Возвращались мы от отца. Он у нас приболел немного, и мы с сестрой его навещали. А живем мы в разных городах, так что мы у отца встретились.
А дело было так. Позвонила мне сестра третьего августа, в среду и сказала, чтобы я срочно выезжала к отцу, а к субботе и они подъедут. «Выезжай,— говорит,— немедленно! Поможешь отцу. У вас автобус через пару часов, я знаю. Успеешь». Только я хотела сказать, что к автобусу-то я успею, а как в Абакане с билетами на поезд…, но она уже отключилась. Отца я очень люблю и поэтому начала собираться, не откладывая. Стою у зеркала, косу заплетаю и четко слышу в голове мысль: церковь прославления.
В « Церкви Прославления» моя подруга работает. Она помощник пастора. Я позвонила ей, спросила, как дела, и выяснила, что у них все нормально, зря мне какой-то голос что-то на ухо шепчет. И посоветовала, чтобы я намазала себя маслом со всех сторон и «отойди, сатана!» сказала. Но операцию по изгнанию бесовского голоса мне проводить было некогда, время поджимало, и я привычно прочитав «Отче наш» три раза, поехала на вокзал.
Дорога до Абакана идет через горы, автобус обычно тащится через них всю ночь со многими остановками. И хорошо, если поспать удастся. Но спать в этот раз не пришлось. В Абакан группа парней ехала, всю ночь хохотали, друг друга веселя. А через них и все мы не выспались. Короче, зашла я в здание вокзала города Абакана с помятым лицом и красными глазами. Там меня ожидал сюрприз, и сюрприз этот был сногсшибательный: билеты на нужный мне поезд есть в наличие только через три дня. Время отпусков! Не одна я спешу к родственникам. Пришлось брать билет на седьмое число и с еще более кислым лицом на крыльцо выйти в глубоком раздумье: что делать? Сегодня четвертое, билеты у меня на седьмое, значит, три дня надо где-то кантоваться.
И тут я снова слышу четкий голос в голове: «Церковь прославления». И у меня даже сердце зашлось от радости! Ну, конечно же, Церковь Прославления!. Но не та церковь, что в Кызыле осталась, где подруга моя молится, а местная, абаканская, как бы даже, в какой степени той церкви начальница. Ну, я к остановке: не подскажите, мол, где у вас тут такая-то церковь. Два человека на меня посмотрели с удивлением, третий четко указал адрес. И как проехать. Там на меня тоже посмотрели с удивлением: кто такая, мол, и зачем явилась? Из Кызыла, отвечаю, из «Церкви Прославления» Димы Рябова. Прошу приютить». И о своей беде поведала. «Ждите, говорят, решим, когда пастор подъедет». А я ведь по вероисповеданию православная, в церковь подруги не хожу и знать не знаю, что эти церкви, оказывается, между собой поцапались, так что кызыльский пастор абаканскому уже полгода как не авторитет. Но пароль я, хоть и устаревший, назвала правильный, и уверенность моя, что мне здесь помогут, тоже мне на руку сыграла: за дверь меня не выставили.
А я ночь-то в автобусе не спала, устала, потому приткнулась у них к столу в уголочке, да и заснула. А сумку свою со скарбом своим тут же плюхнула: не украдут, поди, в церкви-то. Проснулась я через три часа, а мне опять: ждите. Про Абакан не знаю, а в Кызыле у нас на тот момент еще ни у кого сотовых телефонов не было: не позвонить, про мою персону не выяснить.
А тут девчушка какая-то у них стекла моет, надо полагать, техничка,— вот мне лидер их церковный и говорит: «А слабо поработать? Светлане помочь?». Я баба не глупая, сразу догадалась о христианской проверке, протестантские церкви, они в этом плане ушлые. Ну да, мы не гордые — поработаю, а второе: гордись — не гордись, а голову куда-то на ночь приклонить надо. На гостиницу у меня денег лишних все равно нет. Трем мы со Светой окна, я и спрашиваю: а почему она плакала? Вроде церковь здесь, все христиане кругом, отчего глаза на мокром месте? Она что-то буркнула в ответ про нагоняй от начальства, я и замолчала. А потом, когда мы работу свою пастору сдали, попросила я листок бумаги и за 10 минут написала той девчушке стихи: «В церкви очень странно, плакала Светлана». Ну, и так далее, куплетов на пять. Девушка от счастья аж зарделась вся.
Через два часа я уже была представлена ее родителям, накормлена, согрета и помещена во флигелек частного дома на бесплатный постой с молочным домашним питанием. Тут тебе и молочко, и творог, и сыр. А по вечерам я могла даже в город выезжать и окрестностями любоваться…. Так что не всегда голоса в голове от беса бывают, сделала я вывод.
Приехала я к отцу в субботу утром. Сестра моя с мужем и дочерью были уже там. Отца мы навестили, что ему надо было сделать — помогли, и поехала я в Красноярск к сестре на пару дней, за «сверхдефицитным», так нужным для отца лекарством, обещая через три вернуться. Что я, конечно, потом и сделала.
И вот едем мы в машине, отца вспоминаем, общаемся. Вдруг Олег, зять мой и говорит:
— А ты знаешь, на какой машине ты едешь?
— Нет, отвечаю, вроде, «Москвич». А что?
— На машине сестры.
— Какой сестры?
— Да на моей машине ты едешь,— засмеялась Нина. — Олег мне машину купил.
И тут они решили, видимо, передо мной похвастаться.
Нина села за руль, муж, разумеется, рядом, езду ее контролирует, и мы тронулись. Сначала все было нормально. Километров пять мы проехали весело. А потом вдруг машину понесло, колесо в яму попало. Сестра хотела затормозить, да от страха наоборот, сцепление выжала: скорость увеличилась, машину развернуло и задом понесло на сосну, стоящую на обочине. Племянница закричала, зять вцепился в руль, пытаясь выровнять машину, а я снова услышала в голове четкую мысль: «Христианка, а ты почему не молишься?». Тут я от оцепенения очнулась и начала произносить про себя слова: «Отче наш, сущий на небесах!». На слове «небесах» машина какой-то неведомой силой остановилась, как вкопанная в полуметре от сосны. Нас всех даже вперед по инерции не тряхануло. Мы просто остановились, как в сказке. Вышли мы из машины на свежий воздух бледные, с ватными ногами и испариной на лбу. Пока родители дочь успокаивали да от истерики отключали, я машину со всех сторон обошла и громко возблагодарила Бога за спасение, посоветовав своим дорогим родственникам, как в город приедем, в церковь пойти и свечку за спасение поставить Богородице или Николаю Угоднику. Всю дорогу до Красноярска родственники надо мной потешались: никакого, мол, Бога нет, Нина просто вовремя на тормоз нажала.
Но я на них не обижалась: у каждого свое понимание спасения. И пока сестра уже дома у стола суетилась, да ужин мастерила, я в ближайшую церковь пошла с благодарственной молитвой: «Прости, мол, Господи, моих неверующих родственников: не ведают, что говорят. Я ведаю, потому и кланяюсь».
И только поздно вечером пришел ко мне на кухню Олег и признался, что я, пожалуй, права: по всем законам физики мы должны были разбиться, даже если бы Нина успела вовремя на тормоз нажать. Тормозной путь, мол, там и все такое….