Альфред Монро был седовласым статным человеком, преклонных лет, традиции и консервированная пастеризованная мудрость, без синтетических добавок, буквально сияли через каждую его морщинку лица и складку его костюма. Яблочный пирог в шесть тридцать пополудни в среду, был одной из таких же неизменных деталей его расписания, как и гольф по вторникам, благотворительный завтрак по субботам и официальные приемы среди недели. Но, сегодня, это лакомство посещало внутренности почтенного джентльмена не среди ресторанной роскоши Сохо, а в простой придорожной забегаловке, которую большинство ньюйоркцев просто никогда и не заметили бы. Когда то, неподалеку от нее чумазый мальчишка, по имени Альфред, чистил обувь прохожим, а затем, вечером, по дороге домой останавливался у ее витрины с тем, что бы проверить стоит ли еще там реклама фирменного яблочного пирога. Он, сын эмигрантов, беженцев из рушащегося старого мира, не мог себе позволить такой роскоши тогда, но зато, он мог мечтать, перед ним была вся жизнь, сотни путей, тысячи возможностей. Теперь мистер Монро мог себе позволить не только кусок яблочного пирога, но и, пожалуй, солидный кусок самого Большего Яблока, однако с каждым годом пути и возможности таяли перед ним, подобно снегу, случайно выпавшему из машины мороженщика на июльский раскаленный асфальт.
- Придорожное кафе! – внезапно сказал седой посетитель и пристально посмотрел на молодую несколько старомодно одетую пару, имевшую неосторожность сесть за стойку рядом с ним. Девушка ответила любопытным взглядом, а ее кавалер недоверчиво оторвался от чашки кофе.
– Да, да, да! Придорожное кафе! Вот на что похожа наша жизнь! – Одежда и весь вид мистера Монро заставили бы любого прислушаться к сказанному, вот и эта парочка решила дать старику шанс и повременила с бегством.
- Вы можете заказать тут, в кафе, все что угодно, но заказываете именно кофе и пирожное. Не пробуя ничего другого, да тут и нет возможности ничего попробовать, прежде чем вы за это заплатите! Какая не справедливость! – Альфред Монро критически покачал головой и тут же продолжил, чувствуя, что теряет внимание собеседника. - Подумать только вы совершаете выбор, зная только цену самого пирожного, но, совершенно не представляя себе цену разочарования, если это пирожное, вдруг, вам не понравится! – Не спешите уходить юноша, я готов оплатить ваше время, если вы готовы меня выслушать до конца, поверьте, это хорошая сделка – старик элегантным и привычным движением извлек из внутреннего кармана пиджака хрустящую сотенную купюру и передал ее застывшему в изумлении собеседнику. – Я надеюсь, старина Бен Франклин убедит вас, что я не городской сумасшедший, которому не с кем поговорить. Ровно через час, если бы я мог дожить, конечно, я бы смог поговорить с кем угодно, хоть с Папой Римским, но увы…
- Сэр, мы можем вам помочь? – девушка обеспокоено взглянула на Альфреда из-за плеча своего парня.
- Боюсь, скорее наоборот, я могу помочь вам! Правда только советом, но, поверьте, он того стоит, Рита, ведь вас так зовут?!
– Это что, шутка?! - Парень настороженно встал и огляделся, в поисках кого-то знакомого, кто мог бы ради смеха организовать нечто подобное. – Рита, ты его знаешь? – кивком головы юноша указал на мистера Монро, а всем своим видом явил седому собеседнику разгневанное недовольство.
- О, не беспокойтесь, Джей, она меня не знает, равно как и вы, да и я вас обоих вижу в первый раз. Из вежливости я мог бы, даже должен был бы представиться, но это столь не принципиально в данных обстоятельствах, что я смиренно прошу прощения и позволения остаться простым встречным незнакомцем в придорожном кафе.
Совершенно обескураженный Джей сел рядом со своей невестой Ритой, совершенно потеряв интерес к остывающему недопитому кофе, да и пожалуй ко всему окружающему миру. Внимание этой парочки Нью-Йоркских влюбленных теперь целиком и полностью принадлежало Альфреду Монро, загадочному седовласому любителю яблочного пирога.
