12 ноября. 2018 год. Евпаторское Заведение, училище постоянного проживание на территории Крыма. Вечер. « В нас всегда плещет уверенность, что все останется прежним, когда мы возвратимся в какое-либо место, будь это Евпаторское Заведение, чьи стены уже кричат обратное. Они перекрикивают друг друга, ловя чужие мысли, мои мысли. Ах, какие это мысли! Я уже представляю, как касаюсь, ручки твоей двери, готова броситься к тебе на шею. Но сначала я хочу вновь увить эту открытую улыбку, без которой я больше не могу представить себе наше училище, на берегу Черного моря. И вот, они, стены рвут свои связки, доказывая, что никакая улыбка не представится передо мной. Но как же она может, не представится, если ничто в такой прекрасный миг, когда я сделала шаг, вступила на белоснежную лестницу, не предвещает ничего такого, от чего Тишина остается такой же грустной. Сейчас увидела бы она того мальчика с огромными, голубыми глазами, наверно бы изменилась в лице. И я бы, наконец, разглядела в ней настоящую, такую воздушную, Свидетельницу многого! Такой она была, когда я покидала Евпаторию. Это было не так уже давно, но, кажется, что прошли года, спустя которые моя Тишина стала более приземленной к нам, к людям»- она бежала по длинному коридору, закрывая обеими ладонями уши, уши, которые слышали эти звонкие голоса стен. Она называла их Маленькими Свидетелями, правда, всегда лишь за одной историей они могли наблюдать, так резво обсуждая. Раз в пятьдесят лет они оживали у нее на глазах, прорезались их голоса, которые всегда были правы, только слушать их было не кому. Не думайте, что Тишина всегда оказывалась именно в том месте, где они и пытались донести до нее множество слов, а те, конечно, было сложно разобрать. Ведь никто из Маленьких Свидетелей не мог говорить коротко, одними четкими слова. Потому что они всегда выстраивали их в длинную вереницу, что приходилось развязывать каждому, кто услышал их даже только на миг. Конечно, говорить их научила Тишина, научила, а теперь жалеет об этом.
Она бежала быстро, но почему-то отстала от меня. Видимо остановилась где-то в начале коридора, где загнулся край того ковра с рисунками, в виде иллюстраций разных. Да, она сморщила лицо, в мыслях подумала о том, как хорошо бы было, если бы Ветер оказался стоять рядом с ней. Он бы вмиг запел свою песню, ту от которой замолкают стены… Если бы он только был, но человек, хранящий тайну пока для нас всех, кроме тебя не отпустит его, чтобы тот успокоил звонкие голоса стен. Так и продолжила бежать, ступая босыми ногами, наша Тишина, не убирая ладоней с лица.
Когда я уже была перед твоей дверью, то подняв руку, я постучала заветно три раза. Так я делала всегда. Нужно три раза поднести кулак к двери, постучать не спеша, тогда ты поймешь, что это именно я. Я поставила чемодан напротив стены, обернувшись, увидела красавицу в белоснежном платье, та с недоумением взглянула. После она протянула вперед, показала, что словно открывает невидимую для моих глаз дверь сама. Прекрасно поняв ее, я так и сделала. На счастье дверь была не закрыта на ключ.
Тишина проникла внутрь быстрее, но преградила дорогу, замерев около бардового шкафа. Я осознала, что обязательно что-нибудь увижу или кто-то попадется мне на глаза. Сделав шаг, я остановилась тоже, но взглядом не потупила вниз, как сделала Свидетельница многого, хотя через секунду она отмерла. Куда-то отошла ближе к столу.
Ты лежала неровно на кровати, сомкнув неземные глаза. Твоя правая рука была напротив лица, а левая, будто не тобой, а кем-то иным, была небрежно опущена вниз. На одной из них я заметила твои любимые светло коричневые часики, секундная стрелка которых быстро передвигались, а минутная ее догоняла. Воротник твоей белой рубашечки был раскрыт, обратив на это внимание, я ощутила легкий испуг, тут же присев на край застеленной кровати.
- Танечка, Танечка. Проснись милая, пожалуйста. Еще не время спать, еще не время. А то Тишина меня измучает, если я что-то не узнаю…- я протянула руку, нежно погладив тебя по темным волосам, но ты так и не ответила, - Танечка!- я вновь тихо проговорила твое имя, подняв взгляд на Тишину.
В ее руках я заметила белый листок. Она прислонила его к губам, указав на бегущие слова. Я должна была их прочесть, или вся фраза вовсе упадет с невидимых строк.
