Наше время определяют как век информационных войн. По своим результатам эти войны иногда оказываются гораздо эффективнее обычных: при помощи средств информационного, идеологического воздействия без единого выстрела достигается контроль над целыми государствами, над их политикой, экономикой, общественной жизнью. Беспрецедентная информационная война ведется против России. Очень важно отдать себе отчет в истоках, направлении и средствах этой войны, ведущую роль в которой играет лингвистическая составляющая. «Хочешь завоевать кого-либо – навяжи ему свой язык», - этот принцип, восходящий к идеям Ницше лежит в основе западной геополитики.
Независимость, самостояние, процветание народа во многом определяется его отношением к слову, к родному языку. Сегодня речевые действия рассматриваются как основной резерв социально-экономического развития в ряде ведущих стран. Характерный пример – государственная программа Японии – «Языковое существоавание человека и народа» Профессор Ю.В.Рождественский в своих работах «Теория риторики» и «Принципы современной риторики» убедительно показал связь этой программы, нацеленной на укрепление национального самосознания общества, с впечатляющими успехами Японии. Япония не только сумела при помощи этой программы преодолеть последствия поражения во Второй мировой войне, но и создать положительный образ страны в мире. В 1958 году конгресс США под впечатлением советских успехов в космосе принимает «Закон об образовании ради национальной обороны». Этот закон предусматривал риторическую и герменевтическую направленность обучения языку. Главная задача – обучение убедительному говорению и глубокому пониманию. Основным пособием обучения американизму – государственной идеологии США – становятся хрестоматии речей, изменивших историю Америки. В нашей стране сегодня в полной мере начинает осознаваться значение языка в укреплении и строительстве государства, в обеспечении национальной безопасности.
Правительство РФ приступает к активным действиям, направленным на поддержку и сохранение русского языка. Достаточно указать на федеральную целевую программу «Русский язык» и законопроект «О русском языке как государственном языке в Российской Федерации». Кроме того, при Правительстве РФ создан Совет по русскому языку. Государству и обществу еще предстоит большая содержательная работа по осуществлению намеченных планов.
И в этом нам может помочь обращение к истории нашего отчества, мыслям, словам и деяниям великих мужей прошлого, сумевших столетия тому назад постигнуть духовную суть пути России и указать средства сохранения и самобытного развития народного организма. Одним из таких великих мужей является писатель и государственный деятель, президент Российской Академии, знаменитый русский лексикограф адмирал Александр Семенович Шишков.
Его труды на пользу Отечества исключительно разнообразны и плодоносны. Первая половина жизни Шишкова в большей мере отдана военно-морскому поприщу. Он оканчивает в 1771 году Морской кадетский корпус, служит на флоте в Архангельске, совершает в составе военно-морской экспедиции исполненный опасностей переход из Кронштадта через Средиземное море и Дарданеллы в Черное море, преподает тактику в Морском Кадетском корпусе, переводит с французского труд Ромма «Морское искусство» и составляет «Треязычный морской словарь на Английском, Французском и Российском языках в трех частях». Этот его труд – «первый словарь, где была собрана и переведена специальная терминология». В это же время, в 80-х, годах он составляет «Детскую библиотеку», куда вошли отчасти переводы с немецкого, а отчасти стихи и рассказы самого Шишкова. ««Детская библиотека» получила в свое время самое высокое признание, какое могут получать стихи, многие стихотворения Шишкова стали безымянны, их переписывали, заучивали наизусть. В 1790 году Шишков командует фрегатом «Николай» во время войны со Швецией, и награждается золотым оружием с надписью «За храбрость». И в то же самое время Шишков играет ведущую роль в составлении и редактировании первого издания «Словаря Академии Российской»). Вторая половина 90-х годов была успешной для научной и служебной карьеры Александра Семеновича. В ознаменование выдающихся научных и литературных заслуг Шишков избирается членом Российской Академии. Он также производится в вице-адмиралы и назначается членом адмиралтейской коллегии, но вскоре оказывается в опале, его удаляют от двора. В 1802 году он подает в отставку и целиком отдается литературным и научным занятиям.
