Когда ты болеешь...
Когда ты болеешь, я болею с тобой. Болею за тебя.
Как жаль – тепло моих рук, взгляды, несущие исцеляющий свет -
только мысленные послания.
Хорошо было бы положить компресс на больное место.
Сделать массаж. Приготовить душистый морс из клюквы...
Но меня нет рядом. Ты даже не вспомнишь мое имя. Оно промелькнуло мимо в ряду благодарных откликов. Ты отправил мне сердечное спасибо – скрепивший нас узелок.
Твои стихи стали частью моего восприятия жизни. Ты, сам не ведая, оказался рядом. Так часто случается. Это просто одна из историй, о том как близки мы... все. Преамбулу Софья могла бы написать сама, но ей даже не пришло в голову.
С детства девочку воспитывали в милосердии:
- Поделись с подружкой конфетой, у нее ведь нет.
- Ты не хочешь помочь тете Гале прополоть морковку, она спину согнуть не может.
При этих словах у девочки возник горячий очаг гложущей боли. Но как только Софья присела перед рассадой и принялась за дело, боль сразу прошла. Однажды отец не отрываясь от срочной работы, попросил ее посмотреть, почему воет Кучум в огороде.
Восьмилетняя Софья, увидев залитую кровью собаку, попавшую лапой в капкан, упала на нее, потеряв сознание. Прибежавший отец запоздало обругал себя – капкан приготовил соседу для похода в тайгу. Освободив от ржавчины, смазал его, оставив в огороде среди сорняков...
Сорок дней пролежала девочка в больнице с лихорадкой и головными болями. С тех пор появилась способность чувствовать боль животного или человека как свою. Впоследствии она поняла, что медицинская наука не спасет ее от редкой способности. Поэтому старалась поменьше сталкиваться с человеческой бедой. И работу выбрала - особенную, редкую в наше время - архивист. Занятие с документами, к тому же с секретными, в отдельном кабинете, оберегало ее от лишних контактов.
Чтение, каждодневное ее удовольствие, не вызывало головной боли и сильных переживаний. Зато наполняло жизнь песчинками многих опытов, позволяло путешествовать по разным странам, а главное, временам. Со временем у нее были странные отношения : оно существовало только на работе - восемь часов.
А вне – наступало безвременье. Удивительные личности окружали ее. Однажды рядом шел за картошкой Шагал, прощаясь, взлетел с авоськой и букетиком цветов. Невидимый никому.
Софья часто уходила к ручью слушать шум бегущей воды. Живая мелодия служила
идеальным сопрвождением для стихов Ду Фу. Щелястый мостик в заросшем парке скрыт от посторонних глаз. Там можно стряхнуть дневные заботы, съесть лаваш с сыром и зеленью, пожевать душистой малины.
Сегодня рядом оказался любимый Поэт. Стихи его, опубликованные на Персональном сайте в интернете, не отпускали вот уже год. Волшебником мудрым, чудотворным, истинным поэтом называли его любители творчества.Ей казалось, что глубже всего он знает и точно выражает самую суть боли. Будь то боль о России, боль души по отгоревшей любви, отчаянии и слабостях человека в борьбе с самим собой.
Оба томика поэтов получили постоянную прописку в ее дамской сумке.Ду Фу уже давно перешел барьер человеческой жизни. Другой – находился в расцвете. Оба были любимы. Сегодняшний собеседник Поэт был нездоров, а потому молчалив и печален. Его боль наполнила тело Софьи глубоким низким звуком. Неотвязным, жгучим чувством вины.
- Я могу и должна помочь. Я – это Он. Явилась привычная мысль и шаг за шагом диктовала действия.
Шоссе словно вымерло. Только свирепый ветер толкал машину на поворотах, будто поторапливал. Он вымел песчаную полосу до голизны. С набегающей волны порывы толчками срывали гребни пены. В месте, именуемом речка Ай, Софья вышла на берег. Развернув белое легкое полотнище и набросив наподобие огромного плаща, устроилась в полузасыпанным песком странствующим корне неизвестного дерева. Оцепенела, ушла в себя.
Ветер рвал белые крылья, их трепетание сливалось с низким басовым звуком боли. Самые обыкновенные слова просились наружу : о прощении, о слабости, о печали ... Молитва простая и знакомая с детства, как надежда на избавление и спасение, на пике терпения выстанывалась сама: во имя вечной бессмертной любви, во имя вечной бессмертной мудрости избавь, Господи, Друга от болезни и укрепи его в духе!
Вот уже сил нет повторять и слезы высохли. Ниоткуда взявшиеся чайки появились и скрылись прямо над головой. Софья сняла с себя белое покрывало, отпустила. Ветер рванул его и понес в море, навстречу летящему облаку. В разрывы туч прорезалась яркая голубизна неба. Ветер стих. Боль ушла. Скороговоркой что – то печатали крупные капли дождя.
Софья хотела было встать, но ноги не слушались. Так было всегда после погружения в себя.
- Услышь меня и помолись со мной за здоровье Друга!
Обратилась она к каждому, кто в эту минуту молился. Взмолилась со всей убедительностью, на которую было способно ее сердце.