Женщине тяжело жить с недостойным мужчиной. И если довелось жить с таким, то это – участь для нее не из легких.
Однажды группа односельчанок возвращалась с похорон. Они вели обычную беседу, чтобы скоротать время. И вот одна у другой поинтересовалась, чем занимается ее муж. Но не успела та ответить, как это за нее сделала другая женщина, доводившаяся ей родственницей. Она выскочила вперед и отрапортовала: дескать, ее муж настолько свободен от всякой ответственности перед семьей, что несчастная вынуждена просить даже соль у соседей.
– Лежит себе, и все! Мой-то постоянно ругает его, да толку никакого, – не унималась Жайна. Именно так звали бойкую женщину, посчитавшую своим долгом сказать правду о муже своей родственницы.
…Она – жена родного брата твоей свекрови – больно задела тебя, заставила тебя тогда задуматься над многими вещами. Оказывается, что близких людей не так много: закрыв дверь за собой в свой собственный дом, ты должен понимать, что те, которые остаются за нею – чужие, и они не пропустят случая попрекнуть тебя тем, что ты некогда, в момент отчаяния, поведала о своем наболевшем и сокровенном…
Тебе захотелось восстановить истину!
Недавно, в один из утренних часов, Жайна пришла к тебе с солью, которую она раздавала, пытаясь «заговорить» плохой сон, приснившийся ей накануне ночью. Ты с благодарностью приняла этот дар, сопроводив его вежливым словом: «У меня как раз закончилась соль. Да воздаст тебе Бог за твои благодеяния, и пусть сон твой возвестит тебе добро и благо», – говорила ты, как и принято говорить в таких случаях. И ты задержала Жайну, думая, что она человек из твоей семьи, значит: близкий. Тебе хотелось в этот момент выговориться, боль переполняла тебя, хотелось освободиться от нее. Ты не догадывалась тогда о том, что люди иногда бывают коварными. Тебе еще неведомо было и то, что они, то сокровенное, доверенное им другими людьми, кладут за пазуху, чтобы в удобный момент попрекнуть тебя этим, ударить тяжелым камнем. Ты просто не знала, что бывают такие люди.
И, чтобы хоть как-то «спасти» ситуацию в тот самый день, когда ты с остальными женщинами шла с похорон, тебе пришлось говорить им: «Ничего страшного! Пусть лежит! Зато в судный день ему не придется держать ответ за то, что принес в дом то, что было заработано нечестным путем! Я-то не ходила ни к кому с протянутой чашкой, чтобы мне отмерили соль, хотя ее у меня и не было: не хотелось, чтобы об этом кто-то знал…»
Ты всегда знала, что к человеку относятся с меньшим уважением, если он не имеет родни, способной защитить его честь, достоинство. Твой муж был из таких людей.
Его взяли в дом родственники матери, которая разошлась с мужем и решила сама воспитывать сына, лишив его отца и его родственников.
«…Ну, конечно, ты спала до обеда, пока мой муж – сын твоей золовки, строил твой дом. И неужели же он после этого не заслуживал хотя бы пачку соли», – кипело в тебе от того, что не можешь задать этот вопрос своей обидчице. Нельзя его задавать! Снохе ничего нельзя, люди не поймут, могут перевернуть и переврать. Ты знала, что Жайна плохая хозяйка, но ее муж был мастер на все руки. Он делал по дому практически все. Жайне, может быть, доставалась какая-то третья часть от всех дел по хозяйству. Да к тому же с тех пор, как ты вышла замуж, ты всегда была рядом со своим мужем и делала все наравне с ним. Да и сегодня, возможно, вы с ним делали бы все также без всякой на то благодарности, если бы вас оттуда не попросили выйти. Вам указали на дверь под предлогом того, нужно освободить комнату для их собственного сына, который, якобы, собрался жениться. И тогда ты подалась к своим родным с просьбой об одолжении денег, чтобы купить какой- нибудь участок земли и выстроить одну-две комнаты. А муж не поддержал тебя в этом.
Он не хотел быть обязанным твоим родственникам, говорил, что он хочет жить там, откуда он родом. Он знал, что ему нечего ждать от родственников по материнской линии, не особенно надеялся и на родственников своего отца, но ему казалось, что от родного дяди, который, как говорили люди, вроде, преуспел во многих делах, он вправе ждать хоть какой-то помощи.
