Кгб-ком быть желаю...

Гунки Хукиев
                или, как стать шпионом.   

   Детям 1950-х годов неведомо, как и чем устрашали детей предыдущих десятилетий, но нас пугали милиционерами и врачами: - не хулигань, а то милиционер заберёт или вот доктор придёт -укол сделает.
   Самая страшная посуда для меня и моих сверстников в детстве был никелированный медицинский пенал, где медсёстры хранили и даже варили свои шприцы, иглы.    
    Медработники в белых халатах, с своими "орудиями пыток", были какие то палачи в детских воображениях. Они часто ходили по домам издевались над нами, как нам казалось, с удовольствием и с улыбкой. Не помню, чтоб кто то с детства мечтал стать врачом, а вот милиционером пожалуйста.
 Но моя фантазия пошла ещё дальше, мне хотелось стать эдаким специалистом, чтобы я мог наказывать одновременно врачей и милиционеров. С таким вопросом обратился к старшим.
Да есть, оказывается, такая профессия -это шпион.
    Шпионов боятся все, он может схватить кого угодно и посадит в тюрьму даже колхозного сторожа фруктового сада. О, этот страж социалистической собственности для нас был величина!
А для того чтобы стать шпионом надо хорошо учиться и отлично владеть русским языком. Чтобы наказать этого цербера я готов был учить и китайский язык. Но откуда им владеть, как не среди своих сверстников.
   В нашем большом селе был единственный русский мальчик Сашка Переверзьев, сын учительницы Елизаветы Григорьевны, которая позже станет и меня учить русскому языку.
   Но Сашка быстрее освоил чеченский язык нежели мы русский, а в первую очередь ругаться по нашему! Это мы от озорства стали учит его всему плохому, как сын педагога он овладел этими навыками быстро. А ругался он по нашему виртуозно, что веселило всех, даже того кто Сашке на язык попадался.
   По детским неписанным законам обидеть Сашку считался позором - заступаться за него некому было.
                ..........................................................
    Вовремя службы старшего брата 1960-1963 годы, я уже школьник с  8 до 11 лет, худо-бедно, научился писать и читать письма своим безграмотным родителям, обязательно на русском языке. Опять же пугали, там, где- то сидит нехороший дядя, если я напишу в письме хоть одно чеченское слово, то моего брата заберёт милиционер.
  Вот и приходилось бегать в поисках толмача, справляться, как будет по русский то или иное чеченское слово, обращаться к родному брату через: "Здравствуй...", где я терял две буквы "в".
  Каждое моё письмо брат высылал обратно, как диктант, проверенный строгим учителем, с обозначением моих ошибок, даже ставил оценки. И эти отметки были весьма низкими, хотя текст последующего письма мало чем отличался от предыдущего со  стандартными выражениями типа: во первых, во вторых и в третьих строках своего письма, мы живы, здоровы и того желаем и тебе.
Чтобы не утруждать свой нежный, детский лобик лишними умственными напряжениями, я стал переписывать своё же письмо по несколько раз. Брат сразу заметил, что я мухлюю и стал угрожать розгами. Вот я приеду домой, вот...
    Тогда мне на ум пришла блестящая идея, списывать из разных писем составлять, как бы попурри на тему: "переписка с братом".
Но и эта затея продолжалась недолго, тут уроки свои некогда делать, а ты ещё сиди ребусы решай.
  Постепенно чувствую, как моя неутомимость, которая бурлила "в первых строках" начала армейской жизни брата, начала иссякать и я пожаловался брату на невозможность заниматься "творчеством" из- за дефицита письменных принадлежностей.
Хотя тетрадь стоила копейка, а солдатское письмо бесплатное, и канцтовар в любом книжном магазине лежал навалом.
Брат сразу усёк мою уловку выслал посылкой... сто тетрадей - 50 шт. в клетку, 50 шт. в линии, целую пачку конвертов с чернильными таблетками.
Деваться было некуда, пришлось растворит в горячей водичке три таблетки, припасаться пол литровой бутылкой чернильницы на целый год и начинать строчит ночами письма под керосиновую лампу.
 Электричеством, которое проходило рядом с нашим домом, надо было заниматься, а для этого найти 30 метров гуперного
электропровода, потом электрика ещё искать. Подобные заботы отец считал малоэффективными из-за одного ученика, так как мои братья и сёстры намного старше меня вышли замуж, женились и поразъехались.
Пока другой брат не приехал из армии я так и мыкался ночами при керосиновой лампе, делая уроки. Днём у меня были более важные проблемы, это игры со сверстниками.

