День первый
Дождь, начавшийся вчера утром, так и не переставал нудно капать. Мопс вернулся с прогулки мокрый и недовольный. Залез под ванну и заявил, что больше его на улицу в такую погоду не выгонишь. Впрочем, порядочные люди и первый раз бы не выгнали.
По всей квартире развешено мокрое бельё – это Сюмка так неудачно вернулась с тренировки. Все дороги залиты водой, и машины успешно перенесли часть этой воды на её одежду. Девочка, конечно, культурная, но некоторые выражения, издаваемые ей по поводу некоторых водителей, я услышал впервые.
День второй
Монотонный шум дождя уже почти не замечается. Привыкли, наверно.
Сюр с мрачным видом сидит перед ноутбуком. Судя по всему, дальнейший прогноз неутешительный. Мопс уселся рядом со мной на подоконнике, предварительно убедившись, что гулять его не погонят. Дороги напоминают небольшие речки, по тротуарам текут многочисленные ручьи.
Вечером хозяева ездили за продуктами. Скорее даже, сплавали. По крайней мере, глядя сверху на проезжающие машины, впечатление создаётся именно такое.
Теперь у нас даже вместо штор везде висят сырые штаны и футболки. Учитывая, что батареи уже месяц как не греют, запашок стоит не из приятных.
День третий
Сюр кое-как притащил из гаража большую сумку. Говорит, это лодка такая. Всё-таки голову ему капитально промочило – в такую лодку только мы с мопсом поместимся. Да ещё попугая на нос можно посадить. И вообще, куда мы на лодке плавать-то будем? В магазин, что ли? К тому же в телевизоре сказали, что магазины временно не будут работать. Просили не паниковать и проявить терпение.
Пешеходы на улице со вчерашнего дня ходят только в сапогах. И только выше колен. Поток машин почти иссяк – точнее, машины иссякли, а поток остался. Сюр тоже не смог завести свою "ласточку". Правильно, ласточки ж плавать не умеют.
День четвёртый
Люди с первого этажа ходят по подъезду и просятся на постой. В их квартирах уже тоже можно передвигаться только в сапогах. Некоторые вытащили кровати на лестничные площадки. Пролёты заставлены тюками и сумками подтопленных жильцов.
Сюр сумки пакует, Сюмка паникует. Она, оказывается, боится воды. В смысле, когда её много. Внезапно с ужасом вспомнил, что я и сам-то ещё ни разу не пробовал плавать. Один раз чуть в ведре не утонул, но это не считается. Как-то неутешительно.
День пятый
Утром перестали работать приборы. Очень не хватает утюга и фена. Телевизор абсолютно не жалко – от него всё равно толку не было никакого, глупости разные только вещал.
Иногда по улице проплывают люди на лодках или плотах. Угрюмо смотрят вперёд, стараясь не обращать внимания на крики, раздающиеся из окон.
Жители второго этажа тоже пошли наверх, вода с каждым часом всё выше и выше. В нашу скромную каморку даже никто не стучится, люди стремятся занять место повыше. Если и заходят, то только спросить еды или попить. Слово "вода" переходит в разряд неприличных.
День шестой
Второй этаж почти полностью затоплен. Мы – следующие. Соседи по лестничной площадке ушли наверх. С собой забирают только еду и тёплую одежду. По всему подъезду разбросаны никому уже ненужные вещи, и толпами бродят внезапно ставшие бездомными кошки и собаки – с животными постояльцев никто не принимает.
Сюр тоже продуктами забил несколько сумок. Каждую по несколько раз перекладывал, выбирая то, что легче, питательнее и занимает меньше места.
Вечером из большой сумки хозяин сделал большую лодку с большим зонтиком. В такую мы все вместе с вещами поместимся. Интересно, а с едой он так умеет? Например, из маленькой баночки консервов сделать очень большую? В нынешней ситуации очень бы пригодилось.
День седьмой
Уплыли ночью, когда вода поднялась выше подоконника. Сюру пришлось немного пошуметь, выбивая окно, но вроде ушли незамеченными. По крайней мере, вслед никто не кричал.
К полудню уже были за пределами высоких зданий. Под нами частный сектор. Плыть приходится очень аккуратно – везде торчат печные трубы. Кое-где ещё и целые крыши видны из-под воды. Почти на каждой трубе по одному, а где и по два кота. На одной крыше размахивали руками и кричали люди. Сюр угрюмо скрипит зубами, плывём прямо. Сюмка прячет лицо в ладонях.
День восьмой
Ночевали в старой заброшенной башне. Дождь кончился, но вода по-прежнему прибывает. Хоть уже и не так стремительно.
Хозяева никак не могут выбрать направление дальнейшего маршрута. К тому же единственный ориентир – высотные здания где-то далеко-далеко. Терять их из виду довольно чревато различными последствиями. Сюр регулярно смотрит на них через бинокль. По его отдельным фразам понятно, что ничего хорошего там не происходит.