И вы вдвоем, прикупив на рынке гостинцев (не идти же в гости с пустыми руками), отправились к брату родного отца твоего мужа. Вас приняли плохо. Вам не было сказано ни одного вразумительного слова. И вы ушли. Но через чужого человека, дядя передал вам: «С моим богатством пришли ко мне и всякие родственники», – что означало то, что вы ему посторонние люди. Это был очень сильный удар по самолюбию твоего мужа, … и в вашем доме никто больше не слышал от него слов, касающихся его родственников по отцу.
Да и мать не особо баловала его своей заботой. Она после смерти отца еще три раза выходила замуж. И сейчас жила в своем последнем браке. Был еще брат от второго брака матери. Но он тоже не изъявлял особого желания водить с вами родство. Пришел один или два раза, и то – просить деньги. Но откуда у вас были деньги?! Вы были вынуждены отказать ему, а он больше и не показывался в вашем доме. Говорили, что он потом вовсе угодил в тюрьму, обокрав какого-то своего односельчанина.
Свекровь появлялась в твоем доме всего два раза. В первый раз, когда разругалась со своим очередным мужем: она просила своего сына принять ее и разрешить ей жить с ним. Но через неделю вернулась опять к мужу. Во второй раз – пришла уже на похороны твоего сына. Да и горе ваше, видимо, ее не тронуло, иначе бы она позже не пускала бы слухи о том, что ее отправили с похорон ни с чем. «Не поверите, с похорон своего сына меня невестка отправила домой с пустыми руками!» – говорила она каждому встречному.
…Ты никогда не могла вспомнить, когда начался разлад в твоей семье, когда впервые твой муж стал говорить тебе обидные слова. Казалось, что это началось с того злосчастного посещения дяди. Да, именно тогда, из-за какого-то пустяка он обидел тебя. Вначале он как-то еще старался загладить перед тобой свою вину за то, что без причины высказывался жестко, расстраивал. Всегда каялся перед тобой, просил извинения. Самому ему было тоже нелегко. Он как будто злился на что-то, что не имело к тебе отношения. Скорее, он злился на себя, на свою горькую судьбу. Ты же понимала это всегда. Однажды ты услышала, как он, разговаривая сам с собой, произнес в отчаянии: «Как тяжело, оказывается, жить, понимая, что ты происходишь из рода недостойных и бесчестных людей!» Это были слова, идущие из глубины души человека, неудовлетворенного своей судьбой, своей участью.
Намного позже ты стала осознавать, что для тебя потеряли всякий смысл и цену слова прощения, произносимые мужем каждый раз после очередной ссоры. Тебе стало казаться, что ты пребываешь в тяжелом сне, что твоя жизнь может рассеяться, как рассеивается утренний туман. Но была очень хрупкая и зыбкая надежда: может быть, все-таки наступит утро!? Ты знала, что когда-нибудь наступит это утро, которое принесет с собой настоящую, реальную жизнь, и тебе суждено будет окунуться в нее, испытать радость. Эта вера давала тебе силы жить дальше.
А пока ты стремилась к той «настоящей, реальной жизни», твоя судьба испытывала новые удары.
Однажды ты заболела так, что слегла. Родной брат, случайно оказавшийся в этот момент рядом с твоим домом, решил забрать тебя к себе, чтобы должным образом позаботиться о тебе, выходить. Тут и произошла очередная подлость в отношении тебя: муж привел в дом другую женщину, женился.
– Ты не знала, сыт я или голоден! Ты оставила меня, как собаку, лишив своей заботы! И мне хотелось, чтобы тебе было больно, плохо! И только женитьба на другой женщине могла стать достойной местью для тебя за твой поступок, – передал он тебе свои слова, наполненные желчью и ненавистью. Но, вы не разводились, а его ненависть к тебе росла. Он уже не сдерживал себя, полагая, что ты не уходишь потому, что считаешь ваш общий дом своей собственностью. Ему казалось, что ты будешь оспаривать его с ним, поскольку деньги на его строительство, ты принесла от своих родных. Он злился из-за своих подозрений, раздражался.
