- Ну что, нашёл подходящего болвана? – спросил Антос-Эмануэль.
- Болван отменный, - заверил его Стюиль, - высшей пробы и высшего качества. 28 лет, уроженец города Польману, постоянно проживает там же. Среднего роста, среднего телосложения, шатен, глаза голубые. Зарплата средняя, интеллект средний, образование тоже среднее.
- Дай-ка я продолжу. Большой любитель крепких выражений и крепких напитков, но пьёт только по пятницам. Жена – профессиональная лентяйка, которая тянет из него деньги и называет неудачником. Сам он ругает правительство по матушке, убеждён, что общество его не оценило, ввиду этого готов прибить любого, и считает всех за козлов.
- Откуда ты знаешь?
- Нико! Если бы я не мог описать внутренний облик среднестатистического обывателя этой страны, то не был бы сыном главы государства.
- Подхалесог с недавних пор работает в учреждении под названием «Научно-исследовательская лаборатория неожиданных открытий». Хотя его сотрудники сами не знают, чем они занимаются…
- Погрязли в склоках и бесконечных псевдонаучных спорах, а их статьи и диссертации полнятся нагромождением таких умных терминов, написать которые может только полный идиот. И вся эта груда бессмысленного спама хранится в местном архиве…
- В котором Подхалесог и трудится в поте лица помощником архивариуса.
- Прекрасно. Это нам полностью подходит. Так что начинаем действовать, - сказал вполне удовлетворённый результатами поиска Антос-Эмануэль и добавил, рассматривая фотографию претендента, - ну истинный герой национального масштаба. Абсолютно уверен, что все герои во все времена в Пронсельвани выглядели именно так.
Директор «Научно-исследовательской лаборатории неожиданных открытий» далеко пошёл в своём практическом подтверждении философии Дарвина. Если макака из Нью-Йоркского зоопарка по кличке Лумумба понимала 109 слов, Мендюк умудрялся не понимать ни единого, и при этом успешно руководить крупной лабораторией.
Как же он осуществлял руководство? Как был директором, если не умел говорить?
А кто вам сказал, что говорить он не умел? Говорил он как раз много. С пониманием слов было туговато. Речи же ему составлял секретарь.
В научных терминах, бумагах и счетах он и не считал нужным разбираться, для этого существовали подчинённые. Иначе: чем они будут заниматься? И если вам приходилось в каком-либо обществе кивать беспрерывно головой, делая вид, что вникаете в суть разговора, то вы хорошо поймёте, чем занимался Габриэль Мендюк на учёном совете, в налоговой инспекции и на приёме у вышестоящих инстанций.
И даже мысли кое-какие у Габриэля имелись. Он думал примерно так: «Главное самое – это вовремя понять: кто самый главный, и вовремя ему поддакнуть».
Для этого он выучил следующие фразы:
«Какая глубокая мысль!»,
«Абсолютно с вами согласен»,
«Нельзя было и додуматься до более правильного решения».
Этот набор слов открывал ему любые двери и безграничные перспективы.
Вызывая же подчинённых к себе в кабинет, Мендюк приступал к самой приятной части своей работы руководителя. Она называлась: пропесочка подчинённых. Для этой части своих прямых обязанностей, Габриэль заучил следующие фразы:
«Я ожидал от вас большего»,
«Вы не справляетесь со своими прямыми обязанностями»,
«Ваш высокий оклад не соответствует вашим посредственным способностям».
И не беда, что директор лаборатории не понимал смысла сказанных слов. Главное, чтобы их понимали его подчинённые. И именно эти, упомянутые только что фразы, Мендюк в данный момент изливал на голову одного из своих посредственных сотрудников, помощника архивариуса Пусария Подхалесога. Начиная данный разговор, вышестоящий выдал подчинённому ещё одну свою коронную фразу, с которой обычно и начинал все свои разговоры с нижестоящими: «Делом надо заниматься, делом». Так он сказал, смысла же этих слов не усвоил, и усвоить не пытался. И даже, возможно, не понимал, что у этой фразы есть какой-то смысл.
