Маленькая танцовщища

               


                Так много вздоха было в ней,
                Так мало – тела.

                М. Цветаева

                1.

        Чайковского танцевать! танцевать!..
       Завтра, уже завтра выйти на сцену! «Музыка высекает огонь из сердец    человеческих». Тонкая вуаль зала. И горячая тишина.

- Ариша, тебе пора спать! – сказала мама.
-Да, мама. Я уже сплю.

Как приятно взяться за руки со сном и пойти туда, куда он поведет. Первый шаг…, второй…, медленно и топко, далеко, в туман, ступенями, обрывами, до обморока, до бездны.
В комнате пахнет осенним дождем. На книжной полке рядом с Андерсеном стоит детское имя Марины Цветаевой.
Нет, люди непременно сошли на землю с неба.

Какие у Ариши были глаза? Такие, какие бывают у восьмилетних девочек, - ну, конечно же, звездные! Гордая осанка и царственный поворот головы.

Комната в ночи, без окон и дверей. Как она попала в нее, если нет входа? Пол скатывается наклонной плоскостью куда-то вниз, раскосые шаткие стены на снисходящем в пустоту полу желали бы погибнуть от землятресения, но умрут от легкого шага. Нет, в этом что-то есть чарующее и восторженное: не умереть, а погибнуть!
Два огромных ртутных шара, один немного меньше другого, вдруг выкатились из пустоты и принялись раскачивать комнату. Одна стена, самая крепкая и устойчивая из всех, превратилась в дверь и со скрипом слетела с петель. Под потолком блеснуло что-то. От тишины и качки началась морская болезнь.

Девочку бросало в холодный пот, мелкую дрожь, рвало.
-Ариша, что с тобой?
Комната, оказывается, стоит на месте. Только темно и душно.
- Закрой глазки и усни, - сказала мама, - баю-бай, баю-бай.

Опять началась качка. Лестница из трех ступеней зависла в воздухе. Она оторвалась от площадки и замерла в пустоте. Даже с первой ступени не спрыгнуть на землю, - высоко, да и земли-то не видать, только черная дыра под ногами. Два шага вверх, два шага вниз, под рукой пропали перила и, как на эскалаторе, размякли и растопились пластилиновые ступени.
-Мамочка, я упаду! - закричала Ариша и вздрогнула.
-Успокойся, я с тобой! Спи. Баю-бай, баю-бай,- прохладная рука с лаской погладила по голове и откинула со лба влажную налипшую челку. Лоб сразу озяб.
-Поцелуй меня, мама.
Теплые губы легли на лицо.
- Спи, моя девочка, и ничего не бойся. Баю-бай, баю-бай.

Лифт со скоростью света несется с первого этажа, … проскакивает шестой, седьмой, восьмой, девятый, - стоп! Дальше нельзя, заклинило все кнопки. Двери заклинило тоже. Не хватает воздуха. Удушье. Пот падает градинами. Вверх нельзя. Давай вниз. Машина заработала. Машина полетела. Давление падает, гудят тросы: восьмой, седьмой, шестой, пятый, - стоп машина! Кто сказал, что выше крыши нельзя?  Разбег, разгон. Сердце трепещет в коленках. Не бойся, девочка. Пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый, - лифт пробивает крышу и вылетает в небо. Напряжение кончилось. Звезды ожерельями повисли на шее и запястьях.
- Мне всегда говорили, что вы холодные, а вы горячие, как крапива. Но я не боюсь крапивы, правда! Вы верите мне?
-Верим! Верим! – лучились звезды. – Твои глаза – наши звездные братья.

- Тсс! – сказала мама отцу. – Она только что заснула. – Бедная девочка, завтра ей танцевать. Она так перенервничала, боюсь, как бы не заболела.
- Я посижу возле нее, - сказал отец. И поцеловал горячее ушко спящей маленькой танцовщицы.
- Папа, - потянулась Ариша. – Я буду дружить со звездами. Они горячие, как крапива.
- Спи, моя звездная девочка. Спи, моя балерина. Баюшки-баю.Баюшки-баю.

