Глава 26
Аэроцикл надора клюнул носом, закрутился в воздухе, словно машина потеряла управление и резко пошла вниз.
– Что он вытворяет? – Рейнольф бросился к месту падения, Александра последовала за ним, в ужасе увидела распластанное на песке тело, прикрытое темно-серым плащом.
Когда молодые люди подбежали, Харалд уже сидел, тряс головой, пытаясь прийти в себя после жесткой посадки.
– Ты что покрасил волосы? – Александра неуверенно остановилась, ее служитель больше не был седым, на девушку глянули невероятные по чистоте и прозрачности зеленые глаза.
– Сашка, господи, Сашка! – В мгновении ока мужчина оказался на ногах, схватил девушку в охапку, подкинул в воздух, поймал и закружил по пляжу. – Это ты, как же я рад, маленькая моя!
– Что с тобой?! – Не поняла царица, обалдело вглядываясь в знакомое лицо Харалда, который действительно немного изменился, но не настолько, чтобы принять его за другого человека. – Ты совсем что ли с мозгами рассорился?!
– А ну пусти ее! – Насупленный парень держал в руке меч и явно нарывался на драку.
– Ты еще кто такой?! Саш, это что твой приятель? – Служитель ордена наконец-то отпустил девушку. – Отойди-ка в сторонку, сейчас я объясню этому салабону, где раки зимуют!
– Матвей? – Неуверенно проговорила Александра.
– Ну а кто же еще, в самом-то деле! – Он хмыкнул. – Пришел вот посмотреть на тебя, племяш, как ты поживаешь, кто тут рядом с тобой крутится!..
Он без промедления кинулся в атаку на Рейнольфа, сформировав в руках два клинка. Шургарт успешно отбил нападение, хотя биться мог только одним мечом.
– Что за?.. – Матвей откинул клинки и они сразу же исчезли. – Не люблю я этого.
Он на ходу сбросил плащ, мешавший ему, и пошел врукопашную. Александра сидела в сторонке на бревне и наблюдала невероятную схватку двух сильных мужчин, от которых невозможно было отвести взгляд. Рейнольф казался более хрупким по сравнению с мощным воином ордена, но оба были одинаково подвижны и в силе друг другу не уступали. Бились воистину не на жизнь, а на смерть, серьезно и молча, наносили удар за ударом, ставили блоки, уходя от атак, проводили приемы, делали захваты, выкручивались, освобождаясь даже из самых сложных блокировок, отскакивали друг от друга, чтобы уже спустя мгновение опять атаковать. На удивление, лекарь справлялся и со скоростью, и с напором воина, даже не применяя магических заклинаний, держался достаточно хорошо. За что неожиданно удостоился похвалы от Матвея, который скорее проверял парня, нежели хотел нанести ему серьезные увечья.
Казалось битва будет длиться вечно. Девушка заскучала, да и пора было прекращать эту бессмысленную драку, к тому же Рейнольф выдохся, она это сразу заметила, хотя держался все еще молодцом и сдаваться явно не собирался. Поднявшись, Александра зычно крикнула:
– Прекращайте уже, я устала и хочу домой!
Ее не послушали, даже ухом не повели, мужчины увлеклись дракой настолько, что посмели игнорировать царицу.
– Я сказала, хватит! – Гнев божественной волной прокатился по пляжу, обрушился на задир со всей мощью, разметав их в разные стороны, жестко придавил к песку. Оба потеряли сознание. Александра подбежала к Рейнольфу, тот лежал на спине. Осмотрела все его тело, с облегчением не обнаружила ни порезов, ни каких-либо других повреждений, которые шургарт обычно получал от действия ее силы. Затем пошла взглянуть на надора. Тот уже пришел в себя, увидел царицу и сразу же принял позу покорности, положив к ее ногам плеть.
– Повелительница, мне нет прощения!
– О, неужели старый, добрый Харалд вернулся. И что это было, позволь поинтересоваться?
Девушка взяла в руки плетку, ее служитель покорно выгнул спину, готовясь к наказанию, ткнулся лбом в песок, заговорил глухо.
– Он вторая половина моей души, мне сказала об этом божественная Леда, явившись сегодня ко мне во сне. Видимо его физическая жизнь прервалась и мы воссоединились. Его личность после смерти еще не стерлась и он меня подавил, понесся к вам, так хотел вас увидеть. Я пытался его остановить, знал же, что он тут дел наворочает, несколько раз перехватывал по дороге, но ему очень трудно сопротивляться.
