Сулла
1. Начало Первой Митридатовой войны
В 89 г. до Р.Х. римляне объявили войну понтийскому царю Митридату VI Эвпатору. Митридат уже много лет кропотливо готовился к единоборству с Римом и сумел выставить против него внушительные силы: 190 тыс. пехоты, 10 тыс. конницы и большое число боевых кораблей. Военные действия в 89 г. до Р.Х. развернулись прежде всего в Вифинии. Вифинский царь Никомед IV (94-74 гг. до Р.Х.) унаследовал от своего отца вражду с Понтом. Митридат возбудил против Никомеда его брата Сократа, которому оказал помощь войсками. Сократ перехватил власть над Вифинией для себя, но римляне потребовали возвратить престол Никомеду. Они опасались возросшего могущества Понта и стали подталкивать Никомеда к войне с Митридатом. Никомед вторгся в понтийские земли и опустошил их до города Амастриды. Затем противники встретились на реке Амний, куда Никомед привёл 56-тысячное войско. В начале вифинцы стали теснить понтийцев, но потом против них были брошены серпоносные колесницы, которые нанесли нападающим большой урон. От этого войско Никомеда пришло в замешательство, а затем, атакованное вновь, обратилось в бегство. Большая часть вифинцев была перебита, Никомед с оставшимися бежал в Пафлагонию. Митридат захватил огромное количество пленных и всех их отпустил по домам, снабдив на дорогу деньгами. Этим он создал себе славу милосердного. Поскольку и римляне не смогли сдержать Митридата, он в короткий срок захватил Пафлагонию, Вифинию, Фригию, Памфилию, Ликаонию, Лидию, Ионию, Карию и Галатию. Греческое и местное азиатское население, страдавшее от римских налогов, встретило понтийцев как своих освободителей. В 88 г. до Р.Х. уже вся Малая Азия подчинялась Митридату, который перенес столицу в Пергам и сделал его своей резиденцией. Находясь в Эфесе, царь послал всем подвластным ему наместникам и городам приказ умертвить в один и тот же день всех находившихся на их территории италиков – свободных и несвободных, без различия пола и возраста. Под угрозой суровой кары запрещалось оказывать помощь обреченных. Трупы убитых Митридат велел бросать на съедение птицам, их имущество конфисковывать, причем половину оставлять убийцам, половину же доставлять царю. Пишут, что за один день было перебито не менее 80 тыс. римлян и их союзников.
В 87 г. до Р.Х. понтийская армия перешла проливы и развернула наступление в Европе. Сын Митридата Ариарат вторгся из Фракии в слабо защищенную Македонию. Понтийский флот под предводительством лучшего из полководцев Митридата – Архелая – появился в Эгейском море, где не было римских кораблей. Был захвачен остров Делос - главный складочный пункт римской торговли в этих водах. Здесь было перебито около 20 тыс. человек, большей частью италиков. Такая же участь постигла Эвбею. В скором времени все острова к востоку от Малейского мыса, кроме Родоса, оказались в руках понтийцев. После этого они высадились в материковой Греции. Афины одни из первых отпали от Рима и призвали войска Митридата. К 87 г. до Р.Х. Митридату покорились Южная Фракия, Македония, Беотия, Пелопоннес и Аттика. (Аппиан; XII; 17-29).
2. Начало Первой гражданской войны
Между тем в Италии и Риме разгоралось пламя гражданской войны. Сначала возникли волнения между должниками и заимодавцами [89 г.]. Последние стали требовать уплаты долгов с процентами, несмотря на то, что по одному старинному закону воспрещалось давать деньги в долг под проценты, причем виновный в этом должен был платить штраф.
Претор Азеллион после неудачной попытки склонить стороны на мировую предоставил им обратиться в судебные инстанции, чтобы судьи разобрались в создавшемся противоречии между законом и обычаем. Заимодавцы были очень недовольны тем, что Азеллион возобновляет старый закон, и убили его при следующих обстоятельствах. Претор совершал жертвоприношение Диоскурам на Форуме. Кто-то швырнул в Азеллиона камень. Тогда он бросил чашу и бегом устремился в храм Весты. Но толпа захватила храм раньше, не допустила в него Азеллиона и заколола его в то время, когда он пытался укрыться в какой-то гостинице.
Все эти гражданские волнения оставались пока делом отдельных партий. Но затем конкурирующие вожди стали бороться друг против друга как на войне, при помощи больших армий. Когда стало известно о начале войны с понтийским царем Митридатом, Сулла, бывший тогда консулом (в 88 г. до Р.Х.), получил по жребию командование над малоазийской армией. Но Гай Марий, считая предстоящую войну легкой и прибыльной, стал тоже добиваться командования. Чтобы получить желаемое Марий обнадежил новых граждан из числа италийцев (составляющих при голосовании меньшинство), что он распределит их по всем трибам, а народный трибун Публий Сульпиций внес соответствующий законопроект. Добившись его утверждения, Марий и Сульпиций, могли бы принимать любые решения, так как новые граждане давали значительный перевес в сравнении со старыми. Последние это понимали и оказывали энергичное сопротивление. С той и с другой стороны были пущены в ход дубины и камни. Консулы боялись дня голосования и постоянно переносили его, объявляя неприсутственные дни (как это бывало во время праздников).
Сульпиций, не дождавшись окончания неприсутственных дней, приказал своей партии явиться на Форум со спрятанными кинжалами и пустить их в дело, когда придет надобность, причем, если будет нужно, не давать пощады и консулам. Когда все было готово, Сульпиций заявил протест против объявления неприсутственных дней как противозаконного и требовал, чтобы консулы Корнелий Сулла и Квинт Помпей немедленно их отменили. Поднялся шум. Подготовленные Сульпицием люди обнажили кинжалы и стали угрожать консулам. Помпею удалось тайно убежать. Сулла, оставшись один, пошел на уступки и отменил неприсутственные дни. Сам он спешил в Капую к стоявшему там войску, чтобы оттуда переправиться в Малую Азию на войну против Митридата. Но тут события приняли неожиданной для него оборот. После отъезда Суллы народное собрание с подачи Сульпиция назначило вместо Суллы полководцем в войне против Митридата Мария.