                2.
Утром, когда Ариша бежала в школу, ей встретился упрямый малыш, который не слушался маму.
- Что это? – спрашивал он и тыкал пальчиком в небо.
- Это небо! – сердито отвечала мама и дергала его за руку. – Ты можешь идти быстрее!
- А каким оно бывает? – не унимался мальчик.
-Каким, каким? – сердилась мама. – Хватит смотреть на небо, гляди лучше под ноги.
-Небо бывает парное, как молоко, - сказала Ариша. – Ты пил когда-нибудь парное молоко?
- Оно противное, - сморщился малыш.
Ариша улыбнулась.
- Еще небо бывает мягким, как моченые яблоки и теплым, как одеяло. Небо всюду сопровождает нас всю жизнь. Посмотри: ты идешь вперед и оно идет с тобой, ты будешь возвращаться обратно и оно пойдет рядом. Полетишь на самолете, поедешь на поезде, останешься дома, отправишься далеко-далеко, - оно будет всегда там, где и ты…
- Послушай, девочка. Что ты пристала? Тебе что, мало дороги? Иди, куда шла! – возмутилась мамаша.
-Нет, я хочу про небо! – закричал малыш.
-Нечего на небо глаза таращить! – дернула мать сына за руку.- Под ноги надо смотреть. Кто глазеет на небо, тот спотыкается на земле. Шевели ногами, опоздаем ведь!
Но малышу было мало лет. Он не любил слушаться маму. Он шел и смотрел облака.


                3.

Вечером, когда солнце уже сидело на антенне пятиэтажного дома, во Дворце культуры начался концерт. Зал был полон.
Маленькая белая птица с огромными звездными глазами в смятении и ужасе умирала на сцене…

- Браво! – кричали дети.
- Браво! – кричали взрослые.
- Браво, моя маленькая танцовщица! – тихо шептал отец.
После концерта забавный толстяк-репортер щелкал фотокамерой, засыпал Аришу вопросами и кричал: «Это сенсация!»

                4.

В воскресенье, убежав ото всех в небольшую рощицу, Ариша сидела под тонкой березкой и разговаривала с кем-то вслух.
- Ты что, душевнобольная? – грубо осадил ее мальчишка, словно выросший из-под земли.
- А, это ты, - улыбнулась Ариша, нисколько не смутившись.- Садись рядом, если хочешь, только осторожно.
Мальчишка ухмыльнулся, но сел.
- Я разговариваю с птицей. Она умерла. Здесь мы с папой ее похоронили. Я не могу ее забыть. Потому что виновата перед ней. Она залетела к нам зимой в форточку и жила у нас в доме всю зиму. Весной папа хотел ее выпустить, но я не дала. Тогда он стал чинить клетку, а птица оказалась у меня в руках. Я любила ее. Но я так боялась, что она вырвется и улетит, что … задушила в ладонях, нечаянно. Она была такой нежной. Я прихожу сюда почти каждый день и рассказываю ей про себя все-все. Я знаю, она слышит меня, ведь ее душа на небе. Может быть, когда-нибудь она простит меня.
- Подумаешь, птица! - скривился мальчишка. Поднялся на ноги, отряхивая штаны.
- А я ночью дружу со звездами, - сказала Ариша. – Они горячие, как крапива.
- Врешь ты все, дурочка с переулочка, - и громко расхохотавшись, завертелся перед ней волчком. Потом отскочил немного назад, разбежался и с разбега обеими ногами прыгнул на птицыну могилку.
- Что ты делаешь! Не надо! Не надо! – кричала Ариша и, падая, руками хватала его за ноги. А он со звериной радостью затаптывал землю и вздымал клубы пыли.
- Вот тебе! Вот тебе! – твердил он и топтал, топтал, топтал.
После долгого напряженного барахтанья и борьбы, Ариша первой поднялась с земли. Закашлялась. Отерла с глаз слезы.
- Я не боюсь тебя, -  сказала она.- И не стану из-за тебя злой!
Мальчишка ухмыльнулся в ответ. Толкнул ее в грудь. Она снова упала.
-Дурочка с переулочка! – крикнул он. И убежал.