– Матвей… – Александра вздохнула и поджала губы, силясь сдержать слезы. – Значит все-таки он умер…
– Нет, повелительница, он здесь, с вами… – Харалд перевел дух, приподнялся на руках. – Он и я мы одно целое, просто наша душа была разделена на время, а сейчас соединилась. Я ведь напоминал его, правда, теперь вы знаете почему.
Он помолчал немного, борясь с собой и со своими чувствами, но все-таки сказал то, чего никогда бы не хотел произносить.
– Если на то будет ваша воля, я уступлю ему и уйду навсегда, сиятельная…
Обреченность в голосе надора, его покорное смирение перед желанием госпожи, вызвали еще большее смятение в душе девушки. Она отвернулась от служителя, стараясь взять себя в руки, бездумно теребила плетку, вымещая на ней все свои сдерживаемые эмоции.
– Я не хотела, чтобы он умирал, думала, что он сможет найти свое счастье, проживет спокойную и чудесную жизнь… Матвей и так постоянно со мной нянчился, на себя у него времени совсем не хватало.
– Ну, Саш, ради тебя я и жил.
Александра обернулась, мужчина, совершенно не похожий на ее дядьку и в то же время такой родной и с детства знакомый сидел на песке, по-отечески улыбаясь ей. Она бросилась к нему, обняла, прижалась своим дрожащим телом и наконец разрыдалась.
– Ну что ты, племяш, не нужно. – Широкая ладонь гладила девушку по голове, успокаивая. – Я прожил такую счастливую жизнь рядом с тобой, о большем и мечтать не смел. Любой служитель ордена на что угодно бы пошел, чтобы заполучить себе такую судьбу. А мне это счастье за так досталось, да к тому же божественная мое сокровенное желание исполнила, позволила и дальше служить тебе. Не приказывай этому парню уйти, он тот, кто тебе сейчас нужен. Таким бы и я был, если бы остался в ордене, таким бы я хотел быть для тебя, моя прекрасная царица. Я отжил свое и этот мир, к сожалению, давно стал для меня чужим, в нем для старого вояки больше не осталось места, поэтому позволь мне стать тем, кем я мечтал все это время быть для тебя, покорным служителем у твоего сиятельного трона, моя божественная повелительница!
Последние слова он договаривал уже шепотом, заваливаясь на плечо Александры, теряя сознание, навсегда уступая молодому надору.
– Ну что, как он?
Харалд услышал этот вопрос, заданный шургартом, и тут же открыл глаза.
– Что случилось? – Спросил он, присаживаясь.
– Раздвоение личности с тобой случилось. – Проговорил Рейнольф, не оглянувшись, он возился с аэроциклом, пережившим неудачную посадку. – И еще, когда в зеркало будешь смотреться, не удивляйся, ты избавился от седины.
– Да и цвет глаз тоже поменялся. – Пробубнила Александра, она все так же держала в руках плетку.
– Я сделал что-то предосудительное, повелительница? – Спросил служитель, бледнея, не страшась наказания, скорее испугавшись того, что чем-то осмелился оскорбить свою божественную госпожу.
– Что? – Девушка посмотрела на надора, затем на плетку. – Нет, она выпала у тебя из-за пояса, когда ты потерял сознание.
Протянула нагайку Харалду, он с поклоном принял ее и, скрутив, тут же заткнул обратно за пояс.
Рейнольф на секунду отвлекся от своей работы, глянул искоса.
– Слушай, ты что правда ничего не помнишь?
Надор помотал головой и насупился.
– И даже, как в драку полез…
– Рэй! – Осадила парня Александра. – Заткнись!
– Да, хозяйка. – Буркнул шургарт, вновь возвращаясь к покореженной машине.
Харалд сидел на коленях, понурившись, не смея поднять взгляд на царицу. Она же остановилась позади своего раба, наблюдала за тем, как он пытается реанимировать двигатель. Затем произнесла.
– Думаю, нам нужно лететь на наших машинах, а за этой пошлем ремонтников. Рэй, ты полетишь со мной.
