- Дежавю...- прошептал Николай, подумав, что так же дико он волновался только в клинике, стоя у дверей операционной, где тяжело рожала Верочка их сына...
Красивый, сильный мужчина, которого частенько принимали за какого-то известного голливудского актера, выглядел теперь, прямо скажем, жалко. Бледное, практически бескровное лицо, мелкая дрожь в руках и коленях, головокружение, грозившее вот-вот перерасти в обморочное состояние. В этом бронированном подземном отделении английского банка он был один. Дышать трудно несмотря на мощную вентиляцию. Поддержки ждать не приходится.
Наконец, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, он унял дрожь и открыл заветный металлический ящик. Осторожно извлек толстую папку и открыв ее, взглянул на титульный лист. Глаза застилали слезы и мелкий почерк деда он читал с трудом.
"Посвящается моему дорогому правнуку Владимиру и внуку
Николаю.
Надо быть не только хорошим отцом-наставником, но и
Лучшим Другом!
Таким, как Владимир, будет принадлежать
ВЕСЬ МИР!"
Пытаясь аккуратно сложить в папку стопку листов рукописи, он увидел уголок маленькой записочки в её середине. Бережно, чтобы не перепутать страницы, решил посмотреть. Она была адресована ему.
" О тщетности всех попыток человека выразить в словах хотя
бы малую частичку Божественного Замысла говорил и Николай
Гумилев:
Ни шороха полночных далей,
Ни песен, что певала мать,
Мы никогда не понимали
Того, что стоило понять.
И, символ горнего величья,
Как некий благостный завет,
Высокое косноязычье
Тебе даруется, поэт.
Но ты, Николаша, все ж - старайся!!!
К Великому Замыслу Творца возможно прикоснуться
лишь сердцем..."
Уже направляясь к выходу из помещения хранилища машинально обернувшись дабы проверить все ли оставил в первоначальном порядке, Николай тщательно высморкавшись, заметил маленький листок ярко-зеленой бумажки на полу рядом со столом. Он удивленно уставился на этот привет из прошлого, аккуратно убирая в карман бумажный носовой платок. По всей видимости не доглядел, когда закрывал металлический короб. Он нагнулся и понял цену своей неряшливости, произраставшей от обилия захлестнувших эмоций, плотно закутанных в потоки душности подземного бункера английского банка.
На листке с клейкой полоской дедовой рукой тщательно были выведены символы интернетовской сноски. Всмотревшись он медленно и явно ничегошеньки не понимая, громко произнес:
- Дед! Это что за хрень? Ты же микробиолог. Причем здесь Бердяев и с какого рожна это твое " чрезвычайно важно"?! Ты как вообще залез в Сеть?!
Он медленно, словно на ощупь, продвигаясь к выходу, чтобы нажать кнопку вызова клерка, подумал:" Видно сильно торопился старик, что вопреки своей чрезвычайной аккуратности насовал в ящик записочек... Может быть и в самом деле... ему грозила опасность? И я зря принял это за старческую чудаковатость? Надо быть мне поосторожней! Мало ли что.."
Николай вдруг понял, что пока он не должен забирать из надежного банка содержимое ячейки. Необходимо тщательно все обдумать и лишь имея четкий план действий, вернуться сюда во второй раз. Он машинально положил найденный на полу листок в нагрудный карман пиджака, на некоторое время вовсе о нем позабыв.
- Вот, вот! Словно победу, наконец-то, надо мной одержала! Как можно?! В такой день... - невольно слишком громко воскликнул Николай, погруженный всецело в свои печально настроенные мысли.
Люди на улице, проходившие мимо, слегка покосились на эффектного мужчину, что не сумел сдержать своих эмоций и нарушил чопорное монотонное движение неулыбчивых англичан. Те вышагивали,казалось, с совершенно одинаковой скоростью мимо странного джентельмена, прогуливавшегося в деловом потоке клерков и редких домохозяек, гордых своей ролью заботливых женушек и матушек, вышедших за пополнением огромных холодильников.
