- Друзья мои! Леди-с и джентльмен-с!
Под занавес торжества, когда именитые высокопоставленные гости уже сидели за банкетными столами, Войциг Сорелли решительно поднялся во весь рост, сияя, словно начищенный пятак. Обычно так учтив и вежлив он был лишь тогда, когда желал сообщить миру особую гадость. Глава богатейшего клана был личностью весьма примечательной, хотя бы потому, что умудрялся каждый день увеличивать своё, и без того огромное состояние. Его внутренний микрокосм не вмешал в себя понятие о вращении небесных светил. Он не интересовался тем, Земля ли вращается вокруг Солнца или Солнце вокруг Земли. Зато он хорошо усвоил истину о том, что в мире всё вращается вокруг капитала. Он не знал, что 2х2=4. Его не волновало вообще, сколько это будет. Он не воспринимал мелкие цифры. Зато хорошо подсчитывал миллионы и миллиарды, которые регулярно поступали на его счёта в швейцарские банки. Ещё он хорошо усвоил истину о том, что все без исключения смертны, но мафия бессмертна.
«Мочить! Мочить! Мочить! И ещё раз мочить! Ноги в таз с цементом и в океан на корм рыбам!!!» - кричал он частенько по телефону. И это простенькое правило было для него решением всех проблем. Хотя, что мочить? Зачем мочить? Впрочем, возможно, он был незаконнорожденный сын прачки. Исходя из этого факта, он и совершал свой жизненный путь по трупам, не сводя взгляда со своей кредитки.
Программой максимум для него было: облапошить весь свет, программой минимум – прибрать к рукам королевскую семью и, как водится, власть в стране. Что касается первого, то лорд Войциг действовал пока в этом направлении с переменным успехом. Что же касается второго, то тут у него намечался вскоре крупный прорыв. Надеждой на исполнение его чаяний явилась его внучатая племянница - единственная продолжательница рода, уже известная нам, Ирис-Неллия. И хотя девчонка была особой, что называется – не промах, к тому же кровь с молоком, милорд не особенно надеялся в этом вопросе на такие примитивные вещи, как любовь-морковь, поцелуи и вздохи под луной. Здесь он решил прибегнуть к другому безотказному, действенному и проверенному средству – шантажу. Он нанимал соглядатаев, засылал шпионов и выписывал из-за границы частных детективов. К тому же потратил немерено денег для того, чтобы подкупить весьма жадного королевского дворецкого. И таким образом собрал документальных компроматов на членов королевской семьи примерно два-три десятка чемоданов средне-крупного размера. Далее, как будто, между прочим, он сказал королю в дружеской беседе:
- Гесито, мальчик мой (такое панибратское обращение милорд мог себе позволить, учитывая его почтенный возраст и тот факт, что были они с королём дальними родственниками по материнской линии). Я тут вспомнил на досуге один прелюбопытный случай, как ты в детстве разбил в гостиной весьма дорогую китайскую вазу старинной работы времён династии Цинь. Я прямо таки смеялся и плакал, когда припомнил все подробности о том, как я узнал обо всём от твоей няньки, и ты боялся, что расскажу родителям… Чем ещё заниматься старику на старости лет, только придаваться воспоминаниям! Кстати, до меня тут дошли слухи о том, что с тех пор ты натворил кое-что и посерьёзней: отравил министра юстиции; соблазнил жену консула, выкрав у неё из-под юбки ключи от сейфа, и похитил фамильные драгоценности. Но особенно меня рассмешил случай… Ха-ха-ха! …Забавно получилось с подделкой документов и подменой их под самым носом иностранного посланника во время его доклада в Совете Федераций. Ха-ха-ха! Я смеялся пол дня... Кстати, а ни пора ли нам поженить Ирис-Неллию и Антоса-Эмануэля? Все расходы я беру на себя. Ну, ты и проказник, Гесито! Пожалуй, мне пора домой, заболтался я тут с тобой…
Милорд был напорист и целеустремлён до неприличия, но не смотря на свой почтенный возраст не обладал ни мудростью, ни чутьём, ни тактом, поэтому с тем он и ушёл, оставшись страшно довольным своим умом и дипломатией. А после его ухода король некоторое время морщил лоб и тёр пальцем виски, как будто пытаясь что-то вспомнить.
