Среди происшествий и событий, которые происходят здесь, есть немало таких, о которых рассказывать нельзя. Хочется, но нельзя. Среди таких есть истории об ну очень-очень известных местных персоналиях, светящихся на ТВ, а есть истории из жизни самых рядовых людей, волею судьбы оставшихся в республике. И в том и другом случае описывать их – значит покушаться на приватность человека, на которую каждый имеет безусловное право. Это грань, за которую я не готов перейти. С другой стороны, так лично безопаснее и мне и моим близким ))
Поэтому большинство историй, которые я описываю в «Донецком дневнике», происходили лично со мной, а остальные упомянутые события прошли мою внутреннюю цензуру, соответствуют той реальности, в которой я живу, и в достоверности произошедшего я уверен. Или же это гипотеза, основанная на известных фактах, как в «Истории ввоза рубля».
В этой заметке мне хочется сказать несколько слов о «режиме бога».
Понятие «режим бога» перекочевало в обиходный язык из компьютерной игровой среды. Игровой «режим бога» означал практическую неуязвимость компьютерного персонажа: его нельзя было убить, ранить, повредить. У него была уйма вооружения и самая лучшая амуниция. Он валил врагов направо и налево, и продвигался к цели. Потом эволюция игр сделала возможным опцию «сохранение». Теперь, в случае «смерти» игрового героя, его можно было «воскресить» путем восстановления сохраненной игры, и переигрывать трудные фрагменты игры столько раз, сколько это нужно для победы.
Понятное дело, что в реальной жизни это невозможно. Однако, некоторые наблюдения показывают, что «режим бога» существует, и что некоторые люди, соприкасающиеся с опасностью физической гибели и оставшиеся в живых, искренне верят, что они любимчики Всевышнего, и жизнь без риска – не в кайф.
Когда я видел проносящиеся мимо на бешеной скорости машины ополченцев, микроавтобус набитый автоматчиками с открытой «для проветривания» боковой дверью, закамуфлированные джипы, проскакивающие «на красный» по встречной полосе, я думал именно так.
Однако то, что я увижу ситуацию изнутри, из окна такой же «ополченской» отжатой машины, несущейся на огромной скорости без соблюдения правил, к тому же с пьяным военным за рулем, я и представить не мог. Однако так случилось.
Вечером в субботу, 23 мая, мы с женой и сыном были в гостях в районе Макеевки, который называется ******, и задержались немногим больше, чем следовало бы. Мы простояли на трассе некоторое количество времени, пока не стало ясно, что последнее маршрутное такси уже уехало (потом мы узнали, что в выходные дни этот автобус ходит на час меньше – до 18:00). И в тот момент, пока мы думали-гадали, ловить ли попутку, или вызывать такси, раздался визг тормозов, мимо нас проскочила черно-зеленая «Нива», остановилась метрах в двадцати пяти, и тут же в облаке придорожной пыли, на задней передаче, вернулась к месту у дороги, где стояла моя жена.
Ничего не скажешь, эффектное появление. Открылась пассажирская дверь, и оттуда показалось улыбающееся раскрасневшееся лицо водителя - мужика лет 45-50, в камуфляжной форме, в невысокой съехавшей набок папахе, который прокричал: «Давайте, садитесь! Подвезу!»
Я размышлял потом, почему мы все-таки приняли его приглашение, и поехали с бойцом. Может быть потому, что ближе к дороге стояла Лена (я с Димкой стоял чуть поодаль, чтобы он, случайно вырвавшись у меня из руки, сразу не выбежал на дорогу), и первой говорила с военным и согласилась «ехать» именно она. Может быть, причиной послужило некое бессознательное подчинение чужой воле, как удав гипнотизирует кролика. Или это было любопытство – ведь такие случаи каждый день не подворачиваются.
Я понял, что ополченец был навеселе, еще до того, как сел в салон. Он был настойчив, шутил и улыбался, сказал, что довезет куда нужно «маму с ребенком» и ничего не возьмет взамен. Он ехал по направлению в Донецк, нам было по пути, мы могли подъехать туда, откуда домой пешком рукой подать. Вдобавок, он сунул в руку жене пачку мороженного, которое лежало у него на торпеде: «это для вашего малыша, или себе возьмите, жаль что у меня только одно». Через полминуты мы уже были внутри машины.