После бури эмоций, обрушившихся на него в Gatehouse Bank дедов любимый внук не в силах переварить увиденное там, в полном недоумении от полученной странной и непонятной информации, побрел по оживленной Лондонской улице, не отдавая вовсе себе отчета куда, зачем и почему он движется. Можно было бы сказать, что глоток свежего воздуха слегка привел его в чувство, но в центре Европейской столицы и в час-пик это не соответствовало бы реальности. Шум улицы и обилие прохожих обволокли потерявшегося в реальности мужчину словно коконом и, как ни странно, будто убаюкали, принудив полностью отдаться враз нахлынувшим воспоминаниям.
Нет, вовсе не его замечательный и загадочный дедушка сейчас занимал мысли. Перед глазами, проступая все отчетливее и отчетливее через панораму старинных и современно-модернистских зданий Old Broad street с потоком машин и человеческой пестрой рекой, вставала другая картина. Упрямо и неумолимо, заставляя реальность погружаться в оглушительную тишину Ваганьковского кладбища, маминой могилы в красных цветах. и маленькой лавочки, на которой сидели они с сыном. Печальные и сосредоточенные... Сороковой день после её смерти...
Тяжелые, безнадежные мысли погрузили его тогда на самое дно бестолковой и суетливой жизни. Эти тягучие серые энергии будто передались сидящему рядом и маленькому Вовчику, погрузив обоих в какое-то странно-нереальное состояние. Волны не столько печали и задумчивости, что неизбежны в этом кладбищенском покое, сколь предчувствия долженствующего произойти соприкосновения с загробным миром. Николай ощущал присутствие своего деда и одновременно неловкость и перед сыном, и перед растворенным в воздухе дедовым духом. Неловкость за поведение и слова его любимой жены. Вера его буквально убила, заявив безо всякого стеснения:
- Ну что? Где же верные подруги твоей мамочки? И в день похорон их было не много, а сейчас и вовсе никто и не вспомнил о сороковинах. Зловредная была она бабка, что ни говори. Хоть и нельзя о покойниках плохо, но сам видишь, - я была права! Никто не поминает её добрым словом и не печалится о ней! Избавила всех нас от своей глупой вечной ворчливости и всегдашнего недовольства. Упокой, Господи её душу! И нам теперь будет куда как легче. Устала я. Целый год мучила она всех. И хватит уже здесь сидеть, Николай!
- Вера! Опомнись! Это же моя мама!
- Вовочка! Пойдем к машине. А папа, если хочет, может оставаться здесь до самой ночи... - она взяла сына за руку и потянула к себе.
Однако, сынок еще теснее прижался к отцу. Он отдернул руку и ухватился за отцовскую двумя. Из его глаз полились слезы и он прошептал еле слышно:
- Ты, мамочка, уезжай, пожалуйста. Но я буду с папой. Папу я никогда не брошу...
Они остались вдвоем. Долго сидели молча. И тут как-то вроде бы и ниоткуда появилась мысль:" Если ты, дед, сейчас с нами, то дай хоть какой-нибудь знак!"
Буквально через пару секунд прилетел белый голубь и уселся на рамку с фотографией, что стояла на самом верху горки из венков и букетов свежих красных роз. Малыш поднял голову и безо всякого удивления повернулся к отцу. Их глаза встретились, соприкоснувшись пониманием и тихой радостью.
- Папочка, это старенький дедушка теперь с нами? - словно пропел тихонько малыш.
- Да, сын.. - только и смог ответить Николай.
- Знаешь, сейчас прилетит еще один. Только он будет такой красивый- красивый... разноцветный...- еще тише проговорил малыш и замер, не дыша.
Откуда ни возьмись спустилась к ним еще одна птица и устроилась у самых ног.
- Ты думаешь это кто прилетел к нам? - совсем тихонько спросил отец.
- Это мой маленький братик.. - боясь шелохнуться, еле слышно ответил сын.
