Трагикомическая история произошла в одном из крымских пансионатов, куда в летний период, устремляется публика для развлечений и борьбы с разными недугами с помощью мойнакских и чокракских грязей, радоновых, жемчужных, хвойных и прочих ванн, гидромассажа, душа Шарко и других процедур в большом арсенале санаторно-курортного оздоровления.
Была бы в наличии валюта: евро, доллары, российские рубли, гривны, и можно целый день нежиться в жемчужных ваннах в тщетных поисках жемчуга, заказывая шампанское, пиво, водочку, боржоми или нарзан…
Солнце, море и целебный воздух раскрепощают чувства. И поэтому, гармонично сочетая приятное с полезным, женщины прячут обручальные кольца и превращаются в незамужних, а мужчины — в холостяков. Вспыхивают бурные, но короткие, лишь на время путевок или курсовок, курортные романы, подтверждая постулат: бес в ребро, седина — в бороду...
Довелось испить сию чашу капитану третьего ранга в отставке, подводнику Максиму Кряжу, мужчине статному, не утратившему морской выправки, приехавшему отдохнуть душой и телом. По теории вероятности так совпало, что в тот же срок в пансионат пожаловала экзальтированная дама бальзаковского возраста Одарка Скеля с крупными телесами, бюстом шестого размера, живым весом, эдак килограммов под 120. Обычные весы, используемые во время медосмотра при заполнении санаторно-курортной книжки, зашкалило. Пришлось даму взвешивать на больших весах, используемых в столовой пансионата для приема продуктов питания. По поводу своего телосложения и пышных, далеких от классики форм, она не комплексовала. Охотно удовлетворяла потребности объемного шлунка (желудок) Постоянно, что-то жевала, перемалывала массивными, выпирающими вперед челюстями, словно жерновами, то гамбургеры, то хот-доги. В довесок к меню на камбузе пансионата Скеля стала завсегдатаем Макдональдс, где ее встречали с распростертыми руками, как неприхотливого и ненасытного поглотителя канцерогенных блюд, уминавших за один присест за двоих-троих посетителей. Ни в чем себе не отказывала, не по дням, а по часам прибавляла в живом весе. Обильные мясные, мучные и десертные блюда формировали ее богатырскую плоть. Неизвестно, какой недуг приехала лечить пышногрудая дама, но очень обожала поваляться в грязи и попрыгать с вышки. Поджав под себя ноги, зажмурив глаза с восторженным кличем «Виват!», бомбой падала вниз. Вода в бассейне после встречи с ее тучным телом выплескивалась через парапет на плитку и долго не могла успокоиться, исходя кольцами из эпицентра.
Кто-то из персонала пансионата порекомендовал Одарке для сжигания избыточного жира и достижения оптимального баланса веса комплекс процедур: сауну, плавание, в т. ч. прыжки с вышки и обязательно активный секс, ради которого, собственно и едут на ЮБК. Если с первыми двумя процедурами все шло, как по маслу, то с партнером дело не заладилось. Мужчин охватывал панических страх при виде ее телес и мысленного моделировании поз и нештатных ситуаций, когда партнер в экстазе, мог быть, словно железобетонной панелью перекрытия, раздавлен на любовном ложе.
Не смущали Одарку варикозные узлы и вздутия на ногах, похожие на наросты на стволах деревьев. На это у нее был оптимистический ответ: «Что Бог дал, все мое». Всем Скеля была довольна, если бы ни одно обстоятельство, а точнее, гормоны и инстинкт не столько деторождения, сколько наслаждения. В тех же объемах, что и корм, ее плоть требовала бурной сексуально-эмоциональной разрядки. А этот акт без участия крепкого, неутомимого мужика был невозможен. Оценив физический потенциал, потенцию кандидатов в ухажеры. С первой же встречи в столовой, а затем и в бассейне она положила свой шальной черный, словно агат, глаз на Максима, проявив к нему неподдельный интерес. Атлетически стройный и энергичный с большим и горбатым носом (признак высокого темперамента) офицер-подводник стал объектом ее неукротимого вожделения. Это только кажется, что сексуально озабоченные мужчины волочатся за каждой юбкой, бывает и наоборот. Но, вопреки ожиданию Скели, стального цвета зрачки капитана, лихорадочно не заблестели. Она ощутила его равнодушие, хотя настойчивых попыток завладеть вниманием не оставила. Напротив, это разожгло в ней азарт, подтвердив пушкинский постулат о том «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».
Кряжу, в отличие от измученного нарзаном монтера Мечникова, утомленному тысячами миль подводного плавания, больше нравились женщины тонкие, стройные и звонкие. Предпочитал девиц намного моложе себя, чтобы ощутить музыку пылкой юность и утраченный вкус жизни. Поэтому, когда он стал проявлять знаки внимания к блондинке тридцати лет от роду, это не то что возмутило, а взбесило Одарку, считавшую себя эталоном красоты.
