1
Сорокасемилетняя, располневшая на сдобе, сале и молоке, Виталина Кудряшка, слыла в селе женщиной сообразительной, хотя и хлебосольной, но экономной, бережливой. Жила не только текущим днем, но и бросала свой гордый взор в будущее. Еще до призыва сына Валерки на срочную службу в армию, она присмотрела для него скромную и работящую, не неженку, невесту Людмилу. К тому же, девица, взращенная на свежих овощах, парном молоке, домашней сметане и масло, была пригожа и лицом, и фигурой, в общем, кровь с молоком. Она приглянулась вихрастому, веселому хлопцу. Завязалась дружба, свидание, а потом и задушевная переписка посредством солдатской почвы со штемпелями-треугольниками. Дело между молодыми и горячими по всем признакам шло к свадьбе. Людмила, мало того, что с ней не спускала глаз будущая свекровь, и сама укрощала жаждущие сладких соитий гормоны, блюла невинность, отшивала страждущих парней, не давала повода для пересудов и кривотолков.
До демобилизации ее желанного Валерки оставалось три-четыре месяца. Судя по содержанию, тональности писем, адресованных невесте, матери и отцу, он изъявил готовность не откладывать женитьбу в долгий ящик. «Передохну недельку-другую и поведу Людочку под венец. Она тоже мечтает об этом счастливом событии», — сообщил он родителям в одном из писем. При встречах Виталины с девятнадцатилетней невестой, та тоже, смущаясь, не скрывала желания испытать радости любви, медового месяца.
Все это подвигло Кудряшку к активным действиям — заблаговременной подготовкой к свадьбе, чтобы перед односельчанами не ударить в грязь лицом.
«Итак, для семенного бюджета предстоят большие расходы, — рассуждала она, прикидывая в уме, словно на калькуляторе цифры. — Для сына купить обнову, костюм, сорочку, галстук, туфли, а для невесты— подвенечное платье, фату и белые туфли-лодочки. Обручальные кольца, заказать кортеж автомобилей и музыкантов, что все было, как у белых и знатных людей. Мы тоже не лыком шиты, могем пустить пыль в глаза. Сваты со стороны Людмилы часть расходов возьмут на себя. Будь то в какой азиатской, мусульманской стране, то разорились бы, за невесту пришлось бы давать ее родителям большой калым. Тогда бы у Валерки был риск остаться без достойной жены и мыкался бы всю жизнь с какой-нибудь кривоногой или горбатой замухрышкой. Хотя и то сказать, с лица воду не пить. Лучше, чтобы жена была писаной красавицей, как в сказках. Но тоже палка о двух концах. Все будет зависеть от ее поведения, морали, скромности, а то ведь мудрые люди недаром судачат, что красивая жена— это чужая любовница. Упаси Господь невесту от блуда, прелюбодеяния.
В сыне она, как любая слепленная материнской любовь, женщина была уверенна, что он не пойдет налево, не станет волочиться за бабьими юбками.
Виталина осенила себя крестом и поразмыслила на чем можно сэкономить. «На столы будет, что накрыть и подать. Слава Богу, свое хозяйство— корова, свинья, овцы, кролики, гуси, утки и куры. В огороде — картофель, буряк, тыква, помидоры, огурцы, перец, горох и другие овощи, а в палисаднике — фрукты, ягоды и виноград. Подвал забит харчами: тушенка свиная и говяжья, соленья и варенья, компоты и специи, аджика, маринованные и соленые грибы. Хватит целую ораву гостей накормить. Своей рыбы нет, поэтому придется покупать консервы, свежую, соленую и копченную. Иначе осудят за то, что на столе не было рыбы. Достать бы, где осетра или стерлядь, черной и красной икры, балык, чтобы злопыхатели заткнулись. Придется Ивана с большим бутылем самогона-первака командировать в Щелкино, Каменку или Мысовое на Азовское море, чтобы у местных рыбаков или браконьеров прикупил пару хвостов осетра и литровую банку икры. Если заломят цену, то хотя бы пиленгаса, которого представим, как осетра. Хотя мяса у осетра красное, поэтому его и называют краснюком, а у пиленгаса — белое с желтоватым жиром, но в селе мало кто об этом знает. Для ассорти пусть прикупит ведро барабульки, хамсы, тюльки и кильки. За столом все слопают. Многим не до жиру, быть бы живу. И на крепкие напитки, шампанские для молодоженов, водку без затрат не обойтись. Хотя потом, когда шибко захмелеют, гостям все равно, что пить водку или самогон, без разницы. И на второй день, когда по традиции играют потешную «цыганскую свадьбу» тоже самогон за милую душу пойдет. Надо бы заранее запастись сахаром и дрожжами и заквасит в бидонах брагу. И на вине можно сэкономить. Приготовлю его из разных сортов винограда разной крепости: сухое, десертное с добавлением сахара или крепленное спиртом, на любой вкус. К моменту возвращения Валерки, а то и раньше, сусло взыграет и молодое вино подоспеет к свадьбе. Хватит лясы точит, пора за дело».
Благо во дворе царил благодатный сентябрь и в палисаднике на лозах созрели ранние сорта винограда— Изабелла, Саперави, Кокур, Мускат, Рислинг…
Засучив рукава, она принялась за сбор урожая и супруга Ивана, посвятив его в свои планы, приобщила к этому занятию. Из наполненных янтарными, розовыми и черно-фиолетовыми гроздьями ведер высыпали ягоды в отдельные чаны, чтобы получить не ассорти, а отдельное вино, будь то Каберне, Алиготе, Кагор, Изабелла и другие. Сдавили ягоды под прессом, но выжимки не стали отделять от чистого сока, чтобы побыстрее забродило, заиграло. Начался процесс брожения, привлекший хмельным запахом мелкую винную мошку.
2
Через месяц, когда брожение утихло Иван и Виталина, дегустировав каждый сорт в отдельности, остались довольны своим искусством виноделия. Процедили напиток через многослойную марлю в пятидесятилитровый дубовый бочонок, в двадцати и десятилитровые бутыли. В сумме получилось 175 литров вина разных сортов. Кудряшка тут же прикинула, если пригласить на свадьбу девяносто-сто человек, то на каждый рот придется почти по два литра вина.
Глядя на сверкающую в лучах солнца кавалькаду бутылей с вином рубинового и янтарно-золотистого цвета, Кудряшка вспомнила припев из некогда популярной песни и с удовлетворением произнесла:
— Теперь нашей свадьбе будет места мало и мало будет неба и земли…
— Насчет неба ты загнула, а вот на земле мужики и бабы погуляют, покутят от души, — отозвался Иван. — Особенно от поп-звезды Лабузихи и ее Лукьяна не будет отбоя. Да и синеносый поляк Верниоко, заслышав ее голос, припрется, а за ним и другие алкаши не заставят себя долго ждать. Для них, будь то свадьба, юбилей или поминки, все одно праздник, дармовая выпивка и харчи. Это сейчас, кажется, что выпивки много, а как начнут гулять, пить, петь и плясать, то дым коромыслом. Все вылакают и подметут со стола, как те запорожские казаки, о которых Гоголь писал в «Тарасе Бульбе».
— Что он писал, напомни?
— Читать книжки надо, деревня Васильки, — язвительно укорил он и, считая себя полиглотом, охотно сообщил. — Николай Васильевич точно подметил, сколько бы каши не сготовили, казаки ее подчистую съедают. Если мало, то всю слопают, если много— тоже ничего не ставят, до дна котел вылижут, чтобы другим не досталось. Таков менталитет дюже щирого хохла. Вот и наши земляки дорвутся на халяву, целую неделю будут ходить и опохмеляться, пока бидоны и бутыли не осушат. А напоследок брага и закваска пойдут в расход. Свадьба сравнима разве, что с пожаром или наводнением…
— Не смей так говорить, а то беду накличешь, — резко оборвала его суеверная супруга и заполошно замахала руками. — Чур, тебя. Не шибко тужи и меня не расстраивай, до свадьбы еще есть время, поэтому успеем сделать припасы. Не поскупимся, что потом ни у кого язык не повернулся упрекать и осуждать, мол, маковой росинки на столе не было. Ты лучше, Ваня, о музыкантах, оркестре похлопочи. Чтобы не только кудрявый белорус Василь на гармошке и барабане с бубенцами наяривал, да похабные частушки исполнял, а и эстрадная попса для молодежи звучала.
Виталина на мгновенье призадумалась и пропела, засевшую занозой в сознании частушку, услышанную от веселого сябра:
— Ох, теща моя,
теща ласковая,
пока пил и плясал,
деньги повытаскивала…
Оборвала она речитатив и вынесла свое резюме:
— Это же ни в какие ворота не лезет, чтобы тещу в воровстве обвинять.
— Всякие, разные тещи бывают, — философски заметил Иван. — К одним зятья охотно едут на блины, а других — десятой дорогой обходят.