Вскоре выходит в свет его книга «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка». С тревогой смотрели тогда многие русские люди на распространявшееся в высшем свете презрение ко всему отечественному, на стремление бездумно перенимать иностранный образ быта. Дети дворян того времени, плохо знали по-русски и, достигши совершеннолетия, не то, чтобы могли читать,– с трудом разговаривали. А когда начинали говорить и писать по-русски, исконно употреблявшиеся слова заменяли кальками - буквальными переводами с французского. Одновременно с распространением этого языка Россия оказалась наводнена и развращающими идеями – во всеуслышание восхвалялась лживость, неправедная торговля, цинизм, прелюбодеяние. Сами европейцы, побывавшие в то время в России, смотрели на такое духовное вырождение высших классов с удивлением. Вот что писала англичанка Вильмонт, посетившая Санкт-Петербург и Москву в 1805 году: «Русские переносят вас во Францию, не осознавая нимало, сколь это унизительно для их страны и для них самих; национальная музыка, национальные танцы и отечественный язык – все это упало и в употреблении только между крепостными» .
Обо всем этом открыто и резко заговорил Александр Семенович Шишков в своем «Рассуждении о старом и новом слоге российского языка»: «дети знатнейших бояр и дворян наших от самых юных ногтей своих находятся на руках у французов, прилепляются к их нравам, научаются презирать свои обычаи, нечувствительно получают весь образ мыслей их и понятий, говорят языком их свободнее нежели своим, и даже до того заражаются к ним пристрастием, что не токмо в языке своем никогда не упражняются, не токмо не стыдятся не знать оного, но еще многие из них сим постыднейшим из всех невежеством, как бы некоторым украшающим их достоинством, хвастают и величаются»
Язык рассматривается им как основа народного бытия. И ломка языка неизбежно оборачивается ломкой всего – быта, народных устоев, государственности. «Кому,– писал Шишков,– приходило. голову с плодоносной земли благоустроенный дом свой переносить на бесплодную болотистую почву?» Уж если русские люди действительно верят в «превосходство новейшего времени французов», то, наверное, «надлежало бы взять их за образец в том, чтобы подобно им трудиться в создании своего красноречия и словесности, а не в том, чтобы найденные ими в их языке нимало не сродные красоты перетаскивать в свой язык» . Шишков призывает искать истоки литературного языка и словесности в собственной многовековой культуре.
Заимствование слов из другого языка, по его мнению – отказ от своего взгляда на вещи, подчинение своего образа мысли чужому.
Разумеется, Шишков понимал, что не Франция и не французский язык опасны сами по себе. Тревогу адмирала вызывало именно засилье неологизмов и галлицизмов, без особой необходимости засорявших и вытеснявших русскую речь. В этом засилье Шишков видел разрушительную роль «нового слога» как для мировоззрения каждого русского человека, так и для национального самосознания в целом. «Вместо изображения мыслей своих по принятым издревле правилам и понятиям, многие века возраставшим и укоренившимся в умах наших, изображаем их по правилам и понятиям чуждого народа» , – писал автор «Рассуждения о старом и новом слоге…».
Шишков как проницательный наблюдатель осознавал, что одновременно с распространением французского языка русский человек оказался под воздействием чужого образа мыслей, чужого быта, чужых идей, зачастую сомнительных с нравственной точки зрения. Через «адюльтерные романы», которые тогда переводились и печатались в большом количестве, стали восхваляться лживость, цинизм, прелюбодеяние, тщеславие, сребролюбие и другие грехи. Иностранные обычаи породили в русском обществе большое количество новых потребностей, без удовлетворения которых люди раньше спокойно обходились.
