(Часть вторая. Скоропостижная кончина – отменяется!)
Глава 6. “Орел” в огне.
- Как вы могли допустить такое?! – с непомерным трагизмом и пафосом в голосе выступал один из членов комиссии, расследующей причины чрезвычайного происшествия на полигоне. – Это же ни что иное, как саботаж проводимых нами работ! Вы, товарищ генерал, своим бездействием способствовали гибели нашего представителя. После всего случившегося я… Мы, склонны подозревать вас в сговоре со сбежавшим полковником Семеновым…
- Но, но! Полегче на поворотах майор! – не выдержав подобных обвинений в свой адрес, очнулся от министерской дремы Машков. – Если вы не смерите свой пыл, я сам начну подозревать вас в сговоре с капитаном Бабичем, целью которого являлось уничтожение “Черного орла”!
- Что?! Как вы смеете?!
- Смею! Ибо лично видел, как ваш представитель - Бабич прилагал все силы, чтобы выкатить “Черного орла” на стрельбище и там его уничтожить!
- Мы сейчас, товарищ генерал, не говорим о “Черном орле”, - посчитав за благо «сбавить обороты» переходящих на крик офицеров, вмешался майор из военной прокуратуры, напомнив Машкову о причине заседания следственной комиссии. – Прежде всего, мы расследуем гибель офицера…
- Это - одно и тоже… “Черный орел” и недавнее чэ-пэ - звенья одной цепи.
- Конечно! Убив офицера…
- Я еще раз предупреждаю, поаккуратней в заявлениях! – Машков, ища ограждения или защиты от необоснованных обвинений, взглянул на генерального директора “Россвооружения”, но поддержки на его непроницаемом каменном лице не нашел. – Такими обвинениями так просто не бросаются!
- Убив офицера, - почувствовав, что вышестоящее начальство не собирается прерывать его монолог, майор, представлявший на заседании ведомство военной прокуратуры, с еще пущей настойчивостью повторил свои обвинения, - вы намеревались сорвать испытания новейшего танка. Но просчитались...
- Это как же?!
- А вот так…! - и майор, достав из лежащей перед ним папки исписанный визами листок. - У меня имеется ордер на ваш арест.
- Что?! На мой арест?!
- Да. Вы подозреваетесь, и мы, думаю, вскоре предстанете перед обвинением в организации убийства и измене Родине.
- Чушь! Навет! Кто визировал?
Машков, вскочив на ноги, в рывке попытался выхватить из рук «прокурора» колышущийся ордер, но сидящий рядом майор не дал ему этого сделать.
Еще раз, демонстративно взмахнув ордером, прокурорский представитель «спрятал» его обратно в свою папку: Дескать – «Дело сделано…»
- Арестовав меня, вы еще больше затяните испытания «Черного Орла», - пережив секундный всплеск эмоций, вернувшись на свое место, директор НИИ БТТ - генерал Машков попытался все же вразумить членов комиссии.
Но не тут-то было….
В, никем не нарушаемую, "беседу" трех офицеров различных ведомств вмешался четвертый – заместитель генерального директора "Россвооружения".
Ни интонацией, ни мимикой он не выдал своего отношения к аресту Машкова, но по смыслу сказанного им, генерал понял, что его арест неотвратим и все здесь сидящие с этим уже смирились.
- Не затянем Сергей Николаевич. Уже сегодня утром испытания "Черного орла" начались в прежнем темпе. Для этого мы направили на "сотую площадку" группу офицеров.
- Да? Ну тогда, Алексей Степаныч мне остается надеяться, что они не окажутся такими же тупицам, каким был ваш Бабич! Упокой господь его чертову душу… Если же нет, то вы все можете распрощаться со звездочками, премиальными и "Черным Орлом" вкупе!
Две тысячи восемьсот лошадей, до поры до времени ждавшие под броней корпуса своего часа, напомнили о себе громогласным рыком запущенного дизеля, тут же перекрытого свистом раскручиваемой турбины. Танк, подобно живому организму, пробудился от долгого сна. Пришли в движение, расположенные на крыше приплюснутой башни, камеры-перископы, тепловизоры, прицелы, ожила турель с муляжом спаренной автоматической пушки и пулемета. Со звонким щелчком распрямляющейся стальной пружины открылись броне-веки прочих приборов электронно-оптического комплекса. Башня с монотонным гулом электропривода и приятным уху шелестом стали о сталь сделала пробный оборот и вновь выставила вперед длинную трубу ствола одетого в толстый теплоизоляционный кожух. Свист и рокот двигателей усилился, нарастая подобно накатывающейся на берег волне штормового прибоя. Многотонная махина "Черного орла", укутанная несколькими слоями маскировочной сети, мелко задрожала, в готовности сорваться с места в стремительную атаку.
