Роддом. Часть четвертая.
Наступила долгожданная весна. Даже в Алматы, где в течение шести месяцев стоит теплая погода, весну ждут с нетерпением. Потом, правда, наступает жара, но это уже после, нужно честно признаться, что я не люблю холод и связанные с ним неудобства. Недаром поэт сказал, что лето – это маленькая жизнь и я с ним полностью согласен. Еще одна радость – в Алматы, в выставочном комплексе «Атакент», ежегодно проводится международная выставка медицинского оборудования. Это происходит обычно числа пятнадцатого мая, сюда съезжаются все заинтересованные люди – продавцы, фирмы - представители производителей, сами производители, и, конечно, потребители – врачи, которые потом будут просить свое руководство купить необходимое. Я стоял у стенда с оборудованием для выхаживания новорожденных, смотрел на новые кувезы с мигающими мониторами, на детские дыхательные аппараты и другую технику, когда услышал знакомый голос:
- А ты что здесь делаешь, ты же анестезиолог, а не неонатолог? Еще не оборачиваясь, я узнал голос:
- Привет, Алибек, давно приехал? Мы обнялись, действительно, давно не виделись. Алибек работал неонатологом в одном из областных роддомов, ему было около 35 лет, высокий и худощавый, он казался моложе своих лет. Однако, присмотревшись, я обнаружил морщины на высоком лбу и начинающуюся лысину, последнее обстоятельство, вызвало легкую грусть:
- Стареешь, брат, заботы одолели? – спросил я.
- Годы берут свое, - ответил коллега, - буквально берут за горло, то бишь, за мои кудри, боюсь, что совсем облысею! Как сам, что нового в вашем Центре, почему не приезжаете к нам? - спросил он.
- Вы уже сами многое знаете, ваша область приглашает нас меньше всех остальных, - ответил я. Эта выставка хороша тем, что здесь обязательно увидишь своих старых знакомых и друзей, ведь большая часть жизни врачей проходит на работе и дежурствах. Мы с ним обошли всю выставку, повстречали многих старых знакомых, у стендов познакомились с представителями фирм и, немного уставшие, вышли на улицу. Стояла теплынь, розово - красное солнце медленно катилось к вечеру, мы сели за столик под небольшим тентом и заказали обед. Спешить было некуда, и пока готовили заказ, мы, довольные выставкой и свободным вечером, принялись за пиво.
- Как выставка, нашел, что-нибудь, интересное для себя? - спросил я Алибека.
- Оборудования для нас много, сразу и не выберешь, надо поговорить с теми, кто уже на них работал. Я согласно кивнул головой:
- Красивых и дорогих моделей наркозно – дыхательного оборудования много, а как они покажут себя в работе – это вопрос времени. Дело даже не в цене: дорого еще не значит, что лучше, - главное надежность и удобство в эксплуатации. Интересная деталь, заметил? - спросил я. - Наш, казахстанский менеджер, представитель фирмы, пытался мне объяснить некоторые функции аппарата для искусственной вентиляции легких. Даже не спросил, я анестезиолог или нет, имею ли я опыт работы на подобных аппаратах, но сразу начал объяснять, какой режим нужно использовать и при каких обстоятельствах. Чудно, ведь этот менеджер имеет инженерное образование, я специально его спросил об этом, а пытается мне, анестезиологу с многолетним стажем, объяснить функции легких! Есть такие простаки, - стоит им открыть рот, так сразу выдают себя с головой.
- Ладно, это не самое страшное, мы сами разберемся в особенностях этих аппаратов, ты, лучше, послушай, я тебе расскажу свою историю. Помнишь, у меня есть младшая сестра Айман, она четыре года назад вышла замуж.
- Поздравляю, наверное, уже и племянник у тебя есть?
- В том - то и дело. Она же хрупкая девушка, хотя и очень красива, в общем, через положенное время она родила мальчика в нашем роддоме. Родители немного боялись за ее здоровье, но все обошлось, а беда пришла совсем с другой стороны. В тот день я как раз дежурил, родила Айман под утро, с мальчиком пришлось повозиться, я уже хотел подключить его к аппарату искусственного дыхания, но состояние стало улучшаться. Потом поместил его в кювезу с кислородом, подключил мониторы, но состояние существенно не улучшалось, поэтому утром позвонил своему знакомому профессору неврологу и попросил консультации. Он приехал после обеда, когда закончил свои лекции, осмотрев малыша, поставил диагноз: «Энцефалопатия тяжелой степени и синдром дыхательных расстройств». Айман с малышом выписали домой после положенного курса лечения и всех процедур, но душа моя была неспокойна. Прошло какое-то время, и я стал замечать, что мальчик отстает в развитии, более того, непропорционально увеличивается голова. Профессор, осмотрев ребенка, сказал:
- Похоже, что у него детский церебральный паралич, нарастает гидроцефалия. Крепись, Алибек. Лечение, конечно, я назначу, но эффект будет незначительный, если вообще будет. Вот так, мы получили проблему, ребенок развивался плохо, а голова росла и росла, Айман целыми днями сидела возле мальчика, пыталась разговаривать с ним в надежде, что он ее услышит. Я прочитал много литературы по этому вопросу, но нигде ничего утешительного не нашел. Малышу периодически становилось плохо, мы вызывали «скорую помошь», ему делали успокаивающие средства, и он засыпал. В доме воцарилась гнетущая обстановка – все ходили хмурые, гостей не звали и сами старались не ходить, ведь обязательно спросят, как наш мальчик, а что тут скажешь – одно расстройство. Мы, как могли, подбадривали Айман, ее муж, Мамедали, молодой красивый парень, бизнесмен, все свои деньги тратил на лекарства и консультантов, потом, от безысходности, стал приглашать экстрасенсов и целителей, от них, конечно, не было никакого толка, а просто не нужная трата денег. Так, что этот парень, вместо счастливой семейной жизни, получил в тяжелую и безвыходную проблему. Прошел год, Мамедали нашел себе другую и шел, после этого Айман впала в тяжелую депрессию, а когда стало совсем невыносимо видеть это, я впервые подумал об эвтаназии. Алибек перевел дух, отпил немного пива и продолжил:
- Я всегда относился негативно к этому – как это прервать жизнь человеку, как решиться на такое, считал, что никто на это имеет морального права. Но кто знает, что чувствует этот маленький человечек; страдает ли, ощущает ли он боль, дискомфорт, голод, слышит ли он нас, он не может дать нам какой – либо знак, кроме негромкого плача. Так, что жизнь заставила меня крепко задуматься, я долго взвешивал за и против, потом решил посоветоваться с родителями. Как - то раз, когда я покурил на балконе, подошел отец и я решился:
- Папа, Вы слышали про эвтаназию? Он молча закурил и выпустил долгую струю дыма:
-Думаешь, что мы можем пойти на это? - Не знаю, сынок, серьезно об этом не думал, не простое это дело - лишить человека жизни, не знаю.