- Во сне нет тайн! И человек, хранивший одну тайну, ей в руке почти принес, но именно тебе она закрыта, и отдана не будет прям сейчас.- произнеся написанные ей слова, я немедленно вскочила, - Значит она так глубоко спит! – я выдохнула облегченно, вмиг расширив глаза.
Я увидела, как на том самом листке появились три капли воды. Пока они еще не впитались, я на секунду подумала, что показались они мне вовсе. Но внезапно проявились еще две, и я взглянула на Свидетельницу многого. Пряди ее белых волос почему-то были мокрыми, одна холодная струя струилась прямо на пол. Это выглядело так, будто бы минуту назад она вынырнула из какого-то водоема, сразу появившись здесь. А по ее босым ногам стекали те же капли, что после оставляли следы на полу, не высыхали мгновенно.
- Вода, вода… И что это означает? Может быть море, дождь, снег растаявший…- я снова взглянула на нее, отрицательно качающую головой,- Крытый бассейн! У нас вроде как есть бассейн, крытый в пятом корпусе. Ты говоришь об этом? – я с надеждой спросила.
Услышав эти правильные слова, она махнула резво головой. Подойдя ближе, Свидетельница многого указала на дверь, выталкивая меня своими серебряными глазами. Она присела на край кровати, коснувшись твоей руки, она провела по ней своими аккуратными пальчиками, влюбленно взглянула на мирно спящую тебя.
На несколько секунд я загляделась на эту картинку, ее я навсегда отложила в уголок моей памяти. Как это было прекрасно, так прекрасно, что я улыбнулась, все продолжая глядеть на то, как Тишина смотрит на тебя. А после она поднимает голову, чувствуя тот дивный запах, запах каких-то неизведанных духов в красивом флакончике…
« Такого я прежде не видела не в одном фильме, не на одной странице в книге, вы бы не нашли такую, которую зовут Тишиной. До этого я никогда не могла предположить, что найду того, кому можно так доверять любимого, близкого человека. Но сейчас я знала, что доверяю тебе, моей Тишине, которая, кажется, сама влюбилась в мою главную героиню с простым именем Татьяна. Потому что так на тебя не глядела даже я, потому что так может лишь она, та, которую ты никогда не увидишь перед собой. Ведь она Тишина, не просто подружка, которую за руку любой уведёт»
***
12 ноября. 2018 год. Евпаторское Заведение, училище постоянного проживание на территории Крыма. Вечер. « Когда спокойствие за одного человека сталкивается с чем-то вроде тревоги за другого, не сразу понимаешь, как поступать дальше. Эти два чувства тянут каждый в свою сторону, тогда хочется хватиться за голову, и убежать подальше от них обоих. Но в один миг понимаешь, что так нельзя, отодвигать от себя то, что зовет. Остается принять одно решение, зачем же все-таки последовать. За тревогой, только за тревогой! Ведь именно она не может быть простым чувством, что молчаливо глядит, как спокойствие»- я тогда выбрала тревогу, что кружилась вокруг Тишины, а потом брызнула на ее аккуратные ножки мелкие капли воды, которые тут же потекли вниз. Они не высыхали, не исчезали, а только продолжали стекать вниз. Потому что тревога в сердце каждого исчезнуть не может, у нее есть только одна способность - затаиться в уголке скромном, а спустя время вырваться на свободу. И станет она непременно вольной, как Тишина и будет витать вокруг меня, тебя, Аринки в виде пестрых частиц, что собрались в один круг не так давно. Частиц всегда много, ведь они вырываются из каждого сердца, которое может реже бьется…
Она не шла за мной, и я ощутила некую потерянность. Вот, так бывает, когда то к чему сильно привыкаешь, внезапно возвращается, и начинаешь понимать, что зря наверно отвыкал от ее присутствия. А с ее присутствием тогда за тёплую руку проносился покой, иногда задерживаясь на два, три дня. Но сейчас, когда от ее шагов не осталось и следа, когда не дул на встречу даже ее любимый друг Ветер, я поняла, что тревога не пустила их сюда обоих. И да, в этом она была сильной, такой, что в ее интересе было, как можно больше провести времени, вдохнув полной грудью на свободе. Она то и дело металась около меня, через мгновенья появлялась около силуэта Аринки, ныряя в прохладную воду.
