Со дня похорон Оля еще ни разу не появилась на кладбище. Ее тянуло и манило туда давно, но она боялась не остановки сердца, а сумасшествия. Она осознавала, что ее психическое состояние балансирует на грани.
Подходил к концу последний на сегодня урок литературы. Оля совершенно не слушала, о чем говорит учительница. Она открыла сумочку удостовериться: да, она взяла то, что нужно.
Под трель звонка все одноклассники сорвались с мест, как попало скидывая в сумки и пакеты учебники с тетрадями.
- Ксюш, ты мне сегодня нужна... – остановила за руку подругу Оля. – Сходи со мной к Леше.
- Конечно, я схожу. Но ты уверена? – аккуратно спросила Ксюша.
- Да... Давно мне пора навестить его...
Поднимаясь в гору, девушки молчали. Солнце припекало тело под черными одеждами. Оля зашла в часовню, поставила свечку за упокой... А ведь меньше месяца назад она точно также ставила свечу за здравие... Оля купила две алые розы, максимально приближенные по исполнению к реальным.
Избитая рыхлая центральная тропа между могил, тишина и покой... Вороны и грачи кружат над головой, как будто вырвались на волю из ее души. С каждым шагом ей становилось все тяжелее идти вперед. Какая-то часть в подсознании до сих пор отказывалась верить в произошедшее. Ее колотило, как в лихорадке, когда они проходили ряд с могилами, среди которых похоронен и Леша. Она искала глазами его фотографию, его фамилию и имя...
Словно окаменев, она прочла: «Алексей Игоревич. 20.03.1989 г. – 18.08.2006 г.» Его грустный взгляд, словно живой! Красивые, печальные глаза смотрят на нее с фотографии деревянного креста... Легкая улыбка... Да, это фото с удостоверения на вождение мотоцикла... Как же Леша был счастлив, получив права...
Оля зашла за широкую черную металлическую ограду, рухнув коленями на песок. Кончиками пальцев она прислонилась к своим губам, а затем приложила их к фотографии... Она не отрывала взгляд от его живого взгляда. Он как - будто говорил ей что-то, и как – будто легкий ветерок, перебирающий ее волосы, и был самим Лешей...
Ксюша стояла у раскрытой калиточки, безмолвно смотря на подругу. Оля шептала губами слова, которые Леша просто обязан был услышать... Она так много хотела ему сказать, но не успела...
«Леша, милый... Любимый... Я так хочу быть с тобой! Забери меня к себе, я умоляю!!! Помнишь, как я отказала тебе в венчании? Леша, неужели ты знал? Почему ты мне говорил, что хочешь быть со мной на небе, Леш? А я дура... Я хочу быть связанной с тобой навечно! Я никогда ни с кем не обвенчаюсь, клянусь! Я хочу умереть, Леш, но я хочу быть на небе с тобой! Я знаю, ты в раю! А самоубийцы попадают в ад... Лешенька, родной... Пусть со мной случится несчастный случай, я не могу больше жить здесь без тебя... Почему ты оставил меня, любимый?!?! Я должна быть с тобой, обязана!!! Ты же любишь меня, Леш! Как ты там без меня?! Ты знаешь, Алена оставила тебе открытку... Вот она, посмотри... Я дарю ее тебе, я ей обещала... А еще... Погоди, я достану из сумочки... Вот, посмотри... Я вырезала эти сердечки, когда ты был в больнице... Я хотела усыпать всю твою палату ими, когда ты поправишься... Но я все равно развею их над тобой... Красиво, правда, Леш? Посмотри, как свет отражается от фольги! Ты рассмотрел, что там написано? Да, я люблю тебя, родной! Люблю так, как не буду любить никого и никогда в жизни!!! Прости меня за все! Лешенька, ты меня жди! Я буду приходить к тебе каждый день, пока я жива! А потом мы наконец-таки встретимся с тобой на небе! Жди меня, любовь моя!»
Ксюша тихо стояла, и смотрела, как Оля обнимала крест, как целовала фотографию, шепча бесконечно слова. Оля не утирала слезы, которые лились водопадом, видимо, она их даже не замечала... Ксюша смотрела на летящие по ветру сердечки, как солнечные лучи играют на голубой и бирюзовой фольге... Некоторые кружились в воздухе, некоторые оседали на могилу... Ксюша не могла быть беспристрастной... Она хотела оставаться для подруги стойкой, но видя состояние Оли и фотографию молодого парня, чей мир сузился до могильной ограды, не могла сдержать слез.
С тех пор Оля каждый день навещала Лешу после школы. В часовне на кладбище ее уже узнавали. Она ходила в гости к своей любви, рассказывала ему события прошедшего дня, рисовала сердечки на песке и оставляла надписи... Она верила, что Леша слышит ее и видит, понимает и поддерживает... После того, как установили памятник и портрет Леши был не маленькой фотографией на кресте, а большим изображением на мраморе, он стал казаться еще живее, еще ближе... Это место было единственной нитью, связывающее живое тело и упокоенную душу... И здесь она чувствовала себя спокойно...