- Я беру на себя всю ответственность, - сказал я, - вы с мамой должны дать добро, а Айман ничего не скажем, - никто об этом не узнает, даже не заподозрит! Докурив, я пошел в дом, а отец остался один на один с этой проблемой, думаю, что ему было очень не просто! Примерно через две недели, после этого разговора, поздно вечером мы втроем сели пить чай, Айман с ребенком спали, было тихо, папа, посмотрев на маму, произнес:
- Алибек, мы с мамой согласны, делай свое дело. Я кивнул головой и сказал:
- Папа, мама, никому об этом ни слова, тем более, Айман! У мамы беззвучно полились слезы, а папа пошел курить на балкон. Я приготовился к очередному ухудшению состояния малыша, чтобы сделать задуманное, и это не заставило долго ждать. Однажды вечером поднялась температура, ребенок стал начал задыхаться, и мы вызвали «скорую», а пока она ехала на знакомый адрес, я, улучшив момент, сделал свой укол и сказал:
- Мама, я пошел встречать машину! На улице было тепло, я поднял голову - по небу плыли редкие облака, ненадолго закрывая большую луну. «Какая хорошая ночь, завтра будет хороший день, теперь все будет хорошо» - подумал я, потом разбросал шприц, ампулу и упаковки в разные мусорные контейнеры и нервно закурил. Когда подъехала «скорая», я, вместе с фельдшерицей, вошел в квартиру. Айман стояла возле детской кроватки и тормошила малыша:
- Аскар, Аскар, открой глаза, почему ты не открываешь глаза? Она с какой-то надеждой оглянулась на нас. Но мальчик молчал, лежал совершенно без движения, также, как и раньше, только не плакал, но я знал, что произошло. Фельдшер, осмотрев ребенка, повернулась к нам:
- Он умер. Жаль, конечно, но, может быть, это и к лучшему. Айман, крепись, ты еще молодая, родишь себе здорового ребенка и будешь счастлива. Потом со вздохом добавила:
- Вот и отмучился бедняга, да, все отмучились. Завтра утром приходите в поликлинику за справкой, я все доложу и приготовлю бумаги. Она отозвала меня в сторону:
- Нужно решить вопрос с аутопсией. Вы же знаете законы, смерть на дому, даже при установленном диагнозе, требует вскрытия, зайдите к главному врачу, может быть сможете решить этот вопрос. Я молча кивнул, потом сказал:
- Большое спасибо, Вы всегда спешили к нам, несмотря на тяжелый диагноз и прогноз. Она посмотрела на меня:
- Выезжать по вашему вызову всегда было тяжело, потом, бывало, целую неделю настроение неважное. Было жаль всех вас - и мальчика и Айман и родителей. Я промолчал, а только кивнул головой, да и что тут скажешь! Алибек вздохнул и снова закурил. В это время принесли ужин, я разлил водку по рюмкам:
- Алибек, мне трудно, что-либо сказать или дать какой-то совет. Давай, лучше выпьем за упокой его души! Мы с тобой хотя и не православные, но обычай этот хороший и смысл тоже хороший. Я думаю, что, несмотря ни на что, ты проявил милосердие. Мы выпили и помолчали, нужно было собраться с мыслями.
- Да, кстати, как твоя сестра, жизнь наладилась? Алибек посмотрел на меня с некоторым удовлетворением:
- Да. Сейчас у нее все хорошо. Она снова вышла замуж, только муж ее старше, он уже был женат и у него есть дочь от первого брака. Полгода назад Айман родила здорового сына, муж ее счастлив, и она тоже, - каждый счастлив по - своему. У них новая квартира, живут отдельно, родители наши хорошо общаются, праздники встречают вместе, их дом всегда полон гостей. А вчера, когда я зашел к ним попрощаться перед отъездом, Айман подошла ко мне, крепко обняла и сказала тихо:
- Алибек, я все знаю, спасибо, тебе, мой дорогой! Снова наступила пауза, я смотрел на друга и думал, - «А смог бы я так поступить, не знаю, скорее всего, что да. Проблема решена, равновесие в жизни восстановлено, кто-то должен был взять на себя эту ответственность. Он страдал, сомневался, боролся и осмелился, думаю, что он вспоминает мальчика каждую ночь».
Мы пошли по вечерним улицам Алматы, светили огни реклам, вывесок магазинов и кафе. Я проводил Алибека до гостиницы, потом поймал такси и поехал домой. Всю дорогу думал, да сейчас, когда вспоминаю эту историю, испытываю сложные чувства - вины, ответственности и облегчения.