И наоборот, такие состояния человеческой души, как кротость, воздержание, умиление, смирение перестали адекватно отражаться в языке. В результате около двух третей лексики исконного русского словаря оставались без употребления. Поэтому и стремился Шишков обратить внимание на историю русского языка, на его церковнославянское происхождение, на его связь с праязыком, на котором говорили первые люди. По мысли автора «Рассуждения…», в самой славянской азбуке воплощен дух полноты, в ней живет в нетронутом виде то отношение к жизни, к Богу и человеку, которое вдохновляло святых Кирилла и Мефодия, ее создателей. Шишков был уверен, что отказ от славянской азбуки означает одновременное разрушение этой мировоззренческой полноты. Язык для Шишкова неразрывно связан с нравственностью, с глубиной человеческих чувств, с их искренностью. Первой важнейшей функцией языка, согласно А.С.Шишкову, является строительство мировоззрения человека.
Шишков не соглашается с утверждениями тех, кто считает, что переносы произведены из французского языка потому, что в русском нет слов, образующих эти понятия. Но мало ли в нашем языке таких названий, которых французы точно выразить не могут? "Милая", "гнусный", "погода", "пожалуй", "благоутробие", "чадолюбие" и множество сему подобных, коим на французском языке, конечно, нет равносильных; но меньше ли чрез то писатели их знамениты? Должны ли слуху нашему быть дики прямые и коренные наши названия, таковые, как: "любомудрие", "умоделие", "багряница", "вожделение", "велелепие" и прочие? Чем меньше мы их употреблять станем, тем беднее будет становиться язык наш и тем более возрастать невежество наше – такова главная мысль «Рассуждения о старом и новом слоге».
Труд Шишкова вызвал резкую отрицательную реакцию «западников» того времени, однако он стал основой для формирования целого направления в русской словесности, названного впоследствии «архаистами». С этим направлением связаны не только имена писателей старшего поколения – таких как Державин, Крылов, Дмитриев, но творчество так называемых младоархаистов – А.С.Грибоедова, Гнедича, Катенина, Кюхельбекера. Много общего с архаистами было у Тютчева. Главной и по достоинству до сих пор недооцененной заслугой Шишкова стало сохранение церковно-славянского наследия в составе русского литературного языка. А.С.Пушкин, которого называют основоположником современного русского языка, в юности с азартом участвовал в литературной полемике против Шишкова на стороне его противников-карамзинистов. Однако в зрелые годы он во многом пересматривает свою позицию и делает очень много для утверждения церковно-славянской стихии в качестве одной из основ языка художественной литературы и, опосредованно, русского литературного языка. Сам Шишков высоко ценил Пушкина за особенную чистоту языка и всегдашнюю ясность. По предложению адмирала Пушкин был избран в действительные члены Российской Академии.
В 1812 году А.С.Шишков публикует свое знаменитое «Рассуждение о любви к отечеству».
«Человек, почитающий себя гражданином света,–пишет он,– то есть не принадлежащим ни к какому народу, делает то же, как бы он не признавал у себя ни отца, ни матери, ни роду, ни племени. Он, исторгаясь из рода людей, причисляет сам себя к роду животных. Какой изверг не любит матери своей? Но Отечество не меньше ли нам, чем мать? Отвращение от сей противоестественной мысли так велико, что, какую бы ни положили мы в человеке худую нравственность и бесстыдство; хотя бы и представили себе, что может найтися такой, который в развращенной душе своей действительно питает ненависть к Отечеству своему; однако и тот постыдился бы всенародно и громогласно в том признаться. Да как же и не постыдиться? Все веки, все народы, земля и небеса возопияли бы против него: один ад стал бы ему рукоплескать» . Не много найдется в истории русской словесности столь вдохновенного гимна нашему Отечества: « Что такое Отечество? Страна, где мы родились, колыбель, в которой мы взлелеяны, гнездо, в котором согреты и воспитаны; воздух, которым дышим; земля, где лежат кости отцов наших, куда сами ляжем». Эти и подобные строки писались непосредственно перед войной 1812 года, находили отклик в душе русских людей, готовили идейную почву для сопротивления чужеземному нашествию и для победы над страшным по своей силе врагом.