***
Ее настроение можно было представить в виде графика синусоида. Вверх-вниз, вверх-вниз... Булатов рядом: вверх. Одна дома: вниз. Она могла рассмеяться, а через пять минут разрыдаться. А могла плакать и смеяться одновременно.
Сейчас она улыбнулась: звонил Белый. На какое-то время он выпал из ее жизни. Как и все остальное окружение. Но сейчас он вернулся, еще один лучик света в ее бесконечном мраке. Белый неустанно трещал в телефонную трубку, рассказывая смешные глупости, передавая мощный энергетический поток добра и тепла.
Он был ДРУГ, тот парень, который никогда не перейдет эту черту «дружбы». Оля в этом была уверенна, и поэтому, спокойна.
Но те ладони Булатова, которые опустились на талию во время фейерверка, она все еще помнит. Она не хотела придавать значение каждому моменту, но все же беспокоилась. Провожая накануне Олю домой, Сергей, как обычно, приблизился поцеловать ее на прощание. Но губы оставили свой след не на щеке, а в уголке ее губ. Оля не понимала, было это случайно, или нет... Она не хотела откровенного разговора, не хотела прекращать их общение, без Сергея она просто утонет. Он ее спасательный круг. Но не думать о происходящем она не могла.
Оля занимала все свободное время Сергея, об этом знали все. Если хотите, он был автомобилем с тросом, вытягивающий из дорожной развезенной колеи заглохшую машину. Брууум, брруум, бррум... Множество усилий и рывков, и прокручивание застрявших колес на месте. Несколько удачных попыток, они продвинулись на сантиметры вперед, но дорога дальняя. Хватит ли у него терпения? А самое главное, цель этого мероприятия? Просто спасение, или спасение с бонусом в дальнейшем? Она не хотела даже думать о том, что Булатов проявит к ней симпатию, как девушке. На этом дружба рухнет, и не останется ничего. Они станут друг другу никем.
Углубившись в размышления, она на автомате собиралась на прогулку. Джинсы, футболка, кеды, распущенные волосы, неброский макияж. Сентябрь радовал своей летней теплотой.
Оля сбежала по ступенькам, вдохнула свежий воздух. Серые тучки пятнами покрыли небо. Усилился ветер. Природа намекала на возможность дождя. Зонт, куртка? Зачем? Промокнуть до нитки было бы очень неплохо, своего рода очищение...
Булатов шел навстречу. Белая рубашка с закатанными по локоть рукавами, светло-голубые джинсы. Он улыбнулся, и глаза его загорелись огнем.
- Привет! – приветственно поцеловал он в щечку Олю. – Пойдем на встречу к Белому, а потом уже вместе с ним к пруду.
- Хорошо.
Удивленно приподнятые брови компанейских девчонок трудно было не заметить. Хоть и утверждали парни, что сказанное Князем полнейший бред, но рот сплетницам не закроешь. Ведь без прикрас и без вранья, Белый и Булатов, наравне с парой других парней, были самыми желанными среди женского пола. Но Булатов «нянчился» с Олей, игнорируя свою личную жизнь, а Белый оставался верным своей девушке Алене, с нетерпением ожидая с ней встречи. Вряд ли кто-то верил в подобную «святость», и поэтому желающих заполучить первого парня в компании не убавилось.
Спущенные рваные джинсы, салатовая футболка, облегающая торс, оранжевая толстовка, искусственно - небрежно отросшие светлые волосы, - в этом весь Белый. Цвета пацифиста находили отражение в его одежде. Цвета травки и солнышка, как любил он повторять.
Она не боялась ничего, находясь рядом со Булатовым и Белым. Ни сплетен, ни косых взглядов, ни угроз... Эти парни были ее щитом.
Позволив себе расслабиться, она наслаждалась звучанием гитар, слушала любимые дворовые песни, растворившись в мелодиях и текстах. Сигаретный дым заползал ей в ноздри, но она уже давно пассивный курильщик, ей это не мешает. А ведь Лешу она так и не смогла уговорить бросить курить. Она вспомнила фотографию, сделанную на телефон. Оля и Леша спустились в подъезд, он курил, смотря в окно. На этой фотографии застыл вдох, длинные пальцы, гибкие от игры на гитаре, зажимают сигарету. И так красивы его скулы, так печален взгляд... В нем отчетливо читается знание страшной правды... Предчувствие? Да, возможно... Столько раз Оля слышала странные речи от Леши, которые ее пугали...
- Оль, дождь моросит, - Булатов расстегнул рубашку и заботливо укрыл девушку.
Она вернулась в реальность, замедленно оценивая обстановку. Да, действительно дождь. Булатов, оставшись голым по пояс, ведет шутливый диалог с Женей.
- Норм, Булат? – спросил Женя. – Главное девушка не мерзнет, молодца!
- Женек, у меня и так свитер, посмотри! Зачем мне рубашка? – смеясь, указал себе на волосатую грудь Сