Глава 23 . В З Р Ы В
Средний десантный корабль СДК-109 готовился к выходу в «горячую точку» с миротворческой миссией. Он только что прибыл с боевой службы на севере Африки. Командир десантного корабля капитан 3 ранга Антон Родионов сдал отчёт о миротворческой деятельности в зоне Суэцкого канала и отчитался о расходе ручных гранат и боеприпасов к стрелковому оружию, ракетным и артиллерийским установкам. Антон готовился уйти в очередной отпуск, в котором он не был уже полтора года. Но не тут-то было. Видимо отпуск снова откладывался на неопределённое время.
На Кипре начались вооружённые столкновения между боевиками турок и греков. В соответствии с указаниями командования ВМФ командир бригады десантных кораблей решил направить к берегам Кипра корабль Антона. Назавтра ожидалось прибытие батальона морской пехоты с Балтики.
Антон собрал офицеров и мичманов, поставил каждому из них задачу на предстоящий поход, выслушал доклады о готовности к выходу и отправился к командиру дивизиона.
-Ну, что, командир? Опять твой отпуск горит голубым пламенем? – с сочувствием спросил его комдив, едва тот переступил порог его кабинета. – Не отчаивайся, сейчас я тебя обрадую. Прибытие десанта на сутки задерживается. Так что тебе, как и планировалось, придётся заступить дежурным по бригаде.
-Товарищ комдив у меня сегодня сыну исполняется 10 лет, - взмолился Родионов. – Круглая дата.
-Извини дорогой! К сожалению, заменить тебя некем,- сухо ответил комдив. Пришлось покориться.
Первая часть суточного наряда прошла как обычно: развод суточного наряда, обеспечение ужина, организация вечернего отдыха личного состава и контроль за своевременным отходом экипажей кораблей ко сну.
В 11 часов вечера Антон обошел все корабли, проверил несение дежурства и вахты. Проверил гарнизонный караул и только в первом часу ночи добрался до своей каюты. Дежурному по бригаде разрешается отдыхать с ноля часов до 04:00 утра. Не раздеваясь, и не снимая снаряжения, он упал на свою кровать и мгновенно заснул.
Антон почти никогда не пользовался ни услугами вахтенных матросов, ни будильником. Еще с курсантских времен он заметил, что если перед сном заказать себе время побудки, то не надо никаких будильников. В мозгах имеется свой биологический будильник. И он его ни разу в жизни не подводил.
Вот и сегодня ровно в 04:00 Антон проснулся, умылся, оделся, выпил стакан чая и пошел проверять вахтенных у трапов. Дежурных и вахтенных у механизмов он решил оставить «на закуску». Вахтенные у трапов были на местах. Задав каждому из них по паре вопросов, он решил пойти проверить гарнизонный караул, пока не начался рассвет.
Вместе с начальником караула,капитан-лейтенантом Грамма, Антон обошел посты, проверил знание инструкций часовыми. Сегодня все шло как по маслу. Дежурный по бригаде и начальник караула вернулись в караульное помещение.
– Давайте вашу караульную ведомость, – обратился Антон к начальнику караула. Тот без промедления подал ведомость. Антон взглянул на часы.
– 05:26 – Проверил несение караульной службы. Служба несется бдительно. Часовые обязанности знают. Действуют грамотно. Дежурный по бригаде капитан 3 ранга Родионов, – записал он .
Накануне в карауле было много замечаний, и дежурный по бригаде обещал записать их, если за ночь они не будут устранены. Начальник караула поработал на славу, и Антон с удовольствием отметил это.
– Молодец, так держать, – сказал он на прощание, пожимая руку начальника караула.
В это время со стороны причалов раздался страшный взрыв. Вслед за ним послышался ряд коротких глухих ударов.
– Кажется, в районе стоянки СДК, – задумчиво проговорил начальник караула.
Ни слова не говоря, Антон, что есть духу, помчался на причал. Кораблей не было видно. Их прикрывал высокий берег. Сердце уже выпрыгивало из груди, когда Антон, наконец-то, добежал до склона горы. Три СДК спокойно стояли на глади озера по одну сторону причала и два по другую. Стояла полная тишина. Антон перевел дыхание. Пот градом катился с его лица, но он этого не замечал.
Вдруг ушей Антона достиг сигнал боевой тревоги. Сквозь начинающие потихоньку редеть плотные сумерки он заметил, как на кораблях забегали люди. Антон снова сорвался с места и стремглав пустился бежать под гору. Подбегая к причалу, он увидел на своем корабле вахтенного, как-то странно прилепившегося к переборке ходовой рубки, и покрученные стальные двери, лежащие у его ног.