«Убийство министра юстиции, кража фамильных драгоценностей, подделка документов…, - бормотал он, - кажется, где-то я уже об этом читал…»
- Гранд!!! – что есть духу заорал он, - Ты опять брал книги из моей личной библиотеки?
- Ну, вы просто ясновидящий какой-то! Откуда вы знаете, сир Гессор? – поинтересовался, явившийся на зов, взъерошенный дворецкий в тапках на босу ногу.
- Сколько раз тебе повторять: если берёшь книги, то хотя бы возвращай их на место.
- Сию минуту верну, – твердил Гранд, ставя на библиотечную полку семь томов авантюрного романа «Проделки короля».
- О, боже! Неужели этот старый маразматик теперь будет обедать у нас каждое воскресенье! Он ещё, чего доброго будет учить меня управлять государством!
- Да уж будет, - отвечала на это королева супругу, - но я заготовлю тебе с полсотни ушных тампонов из ваты.
В банкетном зале Алмазного дворца, в котором происходило наше действие теперь, царила уютная тёплая атмосфера, симфонический оркестр играл ненавязчивую классическую музыку, и витал завораживающий аромат непревзойдённой пронсельванской кухни. Лорд Сорелли, одетый в элегантный чёрный костюм с приколотым к лацкану красным тюльпаном, имел такой торжественный вид, как будто хотел объявить миру о том, что завтра наступит конец света.
- И в заключении нашего парада… Кстати, вам понравилось, мне не очень… Но, к делу! Я хочу ещё раз пригласить в банкетный зал свою племянницу и внука моей глубоко любимой, покойной сестры (на счёт «сестры» милорд, прямо скажем, немного преувеличил)!
Антос-Эмануэль и Ирис-Неллия вошли, держась за руки. Они представляли из себя сногсшибательное зрелище. Принц к концу вечера переоделся в чёрный смокинг, бежевые брюки и белую кружевную рубашку с полагающимися причиндалами. Если у Татрисо на пальце красовался «остров Святой Елены», то у пронсельванского принца по «острову» было на каждом пальце, к тому же несколько десятков островов болтались на шее и на запястьях. Ирис-Неллия, как и полагается сверхбогатой женщине, выглядела ещё шикарнее. Она была одета в тигровое платье с декольте, шлейф от которого волочился по полу метра на два, драгоценностями же она была унизана с ног до головы. Оба они олицетворяли собой успех и значимость, и беспрестанно целовались. Ото всюду видны были вспышки фотоаппаратов и слышны щелчки затворов телекамер.
- Здравствуйте! Здравствуйте, господа! – приветствовал общество принц в этом огромном банкетном зале, - С детства знакомые рожи! Любимый зоопарк в полном сборе… А почему вообще зоопарк? Зоопарк – это не совсем то название, господа. Звери там какие-то полумёртвые, не такие как в живой природе. А у нас настоящие джунгли! Тут тебе и богатенькие быки друг друга расталкивают, тут тебе и козы филейными частями вертят. Попадаются даже динозавры, хотя в природе они давно вымерли. Тут тебе и шакалы, и гиены, и койоты тоже тут. Через одного вообще крокодилы. А сколько мелких пиявок и клопов! И не сосчитать! У них головка маленькая, мозгов нет совсем, зато есть призвание – сосать кровь. И даже зубы отрасли, чтобы косточки перемалывать. А в стороне по углам обезьяны тусуются, а молодые лоси с ветвистыми рогами злословят над тиграми, пока их жёны с ними спят. В общем, приветствую вас, родные джунгли! Как же я обожаю вас. Признаться раньше я побаивался ваших когтей и зубов, до тех самых пор, пока не научился готовить превкусное рагу из вашего свежего мяса.
Гости из иностранной делегации, находящиеся в зале, недоумённо пожимали плечами и поглядывали по сторонам, пытаясь понять по лицам окружающих: действительно ли они слышат то, что слышали, или их обманывают переводчики? Тем более принц, говоря всё это, настолько обворожительно улыбался, показывая на щеках очаровательные ямочки, что заподозрить его в таких непристойностях просто не было никакой возможности.
- Не удивляйтесь, - объясняли им их гиды, - здешний наследник всегда так с высшим обществом разговаривает, а высокопоставленные особы привыкли давно – местный менталитет.