– Да я отдам деньги твоей родне! Только ты не думай, что ты после этого задержишься в этом доме хоть на минуту, – мог он вспылить в любой момент. Для тебя же это было всегда неожиданно, поскольку сама суть твоего характера не давала возможности думать о столь низких вещах: ты никогда не могла позволить себе мысль, способную оскорбить достоинство мужчины. Но слова мужа больно задевали тебя, ты пыталась уходить от этого разговора. Молча, ничего не говоря, ты выходила из дома, когда муж в очередной раз начинал говорить тебе оскорбительные и обидные слова… Они жгли тебя больно.
– Время было тяжелое – шла война. В селе происходила очередная «зачистка». По улице шли военные федеральной стороны и собирали мужское население. Ты и здесь проявила свою преданность мужу. Выскочив вперед, загородив собой мужа, ты кричала: «Сначала убейте меня!». Тебе казалось, что если ты женщина, тебя могут пожалеть, не тронут твоего мужа. Ты вцепилась в него всеми силами. Было видно, что он уже успел испугаться: вид у него был такой, что, казалось, душа оставила тело. Его вели, заломив руки назад. Солдаты угрожали, требовали, чтобы ты отстала от него, грозились расстрелять тебя. Но ты не унималась, кричала, хотя тебя уже силой отталкивали от него, волокли по земле. Ты вырвалась, и через секунду – ты сама не успела понять, как это произошло – оказалась впереди мужа, в которого целился солдат. Раздалась автоматная очередь. Испугавшись последствий, что расстреляли женщину, военные засуетились и подались прочь от вашего двора.
– Не надо было лезть не в свое дело, много берешь на себя! – только и сумел сказать твой муж, разглядывая тебя окровавленную каким-то своим кривым взглядом. И после, молча, ушел в дом, оставив тебя раненную на руках негодующих соседских женщин. Они были потрясены не столько военными (их поступки были предсказуемы), сколько твоим мужем, чье поведение в случившемся, казалось, недостойным мужчины. Но тебя это не удивляло. Ты приучила себя к терпению, не зная, что может быть по-другому.
Твоя единственная родная сестра проливала горькие слезы, умоляла тебя оставить его. На это у тебя были свои доводы: «Может, Господь за мои страдания отпустит мне место в раю, хотя понимаю, что мои страдания могут быть оправданы лишь тем, что я жертвую собой ради спасения горькой судьбы этого одинокого человека». Ты пыталась примирить свое сердце со своей тяжелой участью. «Все во имя Аллаха, буду терпеливой, дай мне силы!» – взывала ты к милости Всевышнего.
А мужа твоего уже ничего не могло изменить. Даже когда он был прикован к кровати смертельной болезнью, он продолжал издеваться над тобой. «Травить меня вздумала, смерти моей желаешь?! Дай Бог мне силы справиться с этой болезнью и встать с этой постели, чтобы только раздавить тебя, сломать…», – кричал он и бросал в тебя посуду, из которой ты его кормила. Однажды эту картину увидела твоя соседка, зашедшая к вам в четверг вечером с подаянием на священную ночь. «Зачем ты терпишь этот ад?» – сказала она, услышав проклятия твоего мужа, которыми он разорялся в твой адрес.
– Соседка, он мой муж и в радости, и здравии, и в беде. От того, что он сейчас стал немощным и беззащитным, он не может перестать быть для меня близким человеком и главой моей семьи. Человек в болезни становится раздраженным и обозленным, – реагировала ты на слова изумленной соседки, хотя ты помнила обо всех обидах, нанесенных тебе мужем.
Да, конечно, ты много раз пыталась разорвать эти отношения, уйти, изменить свою жизнь. Но ты боялась слова «жеро» (разведенка). Оно пугало тебя. Однажды ты решительно собралась уйти, но вернулась с полпути: мысль о сыне, оставленного в доме мужа, болью отозвалась в твоем сердце. Он крепко спал в люльке, когда ты уходила. Пройдя полдороги, ты испугалась, что его могут покусать мухи. «Мой бедный мальчик! Ему не дадут поспать эти мухи! Надо было накрыть люльку легкой тканью!» – стучало в голове… И ты вернулась назад.
