Благодарность
Когда начальник НИЛ Диксон получил Попсуевские материалы, он поначалу не поверил, что всё это сделал один человек за пять месяцев. Наметанным взглядом Яков Борисович определил: тут к куме не ходи — кандидатская! При защите, правда, могут сказать: неканоническая, почему так широко? Ну да Яков Борисович, как опытный портной, из любого материала мог скроить и по моде, и по заказчику. Главное к идеям иметь материю, хоть воздух, а уж сшить можно и из воздуха.
Диксон разбил даром полученные исследования на две группы и усадил своего зама Роберта Бебеева (зятя Рапсодова) за написание статей и автореферата диссертации. Главный инженер второй год торопил начальника НИЛ остепенить родственника, пока была возможность протолкнуть того в главк. Благо, кандидатские экзамены Роберт уже сдал. Защитится, куда он денется! Правда, об этом пока никому на заводе знать не надо! Бебеева учить жизни нечего: хватка волчья, ничего не упустит.
Через два месяца Бебеев представил начальнику две статьи и автореферат. Материал получился дрянной, автор показал свою полную беспомощность в описании методики исследования, особенно в математической ее части. Диксону, не ожидавшему такой подлянки от своего нового, навязанного Рапсодовым зама, пришлось переписать всё наново, упорядочить первобытный хаос изложения и исключить три пункта, дискредитирующих Бебеева, как научного работника. Введя в число авторов себя, Бебеева, руководство завода, нескольких свадебных генералов и Попсуева, Диксон передал статьи главному инженеру. Диксон передал статьи главному инженеру. Рапсодов поморщился: «Ну что вы, Яков Борисович, не тот уровень! Мастер, даже старший, ну что вы!», и Попсуева вычеркнули.
Через неделю, к 1 Мая Попсуеву объявили благодарность и премировали «в размере 100 рублей». А спустя два дня в «Вечерке» появился репортаж Шебутного, озаглавленный: «Признанный спортсмен, непризнанный ученый?» В ней журналист излагал как вещи понятные, так и удивительные. Понятно было, что мастера с диссертацией «обули», но многих удивило то, что Попсуев, оказывается, бился за звание чемпиона Европы на саблях.
«Признанный спортсмен, непризнанный ученый?» Репортаж Шебутного
Быть ученым в нашей стране — почетно и заслуженно. На «Нежмаше» трудится немало ученых, чьи достижения имеют огромное народнохозяйственное значение и дают многомиллионный доход государству. В этом году в одном из основных производств (начальник цеха Н.Т. Берендей) было проведено исследование, позволившее повысить качество контроля, вследствие чего существенно уменьшились издержки производства и получен немалый экономически эффект.
Куратор министерства А.К. Иванов, директор завода И.М. Чуприна, главный инженер к.т.н. Б.Г. Рапсодов, главный технолог к.х.н. Р.П. Зверев, главный приборист к.т.н. И.И. Кандаур, начальник НИЛ д.т.н. Я.Б. Диксон и его заместитель Р.Н. Бебеев в отраслевом сборнике опубликовали две статьи. Результатами работы нежмашевцев заинтересовалась Москва, а также многие предприятия отрасли. По материалам этой работы Бебеев подготовил кандидатскую диссертацию. Защита ее состоится в следующем году.
Не обошлось и без казуса. Так, тов. Н.Т. Берендей заявил нашему корреспонденту о том, что основной вклад в проделанную работу сделал старший мастер цеха С.В. Попсуев, но его почему-то не оказалось в числе авторов статей. И вовсе непонятно, почему диссертацию защищает Бебеев, к данной работе имеющий лишь косвенное отношение: он зять главного инженера Рапсодова. В дирекции завода заявление начальника цеха не подтвердили. При этом разъяснили, что старший мастер Попсуев всего лишь молодой специалист, участвовавший с линейным и контрольным персоналом цеха и других подразделений завода в сборе и обработке данных, и до автора научных статей пока не дорос. Но в техническом отчете он фигурирует среди исполнителей.