Самолет из Шереметьево вылетел точно по расписанию в восемь сорок утра. В одиннадцать были уже в Брюсселе. Не было нужды торопиться в Лондон и, как казалось, никто и ничто не подгоняло стремиться поскорее получить дедову рукопись, что терпеливо ждала его там в банковской ячейке. Что-то Николаю подсказывало, что и дед еще может объявиться в полном здравии и с вечной своей лукавой улыбкой. Да, даже, если и не судьба увидеться с ним в этой жизни, то издание книги также не горит. А посему, как он думал, вполне логично воспользоваться возможностью повидаться со старыми друзьями, что живут теперь в окрестностях Брюсселя. Давненько не приезжали в Россию, черти! Зазнались...
Да и поразмыслить о многом требуется без спешки. Сложно как-то все опять складывается. С Верой что-то неладное происходит. Выкидывает раз за разом такие кренделя, что и не знаешь как реагировать. А те двое, что недавно наведывались в офис? Странные ребята... Предчувствия не очень...
Так и сложилось. Один день в Бельгии и на поезд. Всегда мечтал он прибыть на этот знаменитый вокзал не как турист, но как полноценный пассажир.
Вокзал Сент- Панкрас -это просто красотища. "Я так думаю что по размерам и возрасту, он превосходит знаменитый замок Нойшванштайн, но он, не так отпиарен" - понял Николай, выглядывая в окно вагона, плавно останавливающегося скоростного поезда.
При выходе, ещё один досмотр и упитанный английский полицейский, с глазами добрыми, как у пуделя, говорит «добро пожаловать в Англию» .
St. Pancras находится в центре Лондона рядом с Британской Библиотекой. Со своей удивительной историей и архитектурой этот вокзал вообще-то считается здесь международным, так как обслуживает поезда Евростар на Первой Скоростной Полосе через Ла-Манш в Париж, Брюссель, Амстердам и Лилль. Хотя с него же можно отправиться и по местным маршрутам в южную и северную части Англии. Но Николаю он дорог именно соседством со знаменитой библиотекой, где он провел не мало дней, работая над своим историческим изысканием. Жаль, но в жизни так и не пригодился сей труд. Пока. Может быть, в самом деле, - пока...
* * *
Знаменитые машинки такси восхитительны и имеют ни с чем не сравнимую особенность - они разом погружают тебя в старую добрую ауру лондонской жизни шестидесятых прошлого века. Этот флер прошлого нежно отрезает тебя от нынешней московской суеты и бережно переносит в другую жизнь с неспешными прогулками по City и роскошными неторопливыми обедами в знаменитых ресторанчиках чужой "туманной" столицы. Эдакие каникулы для души.
Такси в этот раз подкатило к хорошо знакомой гостинице "Town Hall" на Patriot Square , где всего за двести пятьдесят фунтов был заранее заказан прекрасный номер. Николай любил комфорт в поездках, хотя сами передвижения по миру его не очень прельщали. Ему больше нравилась тихая жизнь в загородном подмосковном коттедже и безумная суета деловой российской столицы. Может привычка, а может идеальное соответствие характеру Льва-Петуха?
Поздний ужин в номер и предвосхищение будущего обильного обеда в своем любимом французском ресторане "Brasseria Blanc", прочно занимавшим престижное место в списке Мишлена, привели путешественника в отличное слегка приподнятое состояние ума и тела. Он растянулся на широченной кровати и в миг заснул. Если б только этот улыбающийся во сне красивый мужик мог представить, что ждет его назавтра! Если бы хотя бы намек, слабое предчувствие опасности... Но мозг намертво закрыл доступ к каким-либо провокациям со стороны и этого, и потустороннего миров. Человек сладко и крепко спал.
Вдруг открыл глаза. Светает сквозь легкие задернутые шторы. Разница во времени с Москвой так внезапно выдернула его из крепкого сна? Вряд ли... Серость лондонского раннего утра совсем не внушала покоя и уверенности в успехе задуманного мероприятия. Ненавязчивая мысль о необходимой попытке вновь заснуть как-то странно переросла в смутные холодные воспоминания чего-то нереально прекрасного и волнующего своей сверхъестественностью...