В этот день старшим на бригаде десантных кораблей оставался помощник начальника штаба. Он-то и встретил командира первым, когда тот ступил на палубу своего корабля. Больше никого нигде видно не было. Сердце Антона сжалось от боли.
– Командир, на твоем корабле произошел взрыв. Принимай командование. Корабль тонет,- «обрадовал» его помощник начальника штаба.
– Раненые и убитые есть? – обречённо спросил Антон.
– Не знаю. Сейчас мичман Финяк проверяет машинное отделение, - ответил тот.
Антон бросился на мостик. Корабль обесточен. Громко говорящая связь не работает. Аварийное освещение не работает. Сигнализация не работает. Вдруг на мостик поднялся капитан 3 ранга Мальцев, помощник командира СДК-106.
– Товарищ командир, аварийная группа с СДК 106 прибыла в ваше распоряжение,- чётко доложил он.
– Товарищ капитан третьего ранга, обследуйте, пожалуйста, машинное отделение. Оставьте одного, нет два человека мне для связи, - попросил он Мальцева.
Антон оставил одного из матросов на мостике и приказал, чтобы он всех членов команды, которые будут подниматься на мостик, никуда не отпускал. Сам, взяв с собой другого матроса, спустился вниз. Коридор ходовой рубки кончался сразу за каютой командира. Дальше две металлические переборки, между которыми до взрыва было полтора метра, сошлись в одну, растерев в порошок множество щитов, висевших на переборках. Дверь каюты командира, в которой он спал два часа назад, вдавлена вовнутрь.
Поставив левую ногу на комингс двери*, он с силой рванул ее за ручку. Дверь неожиданно распахнулась. В каюте все было разрушено. На подушке кровати командира лежал 100 килограммовый сейф с оружием. Сама кровать развалилась на куски. Зато ящики со взрывателями ракет были целехоньки. Оба шкафчика были буквально раздавлены. Зато стеклянная бутыль со спиртом, стоявшая в шкафу, цела и невредима. Рядом с ней лежал целехонький аварийный фонарь, ради которого Антон и заглянул в свою каюту.
Взяв фонарь, Антон снова поднялся в ходовую рубку и вышел из нее через наружную дверь. Недалеко от двери лежал на боку аварийный дизель-генератор, выброшенный взрывом из поста, расположенного на верхней палубе. Возле ходовой рубки, сиротливо, прижавшись друг к другу, стояло человек восемь матросов и старшин.
Антон поздоровался с ними. Они вразнобой ответили.
– А ну, выше нос, что вы раскисли? Из Вас кто-то пострадал?
– Никак нет, – уже более дружно ответили матросы.
– Всем оставаться здесь, никуда не уходить, если кто-то еще подойдет, тоже быть здесь! – приказал командир.
Вдруг откуда-то из машинного отделения раздался стон. Матросы встрепенулись. Антон сделал знак своему спутнику, и они спустились на ют. Из машинного отделения поднималась аварийная группа. На носилках у них лежал матрос.
– Кто? – спросил Антон капитана 3 ранга Мальцева. Спазм сдавил ему глотку.
– Наверно, вахтенный котельный, лежал в котельном отделении, больше там никого не было, почти целиком сварился, но живой. Антон взглянул на обожженное лицо матроса. Он едва смог узнать в нем вахтенного котельного матроса Варгиса.
– Вызывайте скорую помощь! – приказал он. Аварийная группа удалилась.
Антон спустился в то, что раньше называлось котельным отделением. Оно было полностью разрушено. Взрывом разнесло не только котельное отделение, но и весь пост управления машинами и механизмами БЧ-5, полностью уничтожило переборки подсобных помещений, как будто их здесь и не было. Только груда обломков да рваные куски плоского металла на корпусе указывали их былые места.
Правый главный двигатель разнесло по винтикам, а с левого двигателя сорвало всю пускорегулирующую аппаратуру. Полностью оказались разрушены все дизель-генераторы. В общем, разворотило 9 помещений. К счастью взрыв пошел вперед.
Сзади, за переборкой, на которой были размещены 6 баллонов воздуха высокого давления, перед взрывом спали 25 человек личного состава БЧ-5. Вся пускорегулирующая аппаратура баллонов тоже была сорвана. Каждый баллон в любое время мог превратиться в неуправляемый реактивный снаряд.