Каким делом занималась его лаборатория, Мендюк тоже не знал. В народе же об этом ходили слухи различного характера. Одни говорили, что там изобретают… впрочем, что изобретают они не говорили. Другие выдвигали версии, что она испытывает… впрочем, что испытывает тоже никто не знал. Третьи болтали, что учреждение это строго засекречено и только его сотрудники знают… впрочем, они тоже ничего не знали. Но очень надеялись на то, что знает Габриэль Мендюк. А он и не подозревал о том, что должен что-то знать. И если бы ему кто-то даже сказал об этом, он всё равно бы ничего не понял.
Но научно исследовательская лаборатория неожиданных открытий считалась вполне перспективной, потому что сотрудники её регулярно выступали с докладами на научных конференциях. К тому же активно рекламировала себя в различных средствах массовой информации. А её эмблема: супермен в блестящем на фоне звёзд, внушала уважение обывателям.
Девиз лаборатории, начертанный огромными красными буквами, гласил: «Двинем мы вперёд прогресс, и забудете про стресс». Кроме уважения он вызывал ещё и доверие и желание восхищаться и восхищаться.
Габриэль Медюк регулярно фигурировал в теле и радио эфирах, где благодарил население за доверие и восхищение. Но население не подозревали, что Мендюк не подозревает о том, что у этой фразы есть хоть какой-то смысл.
Но не смотря на то, что директора лаборатории нельзя было назвать человеком разумным, после разговора с ним Пусарий Подхалесог чувствовал себя полным идиотом.
В заключении своей блистательной речи, имеющей целью ввести объект в шоковое состояние, Мендюк сказал:
- Надо неуклонно повышать свой культурный и интеллектуальный уровень, чтобы шагать в ногу со временем. Иначе вы не сможете усваивать тот огромный поток информации, который обрушивает на нас технический прогресс. Наращивайте свою квалификацию, работайте над собой и совершенствуйтесь.
На что Пусарий ответил директору:
- Это, конечно, всё очень верно, что вы говорите. Но неплохо было бы, чтобы вы, как руководитель, больше обращали внимание на человеческий фактор. Культурный рост нуждается в материальной заинтересованности.
В ответ Мендюк зафурычил следующее:
- Соответствующая квалификация и оплачивается соответственно. Штат сотрудников и их оклады должны разумно регулироваться. Мне кажется, что вам не на что претендовать сверх того, что вы получаете. Ваш оклад и так не соответствует вашим посредственным способностям.
За ужином дома в разговоре с женой, Пусарий передал вышеприведённую часть разговора в следующих выражениях.
Он мне: «Ты чё, в натуре, совсем что ли оборзел?»
А я ему: «А мне по барабану твои наезды, мне нужны бабки».
Он мне: «Тебе совсем башню снесло?»
А я ему: «За лузера меня держишь?»
А он мне: «Твоё место последнее, догоняй!»
И хотя у Пусария Подхалесога было туго со словарным запасом, а директор Мендюк вообще не подозревал, что у речи бывает смысл, сдаётся, что мысли последнего каким-то чудом дошли до собеседника.
Нагкуш (с телеэкрана): А в вашем эфире самая свободная от комплексов программа «Голопом по Европам». И я, её закомплексованный ведущий Атас Нагкуш. В нашей передаче мы неустанно несём культуру в массы, являясь оплотом здоровой демократии. И мы уже сумели достучаться до сердец почти каждого обывателя, неуклонно повышая свои рейтинги. Но, справедливости ради и под большим секретом я хочу заметить, что не всем нравится наше интеллектуальное шоу, некоторые считают его не совсем интеллектуальным. Но поскольку у нас в программе полная свобода и демократия, мы даём высказаться и таким личностям.
И в нашей студии известнейший психолог Марселиз Миконеуз. Недавно по радио он изложил свою весьма нелицеприятную точку зрения на наше шоу, и теперь пришёл сюда для того, чтобы продолжить свою продуктивную критику.
(тихо, в экран) Однако, смею вам напомнить, что совсем ещё недавно он имел несколько иную точку зрения по данному вопросу. Что с людьми делает ООБКД!
(громко) И так, встречайте, наш оппонент!
Заиграла торжественная разгромная музыка.
Миконеуз: Здравствуйте, уважаемые. К сожалению, мистер Нагкуш не сколько не преувеличил, говоря о том, что мне лично это псевдокультурное мероприятие внушает чувство глубокого отвращения. И я пришёл сюда, чтобы объяснить свою точку зрения, так сказать, с психологической стороны.
