Проснулся Рилмок в тёмной и на удивление сухой для Кхаридана пещере, выстланной серым мхом. Щурясь со сна, он огляделся. Пещера оказалась дуплом одного из чёрных деревьев-великанов, просторным и достаточно низко расположенным над землёй. На полу лежала аккуратно свёрнутая одежда и сумка, рядом стояли сосуды из сушёных водных тыковок. Сосуды источали одуряющий запах чего-то очень вкусного. Рилмок сглотнул и понял, как же он проголодался. Сил размышлять о произошедшем с ним у юноши не было, так что он придвинулся к пище и только сейчас заметил Лидана, сидящего на краю дупла и свесившего одну ногу вниз.
— Очнулись, мастер Рилмок? Ну и как вы себя чувствуете? Нет-нет, не дёргайтесь. Поешьте как следует и обязательно выпейте росяное вино. Оно очень бодрит.
— Ч-ч-что вы здесь делаете, господин Лидан? — Рилмок уже набил рот едой, и ему стало стыдно.
— Охраняю ваш сон. Кхар-даон и Алейт сейчас заняты неотложным делом, так что эта честь выпала мне. — Лидан, казалось, совершенно не лукавил. — Вы потеряли много сил в Купели и могли невзначай вывалиться из дупла. Сказать по правде, я восхищаюсь вами. Что вы так смотрите? Странно слышать такое от меня? Но вы прошли Купель, приняли кракенов в своё тело и доказали, что в вас есть Чистая Кровь. Вы действительно потомок Пропавшего Короля. И кое-какие вещи в связи с этим мне придётся вам объяснить. Но вы ешьте. Времени теперь у нас много.
Рилмок послушался совета кхара и с новой силой налёг на еду. Кухня Кхаридана состояла из донных уточек (целый сосуд!), мяса каких-то моллюсков, завёрнутых в водоросли наподобие конвертиков, уже полюбившегося Рилмоку халласа и росяного вина — прозрачного, тягучего и очень терпкого. Хлеба, равно как и мяса животных, кхары не держали. Есть могли, коли оказывались на чужбине, а сами не готовили никогда. Но Рилмок не печалился об отсутствии знакомой пищи, он уже уверенно вскрывал донных уточек, как учила Алейт, и с причмокиванием высасывал их нежное содержимое. Росяное вино немного ударило в голову. Не как фолтское, конечно, но хмель там явно присутствовал. Вдруг Рилмок с ужасом обнаружил, что не предложил Лидану разделить с ним трапезу. Он обернулся, прикусив губу, и столкнулся с взглядом с Хранителем Короны, который ему подмигнул:
— У вас всё на лице написано, мастер Рилмок. Не переживайте, я сыт. Хотя с удовольствием подниму тост за вас.
Рилмок, неловко шаря по пещерке, нашёл ещё один сосуд, и Лидан щедро плеснул себе вина.
— За вас, мастер Рилмок! Не думал, что судьба сведёт меня с потомком Интериора. Можно считать, что в этой жизни я видел всё. Ваше здоровье!
И они с Рилмоком чокнулись тыквенными стаканчиками.
— Вас мучают вопросы, мастер Рилмок, — отставив выпивку, сообщил кхар, — немудрено. Что ж, чем смогу. Спрашивайте.
— Что со мной произошло? — быстро спросил Рилмок, одним глотком допивая росяное вино.
Лидан покачал ногой, отставил свой стаканчик и задумчиво посмотрел на юношу.
— Вы прошли испытание Купелью. Вообще-то Купель предназначена для высших кхар, человек физически не может пройти через это.
— Для высших кхар?
— А как вы думали? Для кого может быть предназначено кхариданское озеро? Когда высший кхар достигает возраста посвящения, он обязан пройти испытание Купелью. Там он умирает и рождается заново, обретя свою силу через кракенов. Либо просто умирает, если не совладает с пастью Купели. Из всех головастиков рода максимум пять-шесть проходят до конца. Мы входим туда обнажёнными и беззащитными, а выходим облачёнными в чешую. Никто и никогда не рассказывает, что ему довелось пережить в Купели. Мы с братом были единственными из тогдашней нашей икры, кто смог выйти.
— Это так... жестоко... — потрясённо прошептал Рилмок. — Если с вами творилось то же, что и со мной... Но зачем?!
— Я же объясняю вам: в Купели мы обретаем нашу силу и наше искусство. Мало родиться высшим кхаром, надо заслужить право быть им. Слабым не место ни в Совете Дельты, ни на службе у людей.
— Но как... если вы знаете, что можете не вернуться... скорее всего, не вернётесь оттуда...
Лидан пожал плечами:
— Мы вышли из воды и в ней же упокоимся. Высший кхар не может миновать Купели. Тогда его убивает глава рода. Поймите, мастер Рилмок, здесь, в Кхаридане, не действуют людские законы. Мы не можем позволить себе бесконтрольно заполнять здешние воды. Вы, люди, живёте мало и стараетесь оставить после себя как можно больше детёнышей, да и те могут умереть во младенчестве. Кхары живут по пятьсот лет. Если бы выживали все — что бы тогда началось? Поэтому любой высший кхар бестрепетно входит в Купель. И только от него зависит, кто победит. Есть такие, о ком до сих пор слагают легенды.