Главный инженер подвел черту, заявив: «Желание молодого специалиста Попсуева поскорее остепениться и стать признанным ученым вполне оправданно и понятно, так как наш завод является кузницей творческих кадров. Не исключено, что мастер, который склонен к исследовательской деятельности, со временем будет переведен в НИЛ. Пока же ему, выпускнику столичного вуза, проработавшему на нашем заводе всего ничего, надо поднабраться опыта. Согласитесь, два года — это маловато, чтобы вникнуть в нюансы производства и тем более давать рекомендации по его совершенствованию и корректировке ТУ. Всему свое время, признают и Попсуева. Что же касается заявления начальника цеха тов. Берендея, оно вполне понятно и заслуживает уважения, поскольку Попсуев является одним из лучших его работников. К тому же Попсуев мастер спорта международного класса, четыре года назад бился за звание чемпиона Европы на саблях. Из-за полученной раны вынужден был уйти из фехтования. Думаю, что если мы и ранили самолюбие производственного мастера, то всё же не так сильно, как травмировал мастера спорта клинок победителя в том бою».
Что ж, по мнению технического руководителя завода, случай с Попсуевым неприятный, но не трагический. Кому-то везет, кто-то становится чемпионом или кандидатом наук, а кто-то остается вторым или кандидатом в кандидаты. Если разобраться, вторых, третьих и т.д. большинство, и что без них первые? Ведь и пан Володыёвский, помнится, не был чемпионом Европы, а «главный механикус отечества» Кулибин академиком? Так что Попсуев — полный вперед!
В заключение хочу сказать пару слов о Попсуеве-спортсмене. Я слежу за фехтованием, знаю не только известных мастеров клинка, но и интересуюсь растущими талантами. Одним из самых перспективных, на мой взгляд, пять лет назад был Сергей Попсуев. В 19 лет став мастером спорта международного класса, он вошел в обойму ведущих советских саблистов. Тренеры не без оснований ожидали от Сергея серьезных успехов в международных соревнованиях, но на кубковых соревнованиях в Венгрии с ним произошел несчастный случай, едва не закончившийся трагедией. В бою клинок итальянца сломался и, как масло, прошил камзол Попсуева.
Пройди клинок двумя сантиметрами выше, и этой статьи не было бы. Врачи вытащили Попсуева с того света, но после больницы он уже не смог вернуться в большой спорт. Сергей тогда был студентом четвертого курса Московского энергетического института. Я на время потерял следы Попсуева и вдруг узнал, что по окончании МЭИ он оказался в нашем городе, на «Нежмаше». Мне стало интересно, как сложится его жизнь на поприще инженера. Уверен, что я еще не раз вернусь к нашему герою.
Рубить, так рубить
— Читали это? — спросила Несмеяна, протягивая Попсуеву газету.
— Что там? — небрежно спросил он. — Про завод?
Несмеяна ткнула в заголовок ««Признанный спортсмен, непризнанный ученый?»: — Про вас. Признание в любви.
Попсуев прочел, взглянул на Несмеяну. Та произнесла с насмешкой: — Видите, чем кончилось? Сколько месяцев убили на эксперименты? Восемь? Десять? Это пустяк, не расстраивайтесь. Не всю жизнь, как Свияжский. Я же говорила, на заводе не шпагой, рельсом надо махать. А для этого надо, Попсуев, не уметь, а сметь. Смелость города берет.
Попсуев стиснул в кулаке газету и, ни слова не говоря, бегом припустил в заводоуправление. Через десять минут он зашел в приемную главного инженера.
— У себя? — хмуро спросил Сергей секретаршу. Та с интересом посмотрела на взъерошенного молодого человека.
— Вам что? — певуче протянула она, припоминая: Попсуев, из третьего.
— Главный здесь?
