О беллетристике

Вячеслав Вячеславов
          Утром у Владимира Байкова прочитал зарисовку о водителе трамвая, который на остановке не выдержал жары, выбежал к торговке квасом, налитым в бочку, все знают, какую, там есть и фото. И очередь поняла его, пропустила к желанному напитку.

   И внизу недоуменная рецензия Виталия Неймана: ...а где литература.???

Я добавил свою рецензию:

Виталлию Нейману следовало бы написать: «А где же беллетристика? Литература ни при чём. Писать можно обо всём, даже об очереди за квасом: у кого есть воображение, тот живо представил эту картину и улыбнулся».

Чего же хотел Виталий, как вы думаете? Он хотел беллетристику, и перепутал её с литературой. Что такое белл летр вам объяснять не надо. Не все умеют писать красиво. Я не умею. И ненавижу, когда кто-то пытается писать красиво, а у него получается несуразно.

Да, писать красиво нужно, но должна быть и мера, а её не все умеют соблюдать, но некоторые описывают пейзажную картинку весьма беллетристично, без всякого сюжета и идейной задачи, и считают, что они свою задачу выполнили — читатель прочитал и оставил уйму комплиментов. И не могут понять, что такими пейзажными зарисовками  далеко не уедешь, и книгу не заполнишь, а если и постараешься, выпустишь за свои деньги, то её читать никто не станет . Примеров множество. Сами знаете.

Какой же выход? Некоторые писатели считают, что будущее нашей литературы за короткими рассказами: емкими, по сути, и интересными по-содержанию. Многие ли умеют так писать? Все мы помним Владимира Солоухина, его камешки на ладони. Зачитывались. Но он один такой. Или вы знаете ещё таких писателей? Тех, кто умеет писать коротко и интересно?

Из зарубежных авторов я вспомнил лишь притчи Борхеса. Но Солоухин мне намного ближе и интереснее.

И я не понимаю, что не понравилось Виталию в этой зарисовке? Весьма будничной и понятной, впрочем, не претендующей на заумные литературные вершины. Многие из нас, возможно, большинство, с интересом читали письма Чехова, его записи из записной книжки. Коротко и весьма содержательно, как и его отблеск луны на горлышке  бутылки на мельнице в рассказе «Белолобый», учили в школе. До сих пор помню. Нам показывали пример беллетристики. 

И вот, Виталий посчитал, что писать нужно только так, и не иначе. Человек просто заблуждается. И никто не может ему объяснить его ошибку. Многие из нас с интересом читают дневники друг друга. Не все умеют писать хорошо, но мы относимся с пониманием. И в дневниках не требуем беллетристики. Каждый из нас находит что-то своё. Кто-то сообщает неизвестный нам факт, или хотя бы, случай из своей жизни, мы сопоставляем со своими эпизодами, сопоставляем, утешаемся, что нам ещё повезло, могло быть и хуже. Или лучше.

Я уже писал о Светлане Забаровой, которая, по-моему мнению, единственная, точнее, одна из немногих, кто умеет писать беллетр, то есть красиво и интересно. Это моё мнение, которое может быть весьма субъективно. Кому-то она не понравилась, не стали её читать. Что весьма меня озадачило: почему так, а не иначе?

После некоторого размышления у меня осталась одна версия: не всем нравится беллетристика. Помните, как мы в детстве читали книги? Запоем. Глотая сюжет, и отбрасывая всё ненужное, то есть беллетристику, все эти красивые описания. Как-то я добросовестно приступил к чтению Золя, собираясь прочитать все тома. Прочитал 14 страниц и забуксовал на бесконечном описании сада: полюбопытствовал, сколько же страниц занимает это описание? Ровно 50! Я оказался неспособным на такой подвиг, пропустил.

      Вот так и здесь, многие пропустили Светлану Забарову, не стали её читать, а некоторые выразили мне недоумение: и что ты там у неё нашел хорошего? И я не мог ответить, потому что это строго индивидуально: как в знаменитом выражении: кому-то нравится попадья, в кому-то — свиной хрящик. На вкус и цвет товарищей нет. Не надо навязывать свой вкус. Но некоторые поблагодарили меня за то, что я подарил, точнее, напомнил, что существует такой автор, как Орасио Кирога. Вот у него органично сочетается беллетристика и занимательность сюжета. 

                Ставрополь-на-Волге