Вы не поверите, зять отчима имеет дачный участок в садовом товариществе «Заозерье». Пару раз в начале приснопамятной Обустройки после завершения Перестройки Игорь Олегович Дурновой через Ирину Васильевну приглашал родственников своей жены к себе на дачу в Подмосковье.
Должен вам сказать, я там был, мед-брагу, не пил, а все больше по окрестностям Чупочихи ходил, грибы ягоды собирал, не один раз на заборы высоченные натыкался, да собак злющих остерегался.
Среднерусское место, как место, медом, уж точно, не намазано: лес, река, голубое небо, но какое-то все здесь прилизанное, выглаженное и безвкусое.
Трава натуральная, не крашенная, но деревья, и те стоят подбоченясь, а нездешние барышни на месте пассажирок дорогих авто - одна краше другой.
Попробовал инженер Виктор Николаевич, будучи приглашен на дачу Игорем Олеговичем Дурновым, во время прогулок по товариществу поговорить с хозяевами участков на теннисной лужайке, на берегу пруда, на лодочной станции: ни гу-гу, кого ни увидит все больше перешептываются друг с другом.
И то верно! Я в прежнее время заметил, куда ни пойдешь в Чупочихе: на пруд, в магазин или ближний лес – кругом люди с важным видом и отрешенным взглядом, каждый себе на уме, хотя ни в чем он, умишко этот среднерусский вроде как и не проявляется.
Виктор Николаевич уж хотел было обидеться на Ирину Васильевну, жену Игоря Олеговича за неприветливость окружающих к его личности, пока не понял, что и она здесь не в фаворе, а скорее на птичьих правах.
Интрига в том, что Василий Петрович - профессор МГУ им. М.В.Ломоносова – отец Ирины Васильевны после скоропостижной смерти жены через пару лет женился вторично на Клавдии Анатольевне Поманской – матери Виктора Николаевича – сына от первого брака.
В свое время Ира, Игорь и Виктор учились в Московской Нефтянке им. Губкина. Но если у Игоря и Ирины сложилось, а Игорь тот и вовсе пошел в гору, то Виктор оказался неудачником, не уловил, что называется, карьерный ветер. А как же его уловишь с дырявыми мальчишескими парусами детской безмятежности и юношеской безалаберности? Отслужил после окончания института Виктор в армии, однако, удача определенно от него отвернулась, и оказался молодой специалист предоставлен сам себе при том, что о себе заботиться не привык и искать выгоды в знакомствах, дружбе, любви ему всегда претило.
Другое дело, что Виктор, порой, просил его представить или порекомендовать деловым, разворотливым людям или дирекции предприятия хоть оборонного, хоть гражданского.
Три последних месяца он работал в дирекции по эксплуатации зданий инженером по коммуникационным системам в микрорайоне Капотня. Оклад более чем скромный, премиальные символические, обязанности формальные и, мягко говоря, безответственные, поскольку инженер Капмунхоза фактически дублирует соответствующие функции городской службы – этакого монстра «Москоммунхоз».
Надумал уходить, а куда – одному Богу известно.
Грустный такой Виктор Николаевич – сам себе укор и назидание, - неприкаянно бродил по поселку, пока не зашел в местный чупочихинский фитнес-центр.
С какой стати он туда забрел – сам потом удивлялся. Впрочем, без божественного провидения здесь, очевидно, не обошлось.
Короче, когда тридцатитрехлетний мужчина только вошел – потерянный, ссутулившийся под тяжестью мыслей и неразрешимых проблем, на него сразу обратила внимание симпатичная тридцатилетняя женщина, в окружении группы стажеров.
Властно, жестом, не предполагающим отказ симпатичной женщине, она провела его в мужское отделения фитнес-центра, усадила в полукосмическое кресло, накинула ему на плечи и грудь белую простынку, прикрепила кисти рук к подлокотникам и… предложила группе стажеров обслужить клиента.
Две девушки-парикмахерши начали производить над ним череду осмысленных действий: помывка головы, просушка, расчесывание и легкая завивка волос, выщипывание лишних волос из бровей, носа и ушей, бритье лица, спринцевание мужским лосьоном.
С этого момента Виктор Николаевич начал приходить в легкое раздражение, поскольку в бытность студентом, его спрашивали: освежить «тройным одеколоном» или не надо.
Во времена оные будучи молодым и непритязательным, он вскакивал из кресла и начинал лихорадочно выгребать металлическую мелочь, пытаясь сэкономить на обед в студенческой столовой.
