*Истина - существо женского пола, поскольку она скорее красива, чем приятна*. Терри Пратчетт
Передо мной стояла девушка моего возраста, но поменьше ростом. Ее озорные черные глаза перебегали с точки на точку, глядя из-под густой черной челки. Весь ее вид выражал активность и нетерпение. Внешне у нее не было ничего общего с лисой, но все же она мне ее напоминала. Девушку звали Джией, и она была, как с Сашей мы и предполагали, китаянкой.
Второй был парнем, Павлосом. Чистокровный загорелый грек с русыми густыми кудрями и серыми глазами. У него были широкие плечи и правильное атлетическое телосложение. Удивительно, что все мы - самые разумные представители своих стран - носили в себе все черты своих этносов. На Джие было короткое платье, которое переливалось блеском хищных глаз. На Павлосе были темно-синие брюки и белая рубашка с сапфировым воротником. На левом запястье серебром сверкали наручные часы.
- Это Россия Добрева, - сказал ребятам на английском Саша, а Олег позади него обиженно и немного сконфуженно хмыкнул. Ребята изучающе на меня уставились. Я, к своему огромному удивлению, не смутилась, как всегда, и не опустила глаза, покраснев, а дружелюбно, как мне показалось, улыбнулась и помахала им рукой.
- Привет, - сказала я по-британски. К счастью, голос не был хриплым и предательски не дрогнул.
Я вижу, как ребята свободно выдыхают, как расслаблено опускаются их плечи, как лицо заново приобретает здоровый цвет. Я с усмешкой прищуриваюсь: интересно, а кого они ожидали увидеть на моем месте, раз так были напряжены? Саша ободряюще мне улыбается и сжимает руку. Я робею, но несмело отвечаю на улыбку. Нельзя показывать свои слабости, скрипит недоверчивый голос внутри меня. Старый ворчун и заядлый скептик, весело мыслями отвечаю я ему.
- Привет, - говорит Павлос и протягивает мне руку. Я минуту мешкаю и все же пожимаю, кивая, - Очень приятно.
- Мне также, - улыбается Джия и, к моему изумлению, чмокает меня в щеку. Брови Олега недоуменно подпрыгнули до середины лба, а я лишь нацепила смущенную улыбочку Моны Лизы, за которой невозможно ничего разобрать.
- И мне. Какие у вас таланты? - напрямик пошла я, не отличаясь деликатностью и тонкостью; у нас слишком мало времени на разговоры. Тем более теперь, когда полиция нашла Славу и Апрелину.
Ребята удивленно переглянулись и одновременно переспросили:
- Таланты?
- Да, - поясняю я, раздраженно убирая одинокую прядку со лба, - Каждый в нашей семерке имеет свой талант. Кэтрин, например, умела отлично играла на пианино, Асена хорошо плавала и была медалисткой. А Виолетта была моделью.
- А ты? - три пары глаз глядела на меня с любопытством. Третьим был Олег, вот уши-то развесил.
Я бросила взгляд на Сашу, тот казался невозмутимым и спокойным, как статуя.
- Магнитизм, - буркнула я; они совсем не удивились. Вернее не этому, как я ожидала.
- Так это ТЫ? - округлила глаза Джия, а Павлос уставился на меня так, будто видел впервые. Возможно, так и было, многие вещи нам не дано увидеть сразу.
- Разумеется, я это относительно я, - сказала я, - Главное с какой точки смотреть. - По виду Олега сразу было ясно, что ему ни черта не ясно.
- Нам сказали, что среди нас будет одна такая, или один такой, которая сможет притягивать проценты, - объяснил Павлос, а Джия несколько раз подряд кивнула, видимо, очень нервничая.
- Вам сказали? - опешила я, - Кто? - о великий космос, неужели остались такие люди?
- Да, они вроде наших менторов. Ученые и простые люди, заинтересованные в развитие человеческого мозга. Но они относятся к нам, как к друзьям, а к не подопытным кроликам. Но ведь и у тебя есть свои, - он покосился на Сашу и Олега. Я опустила голову: все-таки было стыдно от осознания, что я так неблагодарно их забыла.
- Так ты сказала, что они УМЕЛИ?.. - Джия осеклась и закусила губу.
- Да, они... Мертвы.
- Я так и думал, - вздохнул Павлос, - Я так и знал.
