Выкинь мусор!

Светлана Красюк
- Матвей, ты спишь?
 Баба Маня легонько потрясла за плечо спящего мужа.
 - Вставай ужо. Хватит спать.
 - А? Че такое?- потянулся дед Матвей, расправляя старые косточки - Который час, мать?
 - Восемь без четверти. Вставай.
 - А-а-а, ну так еще рано.
Зевнув, он и повернулся на другой бок. Глаза сами собой закрылись.
- Матвей, давай вставай. Ты  обещал сегодня хлам свой выкидывать. Давай ужо. Завтра праздник, дети придут, а у нас ногу поставить негде. Весь дом завалил.
Баба Маша была права. Уже долгое время дед Матвей готовился к этому подвигу. Надо было решиться и  сделать это, но, увы…дело никак не двигалось  места. Вообще-то дед Матвей был хороший мужик, работящий. Несмотря на свои 70 лет, он был еще довольно крепок душой и телом. Да и вообще был в меру говорлив и задорен, но, как говорится, кто из нас не без греха? Была у  деда Матвея была одна особенность, а как считала баба Маня - болезнь! Ну никак не мог  пройти он мимо хорошей и никому не нужной вещицы. Уж как только  не отговаривал себя не брать с мусорки очередную досточку иль баночку, а руки предательски сами тянулись и быстро-быстро несли домой. А за зиму народ чего только не выкидывает! Кто старые вещи ненужные, кто мебелишку плохонькую, кто магнитолу, заставшую еще  времена ВОВ, словом много добра. Как же его не прибрать? Вот и перемещалось сие имущество с первого этажа на пятый, где проживали баба Маня и дед Матвей.
Старушка сначала пыталась бороться. Грудью вставала она на пути мужа, когда тот заносил в квартиру очередное хламье. А грудь у бабы Мани была не маленькая, размер пятый уж точно! На эти формы, кстати, много лет назад и соблазнился дед Матвей. Теперь к этим сокровищам добавились еще сто килограмм весу хозяйки, но деда Матвея это не огорчало! Все-таки семьдесят лет это не двадцать, да и такое роскошное тело всегда вызывало зависть у его друга-одногодки Степана. У него жена была зла-а-а-а-я, а уж какая худа-а-а-я! Он все на бабу Маню засматривался да языком прицокивал.
Дед Матвей видел сие и не мог, конечно, не гордиться женой. Но вот когда эти сто килограмм вставали в дверном проеме и не давали пройти очередной находке деда Матвея, тогда это было уже грустно, и тогда дед Матвей завидовал другу Степану и его жене Зойке.
- Эй, Матвей, да ты меня совсем не слышишь? Уже час твержу тебе, а ты как оглох словно. Вставай!- жена бесцеремонно отдернула край одеяла, обнажив худые белые ноги деда Матвея. Сразу стало прохладно. Зябко поежившись старик закряхтел и нехотя встал. Потянувшись, он от души зевнул, почесал лысый затылок и пригладил ладонью остатки растительности на худющей груди.
-  Вот липучая ты баба, Маруся. Чего тебе не имеется?
- Побойся бога, Матвей. Еще и ругаешься. Сам намедни обещался, что выкинешь весь свой хлам. Стыдоба же. В дом не войти! А завтра пасха, между прочим, праздник светлый! Неужто в грязи опять будем сидеть? 
Бог с ней с комнатой,  с балкона хотя бы вынеси, Христом Богом прошу.
- Ну ладно, ладно, не шуми, старуха.
Дед Матвей отмахнулся от жены как от назойливой мухи.
«С этими бабами говорить, что с радио спорить!»
Наскоро покончив с утренним чаем, дед Матвей вздохнул и решительно двинулся на балкон.
Вот оно, яблоко раздора, во всей своей красе! Открыв балконную дверь старик остановился и замер, нет не от счастья..и не от горя…просто некуда было ступить. Прямо от порога начиналась огромная беспорядочная куча вещей. Пришлось снова почесать затылок. С чего начать-то? Словно услышав его мысли за спиной возникла жена:
- Вон сколько натаскал, старый дурень. Того и гляди балкон оторвется.
- Не оторвется, он из бетона - негромко ответил дед Матвей.