«Интеллектуальное шоу» - кричит сам о своём детище Жульен Селестрро, воображая, что открыл какой-то особый жанр в шоубизе. Шоу? Пожалуй. Но где же интеллект? Вы заманиваете известных, уважаемых людей в свою студию и выставляете их дураками на потеху зрителей. Зрителям это нравится, они в восторге. На том и строится ваша популярность, нажитая на низменных инстинктах толпы.
Нагкуш: Но простите, мы приглашает в студию не только известных людей, участником нашего вещания может стать каждый. Мы даём слово любому. В наших героях люди узнают своих соседей знакомых и родственников. Может на этом и строится наша популярность?
Миконеуз: Всё правильно, однако, дураками вы делаете всех, а Селестрро удовлетворяет свои амбиции.
Нагкуш (с надрывом): Вы ошибаетесь! Как вы ошибаетесь! Тут вопрос принципиальный. Сейчас я вам поведаю его печальную историю. Когда умирала его глубоко любимая бабушка, маленький Жульен…
Миконеуз: Помнится недавно по радио он озвучивал совсем иную версию событий. Или он опять соврал?
Нагкуш: Одно другому не мешает. И так, когда умирала его бабушка, то призналась на смертном одре, что всегда мечтала станцевать сольную партию на сцене оперного театра. И тогда Жульен отправил слёзное письмо наследному принцу с просьбой исполнить мечту умирающей. Но принц отказал на отрез под нелепым предлогом…
Миконеуз: Ну так я и знал – психологическая мания. А вы: интеллектуальное шоу, интеллектуальное шоу! Вот вам и весь интеллект. Замечу, как специалист, что поведение этого вашего Селестрро теперь почти так же наивно, как и его поступки в детстве. Действительно, наш принц немного зациклен на себе и несколько эгоцентричен. Но нельзя же делать из него какого-то монстра. Такой монстр живёт в каждом из нас. Любой, получая неограниченную власть, превращается в чудовище. Готов с вами поспорить.
Нагкуш: Не может быть! Хотя сам Селестрро нашёл бы что вам возразить. Он бы сказал, что не так наивен, и прекрасно понимает, что воевать нужно не с человеком, а с формацией.
Миконеуз: Ещё одно наивное заблуждение. Селестрро призывает к коммунистической революции, только в виду своей неосведомлённости не знает о том, что она уже произошла.
Нагкуш: Как? Когда? Почему же молчат газеты?
Миконеуз: Вам разве не рассказывал ваш учитель истории, что первое упоминание о такого рода переворотах находят ещё в древнеегипетских рукописях, а идея о социальной справедливости стара, как мир. Так почему же до сих пор не воцарилась мечта о свободе и равенстве? Да потому что никто в действительности не хочет быть свободным. Все хотят быть господами. Я не спорю о том, что Гессор Грандескки – тиран. Я сомневаюсь только с том, что это порочит его имя. Да будет вам известно, что «тиран» - это не ругательство, а титул, который присвоили (заметьте, с полного и добровольного согласия с его стороны) великому Цезарю граждане Рима. Они надеялись на то, что сей достойный человек избавит их от демократии, которая изрядно надоела населению из-за насилия и взяточничества чиновников. Что же касается наследного принца, я уверен, что если бы вы смогли узнать его поближе…
Наукуш (восторженно): И у нас есть возможность это сделать, потому что принц у нас в студии! Мы частенько приглашаем его на нашу передачу, а он, как ни странно, соглашается и приходит… Хотя прекрасно знает, чем это обычно кончается.
И так, встречайте! Любимец публики… То есть, простите, любимец нашего народа, конечно же, наследник пронсельванского престола и продолжатель дела своего отца Антос-Эмануэль Грандескки, будущий диктатор и тиран (в хорошем смысле этого слова).
Принц входит под звуки государственного гимна и бурные аплодисменты присутствующих.
Его высочество (плача ): Спасибо! О, спасибо тебе, мой добрый народ! А вас, мистер Нагкуш прошу простить меня за то, что устраиваю всякого рода слезливые сцены и сантименты, но просто не могу сдерживаться всякий раз, когда слышу звуки государственного гимна и приветствия черни, которая любит меня!
Нагкуш: Извините, а вы уверенны в том, что ваш народ вас любит?