Но танк продолжал стоять на месте. Лишь траки гусеничных цепей нарушили неподвижность "Черного орла", подобно подрагивающей в напряжении мышце, натянувшись на зубчатые венцы чуть прокрутившихся ведущих "звездочек”.
- Мы готовы, товарищ полковник.
- Вперед!
Обдав, неосмотрительно собравшихся по левому борту танка военспецов, мощным порывом холодного ветра, рвущегося из амбразуры выхлопного коллектора, «Черный орел» Орел» двинулся вперед. Несколько секунд и многорядные гусеницы, еще мгновение назад скользившие по бетону “стартовой площадки”, погрузились в жижу, размокшей под действием оросительной системы грязевой полосы препятствий. Комья грязи, фонтаны воды и тучи водяной пыли накрыли танк и обрушились на оставшихся за его кормой наблюдателей.
- О…!
- Черт бы тебя подрал!
- Куда гоните?! Сволочи! - не успев отскочить назад, вопили и чертыхались офицеры, посылая свои возмущения и проклятия не в след быстро удаляющемуся танку, а в сторону, стоящих под легким навесом позади “стартовой площадки” пультов его управления, и сидящих за ними четверых “танкистов”.
- Прикажете притормозить?! - рискуя получить комок грязи в лицо, выглянув из-за стойки своего пульта, спросил один из "танкистов".
- Нет! Полный вперед!
Через пять минут за маневрами "Черного орла" можно было наблюдать разве, что в бинокль. Но и с его помощью было трудно разглядеть, что происходит там – среди, бурлящей гейзерами и фонтанами, грязи взметаемой гусеницами танка.
- Что он сейчас проходит?! Докладывайте постоянно! - приказал облитый с ног до головы липкой грязевой жижей, старший офицер как не странно не особо беспокоившийся за парадную чистоту своей формы.
Полковник Кравцов, всецело погрузившись в процесс испытаний "Орла" полосою препятствий, просто не имел сил оторваться от бинокля.
- Проходим “стиральную доску”, товарищ полковник.
- И как?!
- Катки ходят на шестьсот миллиметров вверх-вниз. Раскачивания корпуса нет.
- Скорость?!
- Пятьдесят пять километров.
- Хорошо! – во всеуслышание произнес, обычно скупой на похвалу, полковник, восхищенный ходовыми качествами машины. - Докладывайте по каждому препятствию.
Преодолев полосу насыпных и сложенных из плит полуметровых “неровностей” танк влетел на трамплин, подпрыгнул, завис в воздухе и, родив настоящее цунами, пропал из виду.
- Что за черт?! – посильней прильнув к биноклю, испугался Кравцов. - Утонул?! Он что у вас, утонул?!
- Никак нет! … движется по дну!
- По дну?! Вот так сходу, без подготовки?!
- Так точно! - явно расплываясь в улыбке, с нескрываемым удовольствием ответил, командир танка, - С ходу и с головой в омут, товарищ полковник!
- Глубина?!
- Четыре метра, товарищ полковник.
- Феноменально.
После недолгого ожидания из "бассейна" появился ствол пушки и штыри антенн. Подобно перископам подводной лодки, они быстро рассекали накатывающие на них волны, все выше и выше поднимаясь над водой. И вот, через несколько секунд, вслед за ними, поднимая буруны и гоня большую волну, из воды появилась башня и корпус танка. Еще секунда, другая и "Черный орел", продолжил свой "полет".
-Ага! Вот он! Вижу, вижу! Что следующее?!
- Скоростная бетонная полоса…
- Ну, это для него ерунда! - после пятнадцати минут испытаний уверовав в безграничные возможности танка, бросил полковник, не сомневавшийся в легкой проходимости этого "препятствия" - Вперед! Полный газ!