Однако, на этот раз его никто ни о чем не спрашивал, а выскочить из кресла не позволяли связанные руки.
И в этот момент из двери послышался голос:
– Ну, как, стажеры, надеюсь у вашего клиента нет претензий.
– У ведьма! - воскликнул про себя Виктор Николаевич, пока девушки в белых халатах освобождали его запястья от никелированных браслетов подлокотников кресла.
Пытаясь высвободиться из кресла, мужчина, посмотрел в зеркало, и… рухнул обратно в полуобморочном состоянии.
Конечно, чего греха таить, его так и не накормили обедом на даче Игоря Олеговича; но состоянием, близким к обморочному, он был обязан видению очаровательной женщины в спортивном трико с легкой ракеткой в руке.
Волосы у нее были перехвачены белой ленточкой, небольшая голова возвышалась высоко на точеной шейке, плечи, груди, живот, бедра, ноги… Боже праведный, почто ты так неумолимо искушаешь мужчину, истосковавшегося по красивой жизни?
Девушки ринулись к аптечке, висевшей на противоположной стене, намереваясь подсунуть под нос бедняге нашатырный спирт.
Только не это!
Виктор Николаевич, вскочил из парикмахерского кресла навстречу богине в образе тренера фитнес-центра, однако, в следующий момент краска стыда залила его лицо: он понял, что ему нечем с ней расплатиться. То есть, думал он, конечно, про деньги, но не только…
Между тем, женщина, покоренная эффектом, который она произвела на совершенно незнакомого ей мужчину, но надо сказать очень даже фото-, если не телегеничного по внешнему облику, подняла руку с ракеткой в руке, как будто намереваясь ею обороняться, а то и прихлопнуть слабо респектабельного человека, и отчетливо произнесла:
– Нет, нет, не беспокойтесь, девочки обслужили Вас за счет заведения.
Виктор Николаевич чуть было не заключил в объятья спортивно сложенное диво, но в этот момент трезвый расчет вернулся к нему, и он пригласил «виновницу» своего возрождения в местный бар на вечерний кофе.
Конечно, большей наглости молодой мужчина не мог себе позволить в общении с женщиной, тем более в мире показушных страстей и выспренных объяснений.
И что же Вы думаете? Видимо, всевышний был на тот момент, что называется, «в ударе», и выпад Виктора Николаевича пришелся прямо в сердце «королевы» фитнес-центра.
Оказалось, что молодую женщину зовут Зоя Антоновна, и у нее есть малый бизнес, который приносит небольшой доход и массу хлопот.
* * *
Расписываться в ЗАГСе мужчина и женщина не торопились, так как ни у той, ни у другого не было отдельного жилья.
«Королева» фитнес-центра снимала комнату в Чупочихе; он же, по существу, безработный, жил в квартире своей матери, которая строила планы съехаться с Василием Петровичем в отдельную трех или четырех комнатную квартиру, что требовало времени, а, главное, дополнительных средств, которых у Виктора Николаевича не было «в помине».
Зоя всячески помогала Виктору. Когда он гостил у нее в Чупочихе, она кормила его не только завтраком и ужином, но и ночными повествованиями о нравах и обычаях чупочихинских проживальцев-дачных постояльцах.
Причем, повествовала она, смеясь и подтрунивая, но Виктор все больше пропитывался ненавистью к «хозяевам этой жизни».
– Ты веришь их обещаниям красивой жизни? - горячась, спрашивал он..
– Нет, уже не верю.
– А как же я?
– Так ты же ничего не обещаешь, - мгновенно отреагировала женщина.
– А почему не веришь? – уточнил Виктор.
– Да, обожглась уже, одному из них поверив.
Виктор даже на мгновение отстранился от лежащей с ним в постели обаятельной женщины.
– И чем кончилось?
– Вестимо чем, родила я, - как обухом по голове прозвучал ответ молодой женщины, возлюбленной Николая.
– И что же он?
– Да, не решился он жить по любви, - удрученно произнесла Зоя. Вернулся к той, которую в свое время ихняя корпорация признала. Тем более, что это оказалась дочка высокопоставленного чиновника в кремлевской корпорации власти.
– Ты так спокойно об этом говоришь?
– А то ты не знаешь: в чужой монастырь со своим уставом не суйся, - парировала его Зойка.
– Что за Средневековье? – Искренне возмутился Виктор, прижимая к себе тело женщины. - Нет, этого так нельзя оставить, их следует вывести «на чистую воду».
