…Того, кто не сдался, – победить невозможно…
Кем или как создан этот мир – не стоит ломать голову. Cтарая, как мир, проблема. Многие люди долгие годы решали ее, доказывали и умозаключали, но к единому мнению так и не пришли. Может, мы – маленькие дети, и для решения такой задачи еще не выросли. Может, что-то спрятано от нас впереди и до него надо дойти, отмеряя и оставляя за спиной долгие-долгие предлинные годы?
Как все происходило – неизвестно; но если смотреть на нашу планету с большой-большой высоты и обладать при этом орлиным зрением, можно заметить удивительные вещи. Много разного и поразительного происходит рядом с нами, а мы, находясь совсем близко, из-за постоянной суеты и бытовых забот, видим только то, что хотим. Никому из нас не приходит в голову подняться на высокую-высокую гору и посмотреть на все свысока-превысока простым-простым детским взглядом.
Как же красив и удивителен этот мир с расстояния, когда ты ничего не можешь испортить!
Ты можешь находиться на высокой горе, смотреть вниз и видеть, как много;много людей ходят каждый своими дорогами и, узнавая некоторых из них, ты удивляешься, почему очень близкие и дорогие люди, бывая на одной улице, в одном доме, не замечают один другого. Ищут, ждут, желают встречи, но так и не встречаются. Почему сводит судьба незнакомцев с разных концов света в нужном месте и в нужное время, чтобы произошли именно те события, которые должны произойти, и почему пути наши расходятся, когда расставаться совсем не хочется?
Все на этой земле – путники, и у каждого – своя дорога. Одна – длинней, другая короче. Но все они, легкие и трудные, ведут нас к какой-то цели, встречают и разлучают с любимыми, и не очень.
Расскажу вам одну историю, которую однажды подсмотрел. Так случилось, что мне позволили, и я взлетел высоко-высоко – так, что некоторое время находился там, в вышине.
Вот что мне было позволено увидеть.
Шли по земле два человека. Никто не знает, сколько шли, никто не знает – куда. По большому счету они и сами не знали, откуда и зачем. Только были у них за спиной и рождение, и детство; и учились они говорить и петь, ходили – кто как может, и любили – кто как умел.
Но так уж произошло, что, когда я сверху подсматривал, встретились они у большой реки.
Один из них, что постарше был, подошел к реке раньше другого. Походил немного, подумал, как на другой берег реки перебраться, отыскал лодку, кем-то в камышах запрятанную. Старенькая лодка была и дырявая к тому же. Но не расстроился Путник, набрал с сосен смолы, надрал с лип лыка и законопатил лодку. А когда он из большой ветки весло смастерил, второй Путник к реке подошел.
Чего уж тут говорить – сели они оба в лодку и реку переплыли; когда на другом берегу оказались – решили, чтоб веселее было, дальше путь вместе держать.
Шли они полями, шли лесами, смотрели на горы и моря, слушали пенье птиц и стрекотание кузнечиков, утренней росой умывались, а вечером осенней листвой укрывались. Хорошо было обоим, спокойно, не мешали друг другу.
Шли они однажды через дремучий лес; и тот, который вторым к реке подошел, споткнулся о большое бревно и упал здорово. Лежит Второй, на Первого смотрит – ждет, когда он руку подаст, встать поможет. Но тот присел на поваленное дерево, улыбается. Немного времени прошло, но поднялся Второй на ноги – зашагали дальше. Опять вместе, опять кругом красиво и интересно.
Шли они через некоторое время по каменному полю – Второй за камень зацепился и на землю упал. Первый на корточки присел, улыбается – ждет, что тот сам поднимется. Нечего делать: собрался неудачник с силами, поднялся с земли. Зашагали дальше.
Да только не ходят приключения поодиночке. Видимо, такая уж невезучая судьба Второму предназначена. Только перебрались через речушку, как он с бережка сорвался и в воду угодил. Присел Первый на травку и опять улыбается, а Второй уже помощи не ждет – пошел по руслу, нашел бревно, поставил его на кручу и по бревну быстренько наверх выбрался. Зашагали они дальше. Вокруг трава запахами голову дурманит, шмели гудят и доброе настроение напевают. Чудесно вокруг, нет ничего лучшего, чем жить на этом белом свете!
Как мы уже поняли, беда одна не ходит. Больше того, она, по непонятному закону, одних и тех же преследует и одних и тех же испытывает. Никто из Путников ничего понять не успел – вроде совсем ровное место было, но в сумерках, когда уже совсем на ночлег останавливаться собрались, провалился Второй в глубокую яму. Совсем беда – тут уж самому никак не выбраться. Только он еще испугаться не успел, как Первый в яму спрыгнул, подставил плечи и поднял его на себе, чтоб тот до края ямы дотянулся.
Вылез Второй, оглянулся, чтоб найти что-нибудь и Первому помочь, да только понял – вокруг на много;много километров ни кустика, ни веточки, лишь на самом-самом горизонте огоньки одинокой деревушки светятся. И зашагал он быстрым шагом в том направлении.
К утру только люди к яме подоспели. Совсем Первый от ночного холода озяб, да только Второй теплых козьих одеял прихватил. Быстро Первый отогрелся и в себя пришел, чаю горячего попил и краюху свежего хлеба съел; тут же в дорогу заторопился, – чего уж на одном месте рассиживаться, не маленькие. Улыбнулись Путники друг дружке и зашагали дальше общей дорогой. Снова им кузнечики и стрекозы песни пели, снова ручьи водой поили, а поля земляникой кормили. Путник – он Путник и есть, от слова Путь.
Я недолго наверху был, недолго мне позволено было за другими подглядывать, но уж очень мне хочется, чтоб эти два Путника до сих пор вместе ходили.
Март 2002 ;г.