— Может, ему зеньки выпучило, какую изюминку он нашел в этой швабре? — вслух негодовала она. — Сухая, как вобла, ни кожи, ни рожи, не за что схватиться, чтобы потискать, а я очень важная, интересная дама.
По мере того, как роман между офицером и блондинкой приближался к кульминации — неизбежному постельному апофеозу, в крупногабаритной душе соперницы раскаленной магмой закипала ненависть. Сначала, узнав, что объект ее неразделенной любви женат, имеет дочку и сына, намеревалась сообщить о его амурах семье. Но посчитала, что это довольно примитивный способ мести, к тому же, на курорте время стремительно, дорога каждая минута.
Чтобы завоевать сердце Кряжа, другая на ее месте, перешла бы на диету, ограничила в меню калорийную пищу, предпочитая соки и овощи. Но Скеля своим вкусам изменять не стала. Часто, затаившись в номере, в антрактах между завтраком, обедом, ужином и сном устраивала себе дополнительное питание, известное по библии, как чревоугодие, а в просторечии как обжорство. Среди ночи, ощутив тягучие позывы ненасытного желудка, бревном скатывалась с широкого ложа и торопилась к холодильнику, забитому продуктами на случай ЧП. Почти до утра клацала стальными зубами-протезами, уминая и грубую, и пикантную пищу, будь то цыбуля, редька, чеснок или маслины и крабовые палочки. Едва она, отрыгивая и икая, медленно, как статуя, выбиралась из-за стола, из всех щелей сбегались столь же прожорливые рыжие прусаки и крупные черные тараканы. Их, по версии несчастной горничной Кристины, уставшей бороться с нашествием насекомых, Скеля привезла в старом, коричневого цвета советского производства чемодане с металлическими уголками и заклепками.
Во время бессонных ночей, злясь на отсутствие достойного Афродиты тела партнера, Одарка нашла себе занятие. Ей доставляло истинное удовольствие в темноте давить тараканов своими слоновьими стопами, испытывая радость от специфического хруста. Тем не менее, неистребимое племя стойко сопровождало обладательницу антикварного шедевра во всех поездках. Благо в чемодане, среди ночных рубах, лифчиков и прочего нижнего, верхнего белья и пакетов с харчами хватало затаенных мест для откладки яиц и интенсивного размножения. В отчаянии Скеля однажды хотела окатить чемодан кипятком, но вовремя хватилась из-за опасения испортить вещь, к которой прикипела и душой, и сильной рукой.
Вскоре ее осенила идея. Скеля выбрала удобный момент, когда бодрый, довольный общением с темпераментной пассией Максим появился в бассейне и погрузился в воду, радуясь прохладе. Одарка в оранжевом купальнике, подчеркивающем ее формы, объемную талию с пятью жировыми складками, поднялась на трехметровую вышку для прыжков. Ничего не подозревающий отставник оказался поблизости. Стиснув зубы, чтобы не вырвался крик, она, сконцентрировавшись, тяжелой бочкой прыгнула вниз и со снайперской точностью угодила в своего «возлюбленного». Под многопудовой тяжестью, ощутив богатырский удар, Кряж, словно субмарина при экстренном погружении, пуская пузыри воздуха, камнем ушел на дно. «Что это было? Может, торнадо, якорь или мина?» — промелькнуло в его сознании. Лишь на дне, придя в себя, ощущая сломанные ребра, боком, как краб подполз к металлической стремянке и увидел ухмыляющуюся, злорадно-ликующую прыгунью.
— Ой, ой, Макс Савелич, какая неожиданная и приятная встреча! Как вы здесь оказались? — вытаращила она на страдальца свои лупатые наивно-наглые глаза. У Кряжа от потрясения перехватило горло, а она, куражась, продолжила: — Вы, наверное, под водой охотились на рыб, крабов и раков и свою белобрысую русалку? Где акваланг или гидрокостюм?
— Сама ты гидра. Что ж ты, стерва, наделала? Глаза бы твои повылазили,— с трудом, превозмогая боль, выдавил он из себя травмированный подводник.— Скалой с неба свалилась. Какая в бассейне может быть рыба. Это ты за мной охотишься, проходу не даешь. Скеля ударила широкой, как лопатка, ладонью по воде, окатив его брызгами. Кокетливо рассмеялась и, не моргнув глазом, заявила.— Благодари Бога, что я с пятиметровой вышки не прыгнула. Раздавила бы в лепешку, костей не собрал.
Женщина огладила свои богатырские, как у метательницы ядра, бедра.
— Ты у меня попляшешь, по судам затаскаю, — в отчаянии пригрозил Максим. Предстоящие судебные разборки ее мало занимали, уязвленное честолюбие было отомщено. Действительно, если красота это страшная, то ревность — дикая сила. Мужчины ее после этого случая опасливо обходили Скелю стороной, мало ли что, чокнутой бабе на ум взбредет?
г. Ялта