- Нас тоже убьют? - Джия побледнела и задрожала. Ну, прямо маленький лисенок в темном лесу.
Я поспешно схватила ее за руку, шагнув поближе.
- Нет, если мы будем бороться. Мы должны бороться, Джия, - так как наш разговор проходил на английском, то половину ни Олег, ни дед Митя не понимали. Для меня-то после приобретения процентов это не составляет огромного труда, как и для Саши, который, видимо, хорошо учил его в школе.
Павлос поджал губы, сосредоточенно глядя в пустоту, и накрыл наши руки своей.
- Мы будет бороться.
- Один за всех, и все за одного, - прошептала я, чувствуя, как на глазах показываются слезы.
- Именно, - с улыбкой прошептали ребята, и их глаза тоже заблестели влагой.
Мы вновь сидели за баром. На этот раз места Олега, деда Мити и Саши заняли ребята. А те ушли, чтобы дать нам время поговорить.
- Так все же какие у вас таланты? - хитро усмехнулась я, попивая коктейль через соломинку.
- Джия превосходно рисует, - сказал Павлос, заказывая себе такой же коктейль. Блин, а самому выбор сделать лень?
- А Павлос пишет стихи, - ответила Джия.
- Я тоже когда-то писала стихи, - обрадовалась я.
- А почему бросила? - парень изучающе на меня поглядел.
- Личные обстоятельства, - пожала я плечами, - плюс отсутствие вдохновения.
- Как я тебя понимаю, - вздыхая, кивнул он.
- Россия, а сколько у тебя процентов? - спросила Джия.
- Шестьдесят.
- И какие стадии ты прошла?
- Память, полный контроль своего тела, - принялась зажимать пальцы я, - генетическая память и осознание времени.
- Следующим будет управление материей, - прошептала Джия. Она выглядела так, будто ее ударили по голове.
- Интересно, какова будет последняя стадия? - Павлос озабоченно теребил соломинку.
- Этого мы, увы, никогда не узнаем, - решительно и холодно отрезала я.
- Но почему? - в унисон изумленно воскликнули ребята.
- Потому что я рассказала вам механизм приобретения процентов, - я сжала пальцы в крепкий нервный замок, - А убивать людей, тем более таких же как я, - я скосила на них глаза, - Я не хочу.
Джия закрыла глаза, Павлос сделал огромный глоток и едва заметно покачал головой. В их действиях чувствовались неодобрение и критика к моим словам. Но разве это неправильно с точки зрения морали? Ведь мы не вправе распоряжаться чужой жизнью. Не мы ее давали, и не нам ее забирать.
- Вот поэтому мы никогда и не достигнем ста процентов, - сказала Джия.
- Тебе мешает человечность, - проговорил Павлос.
- А разве это плохо?
- Для науки - да.
- Но я не способна убивать, - я сжала кулаки: я не убийца. Даже ради науки. Я - человек. ЧЕЛОВЕК.
- Это пока, - слабо улыбнулся Павлос.
Я вздохнула и подалась к бармену.
- Милый, повтори-ка мне предыдущий заказ.
- Какой из предыдущих? - он косо и недобро глянул на меня.
Я махнула рукой.
- Ай, какой хочешь!
Ребята с сочувствием на меня посмотрели.
- Тяжело?
- Не то слово.
- Надо бороться.
- Эй, - я не смогла сдержать улыбки, - Это мои слова вообще-то!
Через час я была пьяна в стельку, как говорят. С ребятами мы очень мило пообщались, и между нами больше не было пропасти. Я уже не помнила, что пила, но сейчас стояла возле какого-то столика и кулаками мерилась силой с каким-то мужчиной. Наши локте прочно стояли на поверхности, а вокруг весело улюлюкала пьяная толпа. Завтра они все это забудут, как и я, но мне надо хорошо отдохнуть. Где-то вдалеке криками за меня болели Олег и Саша, был слышен заливистый смех Мирослава. Джия и Павлос уже уехали, приняв поздравления: им надо было успеть на самолет, ведь приехали они лишь ради меня. На прощанье и удачу Джия подарила мне пестрый браслет, который она сплела сама. Я, впечатлительная и сентиментальная особа, чуть было не расплакалась и сказала, что у меня нечего подарить взамен, но она обняла меня и утешила:
- Главное, приезжай ко мне почаще. Я живу в деревне возле Пекина. Точный адрес скину по электронной почте. И вот там дари мне свою улыбку, - от ее слов я таяла сильнее, чем от глаз Славы.