– Виктор, послушай, я тебе помогаю, чем могу, материально поддерживаю, но есть черта, за которую мне, очевидно, нельзя переходить. Я и ребеночка своего Пашеньку увезла в Ярославскую область к матери в деревню, от греха подальше. Как бы эти упыри не надумали изобличать моего бывшего возлюбленного, а сокрушив его, до меня добраться, а то и осудить, то бишь спрятать в одну из камер государственных казематов.
– Ты, что, с какой стати? – возмутился Виктор. Но сон уже подбирался к нему, лишая сознания и воли.
– Им стрелочника подавай! Так у них заведено в ихнем негласном корпоративном кодексе бесчестия, - тихо произнесла женщина, не желая разбудить своего исповедника.
* * *
С тех пор Зою Николай не донимал своими обличениями и просветлениями, но с Василием Петровичем, у которого он часто бывал, навещая свою мать в квартире мужа, отводил душу.
Отец Виктора Николаевича был театральным работником, человеком неприхотливым, неразворотливым, некорыстным.
Когда же его не стало Виктор Николаевич Поранский запечалился и как-то сник. Он понимал, что в новых условиях научно-технического прогресса и сырьевой зависимости от экономически развитых стран, необходимо найти на Родине работу, которая не только приносила бы удовлетворение, но и позволяла обеспечить безбедное существование семьи, как ему казалось, из четырех человек: он-муж, жена и двое детей.
Между тем, вот уже полгода холостой мужчина в поисках, однако трудоустроиться под свои требования и пожелания не может.
И вот вроде как судьба предоставила ему возможность попытаться пообщаться с респектабельными людьми и благополучным сообществом государственных чиновников.
Казалось бы, но они не идут с ним на контакт.
А все дело в том, как поведал дома пасынку Василий Петрович, что все это люди важные, ответственные работники госкорпорации с безобидным названием ЗАО «Зарядье».
Не надо смеяться, такое нейтральное, почти физкультурное название должно уводить бдительное внимание высоконравственных людей от выскомерного и запредельного к бренному и сиюминутному.
Между тем как, по мнению чиновников из кремлевской корпорации власти, без ЗАО «Зарядье» и ему подобных государство наше определенно обеднело бы, а, главное, высшие руководители страны, т.е. кормчие, остались бы без кормила.
То что российский сотрудник ГАИ кормится с дорожного перекрестка, это разве что ленивый человек, не внемлющий «сарафанному радио», не знает.
У нас в стране и полицейских сегодня ровно столько, сколько торговцев в базарный день. На охрану правопорядка в микрорайонах блюстителей и блюдителей уже явно не хватает.
Однако это все примеры житейского обустройства по мелочам или, если хотите, борьба за пропитание.
– Но есть персоны, - продолжал философствовать Василий Петрович, - которым требуется особая помпезность жизнеутверждения по причине внутреннего скудоумия и внешнего антуража, поскольку, как им кажется, самим своим существованием именно они обеспечивают видимость богатства очумелой страны в условиях беспечности ее разудалого народа.
А еще они – эти корпоративщики-заговорщики - под присмотром верноподданных следственных и розыскных службистов обеспечивают окешивание безналичных бюджетных денег в конкретное бабло конкретного хозяина их жизни – могущественного Лидера из остальных лидеров, заведомо мелкого пошиба – Президента-предпринимателя, на которого они молятся и к которому ходят на поклон.
– Нонсенс! Такое невозможно в открытом обществе в условиях прозрачности деятельности госчиновников, - заметил Виктор Николаевич.
– То-то и оно, безмерно себя вознося, всенародно ограждая и оберегая, воссоздали спецслужбисты его президентского высочества корпорацию, о которой ранее никто слыхом не слыхивал, видеть не видывал во всем мире до той поры – своего рода ноу-хау безумно ушлых индивидуумов отечественного разлива.
– Бред белобрысого мерина! – не удержался Виктор Николаевич.
– Ты даже представить себе не можешь, - продолжал «утешать» Василий Петрович своего пасынка, - сколько инициативных людей в разных странах пытались повторить нашистское ноу-хау – ни у кого ничего не получается – даже у американских миллиардеров, которые подотчетны всем мыслимым и немыслимым органам современного цивилизованного государства, кроме, разумеется, ЦРУ и ФБР.
– А что так? – поинтересовался Виктор.
– Наши «заткнули» ихних изобличителей за пояс и насовали им встречных нравоучений, - оживился профессор. - Те и очухаться не успели, как им указали на нарушения прав и свобод миноритариев, отсутствие гласности при наличии свободы высказываний и, наконец, недемократичности выборов в условиях наличия выборщиков в присутствии наблюдателей от Консультативного органа при Генеральном Секретаре ООН.
– Мне-то что делать, куда мне податься? - риторически вопрошал Виктор Николаевич Поранский
– Ты не поверишь! Но я профессор МГУ не могу удовлетворительно ответить. В свое время при Хрущеве, рекомендовалось дождаться пришествия коммунизма – мол, каждой семье по квартире; при Ельцине – подождать утверждения демократии - мол, каждой бабе по мужику, а на каждого мужика баррель водки; в наше время предложено довольствоваться тем, что есть, и не рассчитывать на что-либо иное, кроме как на Президента и его полукриминальное окружение; а кому - ну уж совсем невтерпежь - тем предложено переселиться в Крым, включая Инкерман, но исключая Севастополь – там Президент будет встречать День Победы до конца своего срока.
* * *
Виктор Николаевич пошел на принцип и решил выяснять, почему так несправедливо и по какому праву устроены кремлевские корпорации?
Василий Петрович - профессор МГУ им. М.В.Ломоносова разъяснил Виктору Николаевичу, что государственной корпорацией признаётся не имеющая членства некоммерческая организация, учреждённая РФ на основании Федерального Закона о ее создании и на основе имущественного взноса и созданная для осуществления социальных, управленческих или иных общественно полезных функций. Особенностью статуса государственных корпораций является существенно меньший контроль со стороны государственных органов, слабые требования к раскрытию информации о своей деятельности.
Ничего толком не поняв, Виктор Николаевич, забрался в русский сектор Интернета, нацеленный на то, чтобы с помощью кремлевских сексотов лапшу на уши вешать добросовестным налогоплательщикам.
Щелкал, щелкал по клавиатуре, с одного сайта на другой попрыгал, веб-страницы полистал.
И что? Вроде как в Конституции не прописана этакая загогулина: корпорация всевластия у власти под боком и с властью заодно.
Якобы, госкорпорация создается на основании федерального закона. Имущество, переданное госкорпорации Российской Федерацией, является собственностью госкорпорации, то есть не является государственной собственностью (этим госкорпорация отличается от ФГУПов). Тем самым, контроль за собственностью госкорпорации выведен из под надзора Счетной палаты РФ, - оппаньки!
Имеется примечание: «В соответствии с действующим законодательством имущество, на базе которого государственная корпорация осуществляет свою деятельность, и получаемые от этой деятельности доходы являются ее собственностью. При этом к какой форме собственности относится собственность корпорации и какова юридическая природа права собственности на имущество, принадлежащее корпорации, закон не определяет».
Какой-то прокремлевский экономоборзописец запузырил фразу, смысл которой едва ли сам понял: «Именно в рамках однообъектной сложноструктурной модели права собственности на одно и то же имущество, применяемого в режиме рассредоточенного во времени действия права собственности, и должна, на наш взгляд, определяться юридическая природа права собственности государственных корпораций на принадлежащее им имущество».
– Ух, ты, - у Виктора Николаевича от такого ликбеза аж дух перехватило, - умеют же юристы цивилисты-корпоративные казуисты финтить словами.
Ну, далее попроще, а главное понятно для выпускников юридического отделения сыскной академии федеративного государства: «Подобного рода модель широко применялась в Средние века в форме так называемого расщепленного права собственности на землю в отношениях между феодалами и крестьянами. В период существования государственной корпорации право РФ на переданное ей государственное имущество приостанавливается».
Неугомонный правдоискатель опять обратился к профессору.
– Виктор, что я тебе могу сказать, - грустно произнес Василий Петрович, - рассматривая саму сущность понятия «государственная корпорация», необходимо отметить, что оно не упоминается в Гражданском кодексе РФ, а его появление воспринимается специалистами по гражданскому праву как «размывание» системы правового регулирования некоммерческих юридических лиц и принципа верховенства права в угоду отдельным членам корпорации власти.
– Правильно ли я понимаю своего отчима, - оживился, беседуя с профессором, Виктор Николаевич, - что вместо отделения государственного аппарата от экономики происходит превращение целых сегментов исполнительной власти в особые виды экономической деятельности, основанной на эксплуатации властных полномочий? Вместо «повышения конкурентоспособности России на мировой арене» данное направление законотворчества будет означать осознанную попытку архаизации российского государства?
– И то верно, - подтвердил Василий Петрович, - что члены корпорации власти, например сам Премьер-Министр, в СМИ и со сна на всякого рода заседаниях и прямого включения без публики по выделенному каналу оптоволоконной связи клянется по поводу и без повода, что он не причастен к учреждению госкорпораций.