- Вас удивило то, что я знаю ваши имена, но что бы окончательно завоевать ваше доверие я продемонстрирую еще один трюк, с вашего позволения. Я открою еще одну карту в этом затянувшемся пасьянсе. С вашего молчаливого согласия, извольте – вы, Джей, так и не сказали еще Рите о своей новой работе в Балтиморе. И совершенно напрасно, вам нечего бояться, она с радостью поедет вслед за вами, а вот ее тайна, более пикантна и несколько вас расстроит, но, лучше я это сделаю сейчас, чем позволю этой старой школьной интрижке через пятнадцать лет едва ли не разрушить ваш брак. Да, они были тогда вместе с Ленни Хопкинсом на заднем сидении папиного Форда, но, поверьте мне, ничего серьезного там не произошло, да и разве может быть этот Ленни конкурентом тебе, Джей? Да ни за что на свете!
Рука юной рыжеволосой Риты сжимала кисть возлюбленного столь сильно, что костяшки почти побелели, а нервное напряжение всё-таки выдавило одинокую горькую слезу. Юноша положил свою вторую руку сверху и прошептал что-то о любви до гроба, не смотря ни на что.
- Но.. как?! Позвольте! Сэр, кто вы?! Откуда… - Джей был напуган и взволнован не меньше своей будущей супруги, а потому вопрос так и не был полностью сформулирован, да и отвечать на него никто не собирался.
- Вот я и говорю… - продолжил старик – жизнь поразительно похожа на придорожное кафе! Я вам сейчас дал попробовать маленький кусочек старых интрижек приправленных семейной ссорой и сдобренных недоверием, вам их вкус не понравился и теперь через пятнадцать лет вы их ни за что не приобретете. Впрочем, до главного блюда я еще не дошел, его кусочек будет на десерт, пока же я хочу спросить тебя Рита, хочешь ли ты детей? – осознав глубокую интимность этого вопроса, Альфред сразу же добавил – Я еще раз прошу прощения за прямоту и грубость, но у меня, действительно совершенно нет времени.
- Я… ну, конечно, если у нас с Джеем… - Джей быстро пришел на помощь растерянной Рите. – Да, мы с Ритой, непременно сразу… ну, в смысле, когда… в общем – да.
-Угу, приблизительно такой ответ я от вас я и ожидал услышать. Дети, это замечательно, Рита! Я пережил много трудностей в детстве. У меня не было дорогих игрушек, как у моих сверстников, помню, однажды, отец подарил мне на день рождения машинку, нарисованную поверх старой обувной коробки! – старик рассмеялся, и уголки его рта покрылись мелкими морщинками – Нет, вы можете себе представить?! Нарисованной поверх коробки! Но я был счастлив тогда! Просто потому, что был жив! Потому, что вокруг меня были те, кому я был нужен не ради чего то, а просто потому, что это я. А День Благодарения?! У нас в семье тогда, не было денег ни то что на индейку, а и на старого жилистого петуха, зато где-то, мама раздобыла армейских консервов, с припаршивейшим мясом и жесткими бобами. Но тогда… тогда, ребята, это был деликатес! Мы выложили его из банок на большое блюдо в центре стола и попытались придать всему этому безобразию форму индейки! А знаете, что было потом?!
Джей и Рита молча ожидали продолжения историй.
- Потом мы, на самом деле, взялись за руки и благодарили Бога за эту пищу, друг за друга, за то, что остались жить, не смотря ни на что… и, поверьте, это была одна из сильнейших моих молитв! – Альфред посмотрел на золотой циферблат часов у себя на руке – вы думаете, старик вас обманул, говорил, что времени мало, а сам ударился в ностальгические воспоминания? Нет! Я рассказывал все это не просто так, я хотел, что бы вы поняли - некоторые блюда в меню, кажутся совершенно не вкусными на первый взгляд, и это чистая правда, они такие и есть, но их необходимо съесть просто для того, что бы выжить. А потом, когда они стали уже частью нас, кажется что вкуснее ничего и не надо. А теперь я смею вас просить задержаться здесь у этой стойки еще на двадцать четыре с половиной минуты, я готов и их вам оплатить, если простого праздного любопытства вам мало. Просто, ровно через сорок пять секунд тот джентльмен с тростью, доест свой бифштекс, он станет немного добрее от этого, и возможно будет готов выслушать пару моих реплик.