— Насчет выпивки не волнуйся, — промолвила Кудряшка. — Ведь еще будет водка и самогон. Хватит напиться до поросячьего визга. Но в любом случае потребуется запас, резерв на всякий пожарный случай. По опыту других свадеб она знала, что не только званные гости, но не званные не слишком церемонятся, пьют, сколько нальют, мимо рта никогда не пронесут и закусью до отвала брюхо набивают. Что до подарков, то зажимистые, какую-нибудь безделушку всучат и сразу за стол. Звенят ложками и вилками, работают, перемалывая пищу желваками, и горланят, словно ошпаренные: Горько! Горько! И норовят у невесту туфлю или еще что-нибудь стырить. Надобно будет Валерку предупредить, чтобы охранял Людочку, как зеницу ока, а ведь могут не только туфлю, но и саму выкрасть и куда-нибудь увести, чтобы испортить и опозорить девственницу.
Размышляя о таком нежелательном повороте событий, Виталина два ведра с темно-сиреневой гущей и пурпурно-бордовыми выжимками вынесла в дальний угол подворья к ограде с буйно заросшей жгучей крапивой и широкими листьями лопуха. Бочонок с вином оставили дозревать под террасой овитой плющом, а бутыли спрятали в подвале. Лишь один десятилитровый занесли на кухню для улучшения аппетита.
Управившись с делами, супруги Кудряшки в полдень выпили по двести граммов Саперави, плотно пообедали. Она прилегла в веранде на тахте, а Иван отправился в машинно-тракторный парк, где ни шатко-валко занимался ремонтом своего стального коня — Т-74.
Женщине хватило полутора часов для отдыха. Встала умиротворенная и довольная тем, что все складывается хорошо, удачно. Она прошла во двор, чтобы покормить живность, особенно прожорливых уток. «Часто и много едят, но зато и растут, прибавляют в весе быстро, — с удовлетворением подумала она. — К столу всегда свежее жаркое, да и пельмени из утятины отменные, пальчики оближешь».
Прошла к загону, где обычно в это время ее после прогулок по огороду поджидали индюшки. Остановилась, как вкопанная, не веря своим глазам — неподвижные птицы валялись в беспорядке, будто кто-то небрежно разбросал их по сторонам.
—Гулю, гулю, — позвала она, но ни одна индюшка не пошевелилась. Тогда она ближнюю пнула ногой, но птица, словно тряпичная, не отреагировала. Хозяйка всполошилась.
«Что за напасть такая? Неужели птичий грипп или какая другая страшная болезнь? А может, отравились мышьяком или другим ядом. Бродят, черт знает где, промелькнуло в ее сознании. — Ох, какая потеря — шесть штук и в каждой по четыре-пять килограммов живого веса. Может ощипать, сварить и закатать тушенку. Нет, очень опасно для жизни. Вдруг больные, отравились, так и сами, отведав, рискуем ноги протянуть. Если сдать в ветлечебницу на анализ. Если выявят птичий грипп, то всю птицу истребят, что я тогда подам на стол? Лучше не паниковать, а помалкивать, авось обойдется».
Кудряшка несколько минут, тупо уставившись, глядела на неподвижных индюшек. Смахнула со щеки слезу и горестно вздохнула: «Когда все хорошо складывается, обязательно какая-нибудь гадость произойдет, чтобы отравить настроение. Хоть перо и пух с них соберу, как с той паршивой овцы, хоть клок шерсти. Все будет, какой прок, молодым перо и пух на перину и подушки, чтобы им мягко и приятно было заниматься любовью, делать для нас внуков и внучек».
Виталина в течение часа быстро выщипала из вялых птиц перо и часть пуха в большую плетенную из ивовых прутьев корзину. Затем побросала обнаженных индюшек в мешок, поставила на тачку-кравчучку и вывезла к расположенной в двухстах метрах от дома лесопосадке. Вытряхнула их из мешка, но закапывать не стала, рассчитывая на то, что бродячие собаки быстро расправятся с дармовым диетическим мясом.
3
Вечером на закате солнца, едва Кудряшка успела подоить корову Зозулю, как до ее слуха с улицы донеслись мальчишечьи голоса, смех и задорные крики. Оставив подойник с парным молоком у крыльца летней веранды, она вышла за ворота. Из соседних дворов на противоположной стороне улицы тоже появились любопытные женщины. Их внимание привлекли важно шествующие у обочины гравийной дороги в сопровождении ватаги мальчишек и девчонок какие-то странные общипанные существа роде маленьких страусят.
