Меняющий женщин
Я с ним познакомился в автобусе.
Дело было так. Я только что репатриировался в Израиль, иврит знал плохо, и однажды не смог объяснить водителю, в какой пункт хочу попасть. Растерялся. И тут ко мне обратился с улыбкой пожилой человек в шляпе с высокой тульей и узкими полями.
- Что вы хотите от шофера?
Его русский язык был лучше, чем мой иврит. Он быстро мне помог, все утряслось. Мы сидели рядом и продолжали разговор с моим благодетелем, который представился мне как Яков.
Вскоре он вышел из автобуса, и тогда девушка лет семнадцати, до того стоявшая рядом с нами (автобус был переполнен), подсела ко мне и спросила сердито:
- Зачем вы общаетесь с этим старым развратником?
- Не понял, - удивленно сказал я. – Я только что с ним познакомился. Он мне помог объясниться с водителем.
- Вы обратили внимание на его лицо? Эти жирные выпяченные губы, как пиявки, эти похотливые глазки, это мерзкое лживое лицо …
- Простите, девушка, я не собираюсь за него замуж. Не обратил внимания на его лицо.
Она не улыбнулась даже. Продолжала.
- Этот негодяй пригласил мою бабушку жить у него бесплатно, но готовить пищу за это, как бы вместо платы за жилье. Бабушка согласилась, потому что у нас в квартире очень тесно. Тогда этот негодяй стал к ней приставать.
- Сколько лет бабушке?
- Неважно. Она еще вполне выглядит. Короче, уговорил ее спать вместе с ним, потому что он пообещал ей жениться на ней.
- Что же в этом плохого?
- Вот и она так думала. Три месяца продолжалось это положение, а потом он сказал бабушке, что не может больше держать ее у себя, так как его дети против такой ситуации.
- Такое в жизни бывает.
- Бывает?! Вы послушайте дальше! Еще не остыла постель после моей бабушки, как он таким же мерзким способом пригласил другую женщину.
- Возможно, изменились обстоятельства. Дети поняли ошибку …
- Ха, изменились обстоятельства. Дети поняли … Он и эту прогнал.
- Ну, знаете …
- Даз-да. И эту прогнал! И третью взял. На тех же условиях. Она еще и месяца там не прожила. Вот какой мерзавец!
- Откуда вы знаете про других женщин?
- Так он же наших берет, олимовских. Русскоязычных. Понятно? Его дом – рядом с тем, где мы квартиру снимаем. А на складе, где мы берем одежонку и разные вещи, мы все - олимы - встречаемся и новостями делимся. Я и вас там видела не раз.
- Да, это верно. Я там взял кое-что их одежонки, посуду, даже на холодильник записался в очередь. Утюг там взял. И книгу на иврите.
- И что же, вы ни с кем там не разговаривали?
- Честно признаюсь, что почти ни с кем. Так, слово, фраза. Кто что берет и почему.
- Ну вот видите. Хоть и немного, но говорите. А женщины больше интересуется. И больше общаются.
- Это точно.
- Мне сейчас выходить. Извините, если что не так сказала.
- Пустяки. Всего вам доброго.
- И вам тоже. Не разговаривайте со старым развратником, прошу вас.
Она вышла, а я до самого Тель-Авива размышлял о странном Якове.
Прошло несколько дней, и снова в автобусе мы с Яковом встретились. На этот раз я уже сидел, а он только вошел. И сразу же подсел ко мне.
- Здравствуйте, узнали меня?
- Да, узнал. Вы Яков.
- Как дела?
- Спасибо, хорошо. Как ваша очередная жена?
Он помрачнел. Молчал некоторое время. Спросил?
- Вам насплетничали про меня?
- Да. Я поражен вашими женитьбами на пару месяцев. Это зачем?
- Понимаете, я любил свою жену. Никто не может ее заменить.
- Так это вы пробуете, заменит ли кто-то вашу жену?
- Ну да, вроде так.
- Яков, я не мальчик. То, что вы делаете, - нехорошо. Мягко говоря.
- Ладно, я вас понял. Вы же меня совсем не поняли. Мне выходить.
Он вышел из автобуса, и я решил больше с ним не здороваться. И вообще не узнавать его. Мне стало так же противно, как той девушке, что ненавидит Якова. За свою бабушку. Я понял, что никакую жену он не ищет. А просто доставляет себе некие сомнительного свойства радости.