Сон. Что за сюжет, а красочность к чему такая дивная и совершенно не земная? Промежуточное состояние между двумя реальностями заставляет Николая отбросить все усилия разобраться с происходящим и он погружается в тихую утреннюю невесомость полузабытья. Происходящее в иной реальности проступает все отчетливее с волнующей необходимостью осмысления значений. Он понимает, что это предостережение. Как расшифровать замысловатые переливы странного сюжета? Зачем эти яркие фиолетово-пурпурные небеса чужой планеты, однозначно обжитой существами, далеко обогнавшими землян не только по уровню технологического развития, но, очевидно, и по степени приближения к Творцу? Словно дивный фантастический фильм. И что он делает на этой далекой планете не принадлежащей к нашей Солнечной системе?..
Есть только мощная убежденность в необходимости там быть и сделать необычайно важное нечто. Но что? И где сами обитатели удивительной этой красочной планеты? Он идет по бесконечному широкому шоссе с гладким голубоватым покрытием, не торопясь и внимательно вглядываясь вдаль. На горизонте проступают силуэты затейливых далеких сооружений. До них по земным меркам еще идти пешком не менее двух часов. Но надо обязательно. Все его естество готовится к чему-то весьма ответственному и настраивается на мощный душевный подъем. Он будто выполняет важнейшую миссию. Какую? Пока неясно ничего.
Внезапно резкая остановка! Что это за ..? На полотне роскошно гладкой дороги перед собой он видит огромную яму, что полностью перекрывает любую возможность двигаться дальше. Это похоже на тектонический разлом шириной метров в двести и глубиной... В бесконечность! Огромная трещина у самых его ног теперь. Заглянуть в эту бездну не хватает смелости. Надо возвращаться и искать пути обхода.
И тут до его слуха доносится звук, характерный для мотора автомобиля, несущегося на бешеной скорости по отличной дороге. Резкий разворот назад и захватывает картина сигары-болида на всех скоростях приближающего к нему и к разлому. Ни секунды не задумываясь, он начинает движение навстречу надвигающемуся на него фантастическому объекту с единственной мыслью: "Господа инопланетяне! Остановитесь! На шоссе опасность!" Он машет высоко поднятыми вверх руками и кричит изо всех сил СТОЙ!!!
Болид внезапно, словно ему неведома сила инерции, останавливается метрах в десяти от него. Не опуская рук в попытке объяснить ситуацию ищет слова для объяснений, но мгновенно понимает, что безрезультатно, поскольку ему неведом язык общения. И тут одолевает ясное спокойствие и понимание полностью выполненной своей миссии. Существа в болиде общаются с ним телепатически и они отлично читают его мысли, отвечая глубокой признательностью и посылая ощущения дружеских объятий и радостных улыбок. Он никого не видит, но все прекрасно чувствует. Радость! Какая радость. Он спас замечательных, умных и добрых жителей великолепной чужой цивилизации. Можно спокойно выдохнуть...
Так. Надо позвонить домой и доложить, что все в порядке, сегодня заберет содержимое банковской ячейки деда и завтра уже будет дома. Вера волнуется по-напрасну. Обычные женские эмоции. Но позвонить надо. Просила же...
Все на этот раз будет хорошо. Рукопись попадет к издателю! План действий вовсе простой и четкий. Час визита в банк оговорен. Времени еще предостаточно. Можно после завтрака заглянуть на сайт по дедовой ссылке. Что там за важное сообщение у Бердяева Николая к нам двум Николаям может быть? Удивительные совпадения, однако. Одни Николаи... И, к стати, внешность у всех весьма схожая. Вплоть до бородки. Забавно! Все будет не просто хорошо. Все будет отлично! Перед глазами так хорошо знакомая икона Николая Угодника...
"Философия Николая Александровича Бердяева (1874-1948) характеризуется религиозно-антропологической и историософской проблематикой, связанной с поисками глубинных основ человеческого существования и смысла истории." - Википедия глаголет. На всякий случай заглянуть не грех для начала. С мыслью о дублировании предварительного уточнения Николай погрузился в изучение материалов сайта, на который ссылался ученый его дед.
Далеко не сразу, но самоуверенный внук понял на чью страничку он попал. С некоторым удивлением и определенно гордостью за принадлежность к семье известного ученого, начал бегло просматривать информацию сайта.
