Ночь прошла беспокойно. Прибывший вечером гонец известил Полиида о том, что противники расположились напротив друг друга и готовятся к битве. С рассветом весь горд был на ногах. Напряжение нарастало.
После полудня прискакал другой гонец, раненый в ногу стрелой. Он известил о поражении миниев. Из его рассказа следовало, что дрогнул один из флангов, подчиненный Левкону. Тот первым развернул свою колесницу, покидая поле боя, когда получил ранение в руку. Геллы усилили натиск в этом направлении. Началась паника. Гекатею еле удалось остановить беспорядочно отступавших ополченцев. В конце долины, где к дороге близко сходились склонами два холма, он собрал наиболее опытных воинов и задержал врага, чем спас ополченцев от полного истребления. Те начали поспешно отступать к Орхомену…
Почти все жители города высыпали на стены. На дороге показались отступающие. Кони подвозили раненых, по два-три человека в колеснице. Вверх взвились дымы костров. Женщины грели в котлах воду. Юноши готовили стрелы, дротики, камни для пращей. Отряд лучников бегом устремился к Пристанищу Афины, чтобы успеть занять удобную позицию. С башни дали условный знак засадному отряду, который провел ночь в Андреиде. Ветераны-копейщики, остававшиеся в городе и ополченцы, прибывшие с юга, выстроились поперек поля от городского рва до развалин старой стены, чтобы пропустить миниев и преградить путь геллам.
Полиид провел своеобразный смотр войска. Он останавливался перед каждым отрядом и громко выкрикивал:
- Да пребудет с нами воительница Афина!
Ему отвечали ревом голосов и ударами мечей о щиты.
Тем временем прибывали отступающие. Кто еще мог сражаться, становились в тылу ветеранов. Раненые, пока ворота были открыты, укрывались в городе. Колесниц было мало, но они успели обернуться несколько раз, вывозя тех, кто не мог двигаться самостоятельно.
Орестей схватил меня за руку.
- Смотри! Это колесница брата!
Возница направил коней сквозь строй ветеранов, и мы успели разглядеть, что в колеснице находились двое раненых. Гекатей правил сам. Он был в крови, без шлема и плаща.
Усилился ветер, подняв над Пристанищем Афины клубы пыли. Солнце скрылось за облаками. Наступила напряженная тишина. Все взгляды были прикованы к дороге, на которой вот-вот должны были показаться геллы.
С крепостной стены долетел протяжный рев рога. И мы увидели врагов. Они вышли на край равнины и остановились. Потом начали перегруппировку сил. Впереди появились боевые колесницы и немногочисленная конница.
Лежа на старой стене, я наблюдал за происходящим. От волнения сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ожидание становилось невыносимым. Я поймал себя на мысли, что уже желаю начала битвы…
И вот геллы устремились вперед. Почти тут же с городских стен взметнулись тучи стрел, полетели камни, выпущенные из пращей. Наступающие осознали свою оплошность и быстро сместились в нашу сторону, став недосягаемыми для городских стрелков. Геллы наступали стремительно. Им навстречу двинулись ряды ветеранов.
По команде мы вышли на позиции, и когда между противниками осталось не более сотни шагов, сделали первые выстрелы. Заржали вставшие на дыбы лошади, две вражеские колесницы опрокинулись. Наступающим был нанесен ощутимый урон. Но они продолжали движение и вскоре два войска сошлись в сече.
Мне уже некогда было следить за общей картиной боя. Я выбирал цель и стрелял, стараясь учитывать скорость движения врага и правильно выбирать угол стрельбы. Первая стрела вонзилась в борт колесницы. Но уже второй я поразил возницу в шею. Потом попал в пешего воина…
Самые меткие лучники продолжали стрелять. Но многие побросали луки и устремились на врага с мечами. Среди них был и Орестей. Я замешкался на краю стены, едва не сраженный дротиком. Взгляд, брошенный на метателя, поверг меня в изумление. Это был Сандро! Он тоже узнал меня, остановившись в замешательстве. Спрыгнув со стены вниз, я попытался прорваться к нему, но быстро потерял из виду, оттесненный сражающимися воинами. Еще какое-то время я пробивался вперед, больше орудуя щитом, нежели мечом. Потом на меня напал гелл, и пришлось защищаться от его яростных ударов.
Я убил его случайно. Меня кто-то толкнул сзади. Меч описал неожиданную кривую и снизу вверх вошел в тело несчастного. Он стал падать, увлекая меня за собой. Я едва удержался на ногах, ощущая, как металл выходит из человеческой плоти. Испугавшись, что могу потерять сознание, я глубоко вздохнул, подняв голову вверх. Меня ослепило багровое закатное солнце.
За спиной раздался характерный звук поражающего живую цель меча и задорный голос прокричал:
- Не зевай, а то потеряешь душу!
Рядом оказался Гекатей. От алого рубца на лбу по его перемазанному лицу текла кровь. Предплечье тоже было в порезах. В одной руке он держал меч, в другой кинжал.
- Молодец, Андрей! – гаркнул он. – Не видел Орестея?
- Был где-то тут, но я потерял его, - прокричал я в ответ.
- Не забывай следить, что делается за спиной!
Он неистово засмеялся и устремился навстречу здоровенному геллу, который пытался поразить, споткнувшегося орхоменца.
Я отразил удар и смог нанести ответный, опередив врага, поверх щита проткнув его шею. Меня оттеснили назад к стене, на которой еще оставалось несколько лучников, ведших прицельную стрельбу. Среди них я заметил меткого слугу с загородной виллы. Ударов в спину теперь можно было не опасаться.
И тут я стал свидетелем зрелища, не доступного остальным смертным. Над Пристанищем Афины появились божества войны и смерти. Вспоминать их имена было некогда. Крылатые и бескрылые, в блестящих доспехах они носились по полю битвы, свершая предначертанное…
Вдруг один из них в красивом шлеме с красным султаном, устремился прямо ко мне. Воины не видели его, но расступались, как по команде. Бог, дышащий ненавистью, держал в руке копье, и я видел, как на его острие играет луч заходящего солнца.
Вещий сон стал явью. За считанные мгновения перед моим мысленным взором пронеслась вся жизнь. Ощущение безысходности сковало тело.
Копье бога попало в щит. Но я не почувствовал удара, потому что это был не мой щит. Рядом появилась фигура в белых одеждах.
- Не спеши, Арес! Это не твоя жертва, - прозвучал грудной женский голос, в котором угадывалась насмешка.
- Отступись, Афина! – злобно прорычал бог войны. – Мой Александр повержен проклятым минием. Так пусть и Гермес лишится своего выкормыша. Так будет справедливо!
Богиня рассмеялась.
- Ведешь геллов разрушать и убивать, а говоришь о справедливости…
- Отступись! Или это копье попробует твоей прекрасной плоти!
Арес сорвал с плеч плащ и взмахнул им перед Афиной. Сразу же за этим я почувствовал удар. Он был так силен, что щит Афины загудел и отшвырнул меня, как тряпичную куклу. Через пролом я вылетел за старую стену и так ушибся, что потерял сознание.