Тут-то, в очередной раз, случилось то, что происходило неоднократно. То, что новый руководитель испытаний смог самолично лицезреть в свой морской бинокль. Выскочивший из штормящего омута "Черный орел", не снижая хода, прочистил все свои “поры”, выдув из них тучи водной пыли и ступил на твердую чистую "почву" бетонной трассы. Но, не прошло и пяти секунд, как из-под летящего на большой скорости "Орла" вылетело что-то длинное и темное. Что-то, что изогнувшись змеей, подобно кнуту загонщика раскатисто ударило по бетону полосы. Танк, описав циркуляцию, вылетел с бетонки, провалился кормой в кювет и замер, задрав высоко в небо ствол длинной пушки.
- Это еще что…?! – прокричал в микрофон связи полковник. – Что? Потеряли управления или бетон не держит?!
Находящийся на КП полковника подразумевая, что быстро перематывающие гусеницы танка заскользили по бетону, из-за чего «Орел» возможно и начал “юлить”, полковник, выкрутил резкость своего бинокля в желании разглядеть, что же случилось.
- Слетели траки, товарищ полковник, – раздался в динамике голос командира танка. - Такое уже случалось раньше.
- В чем причина?
- В гусеницах…
- Конкретней, капитан, конкретней!
- Не знаю, товарищ полковник. Полковник Семенов и генерал Машков вроде докопались до сути, но поведать ее никому не успели… - быстро перещелкивая тумблеры пульта, ответил командир танка.
- Вроде…! Как бы…! Два месяца испытаний, а мы только сейчас узнаем, что танку “обувь” велика!
- Полковник Семенов, должен был доложить…
- Да ладно…! Вас, с вашим Семеновым…! - словно испытывая особо неприятные чувства при упоминании фамилии своего предшественника, выругался Кравцов. – Сколько вам надо времени, чтобы накинуть гусеницы?
- Мне, товарищ полковник?
- Ну да! Вам! Или вы за годы ношения офицерских погон позабыли, как это делается, и где эти гусеницы находятся?!
- Никак нет, товарищ полковник, помню.
- Тогда сколько?!
- Если слетела одна, то десять-пятнадцать минут…
- Выполняйте, капитан.
- Слушаюсь!
Командир танка тянул, и его команда экипажу в динамике все не звучала.
- Что там у вас, капитан?!
- Товарищ, полковник, разрешите после ремонта, отогнать машину в ангар?
- Какой ангар? День только начался, капитан. Будем продолжать испытания, – еще думая над тем, что же делать дальше, продолжал командовать Кравцов. – Говоришь на “бетонке” танк всегда “разувается”?
- Ну, не всегда, товарищ полковник. Иногда он и до “бетонки” не дотягивает.
- Отлично! М-мать вашу…! – и полковник углубился в размышления:
“На повторный рывок “Орла” значит, гусениц не хватит…?”
- Тогда, капитан, гони танк на стрельбище.
- Есть двигаться на стрельбище.
Еще неделю назад, когда покойный Бабич отдал ему точно такой же приказ, командир танка долго и громко противиться этому, так как считал Бабича непроходимым тупицей и карьеристом. К тому же он был равного с ним ранга. Сейчас же, когда подобное исходило из уст ветерана танковых войск полковника Кравцова, командир танка лишь развел руками и молча смерился со скорой трагической кончиной “Второго черного орла”.
“Что ж если надо – значит надо! Выпьем други дружно яда.”
Поднимающееся все выше и выше к зениту солнце потихоньку начинало пригревать. Прохлада дождливой ночи уходила в прошлое. Вместе с просыпающимся от дрема миром оживал и танкодром. Прервавшиеся испытания, чуть снова не погрузившие его в сон, вот-вот должны были возобновиться. Для этого к КП, что сиротливой вышкой стоял на опушке хиленькой рощи, подтягивалась различная техника. Тягач, неделю назад увезший со стрельбища противотанковую пушку, привез ее обратно. Вслед за тягачом, буквально упираясь в ствол буксируемой им пушки, на позицию выкатилась БРДМ-2 с пятью противотанковыми ракетами под приподнятой крышей, и тентованный “Урал” с десятком солдат, вооруженных различными гранатометами и безоткатной пушкой.
- Ну-у прям, смотр противотанкового вооружения, - зашептали собравшиеся на КП работники “сотой площадки”.
- Только вертолета не хватает…
- И все на нашего “Орла”…
- Разговорчики! – услышав лишь обрывки фраз, тоном крайнего неудовольствия пресек их стенания Кравцов.
