Дорогие мои! Вот я опять с вами. Поверьте, пройдет время, и вы захотите узнать о прошлом своего рода, поинтересоваться, как вливалась жизнь ваших предков в судьбу страны, потому как все мы движемся в потоке истории. В нашем роду не было выдающихся ученых, поэтов, композиторов, наши фамилии не были на слуху, но это не значит, что нам нечем гордиться.
Хочется сказать словами Марины Цветаевой:
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Что останется после нас? На первый взгляд, ничего: какой-никакой памятник с датами жизни и смерти. Ну фотографию поместят. На камне не высечешь всего, чем жил человек, камень мертв. Уходит в Лету перо. Но есть, скажу я вам современным языком, и бумажные носители, и электронные. Вот она, клавиатура. Постараемся ее посредством запечатлеть то важное, в чем вы будете нуждаться, через что будете ощущать связь, ибо ваша жизнь есть маленькое звено в цепи, и вам решать, распадется ли эта цепь или будет накрепко спаянной. Попытаюсь и я вам передать память, а вы ее передадите дальше. А в какой степени прапрапра- эти люди по отношению к вам, вы и сами посчитаете.
Начну с маминой линии. Мамочке семьдесят восемь. Не раз она уже была на грани между бытием и небытием. В такие моменты ищешь оправдание своей жизни, задаешься вопросом, а не прошло ли все впустую? Нет, не прошло. Мама родила и воспитала нас, своих дочерей, истово помогала родителям и одиноким братьям, всю жизнь строила дома. Если вы пройдете по нашему городку, то можете с уверенностью констатировать, что в семидесяти процентах зданий есть частичка маминого труда.
Ее дед, крестьянин, служил в храме, кроме своих, воспитал двух приемных детей. Маминого деда уже не было в живых, когда началась Великая Отечественная война, зато ее отец прошел войну от начала и до конца, встретил Победу в Берлине. Больше никогда он не был за границей. Медали свои берег и просил похоронить его с ними. О войне рассказывал мало. Вспоминал, как однажды солдаты попали в окружение, есть нечего. Нашли мертвую лошадь. Лошадь сильно пахла, по ней ползали черви. Но голод не тетка, приходилось соскабливать червей и варить эту мертвечину. А потом воевать. Воевать за то, чтобы другим не пришлось ее есть.
В год семидесятилетия Победы мой племянник (правнук деда) нашел в рассекреченных архивах материалы о своем прадеде. Из них мы узнали, какой геройский у нас дед (прадед), о том, что он был ранен, но не покинул поле боя, о том, что отличился в боях за Великие Луки и Витебск, о том, что на территории Восточной Пруссии один держал связь, устранив в течение часа тринадцать порывов, тогда как другие телефонные линии были выведены из строя, и все это «под массированным огнем противника». Вобщем, обеспечил управление боем. Начальник штаба пятого гвардейского стрелкового корпуса представил нашего деда к ордену Отечественной войны и Ордену Славы.
Мы не видели орденов у деда, похоже, они так и не дошли до него. Семьдесят лет спустя моя мама сидела, опершись на костыли, и плакала. Из шестерых детей деда она жива одна. И плакала она одна за всех их, шестерых, которые ушли в мир иной, не узнав этой страницы из жизни своего отца. А мы плакали вместе с ней, и невольно распрямлялись наши плечи. Мы гордились дедом, нам хотелось, чтобы и наши внуки нами гордились, чтобы при упоминании о нас распрямлялись их плечи.
Май 2015