Узнав о принятом постановлении, Сулла созвал своих солдат и стал говорить о наглом в отношении его поступке Сульпиция и Мария. Воины всецело приняли его сторону и потребовали вести их на Рим. Обрадованный Сулла тотчас двинул в поход шесть легионов. Их командиры, за исключением одного квестора, отказались участвовать в мятеже против своей родины и убежали в Рим. Но второй консул Помпей одобрил поступок сотоварища по должности и всецело предоставил себя в его распоряжение. Сулла занял с одним легионом Эсквилинские ворота. С другим легионом Помпей занял Коллинские ворота. Третий легион направился к деревянному мосту, четвертый оставался перед укреплениями в качестве резерва. С остальными двумя легионами Сулла вошел в город. Марий и Сульпиций встретили его у Эсквилинского форума с теми силами, какие успели вооружить. Начавшийся бой был поначалу неудачен для нападавших. Воины Суллы готовы были обратиться в бегство. Тогда он, схватив знамя, бросился впереди солдт в бой. Из почтения к вождю, а также страшась потерять знамя, воины остановились. Сулла вызвал подкрепление и послал часть войска по Субурской дороге в обход врага. Воины Мария страшились окружения и оттого сражались плохо. Они сзывали на бой граждан, ещё остававшихся в домах, обещали свободу рабам, если они примут участие в бою. Однако ни один человек к ним не явился, и они в отчаянии бежали из города.
Вступив в Рим, Сулла посюду расставил караулы и всю ночь вместе с Помпеем не смыкал глаз. Они следили чтобы не произошло какого-либо насилия ни со стороны напуганных граждан, ни со стороны победителей. При наступлении дня Сулла и Помпей созвали собрание и провели два закона: один запрещал представлять в народное собрание законопроекты, которые предварительно не были подвергнуты обсуждению в сенате; второй устанавливал, что голосование должно проводиться не по трибам, а по центуриям (как это было установлено еще при царе Сервии Туллии). Затем, лишив трибунов многих прерогатив их власти, Сулла и Помпей зачислили в сенат сразу триста своих сторонников из числа наиболее знатных людей. Все распоряжения Сульпиция были отменены как незаконные. Сам он, Гай Марий и еще десять их ближайших сподвижников были объявлены вне закона, и всякий встречный мог безнаказанно убить их или отвести к консулам. Впрочем, сыщики Суллы сумели захватить и убить одного только Сульпиция. Марий успел бежать в Африку, куда вскоре приплыли и другие его сподвижники, включая сына.
Между тем в Риме Сулла, несмотря на то, что он как первый, захвативший город при помощи вооруженной силы, мог бы, пожалуй, стать единоличным владыкою, добровольно отказался от применения насилия, после того как отомстил своим врагам. Отослав войско в Капую, Сулла снова стал управлять как консул. Со своей стороны, сторонники изгнанных, в особенности принадлежавшие к числу зажиточных, а также многие богатые женщины, придя в себя от страха перед вооруженными действиями, возбужденно добивались возвращения изгнанников. Ради этой цели они не останавливались ни перед затратами, ни перед злоумышлениями на жизнь консулов. В распоряжении Суллы и после того, как истекло его консульство, оставалось войско, врученное ему по декрету для войны с Митридатом, и оно охраняло его. Другого консула, Квинта Помпея, народ из жалости к опасному положению, в каком он оказался, назначил правителем Италии и командиром другой армии, находившейся под командою Гнея Помпея. Последний, узнав о назначении на его место Квинта Помпея, был этим недоволен. Когда Квинт прибыл к его ставке, он сделал вид, что готов уступить ему место. В это время его сторонники внезапно напали на консула и убили его. Гней на словах выразил свое негодование, однако тотчас вновь принял командование.
Когда весть о смерти Помпея дошла до Рима, Сулла уехал в Капую к своей армии и оттуда переправился в Малую Азию. Власть перешла к консулам 87 г. до Р. Х. – Гнею Октавию и Луцию Корнелию Цинне. Тогда друзья изгнанников начали подстрекать новых граждан, указывая им, что они, согласно намерению Мария, должны настаивать на зачислении их во все трибы — иначе голоса их, как поднимаемые после всех, потеряют свое значение. Это послужило прелюдией к возвращению Мария и его сторонников. Когда старые трибы со всей энергией восстали против допущения в их состав новых граждан, Цинна оказался на стороне последних, получив, как думают, взятку в триста талантов. На защиту старых триб встал другой консул, Октавий. Сторонники Цинны заняли Форум, имея при себе спрятанные кинжалы, и с криком требовали допущения новых граждан во все трибы. Лучшая часть народа, также со скрытыми кинжалами, примкнула к Октавию. Они бросились на новых граждан, многих из них перебили, других обратили в бегство и преследовали их до ворот.
Цинна вопреки ожиданиям увидел, что находившиеся в меньшем числе благодаря своему смелому образу действий одерживают верх, пустился бегом по городу и стал сзывать к себе рабов, обещая им свободу. Но ни один раб к нему не присоединился. Тогда Цинна устремился в близлежащие города, незадолго до того получившие права гражданства: в Тибур, Пренесте и в прочие, вплоть до Нолы. Всех их он подстрекал отложиться от римлян и при этом собирал деньги на войну. В то время как Цинна был занят этим, к нему присоединились некоторые сенаторы, разделявшие его образ мыслей: Гай Милоний, Квинт Серторий, Гай Марий второй.
Сенат постановил отрешить Цинну от консульства, лишить его гражданских прав за то, что он, будучи консулом, оставил город, находившийся в опасном положении, и объявил свободу рабам. Вместо Цинны консулом был избран Луций Корнелий Мерула, жрец Юпитера. Цинна добрался до Капуи, где стояла другая римская армия. Там он стал ухаживать за ее командирами и за проживавшими там сенаторами, выступил как консул среди войска. Солдаты приняли его сторону, командиры войска, принесли Цинне воинскую присягу, и каждый из них привел к присяге свой отряд. Союзные города стали собирать для Цинны деньги и войско. К нему стало являться и много других влиятельных лиц из Рима, которым не нравился установившийся там порядок. Тем временем консулы Октавий и Мерула укрепляли город рвами, ремонтировали укрепления, ставили боевые машины. За военною силою они послали в другие города, остававшиеся подчиненными Риму, и в близлежащую Галлию. На помощь прибыл Гней Помпей, командовавший войском, стоявшим у Ионийского моря. Он расположился лагерем у Коллинских ворот.
Цинна, подступив к Риму, поместил свой лагерь напротив. В свою очередь Гай Марий, переправившись обратно в Италию, обходил этрусские города и обещал жителям дать право голоса, чего они сильно желали. Так как Марию верили, он собрал вокруг себя шесть тысяч этрусков. С ними он явился к Цинне, который радушно встретил его, так как в настоящее время их интересы совпадали. Когда Марий и Цинна объединились, они раскинули лагерь по реке Тибру, разделив войско на три части: Цинна и вместе с ним Гней Папирий Карбон стояли против самого города, Серторий дальше, выше города, Марий — у моря. Серторий и Марий укрепились на обоих берегах реки при помощи настланного моста с намерением отрезать город от подвоза хлеба.
Консулы послали приказ Цецилию Метеллу, заканчивавшему Союзническую войну против самнитов, чтобы тот, поскольку это возможно, заключил с ними почетный мир и поспешил на помощь к находившемуся в осаде отечеству. Тем временем Марий, узнав, что Метелл не сошелся с самнитами в предъявляемых ими требованиях, заключил с ними союз на условии выполнить все то, что самниты требовали от Метелла. Таким образом, и самниты стали союзниками Мария. Римский холм, называемый Яникулом, охранял военный трибун Аппий Клавдий. Ему Марий напомнил об оказанном им некогда благодеянии и с его помощью вошел на рассвете в город через открытые трибуном ворота и ввел в него также и Цинну. Но Октавий и Помпей бросились на них и тотчас же вытеснили. В это время в лагерь Помпея ударила во многих местах молния, и тут погибли как другие знатные люди, так среди них и Помпей.
Цинна послал в Рим глашатаев и обещал даровать свободу тем рабам, которые перейдут на их сторону. Тотчас же перебежало большое количество рабов. Сенат пришел в замешательство, ожидая со стороны народа больших эксцессов, если будет продолжаться далее недостаток в продовольствии. Поэтому сенат переменил свое решение и отправил к Цинне послов для заключения перемирия. Цинна спросил послов: «К кому вы явились? К консулу ли? К частному человеку?» Те не знали, что ответить, и вернулись в Рим. Тогда и многие свободнорожденные массами стали устремляться к Цинне, одни — из страха перед голодом, другие — потому, что они и раньше стояли на его стороне и только ожидали, как сложатся обстоятельства.
Скрепя сердце ввиду грозивших несчастий сенат снова отправил к Цинне послов как к консулу; не ожидая ничего хорошего, послы просили только об одном: пусть Цинна поклянется не производить резни. Принести клятву Цинна счел ниже своего достоинства, а обещал только, что по своей воле он не будет виновен в убийстве хотя бы одного человека. Марий, стоявший около кресла Цинны, держал себя спокойно, но по насупленному выражению его лица видно было, какая ожидается резня. Сенат принял условия Цинны и приглашал его и Мария войти в город. Марий иронически заметил, что для изгнанников нет входа в город. И тотчас же трибуны постановили аннулировать изгнание Мария и всех прочих, изгнанных в консульство Суллы.
Лишь тогда Марий и Цинна вступили в город. Все встречали их со страхом. И прежде всего стало подвергаться беспрепятственному разграблению имущество тех лиц, которые, по мнению Мария и Цинны, были их противниками. Октавий прошел со знатнейшими лицами на Яникул и там сел в консульском одеянии на кресло, имея по сторонам как консул ликторов с фасциями. Узнав об этом, к холму устремились всадники-марианцы во главе с Гаем Марцием Цензорином. Друзья убеждали Октавия бежать и даже привели к нему коня, но Октавий не двинулся с места. Марций отрубил ему голову и принес ее Цинне. Впервые голова консула была повешена на форуме пред ораторской трибуной.
Сыщики стали искать повсюду врагов Мария и Цинны из числа сенаторов и всадников. Когда погибали всадники, дело этим и кончалось. Зато головы сенаторов, все без исключения, выставлялись перед ораторской трибуной. Во всем происходившем, пишет Аппиан, не видно было ни почтения к богам, ни боязни мести со стороны людей, ни страха перед мерзостью таких поступков. Никому не разрешено было предавать погребению кого-либо из числа убитых; тела их растерзали птицы и псы. Безнаказанно убивали друг друга политические противники; другие подвергнуты были изгнанию, у третьих было конфисковано имущество, четвертые были смещены с занимаемых ими должностей. Законы, изданные при Сулле, были отменены. Все его друзья предавались смерти, дома их отдавались на разрушение, имущество конфисковывалось, владельцы его объявлялись врагами отечества. Искали даже жену и детей Суллы, но они успели бежать.
Рабы, перебежавшие к Цинне и получившие свободу, вторгались в дома, грабили их и убивали всех, кто попадался им под руку. Некоторые из рабов расправлялись преимущественно со своими бывшими господами. Цинна неоднократно запрещал им делать это, но они его не слушались. Тогда Цинна в одну ночь, когда рабы спали, окружил их отрядом, состоявшим из галлов, и всех перебил.
В 86 г. до Р. Х. консулами были избраны Цинна во второй раз, Марий — в седьмой. Однако Марий умер в первый же месяц своего консульства, в то время, когда он строил всякого рода жестокие планы против Суллы. Избранного на место Мария Валерия Флакка Цинна откомандировал в Малую Азию, а после его смерти взял в товарищи по консульству Гнея Папирия Карбона (в 85 г. до Р.Х.). (Аппиан; XIII; 54-75).
3. Разгром Митридата
Сулла, выбранный вождем для войны с Митридатом, переправился в Элладу с пятью легионами и отрядами конницы. Он тотчас стал собирать в Этолии и Фессалии деньги, союзников и продовольствие; а когда решил, что всего этого у него достаточно, направился в Аттику против Архелая. Придя на место, Сулла послал часть войск к Афинам осаждать правившего там тирана Аристиона, ставленника понтийского царя, а сам спустился к Пирею, где укрепился Архелай. К стенам были пододвинуты лестницы, однако попытка взять крепость штурмом не увенчалась успехом. Сулла приказал строить против Пирея осадные машины и задумал возвести для них земляную насыпь. Рабочих, железо, катапульты и все остальное он получал из Фив.
Когда насыпь стала сильно подниматься кверху, Архелай в свою очередь начал сооружать башни и поставил на них много орудий для защиты, послал за вспомогательными силами из Халкиды и других островов и вооружил даже гребцов. Войско Архелая и прежде было многочисленнее войска Суллы, а после этого еще более превзошло его числом. Среди ночи Архелай, сделав стремительную вылазку, сжег одну из двух сооруженных «черепах» и все находящиеся в ней приспособления. Но дней через десять Сулла опять сделал другую и опять поставил на то же место, где стояла первая. Против нее Архелай поставил на стенах башню.