Мол, это сам Президент в интересах многострадальной Родины и его государствообразующего народа учреждает госкорпорации. Правда, один раз одна госконтора была создана под двоюродного брата первой жены, а следующий раз для первого мужа второй жены.
А так ни-ни.
Он, де, и не подозревает, что некоторые члены Правительства и Администрации Президента заседают в Совете директоров многих госкорпораций, а Председатели этих Советов заседают в Госдуме в качестве депутатов, в наглую используя процедуры лоббизма в отсутствии закона о таковом.
– Темна водица в кремлевской крестильнице, - подытожил профессор. - С тех пор, как у власти утвердились питерские чекисты, ложь, инсинуации, утаивание правды – стало нормой жизни. В итоге, Президент наш хотя и не при делах, но при больших деньгах.
* * *
В сетях подобного словоблудия запутались сами ретивые корпоративные юристы, но Президент госкорпорации ЗАО «Зарядье» дал отмашку и те, закрыв свои лупоглазые зенки плотной марлевой повязкой, с некоторых пор чинят произвол правосудия без зазрения совести по понятиям светского государства, оседлав волну религиозного мракобесия в сторону институтов гражданского общества.
Для пущей важности на территории главного офиса, выполненного в традициях кремлевского зодчества Древнерусского государства, возвели храм с колокольней в виде Собора, где отпевают неприкаянных правдолюбцев и отпускают грехи отъявленным негодяям и мерзавцам при посредстве официальной церкви корпоративного вероисповедания.
Председатель ЗАО «Зарядье» А.М.Коллер, пускаясь во все тяжкие во имя несокрушимости своей власти и неотъемлемых полномочий, не прочь прибегнуть к открытому терроризму, смешанному с бандитизмом, лишь бы никто не смел покушаться на интересы корпорации в целом, и его лидерство, в частности.
Благодаря такой установке правление корпорации не гнушается использовать экстремистские призывы и действия с намерением уничтожить, а то и просто припугнуть руководство и сотрудников других корпораций в нарушение элементарных правовых норм цивилизованной конкуренции и благопристойного сотрудничества.
Дело дошло до того, что, воспользовавшись правом законодательной инициативы и правом вето в государстве корпоративного капитализма, ЗАО «Зарядье» занимается нормотворчеством, требуя, чтобы все остальные участники делового сообщества подчинялись диктату их закона.
Это при том, что председатель госкорпорации настаивает на осуществлении диктатуры закона по всей многострадальной стране в условиях беззаконного поведения окончательно распоясавшейся корпорации мошенников и казнокрадов.
И что же вы думаете, любопытство Виктора Николаевича не осталось незамеченным, спецслужбисты с выучкой чекистов среди бела дня его схватили, затолкали в черный Мерседес, типа БМВ, привезли через центральные ворота к черному входу в офис корпорации и бросили в ихний околоток с обезьянами и гориллами в форме надсмотрщиков.
А здесь Виктор Николаевич оказался в целой компании противников,
недоброжелателей и соглядатаев антинародных корпораций.
Один сиделец КАВИЗО пытался «высветить» бюджет неведомой никому госконторы, так ему лазерной указкой засветили глаза так, что он читать буквы может, а цифры в тексте не видит.
Другой – американский шпион молдавского происхождения.
Третий зек оказался наседкой – приговорили к ссылке с правом переписки со
Следственным Комитетом Российской Федерации обо всех, сидящих с ним в одном карательно-воспитательном изоляторе. Бедолаге по разнарядке от Председателя СК РФ надо сдать 41 «преступника», пока им оболгано всего 14.
Ирина Васильевна, считай, сводная сестра Николая бросилась было ему на помощь: как-никак в семье такое несчастье, но Игорь Олегович запретил ей даже упоминать при нем это имя. В сущности, он дал понять, что у нее есть выбор: или они делают вид, что ничего не случилось, или им придется расстаться из-за корпоративной несолидарности.
– Пойми, - втемяшивал Ирине Васильевне ее муж Игорь Олегович, - у госкорпорации типа ЗАО «Зарядье» нет цели деятельности или учитываемой продукции, а есть законодательно прописанные функции: учитывать, координировать, распределять бюджетные средства… Впрочем первые три прописаны отдельным федеральным законом, утверждаемым Лидером нации, исключительно номинально. Главная функция – это легально «рубить» бабло, отстегивая наверх требуемую этим верхом долю.
И особо подчеркнул: «Никому не дано право вникать, а тем более изымать эту функцию».
