?
- Нет, она купила двушку в малосемейке и живёт там с моим, тьфу ты, со своим любовником.
- А дети?
- У бабушки.
- А вернутся? Или она их туда навсегда?
- Да уж, конечно. Там нет школы нормальной, да и матери тяжело будет зимой – там вода на улице, а дети привыкли к ванной.
- А вы ж с Людкой из одной деревни?
- Да. И одноклассницы. Правда, в школе мы не дружили. Это потом встретились дома, разговорились, телефонами обменялись, и стали в городе встречаться. Теперь вот я домой, родителей проведать, Андрей – детей.
- Здорово!
- Да, только ненадолго это.
- Ой, да ты не думай о плохом, его и не будет.
Первая проверка произошла, когда Людмила забрала детей домой. Андрей загрустил, просил у Людмилы разрешить встречаться с детьми. Людмила разрешила – на выходные Андрей забирал их к себе.
Марина предложила гулять всем вместе. Андрей очень обрадовался, и они гуляли в парке, ходили с детьми в детский ресторан. Марин очень понравилась роль матери. Дети её давно знали, относились, как к родной тёте, жаль, что называли «тётя Марина».
Марина несколько раз ловила удивлённые взгляды прохожих: «Такая идеальная семейная пара, а мама, оказывается, не мама». Но Андрей, похоже, даже внимания не обращал на такие мелочи.
Осторожно она выведала у детей – живёт ли у них дядя Ринат. Оказалось, что живёт, но они его редко видят, он работает. Марину даже зацепило, может, и правда, с Людмилой он себя не так ведёт, как с Мариной.
И тут, как гром среди белого дня – позвонила Людмила и, плача, попросила забрать детей и отвезти в деревню на недельку. Марина – в первый раз – приехала к Людмиле в её малосемейку. Дверь открыла Людмила, пытаясь прикрыть лицо, всё в синяках и отёкшее.
- Началось! – вырвалось у Марины, а Людмила залилась слезами.
- Я сама виновата, - твердила она, - Димочка попросил Рината покатать на машине, а я не разрешила. Ринат обиделся, начал на меня кричать, а Димочка плакать. Он его закрыл в ванной, а я пыталась его вызволить и мы подрались.
- Вижу, - холодно сказала Марина.
- Нет, нет, у нас всё хорошо, это случайность.
- А зачем детей опять к бабушке?
- Надо ещё чуть-чуть времени, чтобы они привыкли. И потом… Димочка сидел в ванной и всё слышал. Он сильно напуган.
- Люд, ну, что ты творишь? Ты ж детям жизнь поломаешь.
- Нет, нет, всё нормально. Ринат у меня прощения попросил и сказал, что никогда больше такого не повторится.
- Всё опять повторится сначала. Поверь моему опыту. Ты даже меньше времени продержалась.
- У тебя по-другому. Я отдавала себе отчёт, что Ринату будет трудно привыкнуть к детям, но он очень хорошо к ним относится, они тоже.
- Ладно, давай вещи. Где они?
- Сейчас, сейчас, - засуетилась Людмила.
Марина с Андреем отвезли детей в деревню. По дороге дети молчали, что было совершенно на них не похоже. Андрей обеспокоился:
- Димуль, ты заболел?
- Да, горло немного болит, - ответил мальчик, пряча глаза.
Марина поняла – мать научила так говорить. Второй - старший - вообще молчал всю дорогу.
Дети пробыли в деревне до самой школы, Андрей привёз их назад, по дороге они оживлённо болтали, радуясь, что завтра пойдут с папой на школьную ярмарку. Марине было искренне их жаль. Но и о себе она не забывала.
Андрей всё чаще стал оставаться у неё ночевать и то, к чему Марина готовилась, наконец-то случилось. Андрей был, как робкий мальчик, но Марина взяла всё в свои руки и осталась довольна. Андрей же был на вершине счастья, шептал ей на ухо нежные слова, целовал каждый пальчик, утром принёс кофе в постель.
Случайно они встретились с Людмилой в магазине. От острого взгляда Марины не ускользнуло, что Людмила похудела, осунулась, под глазами – тёмные круги, но она старательно изображала весёлую, довольную жизнью женщину.
- Слушай, ну прямо «Санта-Барбара» какая-то! Это ж надо – поменялись мужиками, как шкафами! Ха-ха-ха!
Марине было не смешно. Может, Людмиле действительно хорошо? А, может, притворяется? Поговорив немного, разошлись. Марина не стала расспрашивать Людмилу подробности её личной жизни, но, придя домой, решила, что зря. Надо держать её при себе, чтобы знать, куда ветер дует. Марина не хотела упускать своё счастье, от которого подруга отказалась. Это было долгожданное счастье.
Марина стала названивать Людмиле, та тоже. Отношения возобновились. Андрей по-прежнему забирал детей на выходные. Дети щебетали и ни словом не обмолвились о дяде, который жил с ними.
Неужели, права была Людмила? Нет, не может быть. Марина была парикмахером, очень много общалась с людьми, своим пытливым умом она умела делать правильные выводы о людях.
Ринат избил Людмилу под Новый год, об этом узнал даже Андрей. Он возмущался, что это произошло на глазах у его детей.
Людмила позвонила Марине и призналась, что та была права. Ринат изменился, начал выпивать, а детей называл ублюдками. Просила совета.
- Выгони его.
- Да он и так подолгу у мамы живёт. Ты думаешь, что он с нами живёт? Нет, так сказать, наездами.
- И ты его принимаешь?
- Да. Стыдно признаться, но я не могу без него.
- А побои?
- Пусть.
- А дети? Ведь они видят всё это. Да хоть бы родной, а то ведь чужой мужик избивает их мать! Ужас!
- Они не видят. Он не при них.
- Не может такого быть.
- Может.
Марина поняла, что Людмила стронулась с ума. Променять своих детей на… даже не на мужика, а только на отросточек…. Ой, такое сравнение, тьфу ты!
Сама же Марина твёрдо решила забеременеть от Андрея. Проконсультировалась у врача, сдала анализы. Всё было в порядке, надо пропить лекарство и всё. Марина носилась с этой мыслью, никому не говоря ни слова. Это была её маленькая тайна. Она хотела и привязать к себе Андрея ещё больше и, гуляя с его детьми, захотелось своего ребёнка. Для первых родов, конечно, поздновато, но 35 – это ещё далеко не старость!
Андрей, похоже, уже влюбился в Марину,