В тот вечер она как-то нехотя шла домой. Мчащиеся мимо автомобили окатывали её волной суеты и безразличия. Вот так вот, и жизнь несётся к своей конечной цели. А эта цель никому не известна.
Отвратительность её настроения была понятна. Доктор объяснил всё предельно ясно.
Хворь прогрессирует. Это уже, без сомнения, злокачественная опухоль. И нужно взять себя в руки, чтобы бороться и надеяться. Надеяться только на чудо.
Ох!!! Как же всё это тяжело. И почему это всё именно с ней? Почему так нелепо ушёл из жизни её любимый человек, с которым она ощутила безмятежные, но короткие годы счастья. Но внезапно всё оборвалось. В те дни ей показалось, что мир перевернулся. Свет померк. Жизнь потеряла всякий смысл. Если бы ни это четвероногое вислоухое существо, которое они с ним приютили у себя. Она вспомнила, как они вместе размышляли над именем. Перебирали все возможные и невозможные имена женского рода. Но животное лишь жалостливо смотрело на хозяев умными глазами и никак не реагировало на варианты имён.
-Чудо ты чудо!- уже было, отчаявшись, произнёс он, и собачка завизжала от прилива щенячьей радости. Нечто чудесное действительно наблюдалось в её внешности. Явно ещё не повзрослевшая. Отнюдь не породистая, с окраской каштанового цвета собачонка, имела немного упрямый характер. Но добродушная и игривая, со шкодливыми повадками лохматой шалуньи, она умиляла взор и радовала душу. Как же они баловали своё Чудо! Питомица это понимала, однако радушием хозяев не злоупотребляла. Напротив, со временем стала ответственно подходить к совместному проживанию на общей с хозяевами жилплощади. Чуя настроение обоих кормильцев, не докучала неуместными приставаниями. Всегда выжидала и искала подходящий момент благодарных лобызаний. Они же обожали своё маленькое Чудо, и по праву считали членом семьи.
Трагические события, которые последовали потом с её любимым человеком накрыли их с собачкой мрачной пеленой бытовой жути. Нет его больше! Нетуууу!!!! И мысль эта сверлила в затылке своей липкой изощрённостью. И могильный холод одинокой постели заставлял дрожать её тело от безысходности. Она уже не жила, просто существовала.
Измождённая бытовой суетой среднестатистическая дама приятной наружности, и уже, как выяснилось, нездоровых внутренностей, в непроглядном ночном беззвучии часто пускалась в размышления о неминуемом угасании. И вот сейчас, когда негативные прогнозы врача скребут по сердцу, внутри назревало клокочущее беспокойство. Вскоре неуёмная тревога сменилась апатией. В такие минуты душевного прозябания она созерцала экран телевизора, поглаживала собачку и винила себя во всех неурядицах. Повиноватив себя, она начинала размышлять о том, как потечёт река жизни после её ухода. Какое-то время у неё ещё есть. Конечно, нужно будет пристроить Чудо в добрые руки. Она уже прикидывала кое-кого из небольшого списка своих знакомых на роль хозяев. Четвероногая будто бы чувствовала ход её размышлений и неодобрительно поглядывала на хозяйку, пытаясь поймать её глаза. Опустошенные муками процедурных мытарств, некогда искрящиеся блеском бабьего счастья, они потухли, приобрели блеклый окрас недуга.
Прогулка с собачкой немного возвращала её в светлые будни забот. Чудо резвилась, заливисто лаяла. Пыталась успокоить хозяйку энергичными кульбитами.
Но стоило темноте ночи ворваться в её жилище, как угнетённое состояние вновь опутывало душу бесперспективностью будущего. Слёзы уже не текли из глаз, всхлипы превратились в утробное мычание. Не зная, чем помочь хозяйке, Чудо лишь глубоко вздыхала, уткнувшись носом в её уставшее от мук тело.
Просыпаясь утром от настойчивых шалостей питомца, она нехотя возвращалась в реальность, наполненную таким родным собачьим запахом. И так изо дня в день. Из месяца в месяц. Ей уже казалось, что она замерла в каком-то одном времени.
А время это не движется никуда. Боль разлилась по всему телу, и будто владела ею всей. Она нехотя, но с достоинством принимала лечение, абсолютно не веря в выздоровление. Хуже не становилось, да и ладно. Казалось, что размеренный и вялый ритм жизни повлиял и на собачку. Чудо уже не так резвилась вокруг хозяйки. И словно переняла её потухший взгляд. Не визжала от удовольствия при кормлении. А порою и вовсе отказывалась от еды. Хозяйку это, конечно же, расстраивало.
На очередной приём к врачу она шла устало обречённой. Наверняка доктор скажет, что положительной динамики не наблюдается, но… Ох!!! Когда же оно всё закончится?
На этот раз доктор был эмоционально приветлив. Что-то упорно высматривал в её медицинских картах. Удивлялся, даже странно поглядывал на неё явно вопросительным взглядом. Потом переводил этот взгляд к потолку. Разводил руки в стороны. Вновь углублённо читал что-то.
- Вот это да!- вырвалось у него после продолжительного изучения кипы бумаг, -неужели забрезжила надежда.
Он посмотрел на пациентку с любопытством и восторгом. Ей стало ясно, что не всё так плохо.
Как она мчалась домой! Ей хотелось поскорее взять на руки своё Чудо. Обрадовать её, сказать, что они ещё долго будут вместе. Купить что-нибудь вкусненькое. А потом гулять, радоваться жизни. Дверь в подъезд, лифт, дверь в квартиру. Ключи…
Странно, никто не встречает. Она с порога позвала родное существо. Но привычного топота лап не услышала. Не видно было её и на излюбленном месте, на диване.
Внутри нарастали волнение и удивление. И лишь увидев неподвижное тело собаки у своей кровати, она всё поняла. Она истошно закричала. Прижала уже не дышащую собаку к себе и бросилась из квартиры.
Сидя в ветеринарной лечебнице, и разглядывая слезящимися глазами наглядную агитацию на стенах, она ждала, что произойдёт чудо. Добрый доктор вот-вот выйдет из кабинета и вынесет её любимицу, испуганную, но живую. Пусть капризную, но живую. Ожидание было недолгим. Молодой доктор виновато смотрел вдаль коридора, боясь встретиться взглядом с хозяйкой. Затем зачем-то достал из нагрудного кармана авторучку. Несколько раз щёлкнул ею, и, взяв в лёгкие воздуха вымолвил:
- Слишком поздно! Злокачественная опухоль! У собак такое тоже бывает.