– Пойми, - увещевал жену корпоративный заединщик, - без этой функции госкорпорация бессмысленна, ее тут же надо закрывать, не оставляя никаких следов ее существования, поскольку, доведись что, уголовное преследование, причем на много миллиардные суммы коррупционного разбазаривания федеральных средств, аккумулируемых в Центре, грозит не только смести Лидера нации, но и навечно упрятать его в тюрьме.
– Но это же граничит с безумием, а то и паранойей, - откликнулась Ирина Васильевна.
– Теперь тебе должно быть понятно, что кто-то по нынешним временам должен сидеть в тюремной камере: или Виктор Николаевич или, даже страшно произнести другой вариант, - разоткровенничался Игорь Олегович. - Уверяю тебя, еще бы продержаться несколько лет и за год перед очередными выборами Президента бросить все, рвануть в Таиланд, купить там необитаемый остров в Индийском океане и жить, как у Христа за пазухой вдали от этого коррупционного гадюшника.
Ирина Васильевна была потрясена до глубины души.
С этого разговора темп событий стал стремительно ускоряться.
Будучи человеком сострадательным и глубоко верующим, она тайком от Игоря Олеговича подала на развод. Когда же он попытался выйти на нее, чтобы отговорить от опрометчивого шага, который определенно скажется на его карьерном положении, выяснилось, что она ушла в Суздальский женский монастырь.
Василий Петрович – отец Ирины – винил себя за случившееся, но оставлял за дочкой право на свой выбор.
В сложившейся ситуации профессор мог бы корить Виктора Николаевича за несдержанность и порывистость, но в то же самое время отдавал себе отчет, что будь он -Василий Петрович - на десяток лет моложе Виктора, он бы составил компанию молодым людям, не воспринимающим изуверскую мораль и фальшь государственного всевластия.
Тем временем из КАВИЗО Виктора Николаевича перевели в газгольдерные катакомбы, содержащие газовые камеры и подземные хранилища.
Били инженера Поранского не долго, но со знанием дела. Пытали вообще мастерски, так что пришлось сознаться и в том чего не было, а главное не могло быть. Так, Виктор Николаевич оказался в руках, точнее сетях, всем известной организации по охране секретов приватизированного сексотами государства.
Бросили инженера в свободную от европейского газа камеру подземного газохранилища 4 х 4: на четыре двухъярусные койки четыре заключенных.
Кроме Виктора Николаевича на нарах СИЗО оказались Тихон-расстрига - священник, Аарон Петрович – преподаватель университета международного менеджмента и Еремей Игнатьевич – подозрительно трезвый рабочий-бурильщик.
Базар в кодле долго не складывался. Хотелось правды, однако на всех физиономиях была разлита ложь признаний после многочасовых допросов без пристрастия, но со знанием дела заплечных дел мастеров эпохи корпоративного капитализма на одной шестой части поверхности Земного шара.
Наконец, Виктор Николаевич не выдержал и представился:
– Виктор Поранский – писатель, - сочинил на ходу свой социальный статус неудачник.
Что тут началось: все трое вместе и порознь начали донимать грамотея-сочинителя своими откровениями и сомнениями.
Собственно, по их мнению, от государства и осталось, разве что, эта крепко сколоченная корпорация, в утробе которого им, видимо, придется подохнуть и сгнить.
– По итогам Великой революции предполагалось создание общенародного государства на демократической основе Конституционного Уложения, - ни с того, ни с сего произнес Аарон Петрович – видать, большой умник. - Это при том, что народное государство звучит, как не доенная корова.
Все, было, притихли. Безнадежно обрусевший еврей патетически вопрошал, сидя на камерной койке второго яруса:
- Зачем народу государство, если народ – суть власть в своем изначальном виде. Однако нашлись доброхоты-злопыхатели, которые решили подобрать никчемное паразитическое государство, то бишь отделить власть от народа, а народ от государства, воссоздав один большой лагерь коррупционеров с пограничниками по периметру и собаками надзирателями внутри этого новообразования.
Тихон-расстрига показал взглядом на зрачок камеры видео наблюдения за сидельцами.
Все разом умолкли и сидели тихо, пока о них не вспомнили следаки и следючки.
Между допросами и пытками кто-нибудь из зэков неизменно кричал, принимая миску баланды через окошко тюремной двери: «Слава народу, да здравствует наш непогрешимый и неприглядный!», залепляя скотчем глазок видеокамеры.
Но, судя по всему верховных извергов корпорации власти, которые сюда упрятали четырех гласно несогласных, интересовал не результат охраны безопасности народа, а их безопасность от народа.