А что, если и в самом деле Яков хочет найти ту, которая покажется ему подходящей на постоянное место жены? Может же быть такое?
Еще подумал я, и все эти «конкурсы» четко предстали передо мной как обыкновеннейшее грязное дело. Нет, решил я, не буду здороваться.
Однако встретились мы в следующий раз совсем неожиданно.
Я пришел к приятельнице, которая только что вернулась из России и привезла мне подарок, натюрморт нашего общего друга-художника.
На столе стояло вино и множество еды.
- Праздник? – спросил я. – Тогда виноват, я без презента.
- Нет никакого праздника. У мамы – гость. Они сидят в спальне.
Мы выпили за благополучное возвращение приятельницы, закусили. Еще выпили, еще закусили. Я спросил, где туалет. Она сказала, но я перепутал дверь и попал в спальню. Там мать моей приятельницы сидела на кровати с Яковом. Они целовались.
Я растерялся. Как, эта умная и все еще красивая пожилая дама позволяет грязному хитрецу целовать себя? Ей не противно? Куда же дочь смотрит?
Но я вышел из оцепенения и молча вернулся, плюхнулся на свое сидение и ничего не сказал приятельнице.
- У вас мрачный вид, - напомнила она мне о том, что я видел.
- Ваша мама целуется с этим негодяем.
- А вам то, что от этого?
- Этот мужик – обманщик. Он ее пригласит якобы в жены, а потом выгонит. Понятно?
- Вы жалкий завистник. Не хочу вас слушать.
- Это вы и ваша мама … Ладно, ариведерчи. Мне здесь душно.
Через несколько дней на улице Соколова мы с нею встретились.
- Как дела? – спросил я.
- Отлично.
- Как мама?
- Тоже хорошо. Она переехала к Якову.
- Что-о?
- Переехала жить к Якову.
- Да он же ее выгонит через месяц.
- Не выгонит. Мама прекрасно готовит, вяжет, шьет. Да и вообще.
- Вот именно, вообще. Ладно, пожелаем лучшего.
Прошло еще некоторое время, и я встретил приятельницу почти на том же месте на улице Соколова. Она, увидев меня, несколько смутилась, но улыбнулась приветливо и как бы даже спокойно.
Я не стал ее ни о чем спрашивать, но она сама начала.
- Вы были правы, этот негодяй через месяц стал к маме придираться, а потом и вовсе ее прогнал.
- И она спокойно ушла?
- Нет, не спокойно. Она набила ему морду.
- Браво! И он стерпел?
- Все. Не хочу больше ни слова о нем ни говорить, ни слышать.
- Мама уже успокоилась?
- Да. Смеется, говорит о Якове этом, что он «хитрая бестия».
- Твоя мама – мудрая женщина.
- А что ей остается? Зато, говорит мама, пожила какое-то время семейной жизнью. Месяц был медовый у нас с Яковом. За это ему, говорит мама, – спасибо.
- Может быть, она и права, - произнес я задумчиво
Прошло еще некоторое время, и я встретил Якова.
Как всегда, в автобусе.
Он вошел с передней площадки весело. Что-то сказал шоферу, и оба засмеялись.
Потом он увидел меня. Его физиономия несколько вытянулась.
Я посмотрел на него сердито. Он понял, не поздоровался. Сел на переднее сиденье, оно было пусто.
И тут я спросил сам себя: «Эй, друг, ты в самом деле его осуждаешь, потому что мораль велит осудить? Или ты просто завидуешь этому старцу? Потому что у тебя самого нет своего дома, куда ты мог бы точно так же приводить на месяц новую псевдо-жену и быть таким же веселым старым развратником?»
Мне стало не по себе. Неужели я завидую этому толстогубому?
Да нет же, возразил я сам себе. У меня есть прекрасная жена, прекрасные дети. Нам трудновато живется, но мы все дружны. И в жизни своей я видел столько хорошего! У меня такие славные друзья!
Почему же Яков мне так противен? Ведь другие мужчины, меняющие женщин, не вызывали у меня такого отвращения. С некоторыми я дружил.
Я не успел себе ответить. Автобус остановился на моей остановке, и я едва успел выйти.
Посмотрел на часы. Еще пять минут до назначенного времени.
Если идти побыстрее – успею. Вперед!
Впрочем, в Израиле люди не отличаются пунктуальностью. За опоздание редко журят и еще реже наказывают.
4 мая 2015 года.