Так происходило еще много раз: то дверь в дом осталась не запертой, то люлька с сыном была оставлена на солнечной стороне… А в последний раз ты опять на полпути повернула назад, и приняла окончательное решение – смириться со своей участью. Да, тебе каждый раз удавалось найти причину, оправдывающую такую жизнь. Она была связана, прежде всего, с твоим ребенком. Ради него женщина, считала ты, готова вынести и выдержать многое. Ведь ребенок от плоти и крови твоей!
Ну и здесь был божий знак! Твой единственный ребенок – смысл и радость твоей жизни – покинул этот мир. Бог, пусть жестоко, но как будто пытался освободить тебя от твоего высокого материнского долга. Казалось, что для тебя открыта дорога в новую жизнь. Но ты была непоколебима! Ты нашла другую причину (она тоже шла из сердца), оправдывающую твою безвинную жертву.
Похоронив семилетнего сына, с которым ты хоронила свою жизнь и ее смысл, ты дала себе зарок: уйти и больше никогда не возвращаться в этот дом. Ты ушла! Но не успела ты дойти до улицы, на которой находился твой отчий дом, как снова тебя что-то остановило. Ты вспомнила о цыплятах, которым всего-то была от роду неделя, и маленького беззащитного теленка, который еще толком не стоял на ногах, запертого в сарае. И опять вернулась! Снова вернулась назад к старой жизни! Да и вернуться в отчий дом, из которого давно выветрился дух самых близких тебе людей – отца и матери, – тоже оказалось делом нелегким. Выяснилось, что почти невозможно разрушить в один день налаженную многими годами, какой бы она ни была, жизнь.
– Ты надолго? Останешься на ночь? А то смотри, мы у сестры сегодня собираемся с родными, – спрашивала тебя невестка как бы невзначай, делая вид, что она озабочена своими проблемами, что ей, дескать, не до тебя, и что ты явилась совсем не ко времени… А тебя не было в отчем доме несколько недель.
– Нет, не заночую! Повидала вас, поглядела на родные места, — отвечала ты. – Чего я буду задерживаться здесь, добавив про себя с горечью. «Ты свободна от меня, ты можешь идти куда угодно». Это было все со зла на невестку, которая давала понять, что тебя в отчем доме никто не ждет.
Эти горькие мысли одолевали тебя по дороге домой. Ты понимала, что твой брат достойный мужчина. Скажи ты ему, какой «прием» оказывает тебе его жена, все изменилось бы. Но тебе не хотелось, чтобы твои любимые племянники ополчились против тебя, невзлюбили. Ты-то знала, что они будут на стороне матери. Она может быть плохой невесткой, но матерью плохой – нет! Да и в сравнении с другими жизненными проблемами, эти казались тебе никчемными. Тем более, что ты искренне считала, что жизнь такая зыбкая вещь: она способна оборваться в любой момент. Поэтому все это того не стоило.
До этого тебе было неведомо, что кровно близкие люди, бывшие когда-то одной семьей, могут стать чужими людьми. И дом, который когда-то давно, родители строили для всей семьи, стал теперь чужим. Такова жизнь, она диктует другие правила взаимоотношений. Раньше ты не знала, что так может быть. Невозможно было представить, что родной когда-то дом может стать чужим.
И позже тебя не оставляла мысль: были бы живы родители, все могло быть совсем по-другому. Хотя бы, думала ты, они могли бы стать тебе поддержкой и опорой. Ты знала, что они своей лаской обогрели бы твою измученную душу, что рядом были бы понимающие тебя близкие люди.
Несчастная твоя мать, преподававшая тебе уроки, какой должна быть образцовая жена и хранительница домашнего очага, не выдержала бы, если узнала бы о твоей горькой судьбе. Ее сердце не выдержало бы твоего несчастья.
Она умерла во сне. Легла отдохнуть и не проснулась…
Десять лет она ухаживала за своим тяжело больным мужем. Она смотрела за ним, как за ребенком – трепетно. Ежедневно меняла ему одежду, белье. Стоило ему заикнуться о том, что он чего-то хочет, она тут же ставила это перед ним.