Пока башню не затопило, решили оставаться на месте. Ночью мопс забыл, где находится, и случайно свалился в воду. До утра просидел в углу, укутанный в куртки.
День девятый
С утра у нас четыре новости. Как всегда, две хорошие и две плохие. Невероятно, но Сюр заметил вдалеке плот с людьми. И даже узнал Маман и соседа. Они плыли в город на слегка переделанной крыше бани со слегка переделанной и хитро прицепленной бензопилой. Трогательная встреча – нас стало больше. Ну, и вода прибывает уже намного медленнее. На этом хорошее заканчивается. Башню затопило под самую крышу. А в воде начали появляться люди и животные. Много мёртвых людей и животных.
Мопс постоянно чихает. Впрочем, и у Маман с соседом состояние не лучше. Только у людей носы мокрые, а у пса – сухой. Всех троих Сюр накормил какими-то таблетками. Надеюсь, он знает, что делает.
Вода кончается. Не та, которая везде, а в больших пластиковых бутылках. Пить воду с утопшими млекопитающими категорически не хочется. Даже люди это понимают.
День десятый
Похоже, мы возвращаемся в город. Сюр подкидывал вверх попугая – где-то вычитал, что раньше сушу так искали. Птица далеко улетать боится, а высоко подняться не может. Лучше бы голубя в своё время завели. Или рыбок.
По пути в город обнаружили бесхозную подтопленную лодку. С дырявыми бортами и мёртвыми людьми. Сосед сказал, двенадцатый калибр. Под сиденьем пара бутылей – проблема с водой отодвинулась на пару дней.
День одиннадцатый
На ночь привязывали лодку с плотом к красивому позолоченному кресту. Маман долго крестилась и просила прощения. Сосед с Сюром вели беседу теологическую на предмет богохульства в наших действиях. Попугая с креста согнали.
Похоже, мы снова находимся над частным сектором. Где-то в глубине угадываются печные трубы. Высотные здания города уже видно и без бинокля. Из некоторых окон идёт дым, а кое-где костры горят прямо на крыше. Люди выбирают, к которому из зданий плыть. Сосед сказал, бензин кончается – надо определяться.
День двенадцатый
Аккуратно и медленно подбирались к одному из крайних зданий. Над водой остались только два верхних этажа. Издалека смотрится абсолютно безлюдно. Последние метры плыли уже без мотора, активно работая вёслами.
Людей внутри не оказалось. Еды и воды, к сожалению, тоже. Лестничные пролёты и квартиры завалены тюками, свёртками и сумками. В основном распотрошёнными. На крыше в кострище куча подозрительных костей. Не хочу пугать мопса, но кости, в основном, собачьи.
День тринадцатый
Ночью откуда-то доносились дикие крики и выстрелы. Сюр говорит – хорошо, что костёр не из чего было жечь. А с другой стороны без костра плохо. Маман кашляет как-то нехорошо. Да и у соседа вид бледный.
Попугай слетал к соседнему зданию. Там всё то же самое. Только кости в костре слишком большие для собачьих.
Сюр с Сюмкой второй день роются в грудах вещей. Теперь у нас есть большой топор, две банки сгущённого молока и несколько разномастных пачек печенья. Воду Сюр набирает в затопленных комнатах, пропускает через какой-то фильтр и потом держит на солнце в пластиковых бутылках. Гадость, конечно, но пить уже можно.
День четырнадцатый
Плот всё-таки разобрали на дрова. Днём на маленьком костре Сюр вскипятил чай. У людей маленький праздник. Ну и нам немного перепало.
Попугай решил слетать подальше, за соседние здания. Обстановку проверить. К вечеру обратно не вернулся. Остаётся крохотная надежда, что заблудился.
День пятнадцатый
Ночью у нас были гости. Я, в отличие от людей с собакой, обычно ночевал внизу, поэтому выбрался наверх уже после убытия визитёров. Маман с Сюмкой куда-то пропали. Как и наша лодка. Сюр с перевязанной рукой и жуткими ругательствами бинтует голову соседу. На краю крыши лежит незнакомый человек с разрубленной головой. Рядом с ним до боли знакомая лапа.
Вечером люди уплыли вслед за попугаем. Взяли с собой только топор и очень большой нож. Когда стемнело, где-то вдали долго раздавались крики. За мной никто не вернулся.
День шестнадцатый
Одному совсем тоскливо. Из-за высоких крыш не видно, куда все уплыли. Хоть и терпеть не могу воду, придется попробовать.
Не смог вырулить прямо к соседнему зданию. Снесло течением вбок. На дальней крыше стоят Сюр с Сюмкой над чьим-то телом. Рядом ещё кто-то сидит. И почему я не могу громко лаять, как мопс? Ну, или хотя бы так же хорошо плавать? Не задался у меня сегодня день, аж лапы опускаются. Глупо всё получилось, хреновое из меня водоплавающее… ' … ' … ' … … … …