Я вмиг осознала, увидев эту картину, почему все же у Тишины были мокрые белокурые пряди волос. И тревога переметнулась в мою сторону, уже заглядевшись на длинные, черные ресницы Аринки, что прикрывали ее глаза. Казалось, будто именно закрыла их, но нет, все было иначе. И мне пока не суждено это понять, но я не собираюсь широко открывать рот, делать изумленные глаза, чтобы еще больше привлечь к себе настырную тревогу. Одним движением руки я отстраняю ее от себя, подхожу к мокрому краю бассейна, из которого каждую секунду к моим ногам выливается голубая вода. Я сомкнула глаза на миг, а после повернула голову вправо, как раз там сие минуты кружились частицы тревоги. Но вовсе не они волновали меня сейчас так, как безжизненный силуэт Аринки в желтеньком купальнике на дне бассейна.
В глазах сверкнули желтые тюльпаны, почему-то именно они всегда всплывали у меня в голове, когда я видела желтый цвет. Но стоило мне погрузиться быстро в воду, все в глазах перемешалось и желтое стало черным, после неистово золотым, это было уже тогда, когда открыв в воде серые глаза, я коснулась ее руки. А до этого я ощутила, насколько прохладна все-таки вода. Подумала, что, когда подниму Аринку со дна, то обязательно выпрошу, что именно привело ее сюда в такой час.
Я не стала дотрагиваться до ее запястий, решила, что сделаю это, когда подниму ее на поверхность. Ведь сейчас это может забрать лишние секунды, что так необходимы. Частицы тревоги не успели остановиться около моих распущенных в воде золотых волос, которые так быстро запутались. Опустив ноги, я ощутила твердую поверхность под ними. Схватилась за везение, ощущая лишь то, как от меня уходит последняя струя воздуха, что еще еле держится в легких. Спустившись в воде на колени, я схватила за руки Аринку, тут же оттолкнувшись. Еще секунда и новая струя воздуха появится и в ее легких, с такой быстротой промчится и по всему ее телу.
Задев рукой об край бассейна, что был невыносимо скользким, я почувствовала, какой тяжелой стала эта стройная черноволосая девушка. Сделав глубокий вдох, я мимолетно насладилась новой струей воздуха, которая как-то оживила мою кружащуюся голову. Так было хорошо… Но повернув голову я увидела, что еще не до конца вытащила из воды Аринку, которая пошевелила носом. Да, она пошевелила и пальцами так, что рука тут же упала в воду, а через секунду, на наше общее счастье, она облокотилась ее о берег.
Через какое-то время мы лежали около этого самого края, тяжело дышали, ощущали, как мелкие капли стекают с наших лбов. Первые секунды она не произносила и слова, продолжая громко кашлять, а потом вновь сомкнула глаза. Я приподнялась, тут же потрясла ее за холодные плечи.
- Аринка, Аринка, не смей спать, слышишь? Не думай об этом!- я склонилась над ее лицом, а после сильно ударила по щеке, та вмиг порозовела.
Девушка схватилась за лицо, медленно приподнялась. Разглядела во мне меня. Она мутно взглянула на воду, зажмурила глаза. Пока она молчала, тревога забилась в уголки дальние наших сердец.
- Кофе, кофе…- произнесла она шёпотом.
- Просто скажи мне, что заставило тебя потерять сознание. – я внимательно взглянула на нее.
- Кофе. Мы пили кофе, я и Татьяна. Такой в зёрнах и с молоком, на дне кружке были крупинки чего-то. Я подумала, что это корица или еще что-то.- говорила она испуганно, постоянно зажмуриваясь, - Выпив половину я почувствовала, как привычный вкус сменился на горький и недопила. А Таня, она решила допить его в комнате. После я направилась сюда, ведь ты знаешь, я люблю плавать в одиночестве. В горле снова ощутила эту горечь. Не помню…- она покачала головой, а потом взглянула на меня, проговорив, - Таня!
- Я не могу разбудить ее. Тишина сказала, что она прибывает во сне, и там нет страха пере чем-либо. Значит дело все-таки в кофе? Может вам его кто-то предложил или…- я задумалась, протянула ее руку, чтобы подняться.
- Ну, там уже были кружки, как обычно на подносе серебристом. Там еще долго стоял Архимей Петрович и я решила взять те кружки, в которых уже налито кофе. Нет, если бы я только знала… Что, ты сказала? - поднявшись, она подтянула лямку желтенького купальника, закрыла рот ладонью, - Тишина снова пришла к тебе? Значит она среди нас.