"Личность – это микрокосм, универсум в индивидуально-неповторимой форме, соединение универсального и индивидуального. Личность призвана совершать самобытийные, оригинальные творческие акты"..
"Будучи выраженной, истина умирает, становясь уже не истиной. Под откровением Бердяев имеет в виду прорыв божественной истины в человеческую душу. Библия, с одной стороны, божественное откровение, а с другой, результат человеческой деятельности. Но все-таки, религия более способна услышать эти откровения, чем наука"..
"Наука изучает материальный мир. Интеллектуально-логически невозможно понять сущность происходящего. Сотворенный дух человека становится соучастником Бржьего творения. Изучают люди всегда только два вида истории. Причем первая и принимается наукой как единственная. И это есть Земная, летописная. История объективируемого мира. Это не сама по себе история, конечно. Но есть и другая история! Метаистория, сверхистория, небесная подлинная История.
Земная история - это всего лишь хронология"..
- Да, и в самом деле, наша книжная история - простое изложение событий, к тому же, мощно искаженных в различных комментариях и интерпретациях, нужных властителям того или иного времени. Как говорится, ЧЕГО УГОДНО ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ? - неожиданно для себя громко оценил философский трактат мужчина, углубленный в текст статьи. Он прекрасно понимает, что этот сайт дед создал и для него. Когда и каким образом старый отшельник это сделал - загадка.
Наконец он доходит до строк, выделенных жирным шрифтом, и понимает их огромную для себя значимость. Будто бы слышит слаженное хоровое повторение нараспев, произносимое его дедом и сошедшим с иконы святым. Он перечитывает строки еще раз. И вновь, уже в третий раз сам, подключившись к дуэту:
- "Бог хочет видеть человека как личность, которая откликается на его призыв к свободе и творчеству и с которой возможно общение в любви. "
Оглушенный внезапным прозрением, Николай-младший почти автоматически продолжает чтение, но как бы отстранено от своего естества. Кажется, что вовсе и не он сейчас всматривается в строчки на ярком экране айфона; ощущение взгляда со стороны на свое тело и ...
- Так можно и в астрал улететь! - он останавливает наваждение приказным тоном и уже вовсе рассеянно скользит далее по тексту.
"Экзистенциальная философия призвана быть познанием смысла бытия через субъект, а не объект. Смысл вещей раскрывается не в объекте, входящем в мысль, и не в субъекте, конструирующем свой мир, а в третьей сфере – в духовном мире. Дух – это свобода и свободная энергия, прорывающаяся в природный мир..."
"Будь сильным прежде духом, а уж потом телом." - всплывает в памяти любимое дедово наставление...
* * *
При выходе из отеля Николая уже ожидало знакомое с прошлого приезда такси. Он почему-то обрадовался этому обстоятельству.
- Добрый день, Валерий! Приятно вновь Вас видеть! - с улыбкой поздоровался с водителем, услужливо открывшим ему дверцу заднего сидения.
- Как же я мог подвести соотечественника? Вчера жене рассказал о нашей неожиданной встрече. Она шлет Вам привет! - ответил словоохотливый и приятный водитель лондонского такси.
Николай никак не догадывался, что вчерашняя его поездка в этой машине была далеко не случайной. За милой беседой о пустяках, о детях и о России, подвергнувшейся ныне обструкции со стороны старушки Европы, время пролетело незаметно. Вот уже и приехали.
- Не беспокойтесь! Сколько бы Вам ни пришлось задержаться, а я обязательно Вас дождусь! - прокричал шофер вслед удаляющемуся от машины Николаю. Тот вальяжно, не торопясь, гордый своей способностью находить общий язык с любым незнакомым человеком, поднимался по ступеням ко входу в Gatehouse Bank.
Через двадцать пять минут улыбчивый таксист Валерий уже открывал ему дверцу машины. Поставив увесистый свой портфель рядом на сиденье, Николай подался вперед, чтобы получше расслышать сказанное по-английски русским таксистом и ... внезапно потерял сознание.
Продолжение
http://www.proza.ru/2015/05/31/963