- Вот они - наша надежда, продолжатели наших династий, - возобновил свои излияния лорд Сорелли, - девочка, которую я боготворю и мальчуган, которого в детстве носил на руках. За этим праздничным столом, когда все вы уже расселись по своим местам и приготовились немного расслабиться и выпить, я хочу поднять первый тост за одно светлое событие. Антос-Эмануэль и Ирис-Неллия решили пожениться! Конечно, вы все об этом знаете… Но не знаете о том, что дата свадьбы уже назначена. А мои рассыльные трудятся в поте лица, отправляя вам по почте пригласительные на это замечательное торжество, которое состоится три месяца спустя!
... По лицу наследника пронсельванского престола было видно, что такой подставы он не ожидал. Престарелый «лев» Сорелли, шерсть которого, конечно, уже изрядно повылезла, а многие зубы выпали от старости, собрав последние силы, ринулся в атаку за место под солнцем.
Нелли же непонимающе улыбнулась. Присутствующие гости загудели, словно осиновый рой. По лицу милорда промелькнула зловещая, торжествующая улыбка. Этот тонкий ход он считал последним аккордом своего грандиозного плана, триумфом стратегии и тактики своего блестящего ума. Капкан захлопнулся, выхода не было. Жениху оставалось лишь сдаться на милость победителю или всё отрицать, поставив в неудобное положение невесту. На что он, конечно же, никогда не решиться, ввиду того, что это повлечёт за собой несомненный и бесповоротный разрыв отношений. И даже безотказное средство наследного принца – его блестящая ослепительная улыбка в данный момент была не уместна, так как свидетельствовала окончательно и бесповоротно о его согласии с данным решением.
Все присутствующие воззрились на принца. Слово было за ним.
- Да, господа, - подтвердил Антос-Эмануэль, выдержав минутную паузу, сделавшую ожидание слушателей невыносимым, - это правда. День свадьбы уже назначен.
Он залпом выпил бокал с шампанским. А Нелли с взвизгами радости бросилась его целовать. Барон Нириор – бенгальский тигр побледнел, как мел, его жена - бегемотиха подавилась устрицами. А их дочь - кобра Класана-Амелия, покраснев, как рак и отодвинув с шумом кресло, на котором сидела, бросилась вон из банкетного зала… Впрочем, кто на это обратил внимание? Именитые гости вслед за принцем уже звонко чокались своими рюмками и пили за здоровье будущих новобрачных. В джунглях было объявлено перемирие.
Лорд Сорелли с шумом плюхнулся в своё кресло, вытирая кружевным платочком, струящийся со лба пот. Он весь взмок и, кажется, за несколько минут похудел на пол килограмма от эмоционального напряжения. Но самое главное, он исполнил свой долг. Теперь он может быть спокоен за будущее Ирис-Нелли и за будущее всего, вверенного его заботам, клана Сорелли.
Да! Теперь он может умереть с чистой совестью… Впрочем, зачем же торопиться? Он не спешит на тот свет и ещё повоюет. Ведь теперь везде вместе с именем короля будут употреблять его, далеко не самое скромное, имя.
«Грандескки и Сорелли»!... Нет, от чего же: «Сорелли и Грандескки». Да! Теперь будет всё именно так…
"Да кто они вообще такие эти Грандескки? Мягкозадого Гесито мы живо задвинем в угол. Строптивый мальчишка? Воспитаем ещё. Да и запросто получится его урезонить, играя на его слабостях. Самый младший из них?... (Милорд бросил взгляд на Константоса, который испытывая явную скуку от происходящего вокруг, в наушниках с айпэдом в руках смотрел фантастический фильм и не мог оторвать восхищённого взгляда от экрана). Этого вообще можно не принимать всерьёз. Да у него и прав-то особенно нет никаких. Что он из себя представляет против жены будущего монарха?
Король же – хитрый лис, наблюдая за милордом, рассуждал в это время подобно Хадже Насреддину, который взявшись учить ишака самоуверенного, но глупого повелителя читать, разумно полагал, что ничего от этого не потеряет. Время всё расставит по своим местам, и пока суть да дело, либо скончается шах, либо ишак… И пожалуй Ишак-Сорелли отдаст богу душу гораздо раньше. А если даже не отдаст, то старческий маразм вскоре доконает его окончательно. Стоит ли ломать теперь дров и махать шашкой, разбираясь в том, кто лев в этих джунглях, если в них и так достаточно шакалов, любителей полакомиться мертвечиной и чующих запах крови в один момент?
«Или я плохо знаю своего сына, или подобные фокусы дядюшке с рук не сойдут», - думал он, наблюдая за тем, как Антос-Эмануэль буравит милорда взглядом своих чёрных глаз.