Мистер Монро встал и направился к столику у окна, за которым мужчина средних лет, и впрямь, уже вымакивал остатки соуса последним куском мяса.
- Мистер Джонсон! Вернее будущий конгрессмен Джонсон?! – мужчина оторвался от обеда и удивленно посмотрел на бесцеремонно прервавшую его фигуру, дорогой пиджак, золотые часы, прическа, все в незнакомце заставляло Брайана Джонсона ответить улыбкой и рукопожатием.
- Мы с вами встречались, сэр… простите? – он ожидал, что отрывающий его от обеда человек напомнит ему свое имя, пожмет руку и пройдет дальше, однако, Альфред ответив на рукопожатие свободно расположился напротив перспективного политика, закинув ногу на ногу.
- Решительно никогда! Более того, после этого раза мы больше и не встретимся, однако думаю вы захотите плодотворно провести следующие пятнадцать минут в моей компании.
Выражение лица Джонсона стало столь неподражаемым, что могло означать все что угодно от волнения и испуга до неожиданного восторга, но он взял себя, все же в руки и дрожащим голосом осведомился.- Вы из ФБР?
- Нет, что вы, сэр, для экономии нашего времени и создания доверительных связей, я хочу вас сразу заверить, что и к итальянцам с китайцами я никоим образом не причастен. Джонни Паркер за своим долгом тоже прийти к вам не сможет, через полтора дня он попадет под машину, совершенно случайно.
Брайан нервно усмехнулся и заерзал на стуле.
- Нет, что вы, не подумайте, что я смеюсь над вами, или чего хуже, собрался вас шантажировать. Нет, наоборот, я принес вам подарок! Я готов подарить вам лишних 12 лет жизни в обмен на одну пустяковую услугу, при этом ответ вы должны будете дать мне в течение ближайших десяти минут. Хочу отметить, что лично я считаю, что даже один дополнительный час жизни стоил бы того пустяка!
Кусок мяса, который будущий конгрессмен Джонсон бережно положил в рот в начале фразы собеседника, к концу этой фразы столь явно рвался наружу, что чуть не перекрыл дыхательные пути.
- Что вы себе позволяете?! Вы вообще кто?! Я позову полицию!
- Бросьте, сэр! Никого вы не позовете, потому, что не захотите, что бы полиция узнала о вас то, что знаю я. – Старик вытянул из бокового кармана пиджака снимок и протянул его раскрасневшемуся Джонсону.
- Что вы хотите?! – медленно и загнанно процедил тот.
- Для начала, времени мало, потому не будем больше пререкаться, пожалуйста! Я еще раз повторюсь, что хочу от вас не уступки, а честной сделки. Вы совершенно не удивились, когда я назвал вас будущим конгрессменом, Брайан, а ведь об этом пока не известно даже вашей дражайшей супруге! Кстати, у нее с Риком все серьезно, но разводиться не стоит, другую вы не найдете. И пока не волнуйтесь, она Рика еще не знает, этот мой совет пригодится вам только через 5 лет, кто знает, может быть, еще успеете вернуть первые чувства… я на вашем месте так и поступил бы! Но это не главное! Так вот, в конгресс вы попадете скоро, относительно легко и надолго. Но вам, очень скоро, конгрессмен Джонсон, станет этого мало, и вот мы подошли, собственно, к просьбе – мистер Монро посмотрел на часы и облегченно вздохнул. Я подарю вам двенадцать лет относительно счастливой семейной жизни в обмен на то, что вы пообещайте мне прямо сейчас, что откажетесь баллотироваться на пост вице-президента США, когда вам это предложат. А вам это предложат, поверьте. Я конечно могу еще, для того что бы вы мне поверили, как в «Дне сурка» перечислить вам кличку вашей собаки, девичью фамилию матери, любимую игрушку детства и так далее, но времени, на это совершенно нет! Ну, так что? Что вы скажете?!