    Вот так я приноровился к русской письменности и даже осмелился читать газеты. Эта была особая гордость дяди и отца, любой новый гость нашего дома должен был знать о моих способностях и старики слушая, как я читаю огромную газету в столь юном возрасте, цокали языками удивлялись, хотя ни я сам и не они толком не понимали о чём там пишут.
Правда грамотность и сегодня на прежнем уровне, о чём читатель уже убедился, дальше будет ещё хуже, если у него хватит терпения дочитать опус мой до конца.
А привычка стала второй натурой- это писать письма, только ныне, в век высокой технологии, никто не пишет вот я и кидаю свои эпистолярные наследия в интернет.
 Родители не умели царапать даже имя и моими достижениями в образовании мало интересовались, но старший дядя знал, как писать нашу фамилию, а он ещё до войны работал завскладом райпотребсоюза.
 "-Нет, -говорил дядя полушутя ещё во втором классе, когда увидел, как любимый племянник, на детских счетах корпит решая примеры, - довольно с него три класса. Пойдёт он у нас завмагом, а сами будем пить чай с конфетами". "-И с лимоном!"-добавлял отец. "Конечно"-соглашался дядя.
В те годы деревянные счета являлись главным атрибутом любого продавца. Он до того привыкал к ним, что даже разговаривая на бытовые темы мысленно откидывал костяшки.
   Сыновья дяди, все старше меня, давно отучились, через пень колоду, до четвёртого класса, правда один сумел взять этот барьер, но там же и застрял на всю жизнь. Недолгие  школьные годы двоюродных братьев я не помнил.
    Пока родной брат служил, младший из двоюродных братьев, который жил с нами в одном дворе, взял шефство над моим воспитанием и образованием.
   Но только в истории России его кругозор остановился на теме "Полтавская битва" откуда он  вычерпал такие термины: "Сгоришь, как швед под Полтавой или бежит, как швед под Полтавой".
 Ещё в дошкольный период, однажды брат взял меня с собой на дневной сеанс "Чапаева", а я смылся как швед под Полтавой, когда Чапай с огромного экрана мчался на коне на меня одного. И этот нелицеприятный поступок стал для меня сущей пыткой, когда брат, в очередной раз подзадоривая аудиторию, затрагивал тему моего ухода.
Но в первый же день, первого класса, почувствовав себя уже взрослым, я лисой подкатился к брату и осмелился поставить перед ним ряд вопросов: кто этот швед, какого рода и племени, откуда и куда он бежал? А может он сам это видел. Даже я считал позором бежать с уличной драки с пацанами.
Но его залихватское выражение "как швед под Полтавой", придавало брату яркий колорит бывалого человека, а я собирался использовать эту фразу в своих детских баталиях.
Да уж, подтвердились мои догадки, оказалось он действительно видал, мало того он сам участвовал в том сражении, где швед позорно бежал.
 "А как же!"- русское слово "да" или чеченское подтверждающее сказанного, брат не употреблял в разговорной речи.
 "А как же!"-в моём возрасте он под Полтавой, на Бородинском поле откуда бежали шведы во время Отечественной войны, подвозил на арбе снаряды капитану Петру первому.
"-А-а, на арбе и я смог бы",- произнёс я осторожно, пытаясь предугадать его настроение, не склонен ли он вспомнит моё бегство из клуба, словно швед под Полтавой.
    Я был готов принят любую небылицу брата за чистую монету, лишь бы он забыл то недоразумение  в клубе "столетней давности".  Тут, то ли из-за отсутствия других слушателей, то ли сжалившись надо мной, он окончательно убедил меня, что со мной обращаются, как со взрослым и врать уже школьнику он не намерен.
Уф-ф, какое наслаждение и как приятно быть взрослым человеком, наконец детство кончилось, а инцидент с Чапаевым забыт раз и навсегда.
Чтобы окончательно закрепить свою смелость и отвагу я обещал брату стать обязательно киномехаником, а не шпионом.
На том и решили. Но не тут то было.
Моему поступку брат так и не дал забвения, передавая последующим поколениям с добавлением более ярких красок. А эти уже с пелёнок ничего не боялись, когда появились телевизоры.
Моих зрительских мук в сельском клубе, когда мне внезапно захотелось в туалет в самый неподходящий момент атаки Чапаева, брат оставил в памяти нашего рода, где его уже нет, но есть сыновья, внуки и даже появился  правнук.
                   На частые родительские собрания, устраиваемые в школе, на матери я вообще не рассчитывал. От домашних забот её бульдозером не возможно было оттащит.