В «Рассуждении о любви к Отечеству» Шишков обозначил еще две существенные функции языка. Во-первых, русский язык является государствообразующим элементом. Во-вторых, русский язык служит фактором сдерживания любой иностранной агрессии, а значит, обеспечивает национальную безопасность. По словам Шишкова, «народ российский всегда крепок был языком и верою; язык делал его единомысленным, вера единосущным. Двести лет стонал он под игом татар, но в языке и вере пребыл непременен».
Особое внимание слушателей автор «Рассуждения…» обратил на яркий эпизод истории начала семнадцатого века. Это было время Смуты, когда поляки и шведы одолевали Россию, и казалось, что гибель неотвратима. Шишков так описывает эти события: «Москва отворила врата свои врагу и под властию чужой руки угнетенная, разграбленная, растерзанная, рыдала неутешно. Каменные стены, огнедышащие бойницы, дремучий лес копий, молниеносные тучи мечей, не столько от великих сил неприятельских, сколько от собственного своего неустройства, преклонились и пали. Одним словом, все преодолено было; но оставался еще один оплот, всего крепчайший: оставался… Гермоген» . Именно Патриарх Гермоген в самый тяжелый момент Смуты олицетворял в себе единомыслие и единосущие русского народа. А с отказа Патриарха от сотрудничества с врагами и его мученической кончины начинается строительство нового государства российского.
Подтверждение своим мыслям о важнейших функциях национального языка Шишков находил не только в русской истории. Адмирал утверждал, что только вера и язык созидали греческую государственность.
В «Рассуждении…» очень четко обозначено значение русского языка для обороны страны. По словам Шишкова, «не одно оружие и сила одного народа опасна бывает для другому; тайное покушение прельстить умы, очаровать сердца, поколебать любовь к земле своей и гордость к имени своему, есть средство надежнее мечей и пушек. Средство медленное, но верное, и рано или поздно, но цели своей достигает. Мало-помалу налагает оно нравственные узы, дабы потом наложить и настоящие цепи, зная, что пленник в оковах может разорвать их, может еще быть горд и страшен победителю, но пленник умом и сердцем остается всегда пленником».
Предостережения Шишкова не утратили своей актуальности и сегодня; так, в частности, он замечает: «Народ, который все перенимает у другого, его воспитание, его одежду, его обычаям последует, такой народ уничтожает себя и теряет свое собственное достоинство; он не смеет быть господином, он рабствует, он носит оковы его, и оковы тем крепчайшие, что не гнушается ими, но почитает их своим украшением»
Александр Семенович Шишков как никто другой сумел почувствовать и распознать сущность заговора, сложившегося против России.
О существовании такого заговора свидетельствует маркиз де Кюстин, которого трудно заподозрить в каких-либо симпатиях по отношению к нашей стране:
«Перманентный заговор против России ведет свое начало от эпохи Наполеона. Прозорливый итальянец (так Кюстин называет Бонапарта) видел опасность, грозящую революционной Европе со стороны растущей мощи русского колосса, и, желая ослабить страшного врага, он прибегнул к силе идей. Воспользовавшись своей дружбой и с императором Александром и врожденной склонностью последнего к либеральным установлениям, он послал в Петербург под предлогом желания помочь осуществлению планов молодого монарха целую плеяду политических работников – нечто вроде переодетой армии, которая должна была тайком расчистить путь для солдат. Эти искусные интриганы получили задание втереться в администрацию, завладеть в первую очередь народным образованием и заронить в умы молодежи идеи, противные политическому символу веры страны. Таким образом великий полководец, наследник французской революции и враг свободы всего мира посеял в России семена раздора и сомнений...»
.В 1812 г. Шишков назначается государственным секретарем вместо Сперанского. По поручению Александра I он пишет правительственные манифесты, приказы по армиям, рескрипты.