— А... А Алейт? — глупо уставившись в пол, спросил Рилмок.
— О! Несравненная Водомерка! Она была единственной из своей икры. Надо понимать, мастер Рилмок, чем больше головастиков из одной икры становятся высшими кхарами, тем слабее каждый из них. Нас с Илданом осталось всего двое. Алейт кхар'Линдаат вышла из Купели одна. Такого не было ни до неё, ни после. Она сильнее нас всех. До сих пор.
Рилмок молча сидел, обхватив руками колени. Он никак не мог привыкнуть к щупальцам кракенов, обвивших его тело. Смерть и рождение в Купели... он сопротивлялся этим воспоминаниям, как мог, слишком чуждыми и страшными были они для двадцатидвухлетнего юноши. Лидан не торопил Рилмока, сочувственно глядя на его окаменевшее лицо. Сам кхар дорого заплатил бы за милость забвения. Но его воспоминания о Купели были так же свежи, как и у Рилмока из Пятого народа.
— Когда вы были в озере, — внезапно продолжил Лидан, смотря куда-то сквозь Рилмока, — я сказал Алейт, что если воды Купели осквернит смерть, я зарублю её. — Рилмок вздрогнул и с ужасом посмотрел на высшего кхара. — Купель видела много смертей. Мириады. Но смерть человека... Никто не смог предсказать бы, как повела бы себя Купель после этого. Даже сам Кхар-даон не ответил бы на этот вопрос. Вот почему я был так резко против этого сумасшедшего предложения Алейт. И я убил бы её, не глядя. Несмотря на... несмотря ни на что. — Голос Лидана звучал глухо, он словно бы выдавливал из себя слова. Рилмок съёжился ещё больше и сильнее вжался в стену. Кхар открылся с новой, настолько неожиданной стороны, что юноша зажмурился и потряс головой. Слова Лидана отдавали каким-то абсолютно неподвластным человеку холодным безумием. Никогда ещё Повелители Глубин не казались Рилмоку такими непостижимыми в своей стихийной жестокости. Убить миллионы, чтобы выжили пятеро? Бестрепетно зарубить ту, которую любишь, ради возможных мифических последствий? Рилмок не мог ни понять, ни принять этого. Но та ниточка дружбы, что протянулась между ним и двумя высшими кхарами, почему-то стала крепче. Юноша вздохнул и откинулся на моховой коврик.
— Почему Алейт захотела, чтобы я полез в эту вашу Купель? — Голос Рилмока задрожал. — Раз она предназначена только для кхар. Чего она добивалась? Даже если во мне есть кровь Интериора — но ведь он человек! Господин Лидан, я не понимаю...
— Я тоже, — признался Лидан, — и предоставлю право объяснить это вам Алейт или Кхарту. До вас ни один человек не касался вод Купели. Думаю, Кхар-даон мог бы вам рассказать подробнее. Он старейший из ныне живущих, в его голове знания четырёх тысячелетий. Думаю, только он сможет ответить на ваш вопрос.
Сам Кхар-даон и Алейт в это время находились в настолько странном месте, что перед ним меркла даже не отражающая звёзды гладь Кадын-Кее. Совсем крошечное озерцо, заросшее острой, взметающейся вверх осокой с тёмными, глянцевыми листами, о которые так легко порезаться. Кхары едва умещались на небольшом валуне посередине озера. Алейт угрюмо молчала, кусая бескровные губы, и от волнения даже сняла повязку с глаза, обнажив жуткий заросший прокол. Кхар-даон терпеливо ждал, пока она успокоится. Переломившийся меч лежал здесь же, на валуне, бесполезными кусками металла. Зеленоватые узоры на нём поблёкли, и сам клинок будто потускнел. Алейт с невыразимым страданием смотрела на останки верного друга. Меч был с ней четыреста семьдесят лет, а не стало его в одно мгновение. Кхара не понимала, как такое могло произойти. Стоило Купели вытолкнуть Рилмока на поверхность, клинок хрустнул и сам собой переломился у основания. Тогда Алейт впервые подумала, что может лишиться чувств, и только железная хватка Лидана не дала ей сползти на пружинящий мох. Потом Кхарт осторожно, но настойчиво увёл её сюда. К Осоковому Колодцу.