– Со дня революции прошло совсем мало времени. По существу еще никто толком не мог понять, что приобрел, а что потерял, - не выдержал со своими изобличениями Аарон Петрович, пытаясь словесно подбодрить с верхней полки Виктора Николаевича после очередного допроса, лежащего на полу камеры.
– Чего нельзя было сказать о паразитах, присосавшихся к народному телу, - подхватил трезвый рабочий Еремей с нижней полки.
Аарон Петрович вынужден был слезть со своей полки, и они с Еремеем Игнатовичем, приподняв Виктора Николаевича за руки и за ноги, метнули, как мешок картофеля, на второй ярус, где была его постель.
– Народное тело чесалось, - философствовал Аарон Петрович, - от их кровососущей деятельности, но они только активизировались, полагая, что их хотят стряхнуть, чтобы освободить тело от коросты, постепенно превращавшейся в панцирь.
– Неужто такое возможно? - встрепенулся Тихон-расстрига, спустив босые ноги на цементный пол.
– Тело, вынужденное носить на себе панцирь изнывало и причитало, но панцирь только ужесточался, - продолжал живописать Аарон Петрович. - С какого-то момента организация по госохране разрослась настолько, что она составила значительную долю народа, по крайней мере, в части объема имущественной собственности и монетарных прибылей.
– Теперь уже, - продолжал свою распинальную речь Аарон Петрович, - госкорпорация отождествляла себя с государством и выступления взнузданного несправедливостью плебса против корпорации стала трактовать, как государственную измену.
– Значит ли это, - отозвался Тихон-расстрига, пытаясь найти под койкой свои тапочки, - что сегодня эта суперкибергоскорпорация блюдет свои интересы, как зеницу ока отца Филимона, подменяя их жлобскими целями устойчивого самовыживания и безграничного процветания, чтобы не случилось в стране и что бы ни стало в мире.
– Сложилась парадоксальная ситуация, - подытожил Аарон Петрович, - государство на грани исчезновения, а охрана госкорпорации в пике своей востребованности: десятки дел в неделю, сотни в месяц, тысячи в год.
После такой взбадривающей статистики все приуныли и слушали Аарона Петровича, не задавая вопросов.
– Полиция, следователи и суды, - вещал обрусевший еврей, - работают на полную катушку, СИЗО переполнены, тюрьмы под завязку, а спецохрана госконторы ЗАО «Зарадье» никак не снижает своей деятельности, поскольку каждый здравомыслящий гражданин считает своим долгом изобличать злонамеренный паразитизм антинародной корпорации.
Могущественная госкорпорация, как злокачественная опухоль, парализовала деятельность банков, торговых сетей, рынков, взламывая посредством коррупции в масках и без масок сейфы и электронные кошельки беззащитных граждан.
В последнее время наладились изымать денежные средства во время рейдов против активистов несистемной оппозиции.
В какой-то момент за выявившийся беспредел вынужден был сделать выговор президентской охране сам Верховный.
Но он как-то быстро сник, когда выяснилось, что госконтора ЗАО «Зарадье» имеет на него не одну тонну компромата, и если Вождь задумает слинять, чтобы их подставить, тогда они сами его выставят, как врага народа, осмелившегося незаконно обогатиться на похищенной у добросовестных предпринимателей и коммерсантов частной собственности.
При повторном упоминании ЗАО «Зарадье» к Виктору Николаевичу вернулось сознание и он заговорил с верхней полки:
– Известно, что Лидер Нации попытался сдать самых крупных коррупционеров и казнокрадов заокеанским покровителям, однако те борцы за права человека так обставили дело, что Лидер самопровозглашенной кремлевской госкорпорации сам попал в список лиц евразийского вероисповедания, нежелательных к въезду в страны Запада и Востока, естественно, наряду с ними.
Ободренный словами Виктора, Аарон Петрович уже не сдерживал своего обличительного пафоса:
– С этого момента во всякие там Пенсионные фонды, Сберегательные банки, Фонды страхования гражданской ответственности корпоративисты-заединщики запустили руки по локоть неприкосновенности общественных денег.
Это при том, что кому бы не предназначалось бюджетное финансирование, хоть на образование или здравоохранение, половину они отстегивают себе.
Виктор Николаевич, окрыленный словами единомышленника, продолжал думать и излагать:
– Корпоративисты-заединщики не могут сделать прозрачными свои статьи расходов бюджета, даже если бы захотели: получится, что народ спит и видит, как их свергнуть, а им не хватает средств, чтобы предотвратить печальный для себя конец: когда рухнет последняя видимость государства и станет ясно, что этому способствовала та самая кремлевская корпорация по ограблению народа.