Однажды случайно ты услышала разговор своих родителей: дверь в их комнату оказалась чуть приоткрытой, и ты стала невольной слушательницей. Мать, как обычно, меняла ему одежду, а он, уже совсем немощный, горько причитал: «Какое же это большое несчастье так жить!» Отец плакал, как ребенок!
– Люди с мелкой душой даже Богу не угодны! Взывай к терпению, стаг. Только терпеливый человек удостоится божеского блага, – слышала ты слова своей матери, адресованные сю своему смертельно больному мужу – твоему отцу.
– Я доволен своей судьбой. Она – от Всевышнего! Только вот, очень стыдно перед тобой, – извинялся он в ответ.
– Бог сказал, что он будет относиться к людям так же, как вы будете относиться друг к другу. Я, думаю, что Бог ниспошлет мне благо за мое отношение к тебе, – был ответ, достойный любящей женщины.
Ты наблюдала, как мать после этого тут же переходила на обычные житейские темы, рассказывала мужу всякие смешные истории. Она делала это намеренно, чтобы поднять дух больного мужа, чтобы окружающий мир не казался ему мрачным, а жизнь безнадежной.
Ты знала, что мать уникальная женщина, другой такой невозможно было найти. Она была преданной и терпеливой женой, умела говорить к месту, дарила мужу радость, поддерживала его во всем, и главное – была преданной. Спустя три месяца после смерти матери, отец умер. Было бы странно, если это было по-другому.
В этот самый период, когда один за другим ушли родители, случилось твое знакомство с будущим мужем. Тебе казалось тогда, что у вас схожие судьбы: ты чувствовала себя очень одинокой и несчастной после смерти родителей, и настолько, что иногда такая жизнь казалась в тягость. И он, твой будущий муж, показался тебе одиноким и никому ненужным. Отец у него умер, а мать позже вышла замуж, оставив своего ребенка брату. Тебе тогда казалось, что вы оба смотрите на жизнь одинаково, с какой-то трагической тоской.
Ты думала, что это вас может объединить. А вообще ты пожалела его, решила, что ты не имеешь права перед Богом разбивать его сердце. Ты глубоко прониклась его сиротской долей. Однако, униженный с самого рождения, твой муж оказался человеком обозленным. Тяжелой раной легли на его сердце ранняя смерть отца и то, что родственники отца не выполнили свой долг перед ним: оставили его без своей заботы и опеки, отдав на попечение матери, которая вскорости, после смерти мужа, вышла замуж. Он понимал, что его мать пренебрегла его счастьем, что она думала только о себе и о своем женском благополучии. А ты старалась понять его, заглянуть к нему в душу, залечить его раны, в делах была помощником и товарищем. Ты делала все, но твои попытки оказались тщетными. Под конец, совсем уже обессиленная от непонимания и унижения, ты не сумела спасти хрупкий семейный очаг…
Жизнь шла, она открывала тебе двери и в иные миры, подсказывала тебе, что можно все начать сначала…
Однажды, когда твои отношения с мужем давно ушли за пределы человеческих, когда твой муж, чтобы обратиться к тебе с чем-то, отпускал в твой адрес сначала проклятия, когда ты поняла, что ты совершенно одинока, что вас уже ничего не объединяет, и нет детей, случилась твоя другая встреча…
Ты стояла одиноко на автобусной остановке, когда к тебе подошел мужчина. Намокшая под внезапно набежавшим дождем, прикрывая лицо шифоновым платком, чтобы люди не увидели синяков на нем, ты направлялась домой от брата, которому о причинах своих синяков на лице сказала, что упала неудачно.
Конечно же, ты не обратила внимания на белую машину, которая остановилась недалеко от тебя, и на мужчину, вышедшего из нее. Тебе не до него было. Он подошел и поздоровался с тобой. Он говорил с тобой о твоей жизни, что он наслышан о твоих бедах, что ему сложно понять, зачем ты это терпишь. Ты не могла ему ничего сказать, ты думала о своем обезображенном синяками лице. Человек из машины умолял тебя разрешить ему заботиться о тебе, избавить тебя от недостойного мужчины – твоего мужа. Он просил разойтись с мужем и стать его женой… Ты была задета его дерзостью, тем более, что тебе было известно, что у него уже есть семья. Ты думала в этот момент о своей чести: как он осмелился, зная, что ты замужем.