Под бурные овации публики я, напряг руку, победила. Мое красное от пота и напряжения лицо сияло торжеством честной победы. Хорошо что я в Первоуральске ходила заниматься на уличные тренажеры. Их прелесть состояла в том, что во-первых они были бесплатны, а во-вторых в них, в отличие от спортивного зала, не воняло потом. А еще мне нравился простой дизайн уличных тренажеров, оформленных в синие и белые матовые тона.
- Молодец, - Саша подошел ко мне и протянул стакан с соломинкой и кусочком лимона, - Каждому бойцу полагается по ларцу, - усмехнулся он, - Ну, или по крайней мере, хоть какая-нибудь награда.
Я улыбнулась, устало вытерла тыльной стороной ладони лоб и приняла стакан. Глотнув, я прыснула и закашляла.
- Это что-о?!
- Чай, - оскалился в хищной улыбке Саша. Я закатила глаза, отдала ему стакан и сказала:
- Я скоро вернусь.
Толпа к этому времени нисколько не поредела, а наоборот становился все больше и шумнее. Я задыхалась, едва пролезая между пьяными телами, чтобы подойти к столу с напитками. В ушах гудело, меня мутило. Поняв, что что-то не так, я остановилась и, поморгав, огляделась.
Они остались такими же, как и при нашей последней встречи. Мои друзья. Римма, обычно такая скромная, нарядилась в яркое алое платье, покрытое бисером. Ее губы были подведены красной помадой, а темные волосы собраны в конский хвост. Даже туфли на высоком каблуке, оказывается, шли ей. Чего только не увидишь под Новый Год.
Кира предпочла нежно-голубое платье и жемчужное колье. Пепельные волосы девушки, подстриженные, лежали на плечах в легком беспорядке. Ее лицо блестело то ли от жары, то ли от радости, то ли от чрезмерного применения пудры и румян. А Вика поразила сильнее этих двоих вместе взятых. Уже с детства в ней наблюдалась огромная фанатичная любовь к фиолетовому цвету: она заливала фотографии сиреневым цветом, подводила все фиолетовым маркером, а позже стала пользоваться фиолетовой помадой, которая, по правде говоря, мне очень нравится, и носить одежду лишь фиолетового цвета. Уже три года, как никто не видел ее в другой.
Но сегодня она пришла с фиолетовыми ВОЛОСАМИ. И явно было видно, что это не тоник и не пастель, которой современные модницы на время красят волосы в смелые цвета. Платье и помада были того же цвета. И честно скажу: ей очень шел это образ. Сзади мощными тенями в бежевых и кремовых костюмах стояли Игорь и Егор. Тут же стоял Слава, смотревший на меня с волчьей ухмылкой.
Я не сказала об одной, но ее я заметила в первую очередь. Она одна оправдала мои ожидания, и это было хорошо. Апрелина было в нежно-розовом воздушном платье без рукавов. В прическу русых кудрей была вплетена сверкающая диадема. Карие глаза светились оживленностью, и это затмевало любой макияж. В ушах сверкали бирюзовые серьги в виде нежных цветов, для крепления которых не нужны были проколы.
Я почувствовала слабость в коленях; о, великий космос. Я отступила на шаг назад, дрожа.
- Росси, - голос Апрелины был мягкий, бархатный и чуть хрипловатый. Этот голос был мне милее всех. В ее интонации не звучало ни упрека, ни обиды, ни презрения. Любовь.
Я начала задыхаться, на глазах показались слезы. А вот меня, в отличие от них, хлестали обида, злость и разочарование: не стоило им появляться. Теперь они испортили весь вечер. Ничего не говоря, я выскочила на улицу. Скорее, скорее к свежему воздуху, к холодному ветру. Ночная прохлада освежила меня, придала ясности уму и храбрости сердцу, мороз трепал щеки, помогая очнуться. Теперь мне уже было непонятно, почему я просто ушла. Могла бы ради приличия сказать комплимент ее платью.