– С радостью, хозяйка! – Отозвался Рейнольф, оглянулся на надора. – Эй, господин, может быть выйдешь из ступора и составишь нам компанию, мы возвращаемся во дворец!
Маркиза Эннабель сол Перлис общалась с матушкой, неожиданный вызов которой застал ее в визортеке. Герцогиня снова сетовала, что дочь прохлаждается где-то, забросив дом и своих мужчин, а ведь пора серьезно подумать о наследнице. У маркизы уже родилось два сына, а девочку пока зачать не удалось. Эннабель сидела с видом примерной школьницы и внимала словам матери, сама же думала о своем. После рождения второго сына, она временно заблокировала способность к деторождению, не хотела зацикливаться на детях. Не получилось зачать наследницу, ну так и что, она сама пока является наследницей, да и молода, ведь ей еще и двадцати пяти нет, времени впереди много. А потом всегда можно воспользоваться магической услугой лекарей и гарантированно зачать девочку. Этот способ был нежелателен, поскольку считалось, что магия вмешивается в судьбу ребенка, да и вообще идти против природы – некорректно. Но в крайнем случае на подобные условности обычно закрывали глаза.
Двух первых супругов Эннабель сосватали еще в семнадцать, она не хотела так рано заводить гарем, но мать настояла, поскольку у ее подруг росли такие чудесные сыновья. Эти мужчины ничуть ее не волновали, хотя сами они любили и почитали свою госпожу, тут надо отдать им должное. Они были для маркизы скорее соратниками и партнерами в делах. Третьего мужа, сына наместницы одного из двенадцати вассальных царств, порекомендовала сама императрица. Эннабель могла и отказаться, но высокий, рыжекудрый красавец ей как-то сразу пришелся по вкусу. Сначала с ним даже было интересно, потому что он пытался проявлять характер и даже задирать свою госпожу. Ей нравилось покорять и дисциплинировать красивого и гордого парня, наказывать за любой просчет и проступок, а потом дарить прощение, доводя его до слез и небывалых высот блаженства – он сдавался на ее милость, но быстро забывал о своей капитуляции и они начинали все сначала. Ломать его окончательно не хотелось, играть с ним в игры – надоело, рыжеволосого ребенка от третьего мужа зачинать она не планировала, поэтому на время оставила его в покое.
Вообще, своих мужей она особо не ограничивала, позволила им учиться и работать, жить в общем-то достаточно вольной жизнью, но при условии соблюдения воздержания от женского общества. Для удовлетворения природных потребностей, в гареме всегда существовали сексуальные рабы, красивые андрогины, лично выбранные маркизой, покорные, услужливые и безотказные. Во многих гаремах правила были куда строже, там на мужчин накладывали более жесткие ограничения, полный запрет на сексуальные отношения, как с женщинами, так и с мужчинами. Правило воздержания никогда не считалось чем-то из ряда вон выходящим и не расценивалось мужчинами империи как наказание, скорее – элемент необходимой дисциплины.
Эннабель слыла в обществе сумасбродкой и особой ветреной, хотя и ей в некоем консерватизме нельзя было отказать. Измены она не прощала. Двое ее наложников уже отправились на невольничьи рынки, когда посчитали, что веселая и добрая хозяйка, с достаточно легкомысленным взглядом на жизнь вполне может закрыть глаза на их шалости. За что и поплатились, наказаны они были сурово и уже не чаяли, что жестокая экзекуция закончится в итоге их продажей, молили о смерти как о самом желанном искуплении. Остальные мужчины, принадлежащие Эннабель, как мужья, так и служители всех рангов валялись перед ней на животах и горячо клялись в своей верности и покорности госпоже. После этого случая ни один из них не посмел бы ослушаться и неукоснительно выполнял все требования и правила, установленные в гареме.
Последний наложник и на данный момент единственный был постоянным спутником маркизы. Покорный парень, купленный по случаю на невольничьем рынке, воспитанный ею под свои нужды. И ей казалось, что этого количества гаремных мужчин с нее вполне хватит. Пока не увидела Эмиля зан Гофрея. Он очаровал с первого взгляда. И хотя изначально предназначался для царицы Ледогоры, все же вызывал живейший интерес маркизы, которая передумала и все-таки решила взять в свой гарем четвертого мужа, рассчитывая, что Эмиль станет ее спутником не только в путешествиях, но и во всей остальной жизни. Она прекрасно знала психологию мужчин, воспитанных под гарем, видела, что Эмиль не так прост, как хочет казаться, но и она была не лыком шита, умела найти подход к любому мужчине и знала как, на кого и с какой силой нужно воздействовать.