– Но есть ли надежда? - откликнулся Захарий, у которого голова шла кругом, поболее, чем от стакана водки от столь душераздирающих изобличений.
– Как мне поведала под большим секретом моя ненаглядная сожительница Зоя Антоновна, которая регулярно мне носит передачи в нашу с вами тюрьму, - продолжал Виктор Николаевич, - в этих антиаховых условиях Президент корпорации власти в кои-то веки провел открытое совещание с заединщиками-назначенцами и умельцами-кормильцами, во время которого ЗАО «Зарядье» отчиталось по «недобору поборов».
По слухам, Президент ЗАО «Зарядье» напомнил, что, несмотря на все сложности в отношениях, а также антироссийскую и «откровенно фашистскую» риторику противников наших корпораций как внутри народных масс, так и среди отдельных отщепенцев из ближнего зарубежья, госкорпорация «Зарядье» неукоснительно выполнит все обязательства перед Лидером нации и сохранит в неприкосновенности все с таким трудом выстроенные за чертову дюжину лет коррупционные связи, тем самым обеспечивая корпорацию власти баблом, не подконтрольным даже Счетной палате во главе с Хрюшей и Степашкой.
После этих слов А.М.Попкина стащили с трибуны прямо в оркестровую яму, откуда зазвучал гимн корпоративной солидарности.
На следующей день вдоль отечественного отрезка продуктопровода с Востока на Запад, а также в районе прокладки «Южного потока» начались общевойсковые маневры под началом Лидера нации.
Он сам на земном глобусе рисовал стрелки бронетанковых прорывов и гвардейских моторизованных нашествий, однако через час провокационных игрищ выяснилось, что все мотосредства встали, поскольку резервуары бензина и салярки оказались исчерпаны по причине воровства и хищений, имеющих место быть в военной корпорации Генштаба и Министерства обороны.
– Вы спросите, и что же никто не возражал, не призывал на площадях к восстанию и неповиновению беспредельщикам? – подытожил измордованный Виктор Николаевич, лежа на верхней камерной койке.
И сам же ответил:
– Конечно были! И прямо в лицо Президенту этой самой причудливой корпорации в мире провозглашали:
«Попкин вор!», «Попку-на-на-на-нары!».
– И что же? – произнесли три остальных зека хором.
– Ну, в какой-то момент попкинцы опешили, присмирели, пришипились.
– Что значит, на момент?
– А то и значит, - взбодрился Виктор Николаевич. - От равнодушия и апатии обездоленных людей корпоративщики осмелели, наглости набрались уже двукратно и троекратно по сравнению с началом периода Обустройства и… начали мстить, подло как только умеют мстить подлецы в угоду тем, кто у власти.
– И что же случилось дальше? – заинтересовался Аарон Петрович, совсем отставший от течения жизни за полгода сидения в незаполненной газом подземной камере.
– Что случилось? – переспросил Виктор Николаевич. – Пока вы тут сидели, рядовых протестантов рассовали по гостюрьмам, а лидеров оппозиции посадили под домашний арест.
– Да, подзабылось все как-то в связи с событиями в Украине. И что с ними теперь будет, с теми кто за стенами корпорации, но внутри кремлевской пограничной стены? – откликнулся трезвый по независящим от него причинам рабочий.
Виктор Николаевич слегка задумался:
– Неизвестно. Я не Глоба и даже не Ванга. А здесь без гадалки или митрополита Кирилла не обойтись. Ведь все федеральные каналы молчат, а нефедеральные давно уже умолкли.
– И все-таки? А лидеры где? – спросил священник Тихон.
– Я думаю, сгнили, лежа на диване, под домашним арестом, - изрек Виктор Николаевич.
– И на что теперь надеяться, на кого уповать?
Виктор Николаевич хотел было ответить: на Бога, но не стал кривить душой и осознанно изрек:
– Я, думаю, одна надежда на братскую демократическую Украину. Уж, она то не оставит в беде российских кормильцев газом; считай, одних на свое несчастье окормила, типа КНДР или Кубы, других пыталась окормлять, включая недружественный нам Китай, не поддающийся давлению Кремля в установлении несправедливых цен на газ, чуть было не приведших к гибели Украину. Как мне кажется, китайцев на мякине не проведешь.
Так что в борьбе за коррупционную основу существования госкорпорации власти в нашей стране вся надежда на китайскую закулису Президента ЗАО «Зарядье» А.М.Попкина, хотя он определенно тронулся умом.