Но причина была все та же: полиция. Я не могла допустить ошибки, но уже знала зачем они все приехали сюда. А вернее, за кем. Я прислонилась голой спиной к кирпичной стене и вздохнула, закрыв глаза. Голова бессильно повисла, дрожь наконец унялась. Спокойствие, Россия, хладнокровность. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
- Болит? - раздался низкий баритон Саши. Мои ресницы резко взлетели вверх. Он стоял напротив в непринужденной позе, скрестив ноги и руки. Губы привычно были сжаты в тонкую линию упорства, но глаза смеялись. Странно, что я не услышала его шагов, уж по свежему снегу должна была. Видно, мои мысли слишком увлекли меня.
Я кивнула, не сводя с него глаз.
- Где? - он не повышал голоса, а говорил с расстановкой, напоминая психолога.
- Вот здесь, - я коснулась ладошкой того места, где бешено билось сердце.
- Я могу помочь, - он опустил руки, взгляд стал серьезным и мрачным, он глядел в самую душу, упорно узнавая тайны.
- Ну уж нет, - фыркнула я, вспоминая, - Такая помощь мне ни к чему. Тем более психбольницы на такое еще не способны.
- Я не о том, - Саша поджал губы, и как мне показалось на секунду, обиженно.
- А о чем? - я качнула головой, запутавшись. Теперь я начала чувствовать холод января во всю силу, к тому же я была в одном тонком платье.
- Потанцуй со мной, - он сделал решительный шаг вперед.
- Я не...
- Ой, да ладно тебе, - поморщился он, как от лимона, - Уже эта песенка надоела. Как будто я не видел тебя во всей красе на празднике Макоши. И... Сейчас, с этим парнем. В твоем досье его, кажется, Станиславом Князевым зовут.
- Да, Слава, - я кивнула. Хотелось плакать. Но меня останавливало удивление тому факту, что он наблюдал за мной на языческом празднике.
- Вот как, - его лоб прорезала складка горечи, - Но все же потанцуй со мной, Россия. - Он протянул руку и посмотрел на меня, закусив губу.
Я замешкалась. Я не хотела танцевать вообще и тем более с человеком, намерения которого мне были совершенно неясны. Но все же что-то щелкнуло во мне, и меня потянула к нему. Захотелось коснуться его теплой матовой кожи, на которой плясали блики уличных фонарей, вдохнуть его тяжелый одеколон, смешавшийся с ароматом коньяка и машинного бензина. Я не могла больше этому сопротивляться, я хотела.
- Но только один раз, - промямлила я, обнимая его.
- Конечно, принцесса, - усмехнулся он, притягивая меня к себе. По моему телу пробежала сладостная волна.
- Но тут же нет музыки, - прошептала я, не в силах оторваться от его чудесных, даже колдовских глаз, в которых отражалась вся глубина леса.
- Это не страшно, - он закрутил меня, словно в его голове звучала мелодия. Его личная мелодия.
После пятого раза перед моими глазами все поплыло, и я упала в объятия мужчины. В мой нос ударил запах порошка с мятой и цитроном, которым стиралась его рубашка. На щеках пылал румянец смущения, но я была счастлива то ли от огромного количества выпитого алкоголя, то ли от счастья близости с ним. Но все же, каковы его помыслы?
Рукой я случайно задела его мягкие локоны цвета червонного золота, от них веяло корицей и кофе. Глаза Саши насмешливо следили за мной. От этого я еще сильнее смутилась и опустила глаза, но в ту же секунду его взгляд стал хищным, и в одно мгновение он прижал меня к стене. Я задохнулась и даже не поняла от чего. Меня колотило всю, лицо Славы потемнело в голове и исчезло.
- Саша, - одними губами прошептала я, буквально ощущая, как мои зрачки расширяются.
- Цсс, - он прижал указательный палец к губам, призывая к молчанию. Саша бережно взял мое лицо в свои руки и наклонился к моим губам. Внутри меня все забунтовало, но внешне я не оказала никакого сопротивления, будто находясь под чарами.
Он приблизился еще ко мне и коснулся своими губами моих. Я испугалась, что его оттолкнет запах моего перегара, но он лишь сильнее впился в мои губы и припечатал железной хваткой к стене. Я таяла в его руках, превращаясь в желе, я сходила с ума от радости, охватившей меня. Все переживания этого вечера, все проблемы этого года, все страхи последних трех лет отошли на задний план. Оставались лишь я и Саша, Саша и я. Он проникал все глубже, переплетая мой язык со своим, я чувствовала гладкость его зуб, тепло неб, шероховатость языка. Я отвечала, подавшись к нему вперед, мое сердце стучало, как сумашедшее, словно птичка, попавшая в клетку. Но в такую клетку я готова попадать вновь и вновь.