Шишков обращается к православному сердцу России, вскрывает духовную суть происходящих событий. Один из наиболее ярких примеров находим в тексте манифеста от 25 декабря 1812 года: «Итак, да познаем в великом деле сем промысл Божий. Повергнемся пред святым Его Престолом и, видя ясно руку Его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах наших научимся из сего великого и страшного примера быть кроткими и смиренными законов и воли Его исполнителями, непохожими на сих отпадших от веры осквернителей храмов Божиих, врагов наших, которых тела в несметном количестве валяются пищею псам и вранам.»
В данном случае Шишков продолжает традиции русского военного красноречия, для которого православная вера, упование на промысл Божий всегда было основой чувства любви к Отечеству. По мысли Шишкова, в основе патриотизма лежит не абстрактная идея, но живое разумно-сердечное чувство связи с отчим домом (отсюда – слово «отчизна»). Потеря отчизны земной может привести к утрате Отчизны небесной. И наоборот.
«Человеческая душа,– пишет Шишков,– не делается вдруг злою и безбожною; она становится таковою мало помалу, от примеров, от соблазнов, от общего и долговременно развивающегося яда безверия и развращения» . Кто же виноват во всем этом? Французы ли? «Взгляни на адские изринутые в книгах их лжемудрования, да распутство жизни... на кровь, политую ими в своей и чужих землях: слыхано ли когда, чтоб столетние старцы и не рожденные еще младенцы осуждались на казнь и мучение?» «Виновны ли французы?» – задает вопрос А.С Шишков. Да, виновны, но ведь и они жертвы, и жертвы первые. Их страна, по сути, была уничтожена первой, и «на развалины ее взошел корсиканец, человек ниоткуда». А потому не с французским народом сражается русское воинство, но с мировым злом, поразившим сначала Францию, потом Европу, а теперь бросившимся на Россию.
Шишков считает, что первое, пусть малое дело, от которого и дальше пойдет возрождение народного духа,– это ограничить мнимые потребности. «Враг рода человеческого и люди, сознательно и бессознательно служащие ему, раздувают, словно мыльные пузыри, вожделения наши к роскоши, к стяжанию, к обладанию все большим количеством вещей. Идея вольности, овладевшая французами, делает людей необузданными в стяжании и разврате, научает не ставить человеческую жизнь ни во что. Сколько россиян уже стали рабами этой идеи? Начало выздоровления – самоограничение – так считает Шишков, ведь лишение богатств поправится умеренностью роскоши, вознаградится трудолюбием и сторицею со временем умножится; но повреждение нравов, зараза неверия и злочестия погубили бы нас невозвратно» .
В «Рассуждении о любви к Отечеству» получает развитие идея Шишкова о неразрывной связи языка и духовно-нравственного состояния народа: «Язык есть душа народа, зеркало нравственности, верный показатель просвещения, неумолчный проповедник целомудрия. Возвышается народ, возвышается язык; благонравен народ, благонравен язык… Никогда безбожник не может говорить языком Давида; слава небес не открывается ползающему в земле червю; никогда развратный не может говорить языком Соломона. Свет мудрости не озаряет утопающего в страстях и пороках...Где нет в сердцах веры, там нет в языке благочестия. Где нет любви к Отечеству, там язык не изъявляет чувств отечественно. Где учение основано на мраке лжеумствований, там в языке не воссияет истина; там в наглых и невежественных писаниях господствуют разврат и ложь». Одним словом, язык есть мерило ума, души и свойств народных» .
В 1813 году Шишков назначается президентом Российской Академии, он принимает активное участие в работе над вторым изданием Словаря Академии Российской. Главным делом в это время для него становится «корнесловие» - написание работ об этимологии, о природе и происхождении языка. С точки зрения Шишкова, задача словаря состоит не в том, чтобы показать, что именно слова означают, но в том, чтобы сделать явной ту невидимую высшую реальность, которую они знаменуют.
