Чужая судьба 46. Зеркало

Раиса Крапп
46. Зеркало

 Своей реакцией врача я, конечно, напугала. Сначала ему пришлось выводить меня из обморока, потом из состояния истерии, и к концу перевязки от уколов и нервного шока я была будто в угаре, и окружающее воспринимала эпизодически. Я до такой степени была не в себе, что даже не поняла, когда все закончилось, не слышала, как вернулся Ральф… Я только поняла вдруг, что моя рука лежит в его руке, и испуганно открыла глаза.

Он смотрел на меня, как прежде смотрел… Но почему?.. Как он мог?! Ведь он смотрел в чужое лицо, это не было лицом его любимой Рут!..
Мне показалось, он молчал целую вечность. А потом Ральф сказал:
- Усни, любовь моя… Закрой глаза и спокойно усни… Все хорошо, дорогая.

Не знаю, что со мной случилось, то ли я была до такой степени измучена страхом, ожиданием… Не знаю… но после этих тихих, спокойных слов я провалилась в забытье.
А речи мои заготовленные, выношенные, вымученные долгими днями и ночами, не пригодились. Я не смогла заговорить. Так стянуло кожу вокруг губ, что ни одного членораздельного звука издать они не могли. Когда я осознала тщетность своих усилий, меня начали мучить смутные догадки и предположения о том, что я могу увидеть вместо своего лица. Зеркала мне не дали. Сначала. Но на второй день я потребовала от Ральфа, чтобы он дал мне возможность себя увидеть. К тому времени я могла немного двигать руками, а я ли не знала, как может быть выразителен язык жестов, ведь сколько себя помню, я именно на нем говорила с таким удовольствием... Только слезы кипели в душе, когда вспоминала, с каким упоением говорила я этим языком на сцене, и я с болью думала о том, какие нищенские крохи мне остались - возможность едва-едва шевелить кистью… пальцами… Я старалась об этом не думать - плохо становилось от этих мыслей.

Ральф сделал вид, что не понимает меня. Конечно, он понял. И был растерян. А я рассердилась. Я настаивала. Тогда он стал отговаривать меня, сказал, что врач запретил и надо несколько дней подождать. У него был такой несчастный, беспомощный вид… мне даже жалко его стало. Но одновременно я начала злиться. Через несколько минут "пререканий" Ральф молча и долго посмотрел в мои злые глаза, наклонился, осторожно взял в ладони лицо и, едва прикасаясь губами, покрыл его короткими, легкими поцелуями. Потом ни слова больше ни говоря, выдвинул ящик тумбочки и поднес к лицу круглое зеркало.

Мне захотелось зажмуриться изо всех сил. Безмолвный крик комом встал в горле. Но я смотрела. Я поняла, что во мне можно узнать, кого угодно. Особенно, когда очень хочешь узнать, уверен, что узнаешь. Я сама с трудом находила свои собственные черты. Да ничего я не находила. Только глаза. "Интересно, брови и ресницы вырастут?" - подумала я и усмехнулась - тут много чем можно было интересоваться. Мимикой, например, - будут ли двигаться лицевые мышцы… Смогу ли я улыбаться хотя бы…

Ральф убрал зеркало. Мне не хотелось на него смотреть, и я закрыла глаза.
"Как он может?.. Как он может делать вид, что нет ничего страшного… Как может смотреть и не отворачиваться?.. Я не хочу, чтобы он смотрел!!!"

Я почувствовала, что срываюсь в истерику, и как-то смогла сдержаться - ведь он бы себя в этом обвинил. Но в последующие дни мной завладела жестокая депрессии, и с ней бороться у меня не было ни сил, ни желания. Кому это надо, чтоб я делала вид, мол, все о‘кей, хороший парень Ральф! Подумаешь, вместо лица мятый, розово-глянцевый блин! Было бы об чем горевать!

Я не хотела, чтобы он оставался со мной. Я гнала его прочь, категорически выставляла ладонь, отстраняя, едва он подходил ко мне, не реагировала на вопросы. Он страдал. Не уходил, как я того требовала, но был непривычно тихим, незаметным. То подолгу стоял у окна, невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль, то молча сидел рядом с кроватью.

В новой клинике Ральф, естественно, уже не был при мне неотлучно, как раньше. Но все равно, практически, я не видела его только ночью. И теперь, когда он уходил поздно вечером, я испытывала просто физическое облегчение. Одновременно мне страшно не хватало его уверенности, оптимизма, его слов: "Все будет хорошо, верь мне". Пусть я знала, что хорошо не будет, но мне так надо было это слышать и разрешить себе обмануться хоть на секундочку…

http://www.proza.ru/2015/05/25/1696