И тут же я понимаю всю горечь ситуации. Мне нужны чудесные, невероятно красивые глаза, но карие, а не зеленые. Мне нужны крепкие объятия, но не опытного мужчины, а юного парня. Мне нужны поцелуи, но не долгие и страстные, а редкие и робкие. Мне нужны встречи, но не привычные, а желанные. Мне нужен Слава, но не Саша. Да, я нуждаюсь в любви, но люблю Славу, а с Сашей лишь пытаюсь забыться.
Я отшатнулась, прервав поцелуй.
- Ты чего? - возмущенно прошептала я. Он удивленно посмотрел на меня и против желания отпустил. - Зачем ты это сделал?
- А разве не ясно? - его глаза погасли.
- Нет, - я покачала головой. Меня охватило неприятное чувство, но признаваться в этом не хотела. Я уже все решила, и не собираюсь быть вместе с Сашей, представляя на его месте Славу.
- Я люблю тебя, - прошептал Саша; его глаза широко распахнулись. Я готова была расплакаться, но удивление пересилило. Удивление тому, что меня еще кто-то может полюбить. По крайней мере теперь все было понятно и объяснимо: все его поведение, внимательные взгляды, натянутые разговоры. Он вел себя, как влюбленный. Я могла бы и догадаться, за что сейчас и злилась на себя.
- Нет... - я была растерянна.
- Но ты меня не любишь, - его голос стал глухим и чужим, он отошел от меня, отвернувшись.
- Нет, - повторила я, глядя на свои руки. Мои глаза, наполненные слезами, нервно дергались. Я не хотела ему врать, этот человек был слишком дорог для меня, чтобы я потеряла его из-за лжи.
- Вот как, - тупо отозвался Саша, тоже не глядя на меня.
- Прости, - я не знала что еще сказать, ненавидя неловкие моменты с детства.
Но минутная слабость Саши, мимолетно показанное разочарование, боль того, что его оттолкнули - все прошло. Он был уже как всегда привычно собран и сосредоточен. Он резко обернулся ко мне и отрывисто и немного зло рассмеялся.
- Ты извиняешься? - он вскинул брови, - За что?
Я промолчала, понимая что он обиделся и сейчас совсем не хочет слышать какие-либо объяснения. Тем более о Славе, к которому у него при таком повороте событий должна быть ревность.
- За что? - громче повторил он, упорно ожидая ответа. Я знала его характер и знала, что он не отступит, поэтому решила всего лишь ответить на безобидный вопрос.
- За то, что разбила тебе сердце.
Саша зашелся хриплым, слегка истеричным хохотом, пугая меня. Ну, ладно, признаю: не совсем безобидный вопрос. Кто уж разберет этих влюбленных, они придирчивы, как беременные. По себе знаю.
- Ты не можешь разбить мне сердце! Ты не настолько мне дорога, чтобы я из-за тебя страдал! - это обидно кольнуло меня. Я-то, наивная, думала что что-то значу для него, как подруга.
- Саша...
Он прервал меня, подняв палец.
- Я могу сделать вид, что забыл эту ночь, - он серьезно посмотрел на меня.
- Буду благодарна, - я сглотнула, чувствуя что он что-то хочет взамен.
- Ты носишь мой кулон, - он оскалился, и я вздрогнула, вспомнив это, - Мне без разницы, честно: хочешь носи, хочешь нет. Дело твое. Но учти одно, - он смолк, словно желая придать своим словам значимости.
- Что? - не выдержила молчания, готовая ко всему. Он моргнул.
- Не смей в меня влюбляться. - Улицу оглушили боевые звуки курантов. Небо осветила вспышка пестрого салюта, искры которого после упали на землю, как кометы, летящие через весь космос в огне.
Это была явно не шутка. Я видела какими глазами смотрели на него девчонки, но и предположить даже не могла, что из сотни вещей он выберет именно эту. Ха, ну и не надо. С чего мне в него влюбляться?