- Среди нас, как и раньше прямо!- я взглянула куда-то вдаль, медленно зашагав.
- Пойдем! А то ты вся дрожишь… И еще я хотела кое-что сказать тебе. Только вот уже страх оковал мои запястья. И Таня, Таня скажет!- Аринка небрежно махнула рукой в сторону, обняв меня за плечо, отвлекла еще множеством слов.
« Так бывает, когда человек, хранивший тайну, не хочет, чтобы его иную сторону души увидел кто-то еще. Да, ее не успела разглядеть я, четвертая героиня, которая вернулась в Евпаторию, прислушавшись, наконец, к Тишине. И теперь я очень благодарна ей, за то, что она была настойчива, за то, что представилась перед твои мальчиком с голубыми глазами не просто так, чтобы покружиться, а чтобы сказать очень важные вещи. Ведь если бы не она, не известно, через, сколько бы в этот крытый бассейн протиснулась хоть одна душа, увидела бы Аринку. Да, ее имя Тишина и я никогда отстраню ее от себя! Так и вы никогда не отстраняйте от себя невидимых Свидетелей многого. Ведь они помогают вам почти каждый день, только вы этого не замечаете. Но стоит вам задуматься, встать перед выбором, Тишина уже глядит на вас своим серебряным взглядом. Правда, она не всегда готова отрыться вам, не всегда. Ведь не сказала она мне про « корицу», про странные действия Ольги, про Архимея Петровича, что сам придумал человека. хранившего тайну»
***
12 ноября. 2018 год. Евпаторское Заведение, училище постоянного проживание на территории Крыма. Ночь. «Человек, хранивший тайну довольно-таки однообразен. Когда он хочет повторить то, что уже давно задумал, то идет по хорошо обдуманному пути. Он ни за что на свете не свернет с намеченной дороги, с намеченного, обыденного коридора. Его не остановят даже стены, что плакать продолжат, когда коснётся их первый луч солнца. Они будут испуганы не столь солнцем ярким, что станет резать глаза тому человеку, а столь тому, где до этого пробежал на первый взгляд безобидный луч, что только начал жить. Ведь стоило ему упасть на Землю, как сразу потянулся он к стекляшке с неровно отломленным концом, которая небрежно лежала на столе у Ольги. Он дотронулся до нее, и сразу потускнел. Так тускнеют люди, когда сталкиваются с тем же, с чем столкнулся наш лучик. А дальше, дальше луч просто ушел, прополз по стене неровной полосой. Но стоит вернуться к тому моменту, когда этот луч еще не родился где-то в далекой галактике…» - так думала Тишина, сидя на разноцветном ковре, рассматривая рисунки, словно детские иллюстрации. Да, она любила глядеть не только на вдохновленных, или напротив печальных людей. Ей главное было найти то, от чего можно было часами не отводить серебряных глаз. И находила она это во всем, что окружало ее, даже в непонятных красных узорах, что сплетались с бардовыми тонкими ветвями. Ей казалось, они держались друг за друга руками, настоящими руками, которых почему-то все люди видят по-разному. А некоторые, как человек, хранящий тайну, и вовсе их не замечают. Иногда какие-нибудь ножки в ярких туфельках, что без каблучка, наступают на эти ветви, или как скажут иные люди, наступают на обыкновенные рисунки, не опуская головы. Ведь у каждого такого человека есть определенная задача, в которую, конечно, не входит глядеть на бессмысленные, по их мнению вещи. И эта задача абсолютно овладевает ими в любое время суток, обычно это происходит ночью, когда Тишина, обняв колени, отдается задумчивости. Именно отдается, буквально падает к ней, слегка прикрывая глаза.
И нет у нее никакой задачи… А представьте если бы были и маленькие и большие, висели бы у нее на прямых плечах, прогибали бы ей гладкую спину, что она не смогла бы даже после решив все задачи, прямо подняться с колен! Просто представьте! А сейчас она так и продолжает сидеть, опустив голову около той самой двери, что теперь не остается без присмотра, ее присмотра. Тишина теперь не только Свидетельница многого. Да, она была ей до тех двух моментов, когда человек, хранящий тайну, не открылся перед ней и перед ее братом Ветром. Это было тогда, когда стекляшки лежали аккуратно в коробке, оставаясь нетронутыми целые дни, целые дни.