Когда она вышла из задумчивого состояния, то услышала, что герцогиня начала второй круг нравоучений. Это было слишком утомительно, поэтому подождав, когда матушка остановится на мгновение, чтобы перевести дух, Эннабель проговорила, вежливо потупившись.
– Я все поняла, ваша светлость, все учту и впредь буду внимательнее относиться и к вам, и к семье, и к своим мужьям. Кстати о них, я бы хотела поговорить с Ламбертом, думаю, он пришел, вы ведь конечно же уведомили его о том, что собираетесь звонить мне.
Герцогиня поджала губы, выказывая всю степень своего недовольства непутевой дочерью, затем сдержанно попрощалась и поднялась со стула. Чуть погодя на экране визорфона появился мужчина в закрывающем лицо плате. Так надлежало выглядеть всем мужьям вне гарема, даже если речь шла о доме госпожи (внегаремной его части) и мужчины рода Перлис никогда не нарушали это правило.
– Госпожа! – Он склонился в низком поклоне, одновременно стягивая плат. – Приветствую и благодарю, что позволили общаться с вами.
– Присядь, Ламберт. – Милостиво разрешила маркиза. Мужчина отодвинул стул в сторону и опустился на колени, смиренно потупившись.
– Как дела в гареме?
– Все замечательно, все живы и здоровы, очень скучаем по вам, с нетерпением ждем вашего визита в поместье.
– Я рада, что у вас все в порядке. Теперь к делам.
– Да, госпожа. Распорядительница передает вам привет. Она просила так же передать, что все-таки решила заменить двух рабов, о которых вы говорили с ней в прошлый раз, я пришлю ее прошение, вместе со своим ежемесячным отчетом.
– Твой доклад я ждала еще на минувшей неделе, почему ты затягиваешь с ним? Ты что еще не получил отчеты управляющих по работным домам и мастерским?
– Получил, госпожа, сейчас я их сортирую и обрабатываю, как только закончу, тут же перешлю вам, с моими комментариями. Простите за задержку, были некоторые проблемы, вы же знаете, у нас сменился управляющий, курирующий две фабрики на Гата 18…
– Это уже второй раз и снова по вине этого служащего. Обязательно накажи его, чтобы больше не смел затягивать со своей работой, если не справляется – уволь, он твой протеже и ты несешь за него ответственность. Еще раз посмеешь задержать отчет, я не стану разбираться по какой причине это произошло и накажу уже тебя, Ламберт, и сделаю это публично. Ты теряешь хватку, мой первый и самый любимый муж, меня это разочаровывает. – Она глянула на живот мужчины и резко приказала. – Подними рубаху!
Ламберт смутился, но ослушаться жену не посмел, задрал рубаху, густо покраснев.
– Это с чего ты так распустился? Вместо того, чтобы усердно исполнять свои обязанности, пьешь вино и развлекаешься с рабами, пролеживая бока день-деньской?!
– Простите, госпожа, я недавно болел и мне пришлось лежать в кровати… – Смиренно проговорил муж маркизы, склоняясь лицом до самого пола.
– Я надеюсь приехать в поместье через пару месяцев, если увижу это брюхо на твоем рыхлом теле, прикажу отключить автоматические оросительные системы в теплицах и поставлю тебя в колесо, будешь добывать воду для посевов день и ночь, до тех пор, пока не придешь в норму!
– Госпожа, простите и не злитесь, умоляю, я все сделаю для того, чтобы вы были довольны.
– Пока ты все делаешь наоборот, Ламберт, уйди с глаз моих!
Мужчина расстроено поклонился, быстро намотал плат на лицо под пристальным взглядом жены, затем поднялся на ноги, еще раз склонился в глубоком поклоне, а когда поднял голову, экран визорфона уже погас.
– Давно я их не навещала… – Расстроено проговорила Эннабель. Захотелось сразу же отправиться на Солвирс, чтобы призвать своих распустившихся мужчин к ответу. – А распорядительница, интересно, куда там смотрит?! Когда приеду, ей первой устрою головомойку.