В три часа ночи мы приехали в отель. До конца праздника я больше не видела ни Славы, ни Апрелины, ни ребят. Новая семейка тоже куда-то пропала, ну и слава великому космосу: я так устала от них. Саша проводил меня до фойе, но не пошел дальше, сказав, что хочет в баре напиться.
- Ты и так пьян, - нахмурилась я и хотела взять его за руку, но он ее отдернул.
- И что? Жизнь - боль; в нету смысла.
- Поэтому надо напиться? - нетерпеливо спросила я. Саша вновь зло рассмеялся.
- У тебя был шанс стать моей женой, но ты его отвергла. Так что не надо теперь качать права. Ты упустила свое счастья, - он пошел бар, и я видела, как возле входа он обнял какую-то девицу.
Я скрипнула зубами: наглый высокомерный тип. Как такого вообще можно любить? Не смей в меня влюбляться. Вот честь-то! Я взяла ключ и, зайдя в свой номер, рухнула спать на мягкую первоклассную постель. Сил не оставалось ни на что, и поэтому я тут же утонула в глубоком сне.
Мне снился Саша. У него была голова Славы и голосом Апрелины он кричал, чтобы я не смела в него влюбляться. На заднем плане маячили окровавленные фигуры деда Мити, Олега и Мирослава с ножами, направленными на меня.
- Ты пятно на нашей репутации! - все время с ненавистью кричал Олег.
В пять утра, проспав всего два часа, я с криком проснулась. Я больше не могла терпеть эти жуткие ночные кошмары: ловец снов что ли купить? Итак, теперь у меня есть семья. Отец, о котором я мечтала всю жизнь, веселый не менее желанный дед, и старший брат, с которым можно устроить бой подушками. Вот только хорошо это или плохо?
За окном было еще темно, но я долго сидела возле него, не в силах заняться чем-то. То и дело я вспоминала поцелуй Саши и, краснея, прятала лицо в подушку. Я думала обо всем на свете, и когда на часах было шесть, я-таки решилась зайти в вконтакте. Нет, конечно, не со своей страницы, тогда моя песенка была бы спета. Но у меня был пароль от Славиной страницы, еще с тех времен, когда мы встречались. Надеясь, что он не поменял его, я прокралась в комнату Саши, которая находилась за стеной. Как я и ожидала, его там не было; кровать была застелена. С одной стороны, мне стало немного неприятно от мысли, что сейчас он с какой-то девушкой, но с другой стороны, это открывало доступ к его компьютеру.
Мои пальцы быстро застучали по клавиатуре, набирая по памяти пароль. Моей радости не было предела, когда я увидела фотографию парня и панель управления его страницей. Я зашла к себе в профиль проверить не написал ли кто мне на стене, но все было чисто. Это даже обидно кольнуло меня, что никто за столько времени не вспомнил обо мне. Покусав немного ногти от волнения, я все-таки решилась зайти в беседу, где был весь наш класс. Никогда я еще не допускала столь грубой ошибки.
Кира: ой, ребят, вы не представляете. Видели мы Росси, и она танцевала со Славой.
Я мельком взглянула на время отправления сообщения: час ночи. С телефона. Ну и ладно, что другого может написать главная сплетница школы? Даже не знаю почему и главное как я с ней дружила, но суть не в этом. Ребята не такие.
Маша, еще одна моя одноклассница: правда?!
Коля: вот нахалка, она же ему сердце разбила!
А сами-то, ради меня ночью, тем более в праздник, сидели возле компьютера! Во мне все бурлило от гнева. Ну и пусть, я с ними никогда особо близка не была. А вот мои друзья, ну вернее бывшие мои друзья, точно не такие.
Слава: ребят, быстро прекратите. Никто мне не разбивал сердце.
Маша: да, а почему вы тогда расстались?
Коля: ой, да гонит он все это. Разве неясно?
Кира: кстати, она была в БЕЛОМ платье. С открытой спиной. И в туфлях на высоком каблуке. А еще что-то пила. Нет, ну не шлюха ли?
Вика: КИРА!!!
Римма отправила злой смайлик, а я же ощущала, как медленно по моим венам разливается кипяток жгучей ненависти к этим мерзким людям. Я прислушалась: вроде бы Саша не идет.
Слава: сколько раз вам надо повторять? Мы расстались, потому что так было надо!