Когда к нему прибыло от Митридата другое войско, которым командовал Дромихет, Архелай вывел всех на сражение. Долгое время оно оставалось нерешённым, так как поочередно отступали то одни, то другие. Наконец римлне загнали врага обратно за стену.
Подняв насыпь на достаточную высоту, Сулла стал пододвигать машины. Но Архелай подкопался под насыпь и долгое время незаметно уносил землю. Римляне заметили, что насыпь оседает, оттащили назад машины и вновь насыпали землю. Они также стали подкапываться под стену. То там, то здесь враги сталкивались под землей и сражались врукопашную мечами и копьями. Одновременно Сулла с насыпи при помощи многих сооружений бил таранами в стену, пока часть ее не упала. Желая поджечь находящуюся недалеко башню, римляне стали пускать в нее зажигательные снаряды и в конце концов башня загорелась. Использовав все возможные способы приступов, Сулла перешел к осаде, чтобы подчинить Пирей голодом.
Одновременно шла осада Афин. Заметив, что осажденные испытывают большую нужду, что они перерезали весь скот, варят шкуры и содранные кожи, а некоторые поедают и мертвых, Сулла приказал обвести город рвом, чтобы даже поодиночке никто не мог бежать оттуда и скрыться. Когда это было выполнено, он одновременно придвинул лестницы и стал подрывать стены. Афиняне не выдержали натиска, и римляне прорвались в город. Началось ужасное и безжалостное избиение жителей. Пощады не давали ни детям, ни женщинам — Сулла приказал всех попадавшихся на пути избивать в гневе на их поспешный и нелепый переход на сторону варваров. Лишь у немногих хватило сил бежать в Акрополь; вместе с ними укрылся здесь Аристион. Захваченный город Сула отдал на разграбление войску. На следующий день Сулла продал рабов; а свободным — их было очень мало, — объявил, что дарует свободу.
Вскоре, не выдержав голода и жажды, сдались защитники Акрополя. Аристиона и его свиту, равно и тех, которые несли какую-либо официальную должность или совершили что-либо против того, что было раньше установлено, когда Эллада была завоевана римлянами, — этих Сулла наказал смертью; других он пощадил и установил для всех них законы, близкие к тем, которые раньше были определены им римлянами.
После падения Афин Сулла двинул против Пирея стенобитные и метательные орудия, а также большое количество людей, которые под прикрытием черепах стали подкапывать стены. Архелай, пораженный бешеной настойчивостью римлян, должен бы в конце концов уступить. Бросив крепость, он отплыл в Фессалию и стал стягивать отовсюду остатки всего своего войска. Тем временем Сулла сжег Пирей, который доставил ему больше неприятностей, чем сами Афины, не пощадив ни арсенала, ни верфей, ни какое-либо другое из прославленных строений. Затем он двинулся через Беотию против Архелая. У последнего было порядка120 тыс. солдат, а у Суллы чуть меньше 40 тыс. Когда они оказались друг против друга, Архелай тотчас выстроил войско в боевой порядок и стал вызывать римлян на сражение. Сулла медлил, принимая во внимание местные условия и количество неприятелей. Тогда Архелай стал отступать к Халкиде. Сулла двинулся следом, поджидая удобного времени и места. Увидал, что Архелай стал лагерем около Херонеи на покатом месте, откуда не было никакой возможности уйти в случае поражения, он сам, занял поблизости широкую равнину и тотчас вывел свое войско для сражения. Позади римлян простиралась ровная и гладкая как для преследования, так и для отступления равнина, а у Архелая в тылу были крутые горы, которые не позволяли нигде сразу пустить в дело все войско, так как на такой неровной местности он не имел возможности выстроить его все.
Архелай слишком поздно понял неудобство своей позиции. Чтобы помешать наступлению римлян, он послал вперед отряд всадников. Когда они были обращены в бегство, он бросил в бой шестьдесят колесниц (с косами), в надежде стремительным натиском порубить косами и разорвать строй неприятелей. Но римляне расступились перед колесницами, которые вследствие своей стремительности проскочили в задние ряды их строя. А так как они были очень тяжелы и неповоротливы, их быстро окружили и перебили возниц.
Архелай мог бы спокойно защищаться в своем укрепленном лагере, но он стал поспешновыводить из него людей, не подготовленных предварительно к битве. Прежде всего он выслал вперед конницу, которая сильным натиском разрезала фалангу римлян на две части. Понтийцы перешли в наступление и быстро охватили строй римлян с обоих флангов. Солдаты Суллы отбивались, развернувшись во все стороны. В критический момент боя, почувствовав, что натиск врага ослабевает, Сулла двинулся на него с большим количеством всадников. Враг не выдержал натиска и обратился в бегство. Мурена, который командовал левым крылом, не стал медлить, но, смело напал на врагов и обратил их в бегство.
После того как оба фланга Архелая были разбиты, центр также не удержал своих рядов, и бегство стало всеобщим. Не имея удобного места, чтобы развернуться для новой атаки, понтийцы были притиснуты преследовавшими их римлянами к отвесным скалам и продолжали отчаянно защищаться. Наконец, Архелай, позднее чем это было нужно, открыл ворота и принял их под защиту стен. Увидав это, римляне, усиленно побуждая друг друга, бегом бросились вслед за отступавшими, ворвались в их лагерь и тем окончательно закрепили победу.
Еще до Херонейской битвы Митридат собрал войско в 80 тыс. человек, и это войско Дорилай повел на Элладу к Архелаю, у которого оставалось от прежнего войска не более 10 тыс. Сулла стоял лагерем против Архелая около Орхомена. Когда он увидал большое количество пришедшей против него конницы, он вырыл по равнине много рвов шириною в 10 футов, и, когда Архелай выступил против него, он в свою очередь развернул фронт. Так как римляне из-за страха перед конницей сражались слабо, Сулла, объезжая их, долгое время уговорами и угрозами побуждал к бою; но так как и таким образом он их не заставил приняться как следует за дело, он соскочил с коня и, схватив знамя, бросился вместе с отрядом своих телохранителей в середину между двумя войсками, воскликнув: «Если кто спросит вас, римляне, где вы предали вашего вождя Суллу, скажите: когда он сражался под Орхоменом». Видя его в таком опасном положении, начальники отдельных отрядов выбежали из своих рядов, а с ними, устыдившись, и остальная масса. Когда победа стала склоняться на сторону римлян, Сулла, вновь вскочив на коня, стал объезжать войско, хвалить его и подстрекать рвение, пока, наконец, бой не закончился для них полной победой. Из вражеского войска погибло до 15 тыс. человек, из них приблизительно было 10 тыс. всадников, в том числе сын Архелая, Диоген. Пехота бежала в лагерь.
