Заметила его силуэт еще издалека, размеренный, четкий шаг и, в тот же момент, нервные от долгого ожидания движения рук. Он нетерпеливо поглядывал на большой циферблат вокзальных часов и сверял время со своими наручными часами.
Только поезд начал сбавлять ход и приближаться к платформе, я выпрыгнула из вагона и побежала к нему.
Я не видела никого и ничего вокруг, каблуки предательски застревали в ливневках, но сдерживать себя и оттягивать момент встречи казалось невыносимым. И даже протискиваясь через водоворот толпы пассажиров и служащих вокзала, я не замечала преград на своем пути, видела только его, также пробирающегося мне навстречу.
Как же долго тянулись дни и ночи разлуки! Я разглядывала фотографию любимого, гладила ее, носила ее с собой в маленькой сумочке всюду. Где бы я ни была, Рио-де-Жанейро, Чикаго, Пекин или Париж, я трепетно хранила свою любовь в закрывающейся легким щелчком сумочке. Носила с собой я не только фотографию, но и розовое облако пленительных воспоминаний: калейдоскоп улыбок и гримас, тепло драгоценных прикосновений, ласковых слов.
В отелях, где я останавливалась, только горничная могла видеть влажную от слез наволочку и разводы потекшей туши. Тосковала, скучала, разрывалась, но погружалась с головой в работу. Почти каждый день отправляла ему письма с нового адреса. Как он только терпит мои гастроли!
И сегодня, любимый просто улыбнулся и распростер свои объятия, и я, расчувствовавшись окончательно и потеряв самообладание, кинулась ему на шею. Какое счастье вот так прижаться к его сильному и зрелому телу, почувствовать себя крошкой, понять, что все осталось позади. Не нужно больше ничего решать, лишь вдыхать его терпкий одеколон, легко скользить пальцами по затылку. Глубоко посаженные глаза, густые брови и всегда безупречно выбритые щеки придают лицу моего мужчины очень серьезное выражение. Но я знаю, что сейчас, в глубине души, в нем также радуется маленький ребенок, а переполняющие эмоции, заставляют биться его сердце громче, чем стук колес поезда по рельсам.
Время остановилось. Шел дождь. Хвост поезда таял на горизонте, пассажиры разъехались по отелям, грузчики закончили разгружать товар. А мы стояли как вкопанные на опустевшем перроне, под проливным дождем, не веря своему счастью, не разжимая объятий. И только сторож вокзала, покуривая под козырьком кассы, с интересом продолжал наблюдать, как небрежно брошен чемодан, как стекают капли дождя по полям шляпы мужчины, и как треплет ветер полы длинного красного дамского пальто.