В гаремах обычно всем заведовали распорядительницы, пожилые дальние родственницы из побочных ветвей клана, они следили, как за состоянием самого гарема, так и за поведением гаремных мужчин: мужей, служителей и рабов.
Эннабель глубоко вздохнула и постаралась успокоиться, затем только направилась к выходу, где нос к носу столкнулась с Розалией сол Гофрей.
– О, ваша светлость, а я как раз вас искала! – Воскликнула молодая маркиза, едва не подпрыгнув от неожиданности. – Не хотите ли выпить чаю?
Эннабель согласилась и женщины прошли в чайную комнату, где их уже ждал накрытый стол и Эмиль, готовый исполнять обязанности столового слуги. Молодой человек выглядел печальным и подавленным. Когда он увидел сестру, то непроизвольно сжался и еще ниже опустил голову, стараясь подавить невольное всхлипывание. Ему весь день сегодня объясняли правила этикета и прививали навыки хорошего поведения. Отчаяние захлестнуло Эмиля с головой. Поначалу он так обрадовался предложению маркизы, думал, что и Розалия тоже будет счастлива наконец-то избавиться от обузы (так она называла ежедневные уроки дисциплины), а нарвался на ее гнев и недовольство. Она ужесточила воздействие, наказывая его за то, что он слишком размечтался о своем будущем и позволил себе некорректное поведение и даже осмелился грубить сестре. Это настолько разозлило Розалию, что она принялась каждый день усиленно выбивать непокорный дух из собственного старшего брата.
Зато эта строгая наука пошла на пользу и вернула Эмиля с небес на землю. Он действительно сглупил, за что сильно корил себя. Его учили сдержанности при любых обстоятельствах, а он уже в такой малости начал вести себя неподобающе. Розалия прекрасно чувствовала его и всегда вовремя указывала на ошибки. Вот и сейчас он мгновенно понял свой просчет, мечта вырваться из дома оказалась сильнее трезвых доводов разума. А ведь в гареме уже никто не станет направлять и поучать, не будет постоянных и жестких прессингов, направленных на дрессировку покорности, а заодно и укрощение гордыни, так что любая ошибка может очень дорого обойтись нерадивому супругу, и молодой человек теперь отчетливо это понял.
Если сестра согласится, в гареме его ждет не слишком высокий статус, но это вовсе не смущало Эмиля. В отличие от Розалии, он прекрасно знал себе цену и не сомневался, что сможет покорить сердце своей госпожи. Станет самым послушным, самым преданным из ее мужей, никогда не предаст и ни за что не испортит мнение о себе, никто не сможет сравниться с ним, он станет таким, каким захочет видеть его женщина, положит всего себя на алтарь служения ей. И этому всему его научили в клане Гофрей, которому Эмиль был благодарен безмерно, но из которого теперь стремился уйти всей душой, ибо его время пришло, он это чувствовал.
Видеть госпожу Эннабель Эмилю было приятно, но в то же время сердце сжималось от неизвестности, все-таки за Розалией останется последние слово, она решает его судьбу и пока, по всей видимости сестра не готова расстаться с братом, объясняя и ему, и себе, что он недостаточно еще подготовлен к гаремной жизни. Винить в этом было некого, Эмиль сам совершил промах, проявив нетерпение, и теперь расплачивается за это.
– Ох, моя дорогая, вы просто глоток свежего воздуха для меня. – Ласково проворковала Эннабель, улыбаясь Розалии.
– А что случилось?
– Да так, ерунда, не стоит и внимания, просто немного устала и тут вы как раз позвали меня на чаепитие.
– Знаете, ее величество летала на тренировку к океану и уже вернулась. Она объявила ужин для вельмож, так что мы все приглашены. А после я приглашаю вас в театр, моя матушка прислала нашу труппу комедиантов, так что представление должно быть забавным. – Розалия светилась от счастья.
– Вот как, это приятно. Я с удовольствием принимаю ваше приглашение. – Эннабель выглядела немного расстроенной, хотя и пыталась развеять свое не слишком-то хорошее настроение за милой беседой в приятной компании.
– Но сюда, на самом деле, я позвала вас вовсе не ради чаепития. – Наследница дома Гофрей щелкнула пальцами и ее брат вздрогнул. Он проследил глазами за ручкой сестры, которая указала ему на середину комнаты. Молодой человек безропотно подчинился, вышел в центр чайной и тут же услышал короткий приказ. – Раздевайся, Эмиль!