Кроме того, в днище, в районе котельного отделения, образовалась пробоина, через которую поступала вода. Кормовая часть СДК медленно уходила под воду. В довершение ко всему, ни к баллонам, находившимся под давлением 200 атмосфер, ни к пробоине добраться было невозможно. Стальная переборка бывшего котельного отделения закрутилась в спираль с острыми краями, которая полностью исключала доступ и к баллонам, и к пробоине.
Антон поднялся наверх. Почти все матросы и старшины были там. Они выглядели испуганными и подавленными. Среди них был и мичман Финяк. Он, как всегда, был собран и деловит.
– Товарищ командир, личный состав проверен. Все живы – здоровы. Отсутствуют 4 матроса. Три в наряде. Один в госпитале. Ранен матрос Васильев. Ему при взрыве опалило лицо. Я отправил его в санчасть.
– Товарищи матросы и старшины, вы пережили тяжелый стресс. Наш корабль изуродован и тонет. Чтобы заделать пробоину, необходимо убрать переборку, вылущить и выбросить за борт 6 баллонов ВВД, и лишь потом мы сможем заделать пробоину. Электричества на борту нет. Я не хочу, чтобы вы зря рисковали. Мне потребуется 4 человека. Все придется делать вручную. Желающим принять участие в обезвреживании баллонов ВВД выйти из строя!
Вперед шагнуло 3 человека: мичман Финяк, старшина 2 статьи Дапкус и матрос Чередниченко.
– Больше желающих нет?
Строй не шелохнулся.
– Ну что ж. Тогда четвертым буду я. Мичман Финяк, приготовьте лебедку! Вы будете руководить наверху работой по удалению с борта баллонов. Старшина 2 статьи Дапкус, возьмите себе в помощники любого матроса! Вы будете обеспечивать работу лебедки. Матрос Чередниченко будет стоять на оттяжке* и выполнять команды мичмана. Я попробую решить вопрос с переборкой, а затем буду обвязывать баллоны, освобождать их от креплений и подавать наверх. Всех остальных убрать на бак. Аварийной партии приготовиться заделывать пробоину!
Антон взял молоток, фонарь и нож и спустился в котельное отделение. Там уже было довольно светло. Утро вступало в свои права. Стальная переборка толщиной З мм свернулась в спираль, не давая возможности работать с баллонами. Он внимательно осмотрел рваные края переборки. В двух местах свободного края переборки он обнаружил два почти одинаковых отверстия.
– Это очень кстати, - подумал он.
-Володя! – снова закричал он, обращаясь к мичману Финяк. – Подай мне сюда стальной трехметровый строп и быстрее готовьте лебедку.
– Лебедка уже почти готова. Чередниченко, бегом за тросом! – услышал он голос Финяка.
Подали трос. Антон аккуратно закрепил один конец троса за свободный край переборки. Другой, ходовой конец троса, пропустил через отверстие в куске переборки напротив и подал его на крюк лебедки.
-Выбирать трос! – приказал Антон.
Со стонами, со звоном, со скрипом переборка медленно начала разгибаться.
Казалось, с натянутого как струна стального троса сейчас потечет вода. Вдруг одна каболка троса лопнула. Антон рухнул на паёлы и замер. Слышно было, как трос буквально стонет.
– Стоп выбирать! – закричал он. Поздно. Трос лопнул и со свистом пронесся над головой Антона. Стальная переборка с визгом вернулась в исходное положение,чуть не захватив с собой лежавшего на паёлах командира. Мокрый и грязный, он поднялся с паёл. Грязная жирная вода ручьями стекала с него, но он не обращал на это никакого внимания. Он не понаслышке знал, что может натворить лопнувший трос. Однажды на эскадренном миноносце, при снятии со швартовых, лопнул стальной трос. Он как бритвой разрезал тела четырёх человек из швартовой команды.
Все пришлось начинать сначала. На сей раз, все удалось. Переборка всё с теми же стонами отошла даже чуть дальше, чем в первый раз. Стальной трос угрожающе звенел. Антон осмотрел поле деятельности. Теперь уже можно было и вылущивать баллоны, и заделывать пробоину. Вода прибывала. Она уже стояла выше уровня паёл и хлюпала под ногами. Но работать в чреве переборки, когда трос мог в любой момент лопнуть, не хотелось. Это все равно, что полировать направляющие гильотины при поднятом вверх ноже.
– Володя, подай мне сюда еще один трос! – крикнул он Финяку. Он закрепил дуплинем* второй трос и только потом решился отдать крепления первого баллона, предварительно надежно обмотав его тросом. Антон торопился. Он прекрасно понимал, что трос мог в любой момент лопнуть, а каждый баллон в любую минуту мог взорваться либо превратиться в ракету и размазать его по переборкам.