Вера в единство мира, сотворенного Богом, вдохновляла Александра Семеновича Шишкова в его изысканиях по корнесловию. Чтобы понять, откуда пошли языки, надо найти и те первые слова, которые произносили первые люди. Александр Семенович Шишков, несомненно, будучи поэтом, чувствовал, что именно поэтическое сознание древнего человека рождало слова. Ведь первоначальное и утерянное предназначение Адама, способность, дарованная ему Богом – давать имена предметам созданного мира не по внешним их признакам, а по их сущности, которая была открыта человеку до грехопадения. Шишков исходит из представлений о единстве мира. Все слова в мире должны восходить к первоначальному божественному Слову. Можно ли найти его в человеческих языках? Вот о чем думает Шишков, вот чему отдает он свои силы, свою душу.
При всей разности языков в них есть нечто общее. И, что особенно волнует Шишкова, это общее – в словах, обозначающих самые главные, близкие и родные человеку понятия – об отце, матери, братьях и сестрах, или о стихиях мира – о небе и земле, солнце и воде, свете и тьме, о временах года... А отсюда – и путь к живому Источнику жизни – Иисусу Христу.
Александр Семенович Шишков, на многие годы предвосхищая современные герменевтические методы, предлагает класть в основу обучения совершенному ораторскому слогу умно-сердечное вчитывание в Священное писание, толкование и разумение трудных его мест. Дух и смысл метода Шишкова, заключается в сочетании замедленного чтения с вчуствовованием и вживанием в текст. Здесь ни на мгновение не исчезает ощущения единства и жизни целого, каждую строку толкователя пронизывает пафос восхождения к горнему, к высшей, объединяющей, просвещающей и животворящей все и вся Истине. И еще один важный момент. Трудный слог, насыщенный церковнославянскими словами и выражениями, Шишков рассматривает как важное средство народного воспитания. Трудность - тяжесть понимается Шишковым как эквивалент крестной ноши: читать (понимать) - значит „нести крест". Это сознательная работа над языком, когда язык из средства коммуникации превращается в средство испытания и закалки национального характера, проверки на прочность Веры. В 1824 году, когда Александр I назначил адмирала министром народного просвещения и духовных дел. Это решение императора радостно приветствовало даже молодое литературное поколение. С назначением Шишкова связывали надежды на освобождение от господства жесткой цензуры, которую установил его предшественник князь А.Н.Голицын. А.С.Пушкин отреагировал на изменения в Министерстве народного просвещения такими восторженными строчками:
Обдумав наконец намеренья благие,
Министра честного наш добрый царь избрал.
Шишков уже наук правленье восприял.
Сей старец дорог нам…
Свою деятельность на посту министра Шишков начал с реформирования цензуры. По его мнению существовавшая цензура не справлялась со своими задачами, так как не хватало цензоров и не было четких правил, по которым можно оценивать книги. Шишков подчеркивал, что новая цензура должна не отнимать у сочинителей свободу писать и рассуждать, а наоборот, поддерживать и питать ее, «преграждая в то же время пути к издаванию в свет худых, дерзких, соблазнительных, невежественных, пустословных сочинений». Для решения поставленной задачи министр полагал определить в цензоры честных, благородных и образованных людей, умеющих различать «позволительную и непозволительную свободу мыслей».
Другим направлением деятельности Шишкова на новом посту стала борьба против «голицынского наследия» в народном просвещении. С этой целью было закрыто Библейское общество, которое, по убеждению адмирала, стремилось к истреблению правоверия и способствовало возникновению внутренних беспорядков. Свою задачу министр видел в защите православия от любых проявлений мистицизма и сектантства.
Шишков ввел новые требования для учащихся учебных заведений. Так, этими требованиями предписывалось повиновение начальству, богобоязненная жизнь по правилам вероисповедания, ношение предписанного мундира, запрет на участие в тайных обществах, запрет без дозволения покидать территорию университета. Новая учебная система, по мысли министра, должна основываться на следующих главных принципах: «воспитание народное по всей империи нашей, несмотря на разность вер, ниже языков, должно быть русское», «все иноверное российское юношество должно учиться нашему языку и знать его». Как видим, и на посту министра просвещения Шишков действовал, исходя из понимания государствообразующей и государствосберегающей функций национального языка.