Он смутился, ведь ему впервые приказали обнажиться перед кем-то посторонним, но ослушаться не посмел, быстро расслабил пояс, отстегнул пряжки и позволил короткому светло-синему хитону свободно скользнуть на пол.
– Я правильно поняла вас, Розалия?.. – Эннабель внимательно посмотрела на свою подругу. – Вы приняли решение?
– Да! – Просто ответила молодая маркиза. – Я согласна отдать вам своего брата, надеюсь, он не разочарует вас и принесет в ваш дом радость, а в ваши ночи множество удовольствий.
– Да уж, вот это подарок, вы просто вернули мне удачу. – Эннабель поднялась из кресла и подошла к обнаженному молодому человеку. Он вздрогнул, когда почувствовал прикосновение чужой женщины к своему телу, но сразу же поместил руки на затылок, давая возможность осмотреть себя. – Да, как я себе и представляла, он прекрасен.
Она погладила гладкие, шелковистые волосы, собранные в длинный хвост, провела пальцами по спине, следуя линии позвоночника, мягко сжала упругие ягодицы, обошла, встала перед лицом Эмиля, он покорно потупил взгляд, не смея смотреть на будущую госпожу. Его соски уже отвердели и, когда острые ноготки касались их, отзывались приятными, немного резковатыми ощущениями, эхом отдаваясь внизу живота. Молодой человек судорожно сглотнул. Его выдержка отказывала ему и член начал потихонечку подниматься. За это Розалия наказывала, а Эннабель неожиданно похвалила.
– Смотри-ка, какой быстрый. – Она погладила по животу и повела пальчики вниз. – Расставь ноги пошире.
Он повиновался, ощущая женскую руку на жестких волосах паха, закусил губу, едва не застонав от невозможности терпеть. Член оказался в ладони госпожи и она нежно и ласково сжала его несколько раз, чуть-чуть подвигала вверх вниз, действовала неторопливо и мягко, а не напористо и грубо, как это делала сестра.
– Ты когда-нибудь был с женщиной? – Вопрос шепотом щекотал ухо.
– Нет, госпожа, меня брали только сзади… – Так же тихо отозвался Эмиль, чувствуя, как заливается краской стыда, но даже этот стыд отходил на второй план, перед надвигающейся разрядкой. А еще появился страх, если он не сдержится, то госпожа разозлится и откажется от него, а сестра уверится в том, что ему пока рано покидать родной дом и дисциплинарные уроки станут еще более жесткими и болезненными.
– Это хорошо, что ты разработан, значит для тебя не будет новостью такой вид секса. – Она нежно провела ноготками по головке его члена, пощекотала дырочку уретры.
Терпеть эту сладкую ласку было невозможно, сестра никогда с ним так не обращалась и оказалось, что боль ему выдержать намного проще. Эмиль напрягся и непроизвольно подался вперед, ни в силах сдержать протяжный стон, чем снова вызвал одобрительный комментарий.
– Очень чувствительный, мне нравится. – Эннабель оставила молодого человека, не позволив ему кончить, и вернулась к своему креслу, присела, протерев руки влажной салфеткой. – Я оцениваю его в тысячу платинов и отдаю два доходных торговых места на столичном рынке Солвирса, каждое из них стоит пять тысяч кредов, и если вы не захотите владеть недвижимостью, то я их с удовольствием у вас выкуплю обратно по двойной цене.
Розалия даже губы облизнула, услышав размер выкупа, предложенного за ее брата, которого лично она всегда считала никчемным. А ведь маркиза сол Перлис брала Эмиля всего лишь четвертым мужем, щедрость ее светлости воистину не знала границ.
– Что же, я согласна на все ваши условия. Поскольку для побочных мужей брачных обрядов не предусмотрено, то Эмиль отправится к вам сразу же после заключения нашего соглашения.
Эннабель улыбнулась и активизировала свой браслет-коммуникатор.
– Стиг, там на полке лежит папка с документами, мигом доставь ее в сиреневую чайную.
– Да, госпожа! – Отозвался наложник маркизы. И спустя несколько минут соглашение было подписано, а Эмиль вошел в гарем госпожи Эннабель сол Перлис.