Она, правда, помнила еще то время, когда с этим столетием ее связывало что-то иное, а не картонка их прошлого. Хотя в ее голове внезапно всплыл один эпизод, который она увидела еще перед тем, как познакомилась со мной. Ей привиделась тогда девочка, обеими руками она держала эту коробку, а за ее спиной стояли все ее герои, взявшие ее за длинные золотые волосы. Эти волосы показались ей невидимыми связующими звеньями. И все это оказалась верным, ведь мы все прекрасно видели, как собирались эти звенья в одну цепь.
Но долго она придаваться воспоминаниям не стала, потому что они вмиг куда-то исчезли. Оставили ее совсем одну в этом темном коридоре, залитом лишь лунном светом, как думала она. И свет начал ползти медленно по этому коридору, пока не упал на знакомую взъерошенную голову Ветра. Тишина вскочила, прислонилась спиной к той самой двери и слегка улыбнувшись, взглянула в его обреченные глаза, глаза пленника того человека, который все еще хранит свою тайну для неких людей. Ветер шел не быстро, но внезапно за его спиной вырос темный силуэт, и стекляшка заблестела в его руках. На плечи к Тишине прилетели мелкие частицы тревоги, что еще не успели собраться в единое целое. Ведь пока Свидетельница многого еще не настолько испугалась, они безобидны для нее. Она вдруг еще сильнее прислонилась к двери, четко окунулась во всю зелень глаз Ольги.
Девушка, приблизившись к ней, улыбнулась искусственной улыбкой, покрутила около ее носа страшной вещичкой, а потом прошептала:
- Не стоит, не стоит, моя дорогая, появляться на пути моем. Иди, побегай лучше босыми ногами по кирпичной дорожке, если в сон не клонит. А чем же хуже для тебя искупаться в прохладном море под лунными лучами? Не молчи…
Тишина не сдвинулась с места, не сомкнула серебряных глаз. Почувствовала то, как Ветер одним взглядом растрепал ее белокурые волосы. Как промчался он по ее, освещенному луной, лицу. А Ольга долго ждать не стала, она резко оттолкнула ее рукой, что та упала на ковер, уже не рассматривая чудные рисунки. Тишина закрыла рукой лицо, ощутила, как ее собственные волосы свисли над ее серебряными глазами, закрыв все происходящее. Она так не увидела, как человек, хранящий тайну, легким движением руки открыл дверцу, которую так сторожила наша Свидетельница многого. И Ветер проник в темную комнату первым, через секунду закружился возле Ольги. Та, замерла тогда, когда потеряла его из виду и поняла, что после некого прикосновения с Тишиной она потеряло свое, временное чувство, под названием смелость. Она зажала сильно кулак, что чуть не раздавила хрупкую стекляшку. Ольга отошла назад, как заметила Тишину, что больше не глядела на нее.
Она глядела на него, на русоволосого мальчишку, что на нашу радость, не спал этой страшной ночью, которая в один миг прогнала от себя весь страх. Она стала такой спокойной, обыкновенной и напомнила Тишине те ночи, когда не было в этом времени той картонной коробки и о человеке, хранящем тайну, еще не было сказано и пяти слов. Тишина проскочила мимо стоящей Ольги, остановилась посередине комнаты и все также глядела на Алексея. В эту секунду она хотела лишь одного, чтобы он сегодня уже не успел уснуть. Ведь тогда Ольга не повторит свой ночной визит, и стекляшка останется нетронутой. И все будет так, как давно загадали звезды.
На белокаменном лице Свидетельницы многого появилась мягкая улыбка. В ее сердце забилось спокойствие, и она почувствовала себя по-настоящему счастливой. Счастье ее было не искусственным, не секундным, как часто бывает, а таким, какое только существует у Тишины. Она позабыла даже об Ольге, о Ветре, что тянулся к ней, но тяжелые, невидимые кандалы мешали ему дотронутся до ее прекрасного лица. А когда она обернулась, то не увидела ни одной живой души. И даже подумала, что никого никогда здесь и не было. Только она всегда была тут и глядела на того мальчика…
« После этой ночи стало понятно, что Тишина не так проста, как кажется. Ведь она умеет предотвращать события, останавливать на несколько секунд людей, для которых очень важен каждый миг жизни. Оказывается, в ее силах не просто смотреть на разных людей, общаться с ними философскими и иной раз непонятными словами. В ее силах появляться на хорошо продуманной человеком дороге, что не всегда ведет к чему-либо хорошему. Она открылась и для самой себя. Ведь на протяжении многих столетий, у нее еще не разу не получалось так явно появляться на пути человека, которого она не выбирала для того, чтобы глядеть на его историю.»