Я сел на переднее пассажирское место. Под ногами у меня оказался небрежно положенный дулом вниз автомат Калашникова. Наш неожиданный водитель не придавал этому факту никакого внимания. Когда мы ехали, я постарался ненароком не зацепить автомат ногами, свою сумку от ноутбука я вниз не поставил, а держал в руках. Стоял ли автомат на предохранителе, я не посмотрел. После нашего старта (именно старта – наверно так стартуют гонщики в ралли), я уже смотрел только на дорогу.
Вообще-то я люблю быструю езду. Но это симпатия к скорости, а здесь примешалось чувство опасности, страха и невозможности влиять на ситуацию. Я нервничал, не спускал глаз с дороги, поэтому невольно взял на себя роль штурмана: здесь узкий мост, а здесь крутой поворот, надо бы не так быстро… Но дядька продолжал улыбаться и только отмахивался: «Да я уже почти как местный, какая тут дорога знаю». Мы уже услышали в его речи, в манере говорить, заметный российский акцент, но я не стал спрашивать, откуда он сюда приехал – хотя на языке вопрос вертелся.
Вот он, «режим бога». Это необъяснимый эффект, но дорога, по которой мы ехали, как будто расширилась, полос для движения стало больше, большие грузовики уменьшились в размерах, а легковушки стали более тихоходными и жались к обочине, уступая нам дорогу. Наш водитель ехал почти посередине, ближе к правому краю, выжимая максимум возможностей из автомобиля. На том самом крутом повороте, где стоит ограничение «20», он притормозил, но войдя в поворот на 80-ти, стал снова набирать ход. Он ехал так, как будто это дорога была только для него, никак не обозначая свои маневры, идя на обгон не сбавляя скорости, не видя, есть ли встречные – видимости мешали закругления дороги и придорожные деревья и зелень.
Надо сказать, что, несмотря на свое состояние, вел машину он умело, реакция его была нормальной, а может даже и лучшей, чем у обычного человека – ведь он даже тормозил тогда, когда нас подобрал, практически сразу, как только жена попала в его поле зрения. Не исключено, что это его профессиональное, военное качество, помогающее выживать на войне.
При этом он говорил, говорил, говорил, без конца. Большей частью, ни о чем серьезном, что я не запомнил. Но уже в самом конце пути вдруг сказал: «Я на этой войне семь своих товарищей потерял», - он оторвал правую руку от руля и показал на белую пачку Marlboro, лежавшую под лобовым стеклом у бардачка. «Ты купи семь пачек сигарет, не то что там каких-то, а хороших… хороших сигарет, и отдай на любом блокпосту, пусть пацаны курят. Хорошо?».
Мы доехали до конечного пункта назначения, местной газовой заправки. Ополченец снова начал настаивать, что подбросит еще ближе – чуть ли не к дому, но я про себя решил, что экстрима хватит. Отсюда домой пятнадцать минут пешком. Весна, прекрасная погода, теплый вечер, идти одно удовольствие.
Мы попрощались. По лицу ополченца я понял, что он доволен собой. Доброе дело сделал. Он газанул, и поехал дальше по своим неведомым нам делам в Донецк.
Я спросил жену, как они себя ощущали во время поездки. «Я вцепилась в Диму и только на дорогу и смотрела», - сказала Лена, - «это конечно «нечто». Димка тоже сидел смирно, не дергался, молчал, ручки не трогал, на лампы и в окно не показывал, как обычно. Наверное, ему передалось наше напряжение… А еще рядом с нами на полу лежала такая маленькая армейская сумка, с какими-то номерками, надписями, а в ней было что-то металлическое и круглое. Я думала, не граната ли?»
«А меня под ногами автомат Калашникова лежал… Да, было страшновато», - сказал я, - «вот это я называю – режим бога. Но долго ли еще ему ходить по лезвию?»
Ведь «если долго смотреть в бездну, то бездна посмотрит на тебя» (с) Фридрих Ницше.
P.S.
Продолжение на http://www.proza.ru/2015/06/09/390