«С чего начать-то?»
Все было такое родное, прямо до боли. С каждой вещью дед Матвей уже так сроднился за эти годы. Процесс расставания был слишком мучителен его сердцу. Вот баночки в пакетах высятся горкой. А впереди ведь лето, заготовки разные. «Дети приедут, вот им и передам, из рук в руки. Зять будет рад, по себе знаю!»
А вот три пачки ламината, что лежат тут с ремонта пятилетней давности. Авось пригодятся еще.  Рядом сбоку пристроились какие-то строительные смеси, тоже с ремонта…прошлогоднего,….а может позапрошлогоднего. А тут вот два пылесоса с помойки, очень приличные и даже рабочие, а тут еще большой керамический горшок на два ведра земли. Какой-то балбес выкинул, а дед Матвей, молодец, подобрал! А еще старые сапоги и шубы, что за пятьдесят лет совместной жизни накопились. Куча старых кастрюль, сковородок и еще бог знает чего.
- Да-а-а-а….поднакопилось добра.
- Вот-вот! Выкинь все! И елку вон, тоже, выкинь.
Дед Матвей посмотрел в дальний угол балкона, там торчал ствол от новогодней красавицы. Сын, Мишка, приволок ее под новый год, внуки,  говорит, придут, а вы без елки, не хорошо. Время прошло, елка осыпалась, а скелет ее так и пылится на балконе в ожидании мусорки.
- Выкину! Не лезь под руку – сурово рявкнул дед Матвей.
Баба Маня поняла, что на этом советы стоит прекратить. А то еще рассерчает старый, как прошлый раз, и передумает. Тихонько, при ее-то ста килограммах, баба Маня удалилась, плотно прикрыв за собою дверь.
Еще раз вздохнув, дед Матвей принялся за работу. С тяжелым сердцем складывал он в мусорные пакеты старые подшивки газет эпохи СССР, потом туда же улеглись чьи-то поздравительные открытки, желтые от срока давности. Когда пакет был набит доверху, дед Матвей аккуратно перевязал его веревочкой и выставил к порогу.
Баба Маня чутко наблюдала это перемещение по дому и в глубине души ликовала.
«Свершилось! Наконец-то!»
Второй мешок быстро наполнился объемными кастрюлями. Дед Матвей долго вздыхал, складывая каждую посудину, но…деваться некуда.
Честно говоря, эти кастрюли уже давно просились на помойку. Это дед Матвей и сам понимал. Дырочки в их днище  уже не запаять, ни заклеить, а что проку в кастрюльке с дыркой? Только что цветок посадить.
Натянув старый пуховик, дед Матвей отворил двери.
«Тяжело, однако. Где мои шестнадцать?»
Два тяжелых пакета больно врезались в руки.
« А еще ведь елку хотел прихватить разом…»- мелькнуло в голове – «Да куда уж тут. Еще елку в зубы и упасть у порога».
Кряхтя дед Матвей дополз до лифта. Как назло тот не подавал признаков жизни.
«Опять сорванцы поломали. Катаются в нем, а потом вот старому человеку надрывайся, ползай по лестницам»
Кое-как дед Матвей дотащился до мусорного бака. Тот с радостью принял сокровища старика и гулким эхом сообщил, что по-прежнему почти пуст.
-Что говоришь? Мало принес?- усмехнулся баку дед.
-Сейчас, сейчас! Моя старуха не слезет с меня сегодня. Надо хоть немного дорожку на балконе проделать.
Дед Матвей засмеялся тихим старческим смехом. Солнышко, словно услышав его голос, выглянуло из-за тучки. Мягкие теплые лучи коснулись глубоких морщин.
- Хорошо….
Дед Матвей закрыл глаза и подставил солнцу лицо. Пригревает! Словно и не апрель на дворе, а как минимум май!  И травка уже совсем зеленая тут и там!
-Эх, хорошо!!
Вдоволь надышавшись, дед двинулся в обратный путь. Пять этажей вверх были совсем не то, что пять этажей вниз. Совсем не то…
Весь мокрый, с неимоверной отдышкой, появился он на пороге своей квартиры.
- Батюшки святы! Дед, ты купался что ли?!
