Иллюстрация: "Климентовский переулок вечером", работа автора
Были «годы застоя», может потому в личной жизни у Инки и Вальки все как-то застоялось
Они сидели на лавочке в сквере у памятника Юрию Долгорукому и курили. Были на спектакле, после театра неохота сразу по домам расходиться, то есть Инке – в общежитие, а Вальке – в свою комнату в коммуналке, «служебную жилплощадь». Потому сидели в полумраке под кустами сирени и болтали о том о сем.
Подошли два парня. Толком их было не разглядеть, один посубтильней, другой поплечистей, но показались вполне симпатичными. Валька потом не могла вспомнить, как разговор-то завязался.
Конечно, очень неохота было, чтоб все как всегда, а хотелось, чтобы случилось новое-интересное, но разве это объясняло, почему ребята такое доверие вызвали, что они вдруг согласились с ними куда-то ехать? Однако, поехали
Короче, приехали они вчетвером в квартиру одного из парней, в районе ВДНХ где-то. При свете стало видно, что ребята молодые совсем, а в разговоре выяснилось , что и вовсе школьники! Инке с Валькой было года по 22-23, они почувствовали себя взрослыми женщинами, которым море по колено.
Дальше было не особо затейливо: на столе бутылка с вином, вроде портвейн, на закуску – что-то сладкое, зефир в шоколаде, кажется. Какая-то музыка.
. Сначала общались вчетвером, потом разделились на пары. Инка с плечистым где-то уединились, а Вальке достался невысокий. Он ей и нравился. И лицо симпатичное, типа «одухотворенное», и сложение именно такое, которое её вдохновляло: Когда стали танцевать, она с удовольствием держала руки у него на плечах, чувствуя пальцами через тонкий джемпер изящные, волнующе-красиво изогнутые ключичные кости.
Ну? собственно, ничего и не было. Они танцевали, то есть под музыку топтались в обнимку, целовались, пили портвейн, заедали зефиром, курили, и так – до самого рассвета. Парень то ли по молодости, то ли по природной деликатности больше ни на что не претендовал, а Вальке было вполне достаточно для первого дня знакомства, её желания не созревали так быстро.
Что там было у Инки с другим, она не знала; ей уже пора было уходить, чтобы не опоздать на работу.
Парень (как его звали? Игорь, что ли?) проводил ее до автобусной остановки. На остановке стояла какая-то бабка в платке, и больше никого. Показался автобус. Игорь поцеловал Вальку на прощание, в губы, довольно нежно. Боковым зрением она заметила с удивлением, что бабка в платке смотрит на нее осуждающе, сурово сдвинув брови.
К своему недоумению Валька почувствовала страшную неловкость и рассердилась на себя за это. Пусть бабка и принадлежит к поколению, выросшему в лишениях и аскетизме, поколению, можно сказать, принесшему себя, или принесенному в жертву, чтобы последующим поколениям, то есть Вальке, жилось лучше. Ну и что из этого? Что такого уж плохого она сделала? Поцеловалась на автобусной остановке ранним утром! Подумаешь, преступление против морали и нравственности!
Однако неловкость не исчезала, пробудились внушенные в детстве-юности и вроде бы давно забытые запреты. И маленькая девочка внутри нее начала жалко оправдываться: «У нас же ничего не было! Мы только целовались! Ну что в этом такого!»
Валька и бабка вошли в автобус в разные двери. Касса - металлический ящик с отверстием для монет в прозрачной плексигласовой крыше- стояла на задней площадке. Надо было заплатить за проезд : опустить в кассу пятак., и отмотать один билет (вот какие тогда были порядки!).
Валька, чтоб сэкономить, бросила в кассу три копейки.
Больше никакой мелочи в кассе не лежало. Трехкопеечная монета была слишком легкая и потому не провалилась в недра ящика и осталась одинокая лежать на виду как доказательство Валькиной нечестности.
Злая бабка вдруг выросла перед ней и уставилась на трехкопеечную монету. Потом перевела грозно раскрытые глаза на Вальку.
И сказала твердым голосом: «СТЫДНО!»
Ох! Давно Валька так не краснела! Две копейки быстро нашла в кошельке и в кассу бросила.