Кхар-даон острым ногтем срезал один из длинных блестящих листов. Лист был длиной сравним с мечом, и формой тоже. Старый Кхарт медленно приложил лист к сломанному клинку. Приказав Алейт сжать эту конструкцию покрепче, он запел на Первом языке, и стайки рыб испуганно метнулись в подводные заросли. Кхарт пел, и на его глазах лист осоки вытягивался, утолщался, на нём проявлялись знакомые узоры и стала прорастать гарда, а потом эфес. Алейт старалась не дышать, но прерывистое клокотание в груди иногда пробивалось наружу. Кхар-даон пел, и старый меч истлевал, как сброшенный лист, а новый становился тяжелее и крепче. Наконец, всё было кончено. В руках Алейт сверкал юным зелёным сполохом новый меч - точная копия погибшего. Из здорового глаза на молодой клинок упала её слеза — первая за четыреста семьдесят лет.
— Пришла пора отбросить старое, Алейт кхар'Линдаат, — Первый язык не нуждался в переводе, — прими новый меч и новую судьбу. Твоя служба Интериору завершена. Теперь тебе предстоит стать телохранителем и советником этого юноши, что прошёл путями Купели и нашёл выход. Будь достойна его. Я знаю, это ты привела его сюда и настояла на том, чтобы он вошёл в Купель. Ты искала своего Интериора и ты нашла его. Я знаю, что даже Лидан, лучший из нас, не верил тебе. Признаться, я тоже не верил, что Чистую Кровь можно пробудить таким образом. Мы все склоняем головы перед тобой. Ты чувствуешь кровь, которой служила. Будь верна Великому Завету. Веди этого мальчика к его судьбе и оберегай в этом пути. А теперь возьми меч, и мы вернёмся назад.
Рилмок едва не выпрыгнул из дупла, увидев Алейт и неторопливо идущего за ней Кхарта. Юноша не видел, как сломался меч Алейт, а потому даже не представлял, где она была так долго и что делала. Алейт же, увидев спутников, улыбнулась, как самая обычная женщина, и помахала рукой:
— В этом дупле вы похожи на двух птенцов-переростков. Какого спрута вы двое сидите на дереве, да ещё и пьёте без меня?
— Очухалась, — сообщил в пустоту Лидан, но было видно, что он рад видеть Алейт, хоть каменное лицо его оставалось неподвижным. — Чем бормотать что-то снизу, залезай сюда! — крикнул он в ответ. Кхара рассмеялась, крутанула в руке меч и уселась на мох. Лезть в дупло она явно не собиралась. Кхар-даон, пряча усмешку, сел рядом. Лидан, мгновенно оценив обстановку, сгрёб Рилмока в охапку и одним движением оказался на земле.
Кхарт внимательно посмотрел на Рилмока, которому стоило большого труда не отвести глаз от взыскующего взгляда, и сказал:
— На закате приходите в Озёрную Долину. Мы проводим вас в путь, как должно. А теперь мальчик должен спать. Он ещё не восстановился до конца.
Рилмок удивлённо моргнул, но тут же почувствовал, как наливаются свинцом ноги, тяжелеет голова и слипаются глаза. Даже не успев пробормотать прощальные учтивости, юноша свернулся клубочком на мху и заснул.
Лидан и Алейт молча сидели около прозрачного озерца, окружённого замшелыми корягами. Кхар косился на новый меч Алейт, но вопросов не задавал. В Кхаридане не принято было лезть в душу, пока не позвали. Поэтому Лидан просто сидел, перебирал пальцами тёплую прозрачную воду и молчал. Всё, что мог, он уже сказал.
— Ты сделал очень странный выбор, Морской Конёк, — раздался вдруг над его ухом голос Алейт. Лидан криво усмехнулся:
— Хранитель Короны Великого герцога должен выбрать пару себе под стать. Хранитель Короны Интериора подойдёт, на мой взгляд.
— От скромности не сдохнешь, — констатировала кхара и вперилась в него единственным глазом, — Лидан, красавчик Лидан, мечта любой кхары старше головастика. Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.
Кхары посмотрели друг на друга и внезапно стремительно нырнули в воду.
Рилмок проснулся удивительно отдохнувшим и осторожно вылез из дупла, предварительно одевшись. Разгуливать по Кхаридану в одиночку он не решился — несмотря на все чудеса, связанные с его возрождением в Купели, он всё же оставался чужаком в этом водном мире. Так что Рилмок уселся на внешний край дупла и начал осматриваться, понимая, что в Кхаридане он в первый и последний раз. И юноша с каким-то щемящим чувством смотрел и запоминал, впитывал нездешнюю красоту этого места, его обманчивую мягкость и стальное нутро. Он смотрел, и яркими картинками навек отпечатывались в его сердце мшистые чёрные деревья, стоящие в воде, омуты и лопающиеся пузыри горячих источников, цветущие лианы, обвивающие камни и коряги. Он вспоминал Озёрную Долину и Врата Кхаридана, и ему хотелось плакать. Та часть его, что вобрала в себя кракенов и понимала Первый язык, нашёптывала ему слова прощания со второй родиной. Рилмок пытался не думать об этом, но всё-таки он носил в себе теперь частичку Кхаридана, и мука скорого расставания огнём жгла глаза и перехватывала горло. Он сорвал на память ярко-жёлтый цветок болотного плюща и бережно спрятал в сумку.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/30/82