 А отец вовсе считал несерьёзным занятием ходит в школу на какие-то детские собрания, когда как он, ударник кукурузных полей, сидит в правление колхоза и является депутатом сельского Совета.
  Но однажды сам директор школы, встретившись на улице, пригласил отца и прямо на собрании стыдил других родителей вот, мол, берите пример с его сына
   Отец впервые понял, что из мальчика может вырасти специалист, а в какой области для него не имело никакого значения, что шофёр или тракторист с бумагой он считал спецом.
  На радостях отец подарил мне свежеотпечатанный Хрущёвский рубль и возгордился, нет не за меня, а за себя "вон какой у меня сын, вырастет будет героем труда".Отец, как и все вайнахские мужчины любил своё чадо бесконтактными ласками- глазами и никогда не требовал отчётности о моём поведении. Кушать есть, голым не ходит одет, обут и его обязанности перед Аллахом за меня выполняются в полной мере.
   В то время, на праздники 1 мая и 7 ноября детям вручали ценные подарки, в основном книги с надписью "За отличную учёбу и примерное поведение и в связи с сорок какой -то годовщиной Великой Октябрьской Социалистической Революции, награждается ...." и торжественно на линейке, на зависть всей школе, тебя вызывают к президиуму и вручает книгу сам директор.
   Теперь уже любой посетитель нашего дома, что мужчина, что женщина должны были лицезреть на подпись и печать моих достижений и только после этого начинался семейный, деловой разговор.
   Может быть тогда я не был тщеславным, это мне сегодня хочется чтобы меня хвалили особенно люблю женские отзывы, а тогда тяготила отцовская реклама. Потому что не был таким безупречным и даже оставаясь в тени был лидером детского хулиганства. Лазили по ночам, по чужим огородам, воровали чужих кур, нападали на индюков. Вообще детские шалости, которые потом перерастают во взрослые бандитские игры. Кто то скажет: вот оказывается как становятся чеченские бандиты. Может быть, но я не стал.   
 Я не был вундеркиндом, это было бы сильным преувеличением моих способностей, но был твёрдым хорошистом, из-за отсутствия лучших меня определили в отличники. Ведь должен же быть в школе яркий маяк и вот на фоне этой серой массы, меня и зажгли. Порой не спрашивая в журнале появлялись и пятёрки.
Но пока старшие пили чай с одним сахаром, вернулся родной брат из армии, который служил аж в самой Москве и видит как из класса в класс я перехожу без проблем. Сходу он стал предпринимателем, но тогда эта работа называлась несколько по иному: спекулянт, барыга.
Брат взял надо мной шефство и стал готовит для органов КГБ. Видя моё пристрастие к чтению таскал книги про шпионов, прочёл всех "Сатурнов", "По тонкому льду"... 
 Детство наше прошло шпиономанией, Штирлиц, правда ещё не родился, но был "Подвиг разведчика" -Павла Кадочникова и Йоген Вайс -Станислава Любшина в фильме "Щит и меч", где в конце невероятных подвигов его ожидает прекрасная дама -актриса Валя Титова. Кстати, она до сих пор краса, видел недавно в болтливой шоу на телевидении, может кто и передаст привет от влюбленного мальчика.
После неудачи в институте, меня ожидала армейская жизнь.   "Ничего армия ещё лучше подготовит тебя к дисциплине и порядку, там же вступишь в ряды КПСС" - распоряжался моей будущей жизнью брат.
 Но затея сия вступить в партию сорвалась из- за досадных недоразумений с замполитом батальона на национальной почве. Только брат не унимался и договорился дома с парторгом колхоза им. «Куйбышева», по приезду домой меня примут на работу секретарём комсомольской организации, а там поступлю заочно в сельхоз вуз, учиться на агронома. После окончания вуза в КГБ, курировать сельское хозяйство и именно в нашем районе.
Блестящая перспектива для сына колхозника.
                .......................................................
   Через неделю после дембеля, секретарь парткома привозит меня прямо в здание КГБ нашего района к некому Николаю, на собеседование. Оказалось начало политической жизни любого гражданина, независимо от национальности, проходит через эту контору.
  В том году зимой произошли, так называемые Ингушские события в Грозном. Так вот Николай спрашивает меня, как я мол отношусь к тем событиям, но я уже отвечал на эти вопросы особисту полка во время недавней службы, как и все вайнахи, которых застала в армии февраль 1973 года. Хотя в душе наши молодые сердца были на стороне своего народа, но куда денешься от линии партии: «Конечно негативно». Николай задавал мне вопросы: чем я интересуюсь, что читаю, какие фильмы нравятся. Пол часа вели непринуждённую беседу на разные темы и мы расстались почти приятелями.