Его высочество: Ну, разумеется. Разве вы сами этого не видите? Разве вы не слышите этих приветственных возгласов и аплодисментов? И так каждый раз, когда я встречаюсь с людьми. Они выражают мне свои искренние восторги, а я плачу от умиления.
Нагкуш: Значит, вы уверенны в том, что как наследный принц вы на своём месте?
Его высочество: Несомненно, а разве можно судить иначе?
Нагкуш: И вы никогда не сомневались в этом?
Его высочество: Признаюсь честно, сомневался. Но в этом случае, чтобы рассеять свои сомнения, я обращался к кому-нибудь из своих подданных. Я спрашивал: «На своём ли я месте, многоуважаемый?». И неизменно слышал утвердительный ответ. Тогда я спрашивал снова, дабы устранить все неясности: «Может было бы лучше, чтобы на моём месте был кто-то ещё?». И неизменно получал ответ, что я – совершенство во всех отношениях.
Нагкуш: Простите, мой принц. А вы уверенны, что эти люди говорили искренне?
Его высочество: Конечно, разве кто-то в это время стоял у них с палкой за спиной? А те из моих подданных, которые приходят приветствовать меня на парадах и праздниках? Разве кто-то заставляет их вставать в три часа утра, чтобы занять место поближе к моей персоне?
Нагкуш: Действительно, весьма разумно. Кто заставляет народ льстить правителям? Кто тянет людей за язык? И разве виноваты властители, что люди готовы унижаться до предела, добровольно и раболепно падая на колени. Кто принуждает нас лизоблюдствовать перед вышестоящими, опуская своё достоинство ниже плинтуса? Или может кто-то приставляет нам к виску револьвер, когда мы лижем задницу нашему глупому начальнику? И что удивляться тому, что власть предержащие воображают о себе слишком много, коль мы сами даём пищу их воображению?
Его высочество: Что же касается этого вашего мальчика (Жуля Селестрро, если не ошибаюсь), то я в недоумении. Чего он хочет от меня? И кто вообще верит в его истории? На какую аудиторию они рассчитаны? Кто в состоянии плакать, читая его сопли? И даже если все его «предания» и в самом деле имели место в действительности, чего он добивается, рассказывая их? Если бы я угощал бы всех побирушек в мире, то эти бы побирушки сами перестали меня уважать. Кроме того, сладкое плохо влияет на пищеварение, а балетные сцены не для престарелых бабушек.
Нагкуш: Да, несомненно, все мы превратно думаем о принцах, а у них свои проблемы. Ведь у вас есть проблемы, Ваше высочество?
Его высочество: Разумеется! Вот несколько дней назад, к примеру, у меня на лбу вскочил огромный прыщ, и я не мог фотографироваться.
Нагкуш: Какой кошмар! Что же вы изволили предпринять в этом безвыходном положении?
Его высочество: Я позвонил своему лечащему врачу, и он собрал консилиум из 113 профессоров. Они лечили меня кремами и снадобьями, но абсолютно без всякого результата.
Нагкуш: Ох, уж эти медики, представляю, как вы были недовольны!
Его высочество: Недоволен – это не то слово! Я велел их высечь.
Нагкуш: Простите, но телесные наказания у нас запрещены по закону.
Его высочество: В самом деле? Какие глупые законы! Хорошо, что я их не читаю. Но хватит петь мне дифирамбы, это так утомляет. Давайте обратимся к сути нашей проблемы и исполним то, для чего я сегодня здесь, в студии. Сегодня я вознамерился осчастливить своих подданных.
Нагкуш: Вы и в самом деле решили осчастливить всех своих подданных?
Его высочество: Нет, пока только одного.
Нагкуш: Вы хотите осчастливить самого достойного?
Его высочество: О, нет! В этом случае все скажут: а в чём тут заслуга принца? Этот человек и так был достоин.
Нагкуш: Тогда, видимо, вы осчастливите самого ничтожного?
Его высочество: Ну, нет, тогда все скажут, что это несправедливо. Я хочу выбрать золотую середину и осчастливить самого среднего.
Нагкуш: Безмерно мудрое решение! Но как вы найдёте такого? Разве что вам поможет наш разумнейший Миконеуз.
