-Задание номер 5 на странице 108. Первое предложение к доске разбирать пойдёт...
Миниатюрная дама предпенсионного возраста, в котором она была, впрочем, последние лет 10, пробегает глазами по списку учеников в классном журнале. Я думаю, многие узнают в ней свою учительницу, в неясно-коричневого цвета костюме с юбкой, лакированных туфлях, с короткой стрижкой, круглыми очками. Впрочем, форма очков, цвет костюма или фактура туфель могут меняться, но неизменным остается это ощущение чего-то приторного и малоприятного. Её голос вызывает чувство тревоги, но не такой, что предупреждает о надвигающейся беде, а той, что подобна писку комара в ночи: не опасно, но достать может здорово. Она не уважает учеников, ученики не ставят её ни во что, 45 минут урока проходят в атмосфере взаимной, не то чтобы совсем ненависти, но, по крайней мере, неприязни.
Поросячьи глазки под очками быстро бегают, выбирая жертву для очередной казни.
-Петров! - провозглашает она, и я нехотя плетусь к доске.
-Ну, Сережа, записывай - говорит она мне, а я в очередной раз, наверное, уже в тысячный, за последние 3 года, что она ведет у нас русский язык, поправляю:
- Меня зовут Андрей.
-Ах, ну да, ну да – говорит она, но я уверен, что ей нет никакого дела до того, как меня зовут на самом деле. За её долгую учительскую карьеру у неё в голове, верно, уже перепутались сотни имен, лиц и классов.
- «У подножья деревьев прячется в тени маленький белый дом» К. Паустовский
Записав предложение, я останавливаюсь в неведении, что же дальше от меня требуется.
- Ну? – протянула своим истеричным голосом учитель – и чего стоим, кого ждем? Начинай разбирать.
Я уж было занёс мел над буквой «У» с намерением написать «предлог» однако тут же был оборван срывающимся на крик голосом:
- Ну куда! С его начинаем разбор? Сколько я учу вас, а вы все никак запомнить не можете!
«С главных членов предложения!» послышался шёпот товарища с первой парты, и я не замедлил воспроизвести ответ в полный голос.
- Ну а ты что делаешь? Что такое «У»?
- Предлог – отвечаю я
- А что такое главные члены предложения?
- Подлежащее и сказуемое.
- Ну так ищи подлежащие.
Я взглянул на предложение и тщетно пытался понять, где же этот требуемый член предложения. Или часть речи. Разницы между ними я никогда не понимал.
Заметив моё промедление, учитель снова завизжала:
- В каком падеже должно быть подлежащее?
Что? Падежи? Я думал, мы закончили с ними в начальной школе. Все что я о них помнил, это «Иван родил девчонку, велел тащить пеленку».
- В дательном – ткнул я наугад, но промахнулся.
- В именительном, Сергей!
- Я Андрей.
- Ну да, ну да. Ну так где здесь существительное в именительном падеже?
Существительное? А это ещё что? Спрашивали же про подлежащее и сказуемое!
- Эээ, Деревьев?
- На какой вопрос отвечает существительное в именительном падеже?
- Есть кто-что – механически ответил я строчку из таблицы, вызубренной ещё в начальной школе.
- Ну а «деревьев» на какой вопрос отвечает? – раздражение учителя нарастало, что было ясно по повышающемуся голосу.
- Нет когочто деревьев – выпаливаю я и получаю неодобрительный взор в ответ
- Чего? Деревьев. О чем говорится в предложении? – переводит тему учитель, чем окончательно сбивает меня с толку.
- О том, что в тени деревьев прячется маленький белый дом – непонимающе ответил я после долгой паузы.
Наша взаимная неприязнь, неприятие и непонимание заканчивается потерянной надеждой: с её стороны «научить», с моей – разобраться в азах родной грамматики. Меня отправляют на место, вместо меня вызывают следующую жертву, и такое мучение продолжается 45 минут три раза в неделю. Плюс домашнее мучение, контрольное мучении и итоговое контрольное мучение, и так - долгие годы.
Кончив свои 11 классов, я вышел из школы с совершенной неприязнью ко всякой грамматической лабуде, заниженной самооценкой, явно ощущая, что я, верно, дурак, и с нелюбовью к Паустовскому и Пришвину, как самым цитируемым авторам в учебниках русского языка.
Прошло 2 года. Все также слабо понимая что-то в грамматике, я всё же сумел успешно сдать экзамены в университет, благо, составлялись они людьми более прагматичного склада, коих больше интересовала практическая сторона правописания, а не эти дурацкие падежи и члены речи. На первом курсе университета, куда я поступил уже набравшись опыта работы, а потому поступал я, в целом, сознательно, в расписании всплыло: «Латинский язык: часть 1. Преподаватель Фишман, каб. 90». Курс этот был скорее теоретический, вряд ли на нашей специальности он мог кому-то понадобиться.
На первом занятии молодая, жизнерадостная, с короткой стрижкой, веселого нрава и со спокойным голосом преподаватель, не в пример школьному учителю, начинает:
-В латинском языке 5 падежей, номинатив, генитив, датив…
«Ну вот, опять началось!» подумал было я, но то, что произошло дальше поразило меня в самое сердце.
-… падежи выражают отношения между членами предложения. – продолжила преподаватель - Вот например номинатив – это именительный падеж в русском, он определяет подлежащее, т.е. того, кто совершает действие или указывает на заведомо известную информацию. Генитив - родительный в русском – указывает принадлежность. Например, Rex Romanorum – царь римлян. Датив – дательный – в чьих интересах совершается действие, аккузатив – винительный – прямое дополнение, объект над которым субъект - подлежащие совершает действие, аблатив – в русском творительный и предложный. В древности он состоял из трех падежей – инструментатив –творительный, показывает на то, чем совершено действие, локатив – предложный в русском – место, где происходит действие, и собственно аблатив - показывает на исходный пункт.
В этот момент я почувствовал, как пол под стулом проваливается. 11 лет мучений, унижений и ненависти, а это оказалось так просто! Пара фраз за 10 минут латыни дали мне больше, чем все время изучения родного языка в школе.
А самое печальное, то что через руки таких школьных «учителей» каждый год проходят тысячи детей, которые так никогда и не поймут, что, например, винительный падеж - это указатель, он показывает, на что направлено действие, а не строчка в таблице «В.п. вижу кого? что?»