Боясь, как бы Архелай не убежал от него, Сулла ночью поставил по всей равнине на известном расстоянии сторожевые отряды. С наступлением дня, на расстоянии не больше одного стадия от лагеря Архелая, он стал копать ров, причем Архелай не выступал против него. Тогда Сулла стал горячо убеждать свое войско последним усилием закончить войну, так как враги уже неспособны противостоять им, и повел их к валу Архелая. То же самое в свою очередь по необходимости происходило и у врагов: их предводители обходили свои отряды, указывали на угрожающую опасность и на позор, если они не отразят от вала врагов, уступающих в численности. Когда с обеих сторон поднялось стремительное наступление и крик, то и с той и с другой стороны было совершено много военных подвигов; римляне, устроив себе над головами прикрытие из щитов, уже разрушили угол укрепленного вала. Тогда варвары, соскочив с укрепления внутрь этого угла, выстроились там, чтобы встретить прорвавшихся мечами. Базилл, начальник легиона, первым бросился на врага. Следом бросилось и все войско; понтийцы обратились в бегство; одни из них были захвачены в плен, другие загнаны в близлежащее озеро. Архелай скрылся в каком-то болоте и, раздобыв маленькое судно, переправился в Халкиду. После бегства врага Сулла разграбил Беотию, все время отпадавшую от римлян. Перейдя в Фессалию, он там зазимовал. Зимние месяцы были использованы на строительство кораблей и на подготовку переправы в Азию. И это он делал, замечает Аппиан, несмотря на то, что Корнелий Цинна и Гай Марий, его противники, объявили Суллу в Риме врагом государства, разграбили его дом и его загородные имения и перебили его друзей. Но, несмотря на это, он не потерял своей власти, имея при себе послушное и энергичное войско.
Как уже говорилось, Цинна выбрал себе в качестве товарища по третьему консульству Флакка и послал его в Азию с двумя легионами вместо Суллы (как объявленного врагом государства) управлять Азией и воевать с Митридатом. Так как Флакк был неопытен в военном деле, то добровольно от имени сената с ним пошел человек по имени Фимбрия, заслуживающий доверия в командовании войском. Так как Флакк был негодным человеком, жестоким в назначении наказаний и корыстолюбивым, то все войско от него отвернулось, и часть его, посланная вперед в Фессалию, перешла на сторону Суллы. Остальных Фимбрия, казавшийся им более подходящим для звания предводителя и более мягким, сумел удержать под своим командованием. Вскоре у него произошел спор с каким-то квестором, и Флакк, будучи третейским судьей, вынес решение не в пользу Фимбрии. Тогда Фимбрия поднял против консула мятеж, поддержанный солдатами. Флакк был захвачен и обезглавлен. Тело его Фимбрия бросил без погребения и объявил себя предводителем войска. Он с успехом провел несколько сражений с сыном Митридата. Самого же царя он преследовал до самого Пергама, а когда тот бежал из Пергама в Питану, Фимбрия пошел в наступление и окружил его валом, пока Митридат не отплыл на кораблях к Митилене.
В это время царь узнал о поражении при Орхомене. Понимая, что у него нет сил противостоять двум римским армиям, он послал приказ Архелаю заключить мир на возможно благоприятных условиях. Так как Сулла не имел кораблей и так как ему из дому не посылали ни денег, ни чего другого, — ведь во главе стояли его враги и относились к нему, как к врагу, — так как он уже занял деньги в Дельфах, Олимпии и Эпидавре, дав в замен пропорционально долгу храмам половину Фиванской земли, так как он спешил для решения своего спора с врагами, он согласился на переговоры
Встретившись с Архелаем, Сулла сказал: «Если Митридат передаст нам весь тот флот, который находится у тебя, Архелай, возвратит нам предводителей, пленных, перебежчиков, бежавших рабов, если вернет на прежнее местожительство хиосцев и всех других, которых он заставил насильно переселиться в Понт, если он выведет гарнизоны из всех укреплений, за исключением тех, которыми он владел до нарушения им этого мира, если он выплатит расходы за эту войну, которые пришлось произвести из-за него, если он удовольствуется властью над одним только наследственным царством, то я надеюсь, что буду в состоянии убедить римлян не иметь против него гнева за все им совершенное». Митридат принял эти условия, передал корабли и все остальное и вернулся в Понт, в прежнее отцовское царство.
Переправившись в Азию, Сулла стал лагерем на расстоянии двух стадий от Фимбрии и приказал ему передать войско, которым он командует незаконно. В свою очередь Фимбрия с насмешкой ответил ему, что и он тоже командует не по закону. Тогда Сулла окружил его лагерь рвом. Когда многие из солдат Фимбрии явно стали перебегать к Сулле, Фимбрия созвал оставшихся на собрание и стал призывать с ним оставаться. Поскольку на его призыв никто не откликнулся, он укрылся в храме Асклепия в Пергаме и поразил там себя мечом. Таким образом, война завершилась. Обо всем, что он сделал, Сулла сделал доклад сенату, делая вид, что он не объявлен врагом отечества. Рабам, которым раньше Митридат предоставил свободу, он велел тотчас же вернуться к своим господам. Стены многих азиатских городов, повинных в убийстве римлян и их союзников в начале войны, были снесены. Жители Азии в большом количестве были проданы в рабство, а их страны разграблены. (Аппиан; XII; 30-63).