- По-моему наши дети вполне счастливы, дорогая, - сказал король, обращаясь к своей жене.
- Ангелы небесные! – вспылила королева, - Надолго ли! Или не слышал, как они ругаются? Я всегда говорила, что Тито нужна женщина как-то проще, душевней, даже можно сказать – домашнее.
- Лис, - укорил её король, - неужели тебе некому помочь закручивать банки с солёными помидорами! (Королева страдала пристрастием к кулинарии, а её муж полагал, что особа её положения вполне может иметь безобидное хобби такого рода).
Антос-Эмануэль почти не моргая и улыбаясь наивной очаровательной улыбкой, продолжал прожигать взглядом лорда Сорелли, подобно удаву, при этом мысленно говоря:
«Старый вонючий скунс! Думаешь, сделал меня?»
«Не горячись, мальчик мой, - так же мысленно отвечал ему милорд, - мы с тобой всё-таки родственники. «Мы с тобой одной крови, я и ты». Успеем ещё поделить твои-мои полцарства».
- Театр! Не верю!!! Короли не женятся по любви, такого не бывает! – как чёрт дёрнул воскликнуть в этом месте лорда Мауэра – орла с подбитым глазом, любителя подлить масло в огонь.
- А кто сомневается, что наши дети любят друг друга, - продолжал расходиться дядюшка, - кто говорил и говорит, что этот союз заключён по расчёту, глубоко ошибается. Взгляните на них! Какие вам ещё нужны доказательства? Антос, мальчик мой, расскажи обществу чистую правду.
- Правду, дядюшка, ну что ж, изволь. Я вообще любитель пооткровенничать. Так слушайте, бандерлоги, историю нашей любви. Судьба свела нас с Нелли с самого детства. Мы были друзьями по несчастью. Я – наследник монарха. Она – единственный ребёнок богатейшего клана страны. С младенческого возрасты нас донимали фотографы и журналисты. Нас водили в свет, как породистых собачек выводят погулять. И мы были вынуждены бесконечно присутствовать на светских приёмах и раутах: с дипломатической встречи на банкет, с банкета на дипломатическую встречу. Мы скучали до крайней зевоты. Но потом нашли себе занятие. Сначала на банкетах мы играли под столом в невинною детскую игру – прятки. Потом в более интеллектуальную: крестики-нолики. Далее наши забавы приобретали неумолимо всё более пикантный характер. Слегка подросшие, мы целовались за шторами за спиной у именитых гостей и иностранных посланников, крутя бутылочку из-под шампанского, бросая жребий – кому начинать первым. Потом представляли, что мы – доктор и пациентка. И тогда я впервые узнал о тайном содержимом женских лифчиков…
- Шутник! Ха-ха! Обожаю твои шутки, Антос.
- Да какие уж шутки, дядюшка, надо сказать, что содержимое лифчика Ирис-Неллии приятно поразило меня в своё время. Потом мы играли в жениха и невесту. Но неожиданно к нашей игре подключились вы, заставив с нами играть всех вокруг… Ты что-то хочешь добавить, дорогая?
- Я рада, - сообщила обществу волчица в охоте Нелли, с досадой косясь на своего жениха и кусая губы, - стать женой Эмануэля Грандескки, который умеет трепаться, как ни один мужчина в мире. Но, клянусь мамой, как только мы поженимся, я отрежу ему его поганый язык!
- Вот за что я люблю эту женщину: молчит, молчит, а потом как вмажет, - примирительно сказал принц, снова целуя невесту.
- Само собой разумеется, - воспользовался заминкой милорд, для того, чтобы напомнить собравшимся о своём существовании и заодно совершить ещё один агрессивный прыжок на своих гнущихся лапах, - что в связи с предстоящей помолвкой и породнением наших кланов, изменится внутренняя и внешняя политика государства.
- Неужели? – удивился принц, перестав целоваться, - Я, сознаться, впервые слышу об этом, но может дядюшка Войциг сделает мне любезность и просветит меня.
- Охотно, мальчик мой, - без ложной скромности согласился последний, - Скажем честно: твой отец управляет государством из рук вон плохо. Сам подумай: как он распустил пролетариев! Каждый говорит, что хочет, делает, что ему вдумается. Когда же ты будешь королём, я тебе помогу и займусь твоими делами.