В Сергее всё кипело. Он понимал, что нарушает субординацию, что еще минута, и его карьера пойдет к черту, но уже не мог справиться со своей злостью на несправедливость судьбы. Справься, понял бы, что судьба всегда благоволила ему, даруя лучший из возможных вариантов. Но нет, нет, нет и нет! Он вновь на дорожке, и еще посмотрим, кто кого! И он не только саблист, но и судья. Душу его наполнял восторг, оттого что он сам «замутил» всё это.
— Борис Григорьевич занят, — певуче произнесла секретарша. Она еще в прошлый раз обратила на Попсуева внимание. Диковат, но хорош. Девушка улыбнулась ему. — О чем доложить?
Сергей направился к двери.
— Я же сказала, Борис Григорьевич занят, — дрогнувшим, но по-прежнему певучим голосом произнесла она с чарующей улыбкой, встав на пути Попсуева. Тот легко поднял труженицу под локотки (она зажмурилась, когда увидела в его глазах бешеные огоньки) и отставил в сторону.
— Это что же получается! — с порога бросил Попсуев, взмахивая газетой как саблей.
— Я вас не вызывал. Выйдите!
— Нет уж! Не уйду, пока не получу ответ, почему меня не включили в число авторов статей и почему ваш зять защищает по моим материалам диссертацию?! — Попсуев с грохотом вытащил стул из ряда, упал на него, закинул нога за ногу.
— Вы что себе позволяете? — побагровел главный инженер.
В открытую дверь заглянула половина секретарши. Рапсодов как-то беспомощно взглянул на нее и махнул рукой. Та скрылась, и вскоре появился начальник режимной службы Синьков. Преторианец молчком подошел к Попсуеву и крепко взял нахала за шиворот, захватив клок волос. Сергей отбросил стул из-под себя, перехватил руку Синькова, а второй рукой схватил его за мягкий подбородок и швырнул на стол в направлении Рапсодова. Режимник заскользил, сметая бумаги, а Попсуев покинул кабинет, хрястнув дверью. Синьков, не смея взглянуть на Рапсодова, лазил под столом и собирал сметенные листочки.
Секретарша подскочила со своего места и непроизвольно сделала пару шажков к выходу. Сергей сел за ее стол, взял лист чистой бумаги и размашисто набросал на нем несколько строк. Оставив лист на столе, пошел в общежитие.
— Я его посажу! Он у меня, сукин сын, на рудники пойдет! Он у меня в дурдоме сгниет! — трясся от возбуждения главный инженер, бестолково перебирая на столе документы и письма, понимая, что всё уже свершилось: Попсуев хоть и буян, да герой, а вот он слабак.
Через пять минут о случившемся доложили Чуприне. Передали и заявление Попсуева: «Директору завода т. Чуприне И.М. от старшего мастера цеха № 3 Сергея Васильевича Попсуева. Заявление. Прошу уволить в связи с подлым поведением руководства завода. С.В. Попсуев».
Чуприна вызвал Рапсодова, с искорками в глазах расспросил, что за корриду устроил тот у себя в кабинете. Главный объяснился, протянул газету. Пока директор читал, Рапсодов, не умолкая, грозил Попсуеву всеми мыслимыми и немыслимыми карами: — Он у меня волчий билет получит!..
— Ладно, Борис Григорьевич, хватит сопли жевать. Сам кашу заварил. Ты заявление читал? А статью? Почитай, почитай! Шибко вы парня обидели.
— Кто кого еще обидел.
— Сам обиделся? Прям, унтер-офицерская вдова! Обиду проглоти, радуйся, что не получил, как Синьков. Почему я ничего не знал про это? Что автор Попсуев? Почему этот… Бебеев… украл чужой труд? Кто готовил это?
— НИЛ и главный технолог.
— Передай, чтоб подмылись, через десять минут ко мне. И Берендея позови, но не к началу.
— Иван Михайлович!
— Чего тебе?
— Но я не давал интервью! Я не знаю никакого Кирилла Шебутного!
— Ладно, иди! Не знает он… Знаем мы!
Рис. http://img-2008-03.photosight.ru/27/2609992.jpg