4. Завершение гражданской войны
Закончив победой войну с Митридатом, Сулла в 85 г. до Р. Х. обратился против своих врагов в Риме. Он возвращался с большим преданным ему войском, хорошо вышколенным, гордящимся его подвигами. Сулла имел также много кораблей, денег и замечательного снаряжения. В страхе перед ним Карбон и Цинна отправили людей по всей Италии собирать деньги, войска, хлеб. В италийских городах возбуждали в особенности новых граждан, указывая на то, что из-за них они попали в такую передрягу. Были отремонтированы суда, созван флот, стоявший в Сицилии. Он охранял морское побережье. По истечении срока полномочий Цинна и Карбон сами назначили себя консулами (в 84 г. до Р.Х.), чтобы из-за выборов не спешить с возвращением. Когда все было готово, они начали переправлять свои войска в Далмацию на Балканском полуострове, чтобы идти против Суллы. Однако значительная чать войска объявила, что не желает идти сражаться с гражданами. В гневе Цинна созвал их на собрание. Солдаты явились не с добрыми чувствами и готовились себя защищать. Тут один из ликторов, шедший пред Цинною, ударил попавшегося ему на глаза солдата. Тогда другой солдат ударил ликтора. Цинна приказал его схватить. Поднялся всеобщий крик, в Цинну полетели камни. Стоявшие близко к консулу обнажили кинжалы и закололи его.
Сулла с пятью италийскими легионами, шестью тысячами конницы, присоединив отряды из Пелопоннеса и Македонии, в общей сложности с 40-тысячной армией, двинулся из Пирея в Патры, а из Патр на тысяче шестистах судах – в Брундизий. Брундизий впустил Суллу без боя; за это он даровал городу освобождение от податей. Отсюда Сулла двинулся с войском на Рим. Навстречу с отрядом союзного войска вышел бывший тогда еще проконсулом Цецилий Метелл Пий. Вслед за Метеллом к Сулле явился Гней Помпей (вскоре получивший прозвище Великого) - сын Помпея, убитого молнией. Чтобы не возбудить против себя никаких подозрений, Помпей-сын прибыл во главе легиона, набранного им в Пицене. Вскоре он набрал еще два легиона и оказался в высокой степени полезным Сулле. Поэтому тот относился к Помпею с почтением, несмотря на его молодость.
Сулла шел в Рим, питая жесточайшую, хотя и скрываемую, вражду против своих врагов. Римляне, хорошо знавшие нрав Суллы и помнившие его прежний захват Рима, были в страхе. Они вспоминали изданные против Суллы декретах, разрушение его дома, конфискацию его имущества, убийства его друзей, случайное спасение его потомства. Большинство граждан считало, что середины для них нет — либо победа, либо окончательная гибель.
Гай Норбан, Луций Сципион (консулы 83 г. до Р.Х.) и Карбон, бывший консулом в предыдущем году, собрали в Риме армию, какую могли, присоединили к ней войско, набранное из Италии, и двинулись каждый по отдельности против Суллы.
Первая битва Суллы с Норбаном произошла около Канузия. У Норбана погибло 6 тысяч, у суллианцев — семьдесят человек. Норбан отступил после этого в Капую. Сулла и Метелл заняли позиции около Теана. Против них выступил Луций Сципион с другим войском, вялым и желавшим мира. Но когда противники сблизились, войско консула перешло на сторону Суллы. Сам Сципион был захвачен в плен. Сулла отослал его обратно в Рим, не причинив никакого вреда. В том же году Серторий, избранный полководцем в Испанию, покинул Италию и отправился к своим легионам.
В 82 г. до Р. Х. консулами стали Папирий Карбон во второй раз и Марий, сын Мария, хотя ему исполнилось на тот момент всего 27 лет.
Сулла двинулся к Сакрипорте (Священной гавани) против Мария и здесь произошло сражение. Марий дрался храбро. Но на левом фланге пять когорт пехоты и две турмы конницы побросали свои знамена и передались на сторону Суллы. После этого все войско консула обратилось в бегство. Многие пытались укрыться в Пренесте, но горожане, завидев быстро приближавшиеся войска Суллы, закрыли ворота. Марий был поднят в город на веревках. У стен произошла большая резня. Суллианцы захватили множество пленных; всех оказавшихся среди них самнитов Сулла велел перебить. В те же самые дни Метелл одержал победу над армией Карбона.
Сулла двинулся на Рим. Города, мимо которых проходило войско, в страхе принимали победителя, римляне, страдавшие от голода, также открыли перед ним ворота. Сулла расположил войско на Марсовом поле, а сам вошел в город. Все его противники разбежались. Их имущество было тотчас же конфисковано и пущено в продажу. Сулла созвал народ на собрание. Там он выразил сожаление о неизбежности всего происходящего, но приказал крепиться, так как все это тотчас же прекратится и государственный порядок должным образом наладится. Поспешно устроив все необходимое и поставив во главе города некоторых из своих сторонников, он двинулся к Клузию. Около этого города произошла жестокая битва с Карбоном. Она продолжалась целый день с утра до вечера и закончилась безрезультатно. Противники разошлись, когда стемнело.
Карбон отправил к осаждённой Пренесте на помощь Марию Гая Марция Цензорина с восемью легионами. Помпей, устроив засаду в узком проходе, напал на эти легионы, обратил их в бегство, многих перебил, а остальных окружил на одном холме. Войско, поставив в вину Марцию то, что он попал в засаду, подняло бунт, и один легион целиком, со знаменами, не получив никакого приказания, вернулся в Аримин, а остальные по частям разошлись по своим родным городам. Потерпев такую неудачу, Марций вернулся к Карбону.
Карбон и Норбан подошли незадолго до вечера к лагерю Метелла и несмотря на то, что оставался всего только один час дня, а кругом лежал частый виноградник, выстроили войска в боевой порядок. В результате консул потерпел новое поражение, потеряв около 10 тысяч солдат, ещё 6 тысяч перебежало к врагу, остальные были настолько разобщены, что лишь тысяча в строевом порядке вернулась в Аримин. Спустя некоторое время, разуверившись в успехе, Норбан бежал на Родос, а когда Сулла стал требовать его выдачи покончил с собою на городской площади.