Буквально за 20 минут все баллоны оказались за бортом. Антон перевел дух, только теперь он почувствовал, как он устал. В ушах звенело.
– Аварийной партии заделать пробоину! – приказал он.
Пробоина оказалась небольшой и не очень сложной. Вскоре вода из-за борта прекратила поступать вообще.
– Володя, дай ребятам немного отдохнуть, и приступайте к откачке воды ручной помпой. Задействовать всю команду!- устало отдал очередной приказ командир корабля.
Он решил еще раз обойти корабль. Повсюду: на переборках, на столах и на палубе лежал толстый слой пыли. Он заглянул к себе в каюту. Проходя мимо зеркала, он увидел в нем чужое, одутловатое, почти багровое лицо, обрамленное длинными бакенбардами с седыми висками. Сердце как будто зажали в тиски.
– Так недолго и в объятия Кондратия* попасть, – равнодушно, как о ком-то чужом, подумал он, но все-таки открыл аптечку, висевшую в его каюте,, и проглотил одну капсулу нитроглицерина. Надо было держать себя в руках. Впереди встречи с начальниками, следователями и органами КГБ. Поседевшие за 20 минут виски – это чепуха по сравнению
с грядущими испытаниями, которые, как правило, заканчивались и для командира и для механика небом в крупную клетку.
В дверь постучали. На пороге стоял бледный, как смерть, назначенный вчера командир БЧ-5, капитан-лейтенант Циплаков.
– Товарищ командир, что же это такое? Котел был в полном порядке, я только вчера его проверял
– Держите себя в руках. Самое главное – матросы все живы, корабль на плаву. Даст бог, и мы как-нибудь выплывем, - одёрнул его командир.
Через открытый иллюминатор послышались 4 длинных звонка, прозвеневших на соседнем корабле.
–Начальство пожаловало, – подумал Антон и пошел встречать комбрига. Рядом с комбригом шел начальник штаба и еще какой-то капитан 2 ранга.
– Началось, – подумал он. – Наверняка кэгэбэшник.
Но он ошибся. Это был представитель техотдела флота. Он решил сам осмотреть место взрыва и попросил провести его в котельное отделение.
– Вызовите ко мне командира БЧ-5, – спокойно сказал Антон матросу, который неотлучно находился рядом с ним как посыльной.
– А Вы держитесь молодцом, – одобрительно сказал капитан 2 ранга.
– А куда же теперь деваться? – улыбнулся Антон. – Бывало и похуже.
Нитроглицерин сделал свое дело. Сердце отпустило, и командир аварийного корабля взял себя в руки.
Он даже представить себе не мог, что и такая мелочь, как улыбка, не проскочит мимо бдительного ока его «злейшего друга», начальника штаба бригады Иволгина. Позже, бичуя опального командира на совещании офицеров, он патетически воскликнул:
– Вы посмотрите на этого наглеца, он чуть не потопил корабль и все же имел наглость улыбаться, разговаривая с представителем штаба флота.
– Это по привычке, – ответил ему Антон. – Я и во время бомбежек в Египте, когда на палубу сыпались осколки снарядов, тоже улыбался и даже анекдоты рассказывал.
Иволгин от такого «нахальства» потерял дар речи. Антону уже терять было нечего.
Вернувшись из штаба бригады, Антон собрал офицеров и мичманов.
– Товарищи, нас постигло тяжелое испытание. Наш корабль потерял ход и наполовину разрушен. Большинство из нас прибыли на корабль недавно, но это никого не интересует. Все равно каждый из нас в скором времени предстанет перед органами дознания. Мы честно выполняли свои обязанности и наша совесть чиста. Поэтому я прошу вас всех вести себя достойно, никого не оговаривать. Говорить следователю только то, что вы точно знаете или видели своими глазами. Всякие домыслы и сплетни только мешают следствию и могут навредить даже тому, кто их передал. А теперь организуйте приборку жилых помещений и подготовьте, как положено, дежурство и вахту. В помещениях, пострадавших от взрыва, ничего не трогать.
Офицеры и мичманы разошлись. Антон прилег на диван. Сейф по-прежнему лежал на подушке разваленной кровати. В дверь постучали.
– Товарищ командир, капитан-лейтенант Циплаков на инструктаж прибыл, – доложил вошедший.
– Какой еще инструктаж? – удивился Антон.
– Только что приходил рассыльный из штаба дивизиона, я заступаю в гарнизонный патруль, – слегка заикаясь, и как-то нервно пояснил тот.