На прощание Николай протянул мне руку и подумал: "Этот парень нам подходит ".
 "Врешь, -подумал я мгновенно, как Штирлиц,- меня на мякине не проведёшь".
Это я предвкушении очередного вечернего сеанса, воображал штандартанфюрера Штирлица, где сегодня он должен обвести вокруг пальца шефа гестапо Мюллера. А время то было лето 1973 года, когда шла премьера нового телефильма "Семнадцать мгновений весны".
Выйдя в нелюдимый и мрачный коридор, спустился со второго этажа, где лестничные марши были обнесены металлической сеткой, как в фильмах про царские тюрьмы, где томились бесстрашные революционеры. И такими мыслями я очутился на солнечной улице.
Это стало моим первым и последним посещением конторы КГБ.
  Дома брату я доложил о своей давней мечте закончит очно Грозненский нефтяной институт, а в район съездил ради него. Секретарь парткома колхоза отнёсся с сожалением о моём решении и на том тема перестала существовать.
Не думаю в КГБ зарились на взятки, а ресторанные посиделки, а выезд на лоно природы, за счёт брата- "свекловода колхоза", они не отказывались.
                .......................................................
  Но в том же году, глубокой осенью в коридоре института, уже будучи студентом первого курса, я встречаю Николая из КГБ. Он меня раньше заметил и узнал пока до меня дошло, где же я его видел. Николай одобрил моё решение окончит институт, а там видно будет. Но на прощание рекомендовал посетит его в конторе, не откладывая на конец учёбы, а он примет меня в любое время.
 Это было вежливое приглашение на сотрудничество. Однако, одно дело работать официально в органах, другое дело быть студентом и стать внештатным сотрудником, а проще говоря носит презрительную кличку "сексот". Но я ещё знал, что на такую сделку с властью из порядочной семьи не идут.
   Когда дома сообщил о "случайной" встрече с Николаем, наш большой род разделился на две стороны. Старшее поколение, бывшие враги народа, почти не владели русским языком и называли КГБ не иначе как э-НКВД, стали категорично против вести любые отношения с этой мрачной конторой, а по моложе вперемешку с русскими фразами,  выступали- за и считали этот шанс и её нельзя упускать.
«- Как вы не понимаете- это не стукачество, а официальная работа. Он будет офицером КГБ, его будут принимать с уважением любой председатель колхоза». Весомый аргумент, если почитает сам глава колхоза.
 «- Один пистолет под мышкой чего стоит»,- высказал своё мнение и страстный охотник до оружия.
   «А нас всех будут… бояться» - добавил другой член нашей ячейки общества, пылкий любитель мелкой разгульной жизни. И окончательно добил мою будущую чекистскую карьеру. Но тут ребята переборщили с своим признанием «бояться».
    Никто, конечно, некого не боялся, но...
   Аббревиатура ЧК- КГБ всегда ассоциировалась у нас в народе грозным и опасным. Самым позорным пятном в чеченской семье в советское время считалось, если их родственник, где-то и когда-то был агентом КГБ, от членов такой семьи пытались держаться подальше, при них говорит осторожно.
Вот такие были "ИХ НРАВЫ" во время тотального безбожия.
   Старшой схватил костыль и съездил по привыкшей к подобным экзекуциям спине защитника КГБ, выгнал всех и окончательно запретил рисоваться перед зданием чекистов и компрометировать себя и всех нас.
   Если даже издали односельчане заметит, как чей то сын проходил мимо районного КГБ, тут же пронеслась бы нехорошая молва об этой семье.   
   «Учишься на инженера- строителя, что может быть лучше подобной специальности, -говорил дядя,- вон, такой- то, всего училище на мастера окончил, а какой дом отгрохал, но всё тащит, а на стройке у него много чего». А это по нашему.
   Вот так закончилась, не начавшись моя деятельность в системе тайной полиции «плаща и кинжала», только мои родные не учитывали главного, какой хрен с меня тайный агент с моим болтливым языком. И они никак не лучше – если не хуже, тут же разнесли по селу, как некий полковник КГБ приглашал меня на работу, а он дурак отказался.
«Хорошо хотя бы полковник, а могли сказать и сам Андропов» - говорил я когда мне пересказывали сельчане, секретное заседание нашей семьи. (Ю. В. Андропов в то время председатель КГБ, генерал-армии).