Миконеуз: Я готов вам помочь, мой принц! Как раз недавно, проводя свои глубоко научные опыты, я задался целью для себя вывести идеал некоего «среднестатистического обывателя», некую усреднённую психологическую единицу, то есть того, чья посредственность проявляется наилучшим образом. Я прибегнул для этого к услугам научных тестов и компьютерных данных, и они показали, что наисреднейшей посредственностью в Пронсельвани является житель провинциальной глубинки, некий человек по имени Пусарий Подхалесог (любимый цвет синий, любимый месяц – июнь, по утрам обожает пить кофе, предпочитает женскую грудь пятого размера).
Его высочество: Прекрасно, его и выберем. Это замечательный случай разрешить наш спор. Мы осчастливим этого простого парня и посмотрим: что из этого получится. Если попав в благоприятные условия, этот посредственный человек проявит удивительные способности и многие таланты, если он совершит множество добрых дел для блага государства и народа, то такие фанатики, как Жульен, безусловно правы. Во всём виновата принятая политическая система, и несправедливое устройство нашего общества. Если же он останется посредственностью, значит, правы мы – властьпредержащие, относясь к народу снисходительно, как к толпе и сборищу ничтожеств. Его же мы не поставим в известность по поводу наших планов, а скажем лишь то, что он приглашён на аудиенцию высочайшими инстанциями ввиду своей уникальности.
Нагкуш: Но у меня возникают некоторые сомнения. Нашу передачу смотрят каждый день миллионы зрителей. Каждый из жителей нашей страны, согласно опросам, хоть раз в месяц смотрит нашу программу, а ровно половина населения каждый день включает телевизор только лишь для того, чтобы полюбоваться на мою рожу. Возможно, и наш подопытный тоже. И если он будет осведомлён, что его исследуют, не нарушится ли чистота эксперимента?
Миконеуз: У меня готов ответ.
Нагкуш: Вы только посмотрите на этого парня, у него на всё готов ответ!
Миконеуз: Вы только что сказали, что вашу программу смотрит огромное количество обывателей. Но кто-то из них смотрит вашу передачу почти каждый день, кто-то только в среднем раз в месяц. Усреднённая же психологическая единица, согласно научным расчётам, должна интересоваться вашим вещанием приблизительно через день, то есть каждый второй день считая он начала месяца. А сегодня как раз нечётное число. То есть, если мы сегодня же вечером позвоним мистеру Подхалесогу, то он наверняка ещё не будет осведомлён.
Нагкуш: Позвольте вам не поверить.
Миконеуз: А давайте проверим. Номер испытуемого я уже сообщил вашему оператору.
По громкой связи слышны гудки... потом душераздирающие визги и писки.
Нагкуш: Боже! Я туда попал, может это мышиный зоопарк?
Женский голос: Нет, Атас, не вешайте, пожалуйста, трубку! Это Мусинда Подхалесог, жена Пусария, я просто рада очень. Это правда, что моего мужа покажут по телевизору, я сейчас как раз смотрю вашу программу?
Нагкуш (в сторону Миконеуза): Похоже, вы промахнулись, профессор!
Миконеуз: Не торопитесь… Миссис Подхалесог, ваш муж тоже с вами? Он тоже смотрит телевизор?
Мусинда: Конечно, нет. Он получает разнос от начальства. Я так рада!
Нагкуш (восторженно ): Хвала науке! Против неё не попрёшь! А вы, миссис, смотрите на радостях не обрадуйте вашего мужа в том, в чём пока радовать не надо.
(прикладывает палец к губам) И вы, наши дорогие телезрители, тоже – молчок!
А пока, Муся, расскажите-ка нам о вашем муже: чем он живёт? О чём мечтает?
Мусинда: Ну, живёт он со мной, а мечтает трахнуть Ланарию Нуарье.
Нагкуш: Исчерпывающий в своей гениальности ответ.
Мусинда: Ещё он желает, чтобы бабок было побольше и чтобы всеми командовать. Так вы исполните его желание?
Нагкуш: Обижаете, это для Его высочества – раз плюнуть! А вы что скажите на последок, мой принц.
Его высочество (весьма таинственно): Считается, что худшее наказание для людей – это лишить их желаемого. Но иногда случается, что если задумал наказать человека – дай ему то, что он хочет. Поговаривают, что самое ужасное место – ад. Но с этим можно поспорить. Не нужно адских пыток, человек способен гораздо лучше покарать себя сам. Вы требовали дать власть плебусам, так получите желаемое.
продолжение следует