Санитарка Мария Петровна, укутав старика легким пледом, выкатила коляску на террасу, а сама начала мыть окна в палате.
Опьянев от майского воздуха, напоенного ароматами цветущей сирени, гиацинтов и ирисов, приветливого теплого солнышка, Борис Иванович Евграфов задремал на небольшой террасе первого этажа Дома престарелых. Ему снилось, что он, молодой и здоровый, лежит в лежаке на берегу Атлантического океана, под ногами - белоснежный песок, рядом, распустив длинные светлые волосы, плещется Эллочка. Вот она выходит на берег, на эксклюзивном итальянском купальнике поблескивают капельки воды, а точеная фигурка, загоревшая под мягким солнцем дорого курорта, напоминает изваяние юной греческой богини…
Внезапно Борис Иванович услышал чье-то бормотание и прислушался: « Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы…».
С трудом разлепив отяжелевшие от сна веки, Борис Иванович увидел , что из соседней палаты вывезли на террасу его соседку Анну Павловну. Старухе, по приблизительным подсчетам Евграфова, давно перевалило за сотню лет. Она напоминала живой скелет, обтянутый коричневой морщинистой кожей. Крючковатый нос грозно нависал над тоненькими полосками бесцветных губ, запавшие черные глаза, словно, прожигали насквозь. Анна Павловна на полвека пережила своего супруга, бывшего партийного работника, двоих детей, внук работал в Штатах, и перед отъездом определил бабушку в элитный Дом старости. Старуха принадлежала старинному графскому роду, безмерно гордилась своим великосветским происхождением, в совершенстве знала французский, иногда, когда в ее мозгу наступали минуты просветления, разговаривала на нем сама с собой. А еще, эта старая кочерга (как ее про себя называл Борис Иванович) знала наизусть Евангелие и постоянно цитировала его, к месту и не к месту, раздражая своего соседа.
Борис Иванович, еще недавно довольно бойкий «мужчина средних лет», к которым сам себя относил, вел довольно обеспеченную и разгульную жизнь. Он считал, что оказался здесь временно, волею нелепого случая. Обстановка Дома престарелых, пусть даже элитного, его угнетала. Санитарка Мария Петровна, обращалась к нему не иначе, как Ваше высочество. Даже старая графиня не удостоилась от этой деревенщины такого звания. Борис Иванович пропускал ядовитые ухмылки мимо ушей, а когда был не в духе, требовал принести джем из свежих персиков и свежесвареный кофе. Вот и сейчас настроение старика круто изменилось, он требовательно постучал палкой с резным набалдашником в стенку. Мария Петровна, недовольно крякнув, сползла своей грузной фигурой с подоконника, и вышла на террасу.
-Что Вашему буржуйскому высочеству угодно?
Не удостоив плебейку ответом, старик Евграфов указал тростью в сторону своей комнаты.
-Ну прямо терпения нет никакого. Хочешь, как лучше, чтоб в чистоте, а они еще и рыло царское воротят,- запричитала пожилая санитарка, вталкивая кресло со стариком в палату.
-Посиди пока, у графини окно домою, потом чаю принесу.
Борис Иванович, успокоившись, вновь задремал.
Он проснулся от стука в дверь. В комнату зашла лечащий врач Александра Сергеевна в сопровождении мужчины лет сорока с небольшим. Мужчина был высоким, подтянутым, чувствовалась былая военная выправка. Аккуратно начищенные легкие туфли выглядывали из под серых выглаженных брюк, взгляд серых глаз спокойный и изучающий.
-Борис Иванович, к вам гость, я вас оставлю - елейно пропела Александра Сергеевна, потом удалилась.
Незнакомец вытащил из пакета гостинцы: коробку конфет, бутылочку коньяка, сыр, фрукты. Потом, не зная, как начать разговор, разволновавшись под пристальным взглядом старика, начал комкать пакет. Евграфов держал паузу. Он давно научился картинно молчать, выжидая, что собеседник первым откроет свои карты. Смотрел строго и внимательно, но не мог припомнить, кого ему напоминал этот мужчина, хотя черты лица показались ему знакомыми.
- Я … Андрей…
-Э?
- Я, Андрей Смирнов,- с трудом проглотив слюну , сказал собеседник,- я… ваш сын.
Старик молчал. Потом стал смотреть в одну точку на стене мимо Андрея.
-Вы не можете разговаривать? Я недавно узнал, что вы мой настоящий отец. Хотел повидать…Вы слышите меня, Борис Иванович? Я узнал, что вы в Доме престарелых, мама умерла… Я приехал за вами, хочу забрать вас к себе.
Старик нахмурился и молчал.
-Может, вы не слышите меня?
-Слышит, слышит, старый комедиант.
Смирнов обернулся и увидел санитарку.
-Марья Петровна меня зовут. Все слышит, видит и понимает, только ходить не может. Придуривается, стыдно , видно, буржуйскому высочеству.
Старик отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что не собирается ни с кем общаться. На свалившегося , как снег на голову, сына он даже не взглянул.
Постояв немного, гость вышел из палаты.
Андрей прошел во двор. Увидев лавочку, тяжело присел и стал нервно рыться в карманах, отыскивая сигарету. А руки нащупали письмо. То письмо, из-за которого он сюда приехал.
Два месяца назад Андрей Смирнов похоронил мать. Он служил на Тихоокеанском флоте, к матери приезжал один раз в год в отпуск. После смерти отца она сильно сдала. В этом году Ирина Николаевна отпуска сына не дождалась. После поминок, тетя Даша, соседка и мамина подруга передала ему письмо в запечатанном конверте, где дрожащей маминой рукой было выведено: «Любимому сыночку Андрюше». Письмо было написано на нескольких тетрадных листочках. чувствовалось, что писалось долго, обдуманно:
«Здравствуй, дорогой мой сыночек!
