Улица Заливная...Построенная в годы тяжёлого военного лихолетья руками эвакуированных женщин с детьми. Строили из того, что уже было непригодно на шахте. Начальство шахтное не возражало. Много таких пришахтных посёлков тогда появилось в Караганде. Уголёк был нужен Родине и на хрупкие женские плечи упал тяжёлый шахтёрский труд, который не всякий мужик вынести мог.
Степанида, мать Оленьки, из Донбасса была. Жили там большой дружной семьёй. Муж ушёл на фронт в первые дни войны. Она пошла на шахту, началась эвакуация, нужны были рабочие руки. Оленька, старшая дочь, подспорьем во всех делах была, везде с матерью рядом. Где чай приготовит для работающих, где болты на оборудовании, которое демонтировали для вывоза, откручивает. Тоненькая, как тростинка. Откуда только силёнки брались. В один из дней ушли они со Степанидой на шахту, а вернулись - нет дома, нет родных. Одна и осталась Оленька у Степаниды. Вся семья погибла, старики и дети малые. Не сберегла, не сохранила сыночков своих ненаглядных. До последнего всё надеялась, что спаслись. Да куда там! Вместо дома воронка огромная.
Её, Оленьку, и привезла в угольную Караганду. Приняла их баба Дуня в свой домик неказистый, топчанчик за печкой соорудив. Степанида с головой ушла в работу. Оленьке двенадцать лет исполнилось, а рвётся на работу с матерью. Вскоре похоронка пришла на мужа. Осиротели враз.
Трудное время пережили. Стали мужики с фронта возвращаться. Степаниде предложили работу на обогатительной фабрике. Дом бабы Дуни расширили, пристроив две комнаты, двор красивым штакетником огородили. В старых бочках георгины развели белого цвета, в грунте ничего не росло, солончак голимый. Уж цвели те георгины на зависть всем соседям с июля по позднюю осень, радуя глаз.
Так втроём и прижились, сроднились. Оленька в красивую девушку выросла. Пышные светлые волосы, глаза цвета вишни спелой, губы алые. Но болеть сильно стала, постоянные приступы удушья. Побледнеет, дыхание хриплым станет, мечется бедная в своём приступе, в глазах страх и боль. Баба Дуня получше врачей диагноз поставила:
- Астма у Оленьки, Степанида. Надо бы её к морю свозить. Деньги у нас есть, чего ждать. Может и полегчает.
Установилось тёплое время и Степанида С Оленькой уехали в Крым. Помогли на шахте, путёвку от профсоюзной организации выделили.
Там, у моря, познакомилась Оленька с пареньком местным. Звали его Петром. Красивый парень. Часами слушал рассказы Оленьки о её белых георгинах, о городе шахтёрском. Быстро время пролетело, поправила Оленька здоровье, научилась плавать в морской воде. Прикипел Пётр сердцем к девушке. Попытался поговорить с родителями, но те и слушать не пожелали. Какая Караганда! Когда здесь, на черноморском побережье, такие перспективы открываются. Почти круглый год народ на отдых едет.
Переписывались с Оленькой, но и здесь родители мешать стали. Перехватывали письма и жгли, не читая. Читала письма от Петра Оленька и чувствовала, что написаны они не в ответ на её весточки. Грустила часто. Любила поговорить со своими георгинами, как с друзьями верными, о любви своей не угасающей.
Осенью призвали Петра в армию. Почти каждый день стал присылать письма своей любимой.
В первый отпуск прилетел в Караганду, дом Оленьки по георгинам признал, пышно цвели они, украшая двор.
Закончилась служба солдатская. Пётр написал письмо родителям, что домой возвращаться не будет, а сразу поедет к своей Оленьки. Родители не ответили на письмо.
Вся Заливная гуляла на весёлой свадьбе. На шахте приняли солдата с распростёртыми объятиями, специальности обучили, в горный техникум на заочное направили. Сын родился, похожий на Оленьку, а потом и доченька, папина копия. Степанида на пенсию ушла, с внуками нянчилась. Весь двор белыми георгинами украсила.
Родители Петра так и не простили сына за непослушание. Написал письмо. что хочет навестить отчий дом, сына показать, но в ответ пришло письмо, в котором не желали родители видеть ни сына его, ни "георгиновую барышню", как стали называть Оленьку.
Много лет цвели белые георгины на нашей улице Заливной. Потом стали переселять шахтёрские семьи в новые многоэтажные дома. По белым георгинам на балконе и во дворе пятиэтажки, мы знали, где живёт эта счастливая семья.