Меж тем, “Черный орел” медленно выкатывался на стрельбище, занимая свое место среди раскуроченных остовов мишеней, бывших когда-то танками и БТРами. Вот он остановился у двухкилометрового рубежа, развернулся в сторону огневых позиций и замер. Те, у кого были бинокли, могли наблюдать, как развернулась его башня и из-за ее низкопрофильного, вытянутого тела друг за другом появились четыре человека – экипаж машины. Лишь только экипаж покинул танк, башня вновь пришла в движение и заняла свое прежнее положение – пушкой вперед.
- Вышлите за ними машину, а то мы час будем ждать, пока они пройдут эти две тысячи метров, - указывая в сторону бредущего к КП экипажа, распорядился Кравцов. – И прикажите готовить оружие! Через пятнадцать минут начнем!
Ствол пушки дрогнул, подчинившись вращению маховичков наведения, отклонился влево, чуть опустился, прижавшись к брустверу и замер в направлении на танк.
- Готово!
- Пли!
Грохот первого, после несколько недель простоя, выстрела эхом покатился по танкодрому.
- Промахнулись! – не веря своим глазам, недоуменно воскликнул наводчик. – Ей богу, промахнулись!
Трассер снаряда, пролетев в каком-то полуметре над танком “ушел” в землю, где-то на границе стрельбища.
- Может, у тебя прицел сбит?
- Прицел в порядке, командир. По утру лично проверял. И после развертывания на позиции перепроверял…
- Ясно, - второй раз “опростоволосившись” перед московским командованием, командир артиллерийского расчета, нехотя поднял трубку зазвонившего полевого телефона. – Да, капитан Санесян?
В трубке гремел голос, полковника Кравцова, находящегося на КП в стопятидесяти метрах от орудийной позиции. Что именно говорил полковник, подчиненным Санесяна было не известно, но суть сказанных им слов была весьма понятна.
- Да, товарищ полковник, снаряд прошел выше! … Нет, это не промах. … Точнее промах, но не по нашей вине. … Да, да товарищ полковник, наводчику не была известна высота цели, и он взял ее равной двум с половиной метрам. … Так точно! Причина промаха в этом. … Есть, изменить вводную!
Николай Арсеньевич, уже в ходе разговора с Кравцовым, догадался об истиной причине промаха. “Черный орел”, имевший высоту по крыше низкопрофильной башни метр восемьдесят три, был почти на полметра ниже своих предшественников. Эти-то полметра и сказались на точности определения дистанции до цели наводчиком орудия, которому приходилось пользоваться дальномерной шкалой оптического прицела, а не лазерным дальномером. Не смотря на то, что на дворе был двадцать первый век, на полевых и противотанковых орудиях российской армии редко можно было увидеть лазерный дальномер, не говоря уже о баллистическом вычислителе.
- Корыстылев, высота танка метр восемьдесят…!
- Понятно, командир!
Наводчик припал к окуляру прицела, подождал секунду другую и легонько подкрутил маховичок вертикального наведения, заставив ствол орудия едва заметно глазу склониться к земле.
- Готово!
- Расче-ет, подкалиберным заряжай! – протяжно, не то прокомандовал, не то провыл командир расчета.
Лязгнул замок орудия, открыв казенник, в который друг за другом были поданы снаряд и гильза с зарядом.
- Орудие готово!
- Пли!
Второй выстрел оказался “удачливее” первого. Снаряд, наблюдаемый стелящимся над полем трассером, вылетел из облака огня и пыли, метнувшись к застывшему в двух километрах танку и погас в его чреве, родив перед этим нечто подобное вспышки молнии.
- Попали?!
- Попали, Корыстылев…. Попали…
Первый же взгляд, брошенный на лобовой лист “Орла”, навеял удручающую картину внутреннего разрушения механизмов танка. Кто-то из офицеров, столпившихся около пораженного танка, даже кинулся осматривать кормовую часть танка.
“А не прошел ли снаряд навылет?!”
Аккуратное, диаметром в сантиметров восемь отверстие с оплавленными и потрескавшимися краями, чернело в левой части нижнего лобового бронелиста. Судя по тому, что не было видно особо крупных трещин, проломов, вмятин или разрушений сварных швов бронекорпуса, свойственных при поражении толстой брони подкалиберной иглой, бронебойный снаряд без особых усилий прошил тонкую лобовую броню “Орла”.
- Георгий Владимирович! – генеральный директор не посчитал зазорным выскочить из своего кабинета в приемную, едва услышал донесение секретаря об ожидающих приема лицах. – Дорогой мой!