                5.
Жуткая комната в ночи. Пустая. Огромная черная собака вбежала в нее, стуча тяжелыми лапами по полу. Мелкие ртутные шарики невесомо перекатываются жемчужинами и осыпаются на волосы и кожу рук. Их смахивают, стряхивают, но они скатываются в более крупные или рассыпаются на более мелкие. Улучив момент, собака бросается в лицо.
- Нет!- кричит Ариша и мечется по подушке.
- Ну что ты! Что ты, моя девочка! – шепчет мама и прижимает Аришу к груди. – Баю-бай.Баю-бай.
- Мне страшно, мама!

- Спи, моя балерина. Спи, моя танцовщица. Завтра будет солнышко  и все пройдет, все забудется. Баюшки-баю, баюшки-баю, - садится на уголок кровати отец.
-Папа, - испуганно шепчет Ариша, а когда я умру, мою могилку тоже затопчут? - и она плачет. – Когда я умру, защити меня, папа. Пусть никто не обидит меня.
- Малышка моя, ты не умрешь. Ты будешь жить долго-долго, а потом взойдешь на небо к солнцу и звездам, ведь они твои друзья, ты сама говорила.
- Нет, - сказала Ариша. – На небо меня не пустят. Потому что я  убийца!



                6.

Чайковского танцевать, танцевать… Но уже без восторга, с одними слезами, маленькая танцовщица превращалась в лебедя.
После спектакля Ариша упала в обморок.

-Солнышко мое! Посмотри, сколько ландышей принес тебе папа. Какие они славные! – говорила мама, укладывая Аришу дома в постель.
-Спасибо, папа.
- Скажи мне, малышка моя, чего ты хочешь еще? Что принести тебе? чем порадовать?
-Спасибо, папа. Ничего больше. Только ландышей на могилку, они так похожи на балерин.

                7.

Тот самый, неряшливого вида мальчишка, окруженный старшими приятелями, восседал на мопеде, наслаждаясь тем, что ему позволили.
Со дня смерти маленькой танцовщицы прошла неделя. В соседних домах, квартирах, улицах, дворах, люди по-прежнему суетились, где-то варили суп, пили чай, лечили детей. Встречали и провожали гостей, и только у матери с отцом  не было больше ласковой дочки со звездными глазами.
Все эти пустые, страшные, бессмысленные дни, безжизненно и безразлично уходил и возвращался с работы отец. И вдруг, именно сегодня, его невидящие глаза вырвали из пропитанного дождем воздуха мину тринадцатилетнего мальчишки. И ноги сами понесли к нему, а руки озверели. Неожиданно и страшно они стащили его на землю и вцепились ему в горло. Под напором сильного мужского тела и налившихся кровью глаз, подросток клонился и обламывался, как тростник. Мужские руки сдавливали его горло все туже, еще немного и этот костлявый щенок будет мертв!
- Не надо, папа! – сказала Ариша с неба. – Я простила его.
И… руки напряжено разжались. Обреченное дрожащее тело выскользнуло из них и осталось сидеть в луже, бледное и испуганное, харкающее кровью.

                8.
Она видела все: свои похороны, на которых все называли ее бедным ребенком, и жалели, и плакали, и приносили цветы. Добродушный толстяк-репортер тоже пришел. Он принес ей букет и долго смотрел ей в лицо тоскливыми глазами, словно хотел спросить что-то очень важное.
А она, маленькая танцовщица, там, где легко и свободно, стала младшей сестрой людям, которые однажды, на отпущенный им земной срок, сходят все-таки с неба.