- Как это мило! Даже не знаю, как вас и благодарить!
- Ну, кто ещё тебе поможет, мальчик мой, как ни твой ближайший родственник! Ну, кто ещё взвалит на себя бремя власти! Я, конечно, даже и не думаю, что ты справишься один, наводя порядок в обществе, которое распустил до нельзя твой отец…
- Однако, Гессор, - сказала королева мужу, поправляя свою причёску, - я, конечно, ожидала, что этот сморщенный перец будет лезть в чужие дела, но то, что он говорит, это уже откровенное хамство.
- Я научу тебя управлять государством, рецепт здесь один: террор, террор и ещё раз террор…
- Большое спасибо, дядюшка, но вам пора менять штанишки, песок сыплется! - без обиняков, со свойственной ей резкостью, всё-таки влепила ему королева, хотя потом решила пока помолчать, скрепя зубами и разражаясь про себя потоком отборных монарканских ругательств. Она с детства привыкла палить в горах по стае шакалов из самодельного ружья. И хорошо знала их повадки. И если кто поднимет руку на её волчонка, то будьте уверены, она не промахнётся.
- Нужно как следует напугать этих засранцев! – не мог остановиться милорд и закричал уже в трубку, отвечая на неожиданный телефонный звонок, - Мочить! Мочить! И ещё раз мочить!!!...
После этой фразы в банкетном зале воцарило такое гнетущее безмолвие, что оглушительная тишина эта сравнима была практически со звуковым вакуумом. Все собравшиеся неожиданно увидели в оговорке лорда Сорелли какое-то зловещее предзнаменование. Принц смерил окружающих тяжёлым пронизывающим взглядом своих гипнотичеких чёрных глаз, внутренне забавляясь случившемуся недоразумению.
- Подойдите поближе, бандерлоги!... Вы поняли, засранцы? - прокомментировал он то ли в шутку, толи в серьёз, глядя на притихших, как удав, - Кого-то из вас придётся замочить. Обожаю запах свежей крови. Какой вы милый, дядюшка! – воскликнул он, про себя же добавил, продолжая мысленный диалог:
«То есть вот как уже ты заговорил, полудохлый ты вожак волчьей стаи? Да твои нехитрые мысли читаются по счёту раз. И понятно о чём ты думаешь: «Грандескки – Сорелли, Сорелли - Грандескки. А стоит Ирис-Неллии родить мальчика, кто они вообще такие будут эти Грандескки? Не боишься промахнуться, Аккела?»
- За продолжение королевского рода! – возгласил новый тост дядюшка, и добавил безаппеляционно, - За продолжение нашего рода!
- А вы, милорд, как я погляжу тоже шутник!
В зале снова воцарилась безмолвие, такое, что казалось, что сам воздух раскалился до температуры кипения воды. Все ждали ответа старшего сына короля, наблюдая за этим холодным противостоянием.
Антос-Эмануэль снова выдержал паузу, во время которой было слышно, как урчит в животе у сенатора Брауминга, страдающего несварением желудка. Потом посмотрел на Нелли, которая виляла хвостом, и вымолвил философски.
- Да, господа, делать детей это обязанность любого мужчины. Но для наследника престола это не просто удовольствие, а дело огромной государственной важности. За любовь, господа!!!
Он снова залпом выпил бокал с шампанским. И с шумом разбил его об пол.
- А наш чудесный вечер, - милым голосом сказала королева, махая длинными ресницами, словно бабочка, дабы заполнить неловкую паузу, - лучше всего закончить…
- Рассматривая семейный альбом, - подсказал ей сын.
- Да, я, как хозяйка приёма, именно так считаю. И так, господа, семейное видео!
«Характер свой показываешь? Так мы его быстро урезоним, - не унимался Сорелли в своём антагонизме, - и не таких обламывали. Да кого вообще интересует твой алкогольный бред, и кто в серьёз обращает на него внимание? Окольцуем тебя, далеко не улетишь, куропатка ты наша вольная. И нечего мне тут зубы скалить», - продолжал милорд безмолвный диалог.
«Ну что вы, дядюшка, разве я скалюсь, - отвечал ему принц, - разве это я ТАК скалюсь. Это я улыбаюсь»
«Да, - думал в это время король, наблюдая эту сцену, - похоже, ишаку даже нет надобности умирать. Если мой сын женится на этой похотливой волчице из стаи стервятников, то я плохо знаю своего сына».
продолжение следует