Карбон, хотя у него стояло еще 30 тысяч войска, потерял всякую надежду на победу и убежал с друзьями из Италии в Африку. Оставшаяся часть войска Карбона, стоявшая под Клузием, вступила в битву с Помпеем и потеряла в ней до 20 тысяч человек. Остальные разбежались по разным городам. Не смотря на тяжелые поражения и бегство консула его полководцы Карина, Марций Цензорин и Дамасипп не сложили оружие. Со всеми бывшими в их распоряжении военными силами они двинулись против Рима, намереваясь овладеть обезлюдевшим и лишенным продовольствия городом. Сулла спешно выступил на помощь столице и сосредоточил свои силы у Коллинских ворот. Вечером произошла битва. Сулла одержал верх на правом фланге, левый же фланг, потерпевший неудачу, бежал к воротам. Старые солдаты, стоявшие на стенах, завидев, что враги вбегают вместе с отступающими суллианцами, захлопнули ворота. При этом погибло много солдат и много сенаторов, а все остальные от страха и в силу необходимости вновь обратились против неприятеля. Сражение продолжалось всю ночь. Множество народа было перебито, но Сулла вновь победил. Луканец Лампоний, Марций, Карина и все прочие бывшие с ними командиры из партии Карбона бежали. С обеих сторон в этом деле погибло до 50 тыс. человек. 8 тысяч было взято в плен и большинство из них составляли самниты. Сулла приказал их всех перебить. Спустя день к нему были доставлены попавшие в плен Марций и Карина. Обоих, хотя они и были римляне, Сулла тоже не пощадил. Их головы отослали к Пренесте и обнесли вокруг стен города. Потеряв надежду на помощь, осажденные сдались. Марий скрылся в подземный ров, где немного времени спустя покончил с собою. Его голову отослали в Рим и поставили на форуме пред рострами. Все командиры Мария из числа сенаторов были казнены. Жителям Пренесте и всем пленным солдатам Сулла приказал выйти из города без оружия. Римлян он пощадил, а самнитов и пренестинцев приказал перебить. Но их жен и детей он отпустил, не причинив им никакого вреда. Сам город был отдан на разграбление.
Когда война в Италии закончилась, Помпей был послан в Африку против Карбона и в Сицилию против тамошних его приверженцев. Сулла вернулся в Рим и присудил к смертной казни до 40 сенаторов и около 1600 всадников. По свидетельству Аппиана, он был первый, кто составил проскрипционные списки приговоренных к смерти и назначил при этом подарки тем, кто их убьет, деньги — кто донесет, наказания — кто приговоренных укроет. Затем, немного спустя к проскрибированным сенаторам прибавили других. Бежавших из города всюду разыскивали сыщики и, кого хотели, предавали смерти. Были убиты, подверглись изгнанию, конфискации имущества многие из числа тех италийцев, которые повиновались Карбону, Норбану, Марию или их подначальным командирам. По всей Италии учреждены были над этими лицами жестокие суды. Поводами к обвинению служили гостеприимство, дружба, дача или получение денег в ссуду; к суду привлекали даже за простую оказанную услугу или за компанию во время путешествия. Всего более свирепствовали против лиц богатых. Когда единоличные обвинения были исчерпаны, Сулла обрушился на города. Их подвергали наказанию, либо срывая их цитадели, либо разрушая их стены, или налагая на граждан штрафы, или истощая их самыми тяжелыми поборами. В большую часть городов Сулла отправил колонистов из служивших под его командою солдат. Земли, принадлежавшие этим городам и находившиеся в них жилые помещения Сулла делил между колонистами. Этим он заслужил их поддержку и расположение. Поскольку они не могли считать свое положение прочным, то они боролись за дело Суллы даже после его кончины.
Пока все это происходило в Италии, Карбон со многими знатными убежал из Ливии в Сицилию, а оттуда на остров Корсику, где и был схвачен посланным Помпеем отрядом. Все они они были перебиты. Голову Карбона, бывшего три раза консулом, отослали к Сулле. (Аппиан; XIII; 76-96).
5. Вторая Митридатова война
Сулла оставил в Азии Мурену с двумя легионами, бывшими у Фимбрии, чтобы привести в порядок остальные дела в Азии; но Мурена, охваченный жаждой триумфа, стал искать поводов к новой войне. Митридат между тем воевал с отпавшими от него колхами и жителями Боспора. Колхи просили дать им царем Митридатова сына. Получив его, они тотчас подчинились. Но так как у царя возникло подозрение, что это произошло по плану его сына, то он, призвав его к себе, заключил в золотые оковы и немного спустя казнил (хотя тот оказал отцу большую пользу в Азии при столкновениях с Фимбрией). Против жителей Боспора он начал строить большой флот и готовить огромное войско. Однако размах приготовлений создал впечатление, что все это собирается не против боспорцев, но против римлян. В тоже время царь стал подозрительно относиться к своему полководцу Архелаю за то, что он в переговорах в Элладе уступил Сулле больше, чем было нужно. Заметив это и испугавшись, Архелай бежал к Мурене и, подстрекая его, убедил первым напасть на Митридата. Мурена тотчас же через Каппадокию напал на Команы, очень большое поселение, бывшее под властью Митридата, а его послам, ссылавшимся на договор, ответил, что этого договора не видал (дело в том, что Сулла не закрепил письменно договора, но, подтвердив свои слова делом, удалился из Азии).
Митридат отправил в Рим к сенату и к Сулле послов, жалуясь на образ действия Мурены. А тот тем временем, перейдя реку Галис, быстро прошел по 400 деревням Митридата; царь нигде не встречался с ним, но ожидал возвращения посольства. Нагруженный большой добычей, Мурена вернулся во Фригию и Галатию. Тут его встретил посланный из Рима по жалобам Митридата Калидий. Однако он не передал Мурене никакого постановления, только среди собравшегося народа официально с трибуны объявил, что сенат велит воздерживаться от нападения на царя, так как с ним заключен договор. Мурена, впрочем, не отказался от своих прежних намерений и вновь вторгся во владения Митридата. Тогда царь, считая, что римляне развязали против него новую войну, велел Гордию напасть на деревни по ту сторону реки. Гордий тотчас захватил много рабочего и вьючного скота, людей, как простых, так и солдат, и стал лагерем против самого Мурены, имея между ним и собой реку. Ни тот, ни другой не начинали, пока не пришел Митридат с гораздо большим войском, и тотчас около реки произошел сильный бой. Мурена был разбит и бежал во Фригию. Царь заставил бежать или изгнал из Каппадокии все его гарнизоны. Молва об этой победе быстро распространилась по Азии и привлекла многих на сторону Митридата.
Сулла между тем отправил к Мурене Авла Габиния, чтобы передать прежний строгий приказ: не воевать с Митридатом. Габиний также свел вместе Митридата с Ариобарзаном и постарался примирить их друг с другом. При этой встрече Митридат просватал за Ариобарзана свою четырехлетнюю дочь. (Аппиан; XII; 64-66).
