Речь совсем не о пункте сбора отходов жизнедеятельности человека.
Был у нас майор занимавший должность в штабе батальона. Излюбленным занятием у него была проверка урн, расположенных перед подъездом казармы, с целью отыскания бутылок из-под спиртного, проведения следствия по всем законам дознания и показательного наказания тех, кому не повезло попасть в поле зрения этого майора. «Сейчас я разберусь с кем надо и накажу, кого попало!» Вот за эти самые урны он и приобрёл такое «звучное» прозвище – Помойка.
Зная за Помойкой такую наклонность уже никто не выбрасывал бутылки в эти злосчастные урны, но он, видимо, не мог допустить, что безмозглые солдаты «разгадают» его хитроумную хитрость, и продолжал, с видом тайного агента на задании, обшаривать означенные вместилища улик.
Как мы уже знаем, у дежурных по роте были ключи от всех помещений и шкафов с имуществом и снаряжением. Нас, нескольких сержантов, тогда собрали в роту сборов, для тренировки новобранцев и проведения курса молодого бойца. Поместили нас в расположение третьей роты, а это – третий этаж. В один прекрасный день, мы решили отвадить Помойку от его пагубного пристрастия. Заготовили всё заранее, отрепетировали, проверили по времени и стали дожидаться, когда зверь придёт в ловушку. И он не заставил долго себя ждать!
Помойка появился на плацу со стороны столовой, часовой у окна оповестил нас. Майор независимой походкой, типа погулять вышел, подошёл к подъезду батальона и занялся любимым делом. В это время на третьем этаже, в открытое окно высунулись руки с тазом, в котором мылись полы, и быстро, но аккуратно, со снайперской точностью, вылили воду из таза на голову Помойки...
Майор, по началу, внутренне закипел, так, что казалось, пар пошёл от мокрой формы, но будучи опытным и хитроумным сыщиком, он взял себя в руки, придержал рукой фуражку и стал безотрывно наблюдать за открытым окном, откуда, как он догадался, его и облили. Ему уже представлялось, как сейчас глупенькие хулиганы выглянут посмотреть на дело рук своих, и тут же будут «сфотографированы» орлиным майорским глазом. Картины мести бередили душу майора, и он проявил терпение. И терпение его было «вознаграждено» через бесконечные пару минут. Из окна высунулась голова и посмотрела прямо в глаза жертвы. «Фотография» была сделана в ту же секунду, но на ней отразился некто в противогазе. В довершение всего, голова, насладившись достаточно картиной, разразилась тоненьким, гаденьким хихиканьем , из-за подоконника появилась рука и скрутила в направлении Помойки смачную фигу.
Потом всё закончилось, голова скрылась, окно захлопнулось. Майор, побыв некоторое время в ступоре, рассвирепев, кинулся вверх по лестнице на третий этаж.
Когда он влетел в расположение, дневальный подал команду: «Рота! Смирно! Дежурный по роте – на выход!» Из недр казармы строевым шагом вышел дежурный и, чётко, без тени улыбки, доложил: «Дежурный по роте сержант К...ов! Личный состав занимается самоподготовкой!» Глаза майора, как фары – искатели, обшаривали шкафы с противогазами, но все они были закрыты и опечатаны...