— Га-га-га, хо-хо-хо! Стиляги, уроды, — потешался следовавший за птицами подросток. И когда эта процессия приблизилась, то Катерина к своему удивлению и ужасу увидела, что птицы, в которых она с трудом распознала своих индюшек, повернули к ее подворью.
Виталина замерла, на мгновенье потеряв дар речи. Потом из ее уст сорвались причитания.
— Свят, свят, свят, Спаси и сохрани, — она перекрестилась, решая впускать индюшек во двор или сделать вид, что это чужие, случайно свернувшие к ее воротам. Но осознала, что движимые инстинктом, они никуда дальше не сдвинуть и здесь заночуют. К тому времени все село побывает на экскурсии и ушлые бабы, да и мужики поймут, то это ее рук дело. Она поспешно уступила дорогу, обрадовавшимся встрече с заботливой хозяйкой общипанным, словно пораженным стригущим лишаем птицам.
Не успела прикрыть ворота, как прибежала соседка Евдокия. Со страхом поглядела во след виляющим голыми задами птицам и спросила:
— Что с ними, кто их, несчастных, так ободрал? Может какой-то хищник, зверь или ужасная болячка?
— Зверь бы съел и косточек не оставил, — резонно заметила Виталина.
— Не дай Бог, эпидемия, начнется мор и тогда мои любимые цесарки и павлин пострадают, — встревожилась соседка. — А ведь я их готовлю на выставку и надеюсь получить приз и ценный подарок от общества любителей животных получить. Надобно об этом странном случае известить Брониславу Авдоню.
— Нечего ей сообщать, она — фельдшер, а не ветеринар. В людских болячках плохо разбирается, а в животных тем более. Из лекарств активированный уголь, йод и зеленку лишь признает, а в остальных лекарствах ни в зуб ногой. Только ты ей об этом ни слова, а то обидится, — предупредила Кудряшка.
— Так что с ними? — не отставала Евдокия, опасливо озираясь вглубь двора, куда удалились индюшки.
— Сама не знаю, диву даюсь. Утром и в полдень ходили красавцы. Может, кто сглаз или порчу наслал, — смутилась хозяйка. — В селе много завистников с дурным глазом.
Она из опасения, что ее обвинять в сумасшествии, скрыла тот факт, что несколько часов назад собственноручно ощипала индюшек.
Отвадив любопытную и настырную Евдокию, хозяйка плотно затворила ворота, а по селу из бойких рассказов ребят стремительно распространился слух, что в селе завелся какой-то дикий зверь, пожирающий перо и пух домашних птиц.
Лишь супругу Ивану Виталина поведала, что произошло. Он — мужик башковитый, малость поразмыслив, спросил:
—Ты куда подевала выжимки от винограда?
— Вынесла к ограде, где крапива.
— Пошли, — он поманил ее в огород. Направились в дальний угол, куда она выбросила выжимки.
— Видишь, их разгребли и склевали, — указал Иван. — Это сделали твои индюшки-алкоголички. На солнце их разморили и впали в транс и спячку.
— А я решила, что они сдохли от птичьего гриппа или отравления. Подумала, что мяса опасно употреблять, так хоть перо и пух для молодоженов пригодиться, на перину и подушки.
— Такую страшную экзекуцию на трезвый глаз птицы бы не выдержали, погибли бы от болевого шока. А в состоянии алкогольной анастезии оказались живучи, — сделал он вывод и посоветовал. — Чтобы тебя, катюша, не обвинили в живодерстве или хуже того, в безумии, не выпускай их со двора, пока пух и перо не отрастут. Сама понимаешь, что эта история может повредить нашей добропорядочной репутации. Для предстоящей женитьбе сына и свадьбы очень некстати. Ляжет черное пятно, возникнут подозрения в психических расстройствах… На чужой роток не накинешь платок, сплетницам дай только языком почесать.
— Упаси и сохрани, Господь, — Виталина крестом осенила себя и Ивана.
4
Как ни осторожничали супруги Кудряшки, а весь об ощипанных индюшках разнеслась по селу и достигла слуха заведующей фельдшерско-акушерским пунктом (ФАП) Брониславы Алдони. Худосочная и легкая, как птичье перо, на подъем, чрезмерно любознательная и суетливая, она, схватив чемоданчик с аптечкой и стетоскопом, направилась к дому Кудряшек. Настойчиво постучала в ворота и позвала зычно-скрипучим голосом:
— Открывай, Виталина, профилактический осмотр людей и животных.