- Здравствуйте, Николай Викторович, - немного сконфуженно произнес Семенов, встав со стоящего в приемной генерального директора “Россвооружения” кресла. – Разрешите?
- Конечно, конечно…
Никто из сидевших в приемной, не сказал ни слова по поводу того, что только что вошедший, такой же как и они - “проситель”, без всякой очереди прошел на прием.
- А мы тебя ищем, Георгий Владимирович.
- Не вы одни, Николай Владимирович…
- Точно. Не мы одни, - указав жестом на стул за своим длинным столом, согласился с Георгием генеральный, и сам поспешил сесть напротив полковника.
- Ну, давай, рассказывай, что произошло?
- На меня ведется охота.
- Что?! – Дыховичный сменил вальяжную позу на позу сосредоточенного или даже озадаченного новостью дотошного следователя. – Тебя хотели убить? Покушались?
- И да, и нет…
- Не понимаю?
- Кто-то, не знаю кто, именно, хотел если не убить меня, то любым путем отвлечь от работы. Лишь бы я не касался “Черного орла”.
Генеральный, всегда считавший Семенова дельным специалистом, имеющим большой потенциал для дальнейшего роста, после этих слов, больше не прерывал сбивчивую речь полковника, всеми силами удерживая свои эмоции.
- Делалось все это с одной целью - отстранить меня от испытаний и поставить на мое место капитана Дмитрия Бабича. Они начали с простого… Сначала, на крышу моей машины упал камень, когда я проезжал под переходом на “кольцевой”. Потом, КамАЗ, вильнув прицепом, чуть не снес меня в кювет. И когда у них не получилось инсценировать мою случайную гибель, они подставили с наркотиками мою дочь. Они обманным путем завлекли ее в притон наркоманов и устроили облаву ОМОНа. И мне доподлинно известно, что сделал это капитан Бабич. Он же, для того чтобы она покрепче влипла, стрелял в одного из “омоновцев”. Стрелял из пистолета, на который также, хитростью, поставил ее отпечатки.
Когда же я, почуяв неладное, воспользовался своими связями и перевел дочь в другое отделение милиции, это отделение тут же было обстреляно из гранатометов. К счастью Иришка не пострадала, и мне на следующее же утро удалось вывезти ее из Москвы. Пока мы отъезжали от взорванного отделения, какой-то снайпер прострелил заднее стекло машины, ранив мою дочь. После этого нам пришлось скрываться и жить в подполье, ожидая пока все уляжется.
Георгий еще некоторое время говорил о случившемся, но генеральный его уже не слушал. И если бы Семенов не был так возбужден, он бы заметил, что генерал погрузился в собственные думы и не менее напряженно, чем он, “ворочает извилинами”.
“Если бы я не знал Семенова, то мог бы подумать, что он все это придумал, чтобы вытащить из тюрьмы дочь. Приплел сюда логически не связанные, случайно произошедшие события и, к тому же, свалил все это на погибшего Бабича. А может так оно и есть? Может дочь ему дороже жизненных принципов и профессиональных качеств? Или же он просто устал? И все это продукт его воспаленного сознания? За его плечами - испытания “первого-Орла”, провал в Турции, испытания модернизированной “восьмидесятки”. И все это - за каких-то два года! Семьсот с лишним дней без отпуска, выходных и даже больничных…”
- Слушай, Георгий, а может тебе, действительно, пока все не уляжется, отойти от дел. Отдохнешь, а там…
- Вы мне не верите?! – Семенов вскочил со стула и, нависнув всем телом над полированным столом, заглянул в глаза генерального.
- Да, если бы дело было только во мне, Георгий Владимирович! Я бы просто перешагнул через свои сомнения и сказал, давай Семенов, работай!
- А в ком тогда?
- В прокуратуре. Твое дело передали туда. И я не думаю, что прокурора убедит твоя история. Тем более что ты валишь всю вину на Бабича, которого как героя представили к награде.
- Как к награде?! За что?!
- За то, что погиб, исполняя свой долг и проявляя личную инициативу. Он вез в багажнике своей машины снаряды для пушки, чтобы продолжить испытания “Черного орла”, – с нескрываемым пафосом в голосе произнес генеральный, словно перед строем зачитывавший представление к награде.
- Какие испытания?! – голос полковника дрогнул, но не сорвался. – Я же запретил любые испытания! Он же лично мной был проинструктирован!