– Как Вы смели, делать мне такое предложение, – говорила ты. – По какому праву Вы позволили себе эту дерзость, что послужило поводом к тому, что Вы решили, что я недостойная уважения женщина, – обрушивала ты весь свой гнев на человека. Он же реагировал на твои гневные упреки с той же горячностью, что и ты. Он был убедителен в своих добрых намерениях в отношении тебя. Он говорил о твоих достоинствах, о своем желании сделать тебя счастливой женщиной. Он почти сумел заставить поверить тебя, как когда-то…
Это был человек из твоего прошлого. Ты была почти готова тогда изменить свою жизнь, но его мать передала для тебя слова, которые заставили тебя попрощаться с надеждой. Твоя будущая свекровь не хотела видеть в своем доме сироту. Ей нужно было, чтобы у будущей жены ее сына был отчий дом, наконец, мать, которой можно было бы пожаловаться в случае твоей провинности. Тогда эта малоизвестная тебе женщина разрушила твою надежду на счастье…
Не знаю, на что бы ты решилась на той самой остановке, если бы ты знала, что жизнь твоя потечет по старому руслу, если бы ты знала тогда, что ты снова, без всякой надежды, будешь утешать себя разными историями других женщин, у которых мужья, перебесившись, пришли к Богу, к молитве. Тебе казалось, что с тобой может произойти то же самое. Это были хрупкие надежды, которые, в отчаянии, ты иногда подпускала к себе… Если бы знала тогда об истинном исходе своей жизни, если бы ты знала, что твоя жизнь так и закончится в этих хрупких надеждах?!…
Время прошло. Ты стала острее чувствовать одиночество. Но у тебя не было никого: ни мужа, и что самое страшное для тебя – детей, которые могли бы утешить и успокоить твою душу.
– Бог тоже не любит ничтожную и мелкую породу людей, потому и не дал тебе детей, чтобы не размножить эту породу, – произнес как-то в твой адрес дядя – двоюродный брат твоего отца. Какой бы жестокой она ни была, твой дядя любил говорить всегда правду. Ты понимала, что эти слова предназначены тебе, и что дядя прав. Ты понимала, что он, как и все те, кто был свидетелем твоей семейной жизни, знали, насколько ничтожным был человек, которого ты перед Богом и людьми называла мужем. Ты ощущала свою вину в том, что твоя жизнь прошла впустую с этим никчемным человеком, настолько никчемным, что Бог решил не давать ему потомства.
Даже тогда, в последние дни своей жизни, на смертном одре, когда многие из людей пересматривают свою жизнь, просят прощения у близких, каются, твой муж ушел из этого мира, унося с собой свою ненависть к тебе…
– Я вынужден был прожить свою жизнь среди чужих мне людей, был «чужим» для всех настолько, что разговаривал всегда вполголоса, боясь помешать кому-то. Не имел друзей, родных. Не имел мужества вернуться в тот край, дом, где жил мой отец. Но я завещаю вам похоронить меня на кладбище, где покоится мой отец и возвышается его надгробный камень. А похороны пусть пройдут там, где я жил. И вы все, кто жил со мной рядом, должны простить меня, – говорил твой муж за день до своей смерти. Но, эти слова к тебе не относились. Он даже не посмотрел в твою сторону, когда произносил их, давая понять тебе, что они не для тебя…
Ты давно ждала от него этих слов прощения, ждала, что он покается, хотя понимала прекрасно, что они уже не изменят в твоей жизни ничего. Услышать их от него в момент, когда он напуган приближающейся смертью, было естественно. Обычно, когда люди начинают осознавать, что они очень скоро перейдут в мир иной, начинают просить прощения. В этот момент ты проникаешься состраданием к умирающим, не говоря уже о том, что не возникает вопроса: простить или не простить. Если говорить о тебе, то ты простила всех и каждого.
Твой муж никогда не любил говорить о смерти. Наоборот, избегал этой темы, как будто можно было, таким образом, избежать ее – смерть.