Брайан Джонсон сидел и стучал пальцами по столу с такой силой и напряжением, будто бы оттачивал навыки пианиста. Он не был потерян, политики его уровня врут столь часто, что ложь других людей распознают быстро, равно как и правду, которая слишком редко посещает Капитолии, что бы примелькаться. Он знал, все сказанное - правда, более того, он не хотел знать, откуда такая правда может выбраться на белый свет, однако согласиться в данной ситуации, ему, как опытному политику, казалось самым верным вариантом, и он кивнул.
- Ну что же вы так?! Мне этого мало! Потрудитесь, пожалуйста, сказать вслух – «Я согласен», как перед алтарем и сойдемся на этом.
- Я согласен… - тихо, но решительно заявил Джонсон.
- Вот и замечательно, успели! – сверившись с часами, сказал радостно мистер Монро, поднимаясь из-за стола и направляясь к двери.
- Простите, сэр, а 12 лет? - по-прежнему робко, но вполне серьезно прошептал Джонсон.
- Конечно же! Простите, возраст все таки, память не та… Все просто – больше не ходите есть бифштексы, холестерин не идет на пользу вашим сосудам, к тому же и дорогу переходить по правилам у вас получается ничуть не лучше, чем у уже почти покойного Джони Паркера. Думаю вы поняли мои предостережения?!
- Да, сэр! Спасибо, сэр! – Джонсон решительно отодвинул уже пустую тарелку подальше от себя.
- Но не спешите отсюда уходить, будьте умницей, посидите еще пару минут, просто ради меня, ок?! Вот теперь, можете просто кивнуть!
Уверенной походкой, чуть торопясь, но не теряя своего завораживающего достоинства, Альфред Монро подошел к входной двери, и, досчитав до восьми открыл ее, в эту же секунду порог переступил молодой парень в армейской форме с вещмешком на плече.
- Заходите, рядовой Притчетт, я жду только вас, и очень надеюсь, что вы не откажете мне в любезности.
- Сэр? – молодой военный посмотрел на седого старика и прошел к самому дальнему столику в кафе, куда показал ему жестом Альфред.
- Вот и молодец! Ни лишних вопросов, ни сомнений! Дядя Сэм по-прежнему умеет учить молодежь!
- Я могу помочь, сэр?!
- Какая решимость! Я восхищен! Да! Другого выбора не могло и быть! Можешь сынок! Причем не только мне и дяде Сэму, но и еще нескольким миллиардам человек! Ты готов?
Солдат с совершенно детским и бесхитростным выражением лица устремил взор на собеседника.
- Сэр, да, сэр! Если это будет приказ командования, я готов!
- Не разочаровывай меня словом «если», сынок, ты даже не представляешь себе, с кем ты говоришь, и какой приказ у тебя будет совсем скоро! Я уже трёх людей в этой комнате убедил в серьезности своих намерении, но ты, будешь единственным человеком, которому я скажу все как есть, по-армейски просто, без всяких иносказании и истории, я даже представлюсь тебе. Итак, меня зовут Альфред Уинстон Монро, я – Президент Соединенных Штатов Америки!
Последние слова прозвучали столь серьезно и торжественно, что вместо смеха, на который можно было бы рассчитывать после такого в иных обстоятельствах, сейчас воцарилась звенящая ожидающая тишина.
- Нет, рядовой, конечно, технически в данный момент я не являюсь еще Президентом, более того, когда я им стану вы уже не будете рядовым. Более того, я могу вам это доказать. – Альфред Монро медленно снял свой пиджак, закатал рукав рубашки, и взору молодого солдата предстало сложное устройство, занимающее всю площадь от локтя и почти до золотых часов на запястье.
Расположившись так, что бы никто кроме рядового не мог видеть эту демонстрацию, он коснулся поверхности, и в воздухе проявилась четкая цветная голограмма. На изображении предстал образ самого рядового Притчетта, только немного постаревшего с лейтенантскими нашивками, Альфред провел рукой по картинке, и она ожила, представляя запись награждения лейтенанта Притчетта серебряной звездой. Несмотря на совершенно иную атмосферу на видео в статном седом президенте неизменно узнавался Альфред Монро. За всю славную историю Армии США, вряд ли можно было бы найти более удивленного солдата, чем рядовой Джерри Притчетт в этот день в маленьком Нью-Йоркском придорожном кафе.