Прости меня, что так и не собралась с духом и не рассказала всю правду при жизни. Если ты читаешь это письмо, значит, я уже покинула этот мир. Думаю, что ты меня поймешь и простишь.
Мне было восемнадцать лет, когда я уехала из родной деревни и поступила в техникум. На танцах познакомилась с Борисом. Он был очень красивым парнем, приятным собеседником, я в него влюбилась. Мы стали встречаться, потом я забеременела. Твоя бабушка, узнав об этом, поехала к родителям Бориса. Они нехотя сыграли свадьбу, не о такой паре для единственного сына мечтали. Эмма Марковна, твоя бабушка по отцу, не захотела, чтобы мы жили вместе. Она сняла комнату. Борису пришлось учиться и после института подрабатывать. Жили трудно, но сначала счастливо. Однако скоро все изменилось. Борис не привык к такой жизни. Я беременность переносила тяжело. Вскоре мой токсикоз и болезненное состояние стали его раздражать. Я молчала, думала, просто устал. Но причина была в другом. Эмма Марковна познакомила его с Полиной, дочерью секретаря горкома города. Твой дедушка работал у него заместителем. Свекровь не раз в открытую намекала, что , женись она на Полиночке, не жил бы в нищете.
Как–то вечером, в день своего рождения, приготовив праздничный ужин, я увидела, что в доме нет хлеба. Решила быстренько сходить в булочную. Купила хлеба и, возвращаясь, увидела Бориса. В руках у него был букет цветов. Решила подойти к нему незаметно, обрадовалась, что он вспомнил о моем дне рождения. Но радовалась рано. К Борису подошла Полина, он вручил девушке цветы, потом они сели в черную «Волгу» Полиного отца и уехали.
Мне стало плохо, я упала. Случайный прохожий вызвал «Скорую помощь». Я заболела. Пролежала в больнице месяц. Борис приходил редко, ссылался на занятость. Из больницы он меня не забрал. Сама добиралась на девятом месяце беременности, в трамвае через весь город. Приехала, а в комнате запустение , беспорядок. Все это время он жил у родителей. Я позвонила свекрови. Вечером Борис вернулся домой. А через две недели родился ты. Болезнь не прошла даром. Врачи сказали, что ты никогда не будешь ходить. Если бы ты знал, сколько я пролила слез.
В один прекрасный день Борис собрал вещи. Он сказал, что уезжает на неделю в командировку. Но ни через неделю, ни через месяц не вернулся. Я попросила соседку присмотреть за тобой, поехала к Эмме Марковне. Свекровь меня даже на порог не пустила. Сказала, чтобы я не портила жизнь ее сыну, что не уверена, что ребенок от него. В общем, прогнала меня. А перед этим пыталась сунуть мне в руки червонец. Помню, бросила я в нее этими деньгами и побежала домой. Прорыдала неделю. Денег не было, за квартиру платить нечем. Тогда, я продала пуховую шаль и купила билет на поезд, поехала к своим, в деревню. Борис так и не пришел ни разу. Правда ко мне пришла Полина. Она попросила меня подписать заявление на развод. Сказала, что им с Борей нужно оформить свои отношения.
В райцентре работал детским хирургом Смирнов Алексей Николаевич. Он тебя прооперировал и ты начал ходить, вопреки всем прогнозам. А через год Алексей Николаевич сделал мне предложение и усыновил тебя. Сыночек, я была с лешей очень счастлива, он любил тебя, как родного, поэтому язык не поворачивался сказать тебе, что он тебе не родной отец. Сейчас Алексея уже нет в живых, я долго не протяну. Не хочу, чтобы ты оставался на этом свете один, как перст. Фамилия твоего отца Евграфов, зовут Борисом Ивановичем.Знаю, что занимал крупный пост. Несколько лет назад видела в журнале его фотографию с молодой и красивой женщиной, его третьей или четвертой женой. Детей, кроме тебя, у него нет.
Прости , сынок, что рассказываю об этом только сейчас. Ты взрослый, должен решить сам. Прощай. Любящая тебя, мама».
Прочитав письмо, Андрей начал искать отца. Он поехал в его особняк. Дверь ему открыла молодая , ухоженная женщина. Андрей представился сыном старого друга Евграфова. Эллочка ответила, что Борис Иванович, упал , повредил позвоночник, не может самостоятельно передвигаться, ему нужен был профессиональный уход, поэтому в настоящее время он находится в лечебнице. Так Андрей нашел Евграфова в Доме престарелых.
Борис Иванович сидел возле окна. Сквозь опущенную занавеску он видел сидящего во дворе Андрея. Господи, как же сын похож на него! В молодости был таким же красавцем! Вспомнил Ирину, наивную, молодую, красивую.Кто знает, не послушай он тогда мать, как бы сложилась жизнь. Эмма Марковна ежедневно его пилила, что не ту пару выбрал, с больным ребенком и нищей женой погрязнет в быту, и ничего не сможет добиться. Он ушел от Иры, обманув , что уезжает в командировку, а потом ни разу не вспомнил о сыне. Ему было не интересно, на что они живут, как. Полина родить не смогла, через десять лет умерла. Потом, женщины сменялись одна за другой, и никому он не был нужен. Пользовались его деньгами, положением, связями. Последняя, Эллочка, молоденькая моделька, едва он заболел, сплавила в Дом престарелых, а сама живет припеваючи в его доме, на его деньги. За год так и ни разу не навестила. Закон бумеранга: все возвращается. Старик смотрел вслед уходящему по дорожке парка сыну, а на террасе полоумная графиня зловеще шептала: « … и какою мерою мерите, такой и вам будут мерить…»