Незадолго до его ухода в мир иной ты попыталась выяснить, есть ли у него пожелания, где хоронить его. Он с проклятиями, с гневом отказался говорить на эту тему. Более того, зарекался, что не уйдет из этого мира, пока не отправит прежде тебя в могилу. И ты больше не говорила с ним на эту тему. Пусть хоронят там, где похоронен отец. Это важно, хотя бы потому, что прохожие будут знать, кто лежит под надгробным камнем и чей был он сын.
Спустя год после смерти мужа, тебе чудилось, что он все еще в соседней комнате, зовет тебя, проклиная и ненавидя также неистово, как это было при его жизни. Ты часто вскакивала по ночам, прислушиваясь к этому зову. Однажды, в одну из таких ночей, ты разрыдалась. Слезы лились ручьем, ты проплакала до утра. Это были слезы по твоей безвременно ушедшей юности, несбывшимся мечтам, надеждам, незаметно для тебя ушедшим веснам…
Болезнь – не от Бога, от Бога – исцеление. Здоровье нужно беречь – вот что от Бога! В судный день тебе придется держать ответ за то, что беспечно относился к собственному здоровью. Так ответили человеку, который до старости изводил себя алкоголем, утратил здоровье, и теперь ему казалось, что все от Бога, что нужно и это претерпеть.
А как же быть с тобой?! Если Бог все-таки решит спросить у человека, почему он не был счастлив, почему не искал счастья, то ты будешь самая первая, к кому он обратит этот вопрос.
Есть поверье, что Бог дает то, о чем его просят, наполняет благом руки, протянутые к нему с мольбой. Ты и здесь себя винишь: ты никогда не протягивала руки, моля о божеской щедрости к себе, не просила взамен своей несчастной судьбе счастливую. Без надежды, без мечты и любви жить почти невозможно. Тебе казалось, что Бог вознаградит тебя за твое доброе отношение к мужу, терпение… Тебе не хватило мудрости прервать свою жизнь с недостойным тебя человеком, ты не задавалась вопросами о своем счастье и благополучии.
В час своих горестных мыслей ты вспоминала почему-то дочь своей соседки Хомсар. Она выходила замуж, но родственники жениха не могли доехать до дома невесты. Шли военные действия и, оказалось, что село жениха «закрыли» федеральные войска. Били по нему из тяжелых орудий, гремели выстрелы, и, казалось, что не до свадьбы. Время было трагическое – военное. Утром, выходя из дома по своим делам, люди прощались друг с другом, потому что не были уверены в том, вернутся назад вечером. Но жизнь, тем не менее, продолжалась. Несмотря на то, что шла война, гремели выстрелы, все понимали, что женщина рождена для создания счастливого семейного очага, в этом считалось ее главное предназначение. Не зная о том, что будет завтра – жизнь или все же настигнет тебя смерть, женщина продолжала думать о своем женском счастье…
И, когда на следующей неделе дороги «открыли», жених забрал свою невесту. Спустя полгода после замужества, будучи уже беременной, молодая женщина погибла. Спасаясь от очередного ночного ракетного обстрела, она бежала в укрытие – подвал. Тут и настигла ее смерть. Это были осенние дни… Бедная, она надеялась спастись, торопилась в укрытие. Бежала так быстро, что не хотела тратить время на то, чтобы одеть обувь. .. Так и погибла босая…
И тебе, несмотря ни на что, как и всем женщинам, тоже хотелось семьи – настоящей, своего дома, детей. Ты была уверена, что твоя дорога – ухабистая и извилистая – тоже ведет к счастью. Но куда она тебя привела?! Она привела тебя туда, куда повел тебя тот, которому ты доверила свою жизнь!..
На второй день, после того, как жених забрал дочь твоей соседки Хомсар, ты ранним утром прибежала к сестре: зареванная, ты упала прямо посередине комнаты.
– Господи! Если можно было бы все повернуть назад, начать сначала! Как мне тяжело жить с этим: понимать, что во всем виновата сама, как же страшно мое прозрение! Неужели нельзя было мне открыть глаза на истинное мое положение? – плакала и причитала ты, невольно обращая свои слова к сестре…
А что сестра?! Она что-то и собралась сказать на это, но передумала. Она прекрасно понимала, что все уже очень поздно! Слова, сказанные сейчас, были ни к чему: они уже ничего не изменят в твоей жизни…
Перевод Субран Инаркаевой