Все три обозначенные выше функции русского языка позволили Шишкову осознать и воплотить в своей государственной и литературной деятельности любовь к родной речи. Жизнь и творчество знаменитого адмирала и министра народного просвещения убедительно демонстрируют нам, что любовь к русскому языку способна сохранять государство, обеспечивать его процветание, а для каждого отдельного человека эта любовь становится прямым путем к нравственному самосовершенствованию.
Любовь к родному языку проявляется через ряд очень важных признаков: осторожное, бережное обращение к слову, борьба с празднословием и многословием, очищение повседневной речи от пошлых и бранных слов, а также от сленга. Любовь к родному языку позволяет получать радость от духовного общения, мудрость от духовного рассуждения, память от духовной связи с предшествующими поколениями.
Традиционно любовь к родному языку прививалась в семье, передавалась от родителей к детям. Но в наши дни, когда сам институт семьи подвержен серьезным изменениям и даже разрушениям, понятно, что на защиту русского языка необходимо бросать все имеющиеся для этого силы и средства. Первая и главная роль в деле сохранения русского языка сейчас принадлежит системе образования. По словам одного из авторов современного православного журнала, следует изучать русский язык в «национальном аспекте», то есть, иными словами, надо особое внимание обращать на русское красноречие, речевой этикет, связь языка с русской историей. А искусство современного школьного и вузовского педагога, добавим мы, должно заключаться в том, чтобы найти лучший способ донести любовь к чистому русскому литературному языку до сердца своих учеников и приобщить их к благодати Богообщения.
Творческое наследие Шишкова в течение двух столетий является ареной войны идей. Мысли адмирала положили начало идеологии русского консерватизма, способствовали формированию движения славянофилов, оказали значительное влияние на К.Н.Леонтьева, Ф.М.Достоевского, Л.А.Тихомирова и др. В последние десятилетия появляются яркие, значительные статьи и книги, посвященные Александру Семеновичу Шишкову. Особо в этой связи надо отметить книгу известного современного философа, писателя и кинорежиссера Владимира Игоревича Карпеца «Муж отечестволюбивый»(«Молодая гвардия», 1987), материалы которой широко использованы в нашей статье.
Сегодня уроки Александра Семеновича Шишкова, раскрывшего глубинную генетическую связь русского патриотизма с православными корнями, приобретают для нас особенное значение. Благочестие, любовь к родному языку и любовь к Отечеству неразделимы.
Очень важно сейчас в полной мере понять смысл и суть идей Шишкова, на многие годы опередившего свое время. Его лексикографическая работа была направлена на формирование единомыслия народа на основе православного и патриотического мировоззрения. Эта работа не была по достоинству оценена современниками и ближайшими потомками. Однако труды Шишкова содержат в себе большой положительный идейный заряд и востребованы нашим временем. Одним из ярких подтверждений этого является переиздание 6-томного Словаря Академии Российской, осуществленное Московским гуманитарным институтом имени Екатерины Дашковой. Ученые проделали огромную работу. Были отлиты специальные шрифты, осуществлены развернутые лингвистические и культурно-исторические комментарии. Но главное - сочувственная оценка позиции Шишкова в отношении к иностранным заимствованиям. Наша языковая ситуация имеет много общего с языковой ситуаций России конца 17-начала 18 века. И к нам после наплыва иноязычных всяких слов, сегодня приходит осознание того, что в своем собственном языке есть достаточно ресурсов, и вполне можно избегать иностранных слов. В качестве поучительного примера можно рассматривать опыт наших ближайших соседей - финнов, которые идут по пути, указанным А.С.Шишковым: все английские слова, обозначающие новые явления в науке, технике, экономике, быте переводятся на родной язык, калькируются при помощи исконных финских корней.
В настоящее время задача сохранения русского слова становится в один ряд с задачей сохранения национальной самобытности русского народа, его духовного самостояния и суверенитета, выживания в условиях глобальной информационной войны. И в решении этой задачи большую помощь могут оказать идеи Александра Семеновича Шишкова – великого ревнителя благочестия, любви к отечеству и родному языку, мужа света и разума.