6. Завоевания Тиграна II
Пока Митридат боролся против Рима его союзник армянский царь Тигран II Великий был занят расширением пределов своего царства. В 89 г. до Р.Х. Тигран начал успешную войну против старых врагов Армении парфян. Прежде всего он отвоевал у них обратно 70 долин, уступленных им в качестве выкупа за свое освобождение. Также была взята область Ахбак в Атропатене. После этого Тигран совершил поход против Адиабены и подверг опустошению районы Ниневии и Арбелы. Покорив все эти области, он двинулся на юг и захватил летнюю резиденцию парфянских царей город Экбатаны. В 85 г. до Р.Х. был заключен мир, по которому парфянский царь Готарз I (91-81 гг. до Р.Х.) уступила Армении всю Месопотамию.
В 84 г. до Р.Х. Тигран обратился против сирийской державы Селевкидов и в короткий срок завладел всей Верхней Сирией, за исключением города Селевкии, а затем – северо-восточной Киликией и Коммагеной. Государство Селевкидов перестало существовать, а их столица – богатый город Антиохия - сделался главной резиденцией Тиграна на юге. Более упорное сопротивление армяне встретили в Финикии, где, опираясь на хорошо укрепленные и богатые города, войну против них вела сирийская царица Клеопатра V Селена (вдова Антиоха IX и Антиоха Х). В конце концов, после долгой осады, Тиграну удалось взять Птолемаиду. Клеопатра была захвачена в плен и, спустя несколько лет (в 69 г. до Р.Х.), казнена по приказу Тиграна. В 72 г. до Р.Х. царь отобрал у набатеев Дамаск.
Таким образом, к началу 70-х годов Армения превратилась в одну из могущественных восточных держав, границы которой простирались от Черного моря и реки Куры на севере до Египта на юге, и от Великой Мидии на востоке до римской Нагорной Киликии и Каппадокии на западе.
7. Диктатура Суллы
Сулла расправился со всеми врагами (за исключением Сертория, да и тот был далеко - в Испании), после чего устроил в Риме все по своему желанию. Не было, по словам Аппиан, и речи о каких-либо законах или о голосованиях, или о выборах по жребию; все безмолвствовали. Постановили признать прочно закрепленными и не подлежащими контролю все распоряжения Суллы, сделанные им в бытность его консулом и проконсулом. Ему воздвигли позолоченную конную статую перед рострами и сделали подпись: «Статуя Корнелия Суллы, счастливого императора». Царем или тираном он был не по избранию, а по силе и мощи. Сулле, однако, нужна была хотя бы видимость того, что он избран, и он достиг этого следующим образом. Выехав недалеко от Рима, Сулла приказал сенату избрать так называемого междуцаря. Сенат избрал Валерия Флакка в надежде, что он внесет предложение устроить выборы консулов. Тогда Сулла поручил Флакку внести в народное собрание следующее предложение: по мнению его, Суллы, для Рима в настоящее время было бы полезно, чтобы в нем было диктаторское правление, хотя этот обычай и прекратился четыреста лет тому назад. Тот, кто будет избран, должен править не определенный срок, но до тех пор, пока Рим, Италия, вся Римская держава, потрясенная междоусобными распрями и войнами, не укрепится.
Римляне понимали, что им не приходится уже производить выборы по доброй воле, по закону, что вообще не они являются господами положения. Поэтому они выбрали Суллу полномочным правителем-тираном на срок, какой он хочет. Для красного словца было прибавлено, что Сулла избирается диктатором для проведения законопроектов, которые он составит лично сам для упорядочения государственного строя.
Чтобы сохранить видимость исконного государственного строя, Сулла допустил в 81 г. до Р. Х. назначение консулов. Ими стали Марк Туллий и Корнелий Долабелла. Сам Сулла, будучи диктатором, стоял выше консулов.
К числу членов сената, совершенно обезлюдевшего из-за междоусобных распрей и войн, Сулла прибавил до трехсот новых членов из наиболее знатных всадников, причем голосование каждого из них поручено было трибам. В состав народного собрания Сулла включил, даровав им свободу, свыше 10 тысяч наиболее молодых и крепких рабов, принадлежавших ранее убитым римлянам. Всех их Сулла объявил римскими гражданами, по своему имени назвав их Корнелиями, чтобы тем самым иметь возможность пользоваться голосами 10 тысяч таких членов народного собрания, которые готовы были исполнять все его приказания.
В 80 г. до Р. Х. Сулла, хотя он был диктатором, притворно желая сохранить вид демократической власти, принял во второй раз консульство вместе с Метеллом Благочестивым.
На следующий год народ, ублажая Суллу, снова избрал его консулом. Но он не принял этого избрания, назначив консулами Сервилия Исаврика и Клавдия Пульхра, а сам добровольно сложил с себя свою большую власть, хотя никто его к этому не побуждал. На форуме было объявлено, что, если кто-либо потребует, он готов дать отчет во всем им совершенном. Вслед затем Сулла отослал от себя ликторов, отставил телохранителей и в течение долгого времени один, лишь со своими друзьями, появлялся среди толпы, которая и теперь еще смотрела на него со страхом. Из Рима Сулла переехал в поместье в Кумах, и там в тишине развлекался рыбной ловлей и охотой.
Лишь только Сулла удалился от дел [в 78 г. до Р. Х.], снова стали возгораться новые волнения. Назначенные консулы, Квинт Катул, из партии Суллы, и Эмилий Лепид, из противной ему партии, питали один к другому злейшую вражду, и между ними тотчас же началась размолвка. Ясно было, какие из всего этого произойдут беды.
Сулла, проживая в своем поместье, увидел сон. Ему приснилось, что его зовет к себе его гений. Он поспешно стал составлять завещание, окончил его в тот же день, приложил печать и к вечеру заболел лихорадкой, а ночью умер, будучи шестидесяти лет.
Возвращаясь от погребального костра Суллы, консулы стали пререкаться и ссориться между собою; горожане же были одни на стороне одного консула, другие — другого. Желая привлечь на свою сторону италийцев, Лепид говорил, что вернет им землю, отнятую у них Суллой. Получив по жребию Трансальпийскую Галлию, он не прибыл на выборы, намереваясь на следующий год начать войну против приверженцев Суллы. Так как консул не скрывал своих планов, то сенат решил отозвать его из Галлии. Лепид явился со всем своим войском, собираясь войти с ним в город. Когда ему не дозволили это сделать, он через глашатая приказал взяться за оружие. То же самое, в противовес ему, сделал Катул. Недалеко от Марсова поля между ними произошла битва. Лепид потерпел поражение и, не имея сил дальше сопротивляться, отплыл в Сардинию, где и умер от чахотки.
Рим и его соседи в эпоху гражданских войн http://www.proza.ru/2011/10/05/329