- Вот дура-баба – зло буркнул жене дед Матвей. – Прогуляйся сама вниз и обратно, а я посмотрю.
- Да ладно тебе, старый дурень, шуток не понимаешь. Иди уже! И елку выкини!!
Последнее указание звучало уже, когда дед Матвей закрывал за собой дверь на балкон.
-Ох и зараза. И куда  моя Марусенька подевалась? Она бы не позволила тюкать мою седую голову этой вредной старухе!
Дед Матвей присел на рваное кресло, которое тоже «хранилось» на балконе. Нервы потихоньку успокаивались. Сердечко тоже.
- И чего я два пакета взял? Взял бы один и елку. И нести легче и выкинул бы эту чертову палку.
Дед Матвей невеселым взглядом осмотрел балкон. Много. Очень много еще «добра».
Новый мешок наполнился быстро. Это были пластиковые бутылки. Зачем он их принес домой дед и сам не знал. То одну прихватит на улице, то вторую. Вроде и незаметно-незаметно, а три десятка набралось. Теперь же часть их улеглась в обратный путь. Мешок оказался легким. Обрадовавшись, дед Матвей нагрузил во второй новую порцию старого чтива и тронулся в путь. Лифт уже починили к тому времени. Это было так кстати! Решив, что это хороший знак, дед Матвей приободрился. Уже внизу, на первом этаже, он вспомнил про елку.
    «Вот дурень! Елку-то опять забыл!»
Жена ждала его  у порога все счастливее и счастливее!
- Ну как ты, Матвеюшка? Устал, поди? Может чаю? Или пообедаем уже?
- Да, устал что-то. Пожалуй можно и перекусить немного.
Приятная усталость растекалась по телу деда Матвея. Жена ласково погладила мужа по спине, потом чмокнула в щеку и пошла накрывать на стол.
- Елку-то выкинул?- донеслось с кухни.
- Твою-ж ,ты, мать…- прошипел тихо дед Матвей.- Выкинул!!
- Ну, вот и хорошо! Слава богу. А то пасха уже завтра, а у нас все елка на балконе стоит.
Не слушая жену, дед Матвей быстрыми шагами прошел на балкон. Злополучная елка все так же торчала в углу.
«Что же делать?» Нужно было срочно спасать положение. Осторожно, стараясь сильно не греметь, дед Матвей дотянулся до ствола и подтянул его к себе. Аккуратно уложив елку среди разбросанных по полу вещей, он нагреб сверху новых и для пущей надежности набросил старое одеяло. Теперь все выглядело как огромная неприступная гора.
- Батюшки мои!!! А что это ты удумал? Зачем одеяло-то?!
Жена возникла за плечом деда словно черт из табакерки. От неожиданности дед Матвей аж подскочил. Тут как назло навалилась икота. Отчаянно икая и размахивая руками, дед что есть мочи заголосил:
- Иди!- ик-ик...иди отсюда!- ик...ик..Не доводи до греха!
- Да ладно-ладно. Чего уж? И спросить нельзя что ли?
Видно было, что бабе Мане такое сооружение нравится еще меньше чем то, что было до этого, но было деваться бедной женщине было некуда.
Выпроводив жену, дед Матвей перевел дух. Уборка балкона превращалась в сплошное испытание. Прямо какое-то поле битвы, а не дом родной!
«Все! Сейчас пойду и выкину эту чертову елку! Хотя как же теперь?...Вроде как я ее уже выкинул…Что же делать? А давай-ка я ее распилю! Во! Сложу по кусочкам в мешок и вынесу. Старуха и не заметит!»
- Маш! Маша, а где у нас пила?
- Пила?
- Да-да, пила.
- А пошто она тебе?
- Надо. Ты не видала ее?
Дед Матвей растерянно потоптался в поисках пилы на кухне, потом попробовал порыться в комнате, в сундуке со всякими молотками и стамесками.
-На, вот она.
- Ох ты! А где ж она была?- изумленно воскликнул дед Матвей, завидя свою хозяюшку с пилой в руках.
- Да вон, на балконе твоем валялась. Ты сам-то хоть знаешь, что там лежит?
- Ты это, не ходи пока на балкон. Я уберусь, сам позову.