Вика: и вообще, простите за прямоту, но это не ваше дело.
Маша и Коля возмущались, к ним присоединилась еще половина класса. На этот раз Римма отправила грустный смайлик. Я едва сдерживала слезы: что я им сделала?
Кира: а еще с ней были какие-то мужчины. А один вообще глядел на нее, как коршун. Наверняка, она обещала ему за что-то продаться.
Слава: Ах ты, дрянь!
Коля: мы же за тебя волнуемся, друг.
Маша: именно!
Слава: не надо, я сам разбирусь!
Вика: РЕБЯТА!
Апрелина: а вам не кажется, что мы слишком много внимания уделяем ее персоне? Этого она скорее всего и добивается.
Слава: и это говоришь ты, плакавшая по ней все три месяца!
Апрелина: это в прошлом. Я выкинула кулон.
Маша: пфф.
Коля: ну все, пошли девичьи разборки.
Апрелина: мы увидели, что с ней все в порядке, и даже очень, раз она посещает такие дорогие балы. Ее никто не похищал, она сама уехала. А раз ее нет больше с нами, то давайте просто забудет о ее существовании.
Маша: согласна.
*Римма Орловская покинула беседу*. Слава, полив всех самым отборным матом, последовал ее примеру.
Кира: добавить их обратно?
Вика: не стоит. Пусть отойдут. Росси им слишком дорога.
Маша: ты хочешь сказать, что была?
Вика: нет, она им и сейчас очень дорога.
Не выдержав, я со всей силы хлопнула кулаком по монитору и вскочила. Значит, я к ним со всей душой относилась, а они, едва у меня появилась проблема, сразу отвернулись от меня! Да что там отвернулись, это было бы хорошо, ведь и я о них почти забыла. Но нет, они готовы были поливать меня и дальше грязью, как стервятники. Мои кулаки сжались в ожидании мести. Вдруг, компьютер звякнул. Я села обратно и удивленно заглянула в беседу, в которую пришло новое сообщение.
Коля: Слава?
Я совсем не добро ухмыльнулась, не понимая, что творю. Мне совершенно все равно было какие последствия это повлечет. В конце концов, надо поставить этих гадов на место и показать им кто их лидер, раз они так скоро забыли. Любым способом.
Слава: нет, это та самая шлюха, вокруг которой, по-вашему, крутится вся Земля.
Все эти три минуты, которые прошли в полном молчании, я сидела с улыбкой. Пусть как следует осмыслят услышанное.
Коля: РОССИ?!
Такое же сообщение долей секунды позже отправили все члены беседы. Не спится же им в этакую рань. Я с достоинством вышла с сайта и, выключив компьютер, отправилась к себе в номер, где приняла душ. Успокаиваясь, я простояла под водой не меньше часа. Когда я, распаренная и красная, как рак, вышла в халатике, мне привезли кофе. Я обмотала волосы полотенцем, наподобие восточных тюрбанов, натянула джинсы и водолазку мятного цвета и, взяв чашку, прошла к розовой софе. Вдруг зазвонил стандартный телефон. Таких было многих в номерах-люкс, но отчего-то мое сердце начало испуганно биться. Сделав глоток, я взяла трубку и нажала на кнопку, прижав к уху.
- Алло, - еще один глоток, кофе, да будет всем известно, хорошо успокаивает нервы.
- Россия Добрева, мы знаем что это ты, - раздался хриплый голос из динамика.
- Кто это? - мое сердце провалилось от страха в самый низ пяток.
- Это неважно. Главное, что мы тебя нашли, - все тот же голос, - Включи телевизор.
Я не смела ослушаться и исполнила приказ, найдя пульт. Сперва были помехи, но потом появилось изображение. Правда, значок канала отсутствовал.
- Включила? - вновь прошелестел голос.
Я не нашла в себе сил ответить. Мне показали камеру, в которой сидели связанные люди. Из-за тонны крови на их лицах, я едва могла их разглядеть, но все же могла. Это были Апрелина, Слава, ребята, мама и Аська. Все, кто мне дорог. Ледяной ужас сковал мое сердце. Кружка выскочила из дрожащих рук и, долетев до пола, разбилась на сотни мелких осколков. Кофе вытекло и образовало лужицу, в которую секундой позже упал телефон.
Из телевизора раздался выстрел, и я изо всех сил закричала.