- Итак, - терпеливо продолжил мистер Монро – Я, Президент и главнокомандующий армии, приказываю вам, лейтенант, убить меня.
Руки рядового Притчетта дрожали с такой силой, что он ничего не мог с этим поделать.
- Нет, не беспокойтесь, не сейчас, а ровно через десять лет, когда вы станете лейтенантом. Я написал вам точные инструкции, - Монро протянул конверт – Там все необходимое для этого предприятия. А вообще, - Альфред расслабленно откинулся на стул, - это довольно таки странно, что во всем огромном городе только это кафе никак не изменилось за последние, или, правильнее сказать, последующие пятьдесят лет, что и подарило нам эту уникальную возможность встретиться.
Только в этот момент солдат заметил, что все вокруг замерло и как будто покрылось неким еле заметным туманом.
- Я пришел сегодня сюда ради трех жизней, знали бы вы, молодой человек, чего нам стоило организовать эту встречу. Вон та пара за стойкой,- Президент показал жестом на Джея и Риту, - они забежали в кафе первыми, в смысле на пару другую десятков лет раньше, чем тот джентльмен у окна, и, куда раньше, чем вы. Причуды Нью-Йоркской моды не дали вам сразу их заметить. Скоро они поженятся, и у них будет ребенок, поправлюсь – теперь будет. До моей встречи с его родителями у этого ребенка было больше шансов стать жертвой аборта, чем увидеть этот мир. Наши ученые, убедили меня, что этот малыш станет прекрасным вице-президентом, а затем, если вы не подведете, займет и мое место. Хотя, тот проидоха от политики, что только что доел бифштекс у окна, должен тоже сдержать свое слово, но и тут, наш исследовательский отдел убедил меня в стопроцентной вероятности. Иначе и не стоило бы ничего затевать, благо, наши компьютеры ошибаются куда реже людей. Итак, одну жизнь я спас, второй добавил дюжину лет, ну а третью, я прошу вас покорно, отнять у меня самого.
- Зачем?! – рядовой Притчетт, почти плакал, задавая этот вопрос.
- С такими вопросами вы не станете хорошим военным! Шучу – Президент Монро, засмеялся, по-отечески похлопав молодого человека по плечу, - непременно станете! И это так же точно, как и то, что несколько дней назад я, Президент Альфред Уинстон Монро, чужими руками, прекратил существование человечества на земле. Осталось в живых только немного людей в исследовательском центре глубоко под землей, они и помогли мне отправиться сюда ради этих трех жизней. Компьютеры просчитали все вероятности и шансы, третья, моя собственная жизнь оказалось самой большой проблемой. Человек, знаете ли, очень странное существо, нам легче убить того, кого мы не видим – ребенка в чреве матери, миллиарды людей на другом континенте… одним росчерком пера. Но вот для того, что бы как следует прицелиться, увидеть противника в перекрестье оптического прицела нажать на курок… вот для этого нужны изрядные способности и умение. Именно у вас, мистер Притчетт, эта способность есть! Есть и мужество, пожертвовать собой, ведь не все заходили в это прекрасное кафе, я не смогу предупредить себя самого и остановить ответные выстрелы секретной службы мне уже точно не удастся. Жизнь за жизнь… Хотя, если вам станет легче – то за миллионы жизней… Вот такую этическую дилемму я вам задал. – Альфред Монро посмотрел на часы в последний раз, медленно снял их и положил перед рядовым Притчеттом на столе. – у меня уже времени нет, у вас еще немного осталось.
Сказав это, седой, статный посетитель исчез, растворившись во все более густеющем тумане, который тут же быстро рассеялся, оставив трясущегося от ужаса рядового. В кафе было немного посетителей, за стойкой и у окна, конечно же, никого давно не было, а может, и вовсе не было никогда. Джерри Притчетт совершенно потерял аппетит и уже собирался уходить, но постепенно, оторопь прошла и посмотрев на стол, молодой человек коснулся циферблата золотых Президентских часов. Он шел по улице, а его запястье сковывала самая большая этическая задачка за всю его жизнь.