Дед Матвей торопливо вырвал пилу из рук жены и поспешил к елке. Одеяло лежало не тронутым.
«Значит не заметила!»
Дед Матвей откинул одеяло и примерился где пилить. Первый толчок, второй, пила неспеша вонзила свои зубы в старую деревяшку. Эх, и все бы ничего, но тут как назло позвонили в дверь.
- Кого нелегкая несет?
Оказалось соседку бабу Зою. Подружки весело застрекотали прямо с порога. Новости были одна важней другой, и все требовали немедленного рассказа. Но, конечно, самым главным событием была разборка хлама на  балконе! Баба Зоя с удовольствием разглядывала кучу и деда Матвея, что взгромоздился верхом на старое, страшное одеяло и зачем-то вертел в руках ножовку.
- Пилить надумали?
- Да! А что?!- вызывающе ответил дед Матвей.
- Да нет, ничего. А что пилить?- не унималась баба Зоя.
Она крутила головой вправо и влево и не могла понять, что же можно тут отпилить. Разве что деревянные балконные рамы, что защищали балкон от снега и дождей.
- А может я сюрприз жене готовлю! Поделку! Своими руками!
- Ой, Матвей, ну и затейник ты у меня.- засмущалась и покраснела баба Маня.
Такого от мужа она не ожидала. Нет, он конечно мог порадовать ее каким-нибудь гостинчиком или цветочком с клумбы, но чтоб поделку, да еще своими руками! Вдвойне приятно!
- Ну пошли, Зоя, не будем мешать. - потащила она подругу.
Когда дверь за ними закрылась, дед Матвей как ужаленный подскочил с одеяла и кинулся к елке. Пять минут, десять прошло. Дерево не поддавалось. Толи пила от времени стала совершенно тупая, толи дерево отчаянно не хотело покидать балкон, но только все мучения были напрасны. Красный от усилий и злости дед Матвей рассвирепел. Такого изощренного издевательства он и представить себе не мог. Какая-то облезлая палка превратила весь день в сплошное мучение!
За дверьми послышался шорох.
-Нельзя! Не входить!- закричал он не своим голосом и заметался по балкону. Ободранный ствол елки мотылялся в его руках из стороны в сторону, угрожая свернуть нестройные ряды стеклянных банок. Вконец обезумев, старик распахнул балкон и со всей силы зашвырнул вниз лесную красавицу.
ВСЕ! Это была точка! Елки больше в доме нет!
    Сознание вернулось не сразу. Сквозь туман дед Матвей увидел сначала плачущую жену, потом соседку Зойку, с нашатырным спиртом в руках.
- Очнулся! – вскрикнула Зойка.
- Матвеюшка, ты чего это? Помирать надумал?- причитала баба Маня обнимая и целуя мужа.
- Вы чего, бабы? Живой я. Так, немного поплохело и все… - пытался шутить дед Матвей.
- Матвеюшка, бог с ним, с балконом. Не убивайся уже. Может сынок на неделе придет, поможет выкинуть. Пошли обедать?
- Да-да…- дед Матвей рассеянно посмотрел на одну старушку, потом на вторую, потом на открытое окно- Да-да, бабоньки. Потом…завтра еще…наверное…
Раздался звонок в дверь. Кряхтя, баба Маня поднялась с колен и тяжело поплыла к двери.
- Кто там?
- Это ваш участковый, Иван Иванович.
Щелкнул замок, дверь открылась.
- Тут такое дело, Марья Петровна, мне жалоба поступила, что с вашего балкона хулиганство произошло.
- Свят-свят! Какое такое хулиганство?
Баба Маня схватилась за сердце и присела на стул.
- Да кто-то только что елку скинул с вашего балкона. Все бы ничего, но она попала по машине г-на С. И пробила лобовое стекло.
- А боже-ж ты мой!- в два голоса вскрикнули баба Маня и баба Зоя.
Дальше дед Матвей не слышал. Он лежал на старом грязном одеяле, смотрел в потолок и думал:
«  Все зло в жизни от женщин! Вот лежал этот мусор, никому не мешал, так нет же, вынеси, вынеси… вот и вынес. И елка эта…тоже баба!»