– Этого не может быть. Никаких патрулей на этот месяц наш корабль не выделяет, – задумчиво сказал Антон.
– Ну, хорошо, – все также нервно сказал тот. – Выдайте мне пистолет и патроны, чтобы мне даром не ходить туда, сюда. Я сейчас схожу в штаб, если заступать не надо, я Вам всё верну. Тут наконец-то Антон понял, что задумал механик.
– Василий Наумович, не надо думать о плохом раньше времени, – мягко сказал он. На глазах механика заблестели слезы.
– А что тут думать? Варгис умер. Меня теперь точно посадят. А я сидеть не хочу.
– Возьмите себя в руки! Никто Вас не посадит, пока следствие не докажет, что мы с Вами виноваты. И выбросьте глупости из головы!
Через два часа капитан-лейтенант Циплаков был отправлен в госпиталь с тяжелейшим гипертоническим кризом. Больше он на корабль не вернулся. Антону одному пришлось отбиваться от десятков экспертов, следователей и проверяющих. На третьи сутки, когда паломничество дознавателей, экспертов, сотрудников КГБ и начальников всех рангов закончилось, командир аварийного корабля, наконец-то, получил приказание перегнать под буксиром свой корабль на судоремонтный завод в Севастополь.
Вместо командира БЧ-5 на СРЗ пошел флагманский механик дивизиона СДК, капитан-лейтенант Шалапин О.Д. Он оказался не только хорошим специалистом, но и веселым, жизнерадостным человеком. Он помог командиру СДК и командирам боевых частей правильно провести дефектацию* и составить ремонтные ведомости.
Перед убытием на судоремонтный завод Антон написал рапорт о представлении мичмана Финяк и старшины 2 статьи Дапкус к награждению медалями «За отвагу».
Командир дивизиона капитан 2 ранга Трофимов с сомнением покачал головой:– Боюсь, нас в такой ситуации вряд ли поймут. Но я постараюсь. Он сдержал свое слово. Он дал ход этому рапорту, но тот где-то застрял в дебрях флотской бюрократической машины.
Антон по прибытии в Севастополь решил посадить себя под «домашний арест». Он страшно осунулся и выглядел не лучшим образом. Мать он успел навестить перед самым взрывом. Он знал, что сердце матери и так невозможно обмануть, а в таком виде и вообще появляться не стоит. По этим же причинам он не хотел появляться и в квартире своей младшей сестры Веры, учительницы немецкого языка в Инкермане. Он решил никого не беспокоить, пока не закончится расследование. Пусть все думают, что он куда-то срочно ушел, и ждут его, пока он не вернется из плавания.
По вечерам, когда рабочие и строители-судоремонтники уходили с корабля, командир собирал командиров боевых частей, требовал от них полных докладов о проделанной работе и производстве необходимых записей во многочисленные журналы. Олег Дмитриевич неоднократно пытался расшевелить его. Он предлагал сходить в театр или посидеть в ресторане «Волна», наиболее популярном ресторане в это время года. Антон категорически отказывался. Лишь иногда, перед сном, он позволял себе выпить 100-150 граммов водки.
Заводчане работали ударными темпами. Корабль потихоньку приобретал свой прежний вид. Однажды вечером, на корабль прибыл представитель технического управления КЧФ. Поздоровавшись со строителем, сидевшим в каюте командира, он без лишних слов, заявил:
– Командир, накрывай на стол. Пришло заключение экспертизы. Вины личного состава корабля нет. Виноват завод-изготовитель автоматических паровых котлов.
В тот же вечер, слегка «обмыв» это знаменательное событие, и, еще до конца не веря в такой удачный исход дела, Антон впервые за месяц решился выйти в город. Первый визит он решил нанести своей сестре, жившей почти рядом с СРЗ. Когда Вера Петровна, услышав звонок, открыла дверь и увидела своего брата, она отшатнулась:– Антон, это ты? – не веря своим глазам, спросила она. – Что с тобой?
Вместо молодого, пышущего здоровьем капитана 3 ранга, которого она видела полгода назад, перед ней стоял старик с ввалившимися щеками, морщинистым лбом и поседевшими висками.
– Ничего страшного, – улыбаясь, ответил брат. – Теперь уже ничего страшного. Все позади. Больше она вопросов не задавала, а он, как всегда, и вовсе о служебных делах говорить не стал.
*Дефектация- перечень неисправностей и мханизмов, требующих ремонта.
*Комингс-притолока с уплотнителем, обеспечивающим герметичность.