Хозяйка не сразу отворила ворота, а поинтересовалась:
— С каких это пор ты животными занимаешься?
— Поручили, вот и занимаюсь, потому, что некоторые заразные болезни передаются от животных к людям, а бывает и наоборот.
— Что тебе надобно, почему мне такая честь?
— Не тебе одной честь. Провожу обход по поводу профилактики гриппа, — ответила фельдшер. — Я уже несколько дворов посетила и теперь твоя очередь.
— Эх, и хитришь ты, Броня, знаю, зачем пожаловала, — усмехнулась Кудряшка и отворила калитку. — Ладно, заходи, потеши свое воспаленное любопытство.
Фельдшер бойко вошла и с таинственностью спросила:
—Где они?
—Кто они?
— Ну, эти твои индюшки, о которых все село гудит. Говорят, что это какое-то чудо-юдо. Некоторые знатоки утверждают, что это птиц инопланетяне общипали и забрали перо и пух на исследование. Скрылись на своей летающей тарелке.
— Вот народ, дикий и темный, из мухи слона сотворили, — посетовала Виталина и провела гостью во двор. Там в закутке под сеткой, чтобы не вырвались наружу, Алдошина увидела шестерых голых индюшек.
— О, Господи, бедные птицы! — всплеснула она руками. — Как же ты их живых? наверное, под «мухой» была?
— Это индюшки были под «мухой», — возразила Кудряшка. — Наклевались выжимок из-под винограда, захмелели и впали в спячку. Я подумала, что они таво, лапы отбросили, вот и общипала перо и пух на перину и подушки. Ты бы тоже так поступила, не пропадать же добру. Они к вечеру оклемались и пришли. Вот и вся история.
— Странная история, — покачала головой Бронислава и с подозрением поглядела на женщину. — У тебя, как с головой, может, болит, кружится и всякие там видения, галлюцинации возникают? Не скрывай, признавайся, пока не поздно. Потом, если вовремя не принять радикальные меры, чреваты необратимые процессы.
— С чего ты взяла? У меня все в порядке, давление нормальное.
— Я тебе выпишу направление к психиатру, — не отступала фельдшер. — Он проведет обследование на УЗИ, назначит курс лечения, порошки, инъекции для успокоения нервов.
— Никак в дурку решила меня определить? — обиделась Кудряшка. — Сама проверяйся, у тебя нервная работа, а у меня нет лишних денег на УЗИ и другие эксперименты. Предстоят расходы на свадьбу.
— Как знаешь, я предупредила и обязательно, как положено по инструкции, доложу об этом случае в районный психвендиспансер, чтобы тебя в принудительном порядке в смирительной рубашке доставили на обследование
— Хоть Папе римскому сообщай, — возмутилась хозяйка и надвинулась на гостью. — Геть с моего двора!
Дабы избежать скандала, Алдошина быстро ретировалась. На следующий день на карете «Скорой помощи» прибыл сам психиатр — с блестящей, как бильярдный шар, головой мужчина в очках и два дюжих санитара с мрачными, почти звериными, лицами. Под их гипнотическими взглядами Кудряшка оцепенела, зато Бронислава торжествовала, убеждая психиатра в том, что та является социально опасным элементом.
— Это надо же до чего додуматься, живую птицу драть, как Сидорову козу, без стыда и жалости, — стенала фельдшер. — Бедная невеста Людмила с такой полоумной свекровью горя намыкается. Надо ее предостеречь от рокового шага.
— Броня, не обостряй ситуацию, не смей беспокоить мою будущую невестку, — потребовала Кудряшка и, опасаясь, то та может навредить женитьбе сына, предупредила. — За клевету и оскорбления моего достоинства тебя привлекут к уголовной ответственности.
— Коль она не пожалела несчастных птиц, то в состоянии психоза, может и на человека поднять руку, — без прежнего напора заявила Алдоня.
Психиатр после тщательного осмотра не обнаружил признаков умопомешательства и
Ее оставили в покое.
Через месяц индюшки обрели свой прежний вид, а супруги Кудряшки окунулись в хлопоты, готовясь к встрече сына и к свадьбе. В подвале зрело, набирало энергию молодое вино, а Виталина зареклась впредь выбрасывать выжимки на подворье. Но история о захмелевших, общипанных индюшках надолго осталась в памяти односельчан и, передаваемая из уст в уста, превратилась в фольклор.
с. Новый Мир. Крым