- Запретил…? - впервые за все время беседы с Семеновым, по лицу генерального проскочила тень испуга. – Бабич говорил, что-то такое, но он заявил, что ты оставил его за себя и передал ему точные инструкции.
- Ничего я ему не передавал! Как вы могли поверить кому-то там, на слово когда вопрос касается такого дела?!
- Да собственно как было ему не поверить?! Он только и делал, что повторял твои слова: надо ускорить, надо усложнить, ближе к реальности… - никак не ожидавший со стороны, опального ныне, полковника такого напора, оправдывался генеральный директор.
- Вы продолжаете обкатывать “Черного орла”? – поняв, что поиски виновного в случившемся вот-вот - и зайдут в тупик, вмиг успокоившийся, Семенов вернулся к судьбе “Орла”.
- Да.
- А что Машков? Почему он ничего не предпринял, чтобы остановить испытания? Не уж-то он - заодно с Бабичем?
- Он арестован за халатное отношение к своим обязанностям, что привело к гибели капитана Бабича…
- Черт! Черт! Черт! Что же это твориться! Товарищ генерал-майор, нужно немедленно остановить испытания!
- Почему?
- Потому что "Орел" не укомплектован по части защиты. Все активные системы собранны в виде муляжей, а динамические блоки и вовсе не поставлены. На танке отсутствуют: большая часть электроники радара, детекторы облучения, система "Праща". Мы с вами, по сути, имеем одно шасси, и то недоработанное, - стоило Семенову заговорить на языке привычных и понятных ему технических терминов, как его речь сразу же выправилась, да и сам он успокоился и перестал заикаться. - Что у вас назначено на сегодня?!
- Обстрел "Орла", - потухшим голосом ответил шеф "Россвооружения" и, взглянув на часы, добавил. - Они уже стреляют.
Семенов немощно рухнул на стул и глубоко вздохнул.
- Попробуйте позвонить им. Может у них какая задержка…
- Там командует Кравцов…
- … у этого задержек не бывает.
В кабинете генерального повисла гробовая тишина. Ни хозяин кабинета, ни его гость не проронили ни звука, не сделали ни единого движения. Но как всегда бывает, в таких случаях, нашелся кто-то, кто нарушил воцарившуюся "идиллию". Из внутреннего кармана пиджака генерального донесся тонкий писклявый голосок сотового телефона.
Генерал-майор с полковником переглянулись, по одному лишь взгляду поняв, кто это может быть и каких новостей от него можно ждать. Генеральный встал со стула. Дошел до своего "должностного" кресла, на спинке которого и висел "звонивший" пиджак и неторопливым движением вынул телефон.
"Да. Я слушаю? Понятно… Ага… Можешь возвращаться».
Спрятав телефон обратно в карман, генеральный вернулся к Семенову, вновь заняв место непосредственно перед ним.
- Ну что, товарищ генерал-майор?
- Первым же снарядом… пробили лоб, разнесли турбину и вывернули передний бак, - обречено произнес генерал, ставя крест и на "Черном орле" и на, связанными с ним, экспортными ожиданиями.
- Танк горел?
- Вроде бы нет… А что?
- Я берусь восстановить его в течение одного-двух месяцев. Если конечно то, что вы перечислили это весь список разрушений, - еще больше чем ранее, поразил своего патрона Семенов той легкостью, с которой произнес столь фантастическое обещание. - А через четыре месяца, если вы мне и моей дочери обеспечите защиту и неприкосновенность, и во время поставите те системы, которые я укажу, мы подготовим танк к выставке.
- Какой выставки?
- Абу-Даби. Ведь вы же там намеривались козырнуть "Орлом"? Или я ошибаюсь?
- Ты уверен в своих силах? То, что ты предлагаешь – не приподъемное дело. К тому же мы не одни... К Аб-Даби готовят Армату.
- Я хорошо знаю танк, и представляю как восстановить его быстро и малой кровью.
- А Армата?
- «Т-14»?
- Да.
- Пески «Арабистана» скажут какой танк лучше…
- Добро. Действуй, полковник, – как-то быстро воодушевившись, согласился обычно недоверчивый и осторожный Дыховичный. – Подготовь, и чтоб сегодня к вечеру у меня был план твоих действий! И не позже!
- Сегодня будет. И срочно связывайтесь с Омском и Нижним Тагилом, у них осталось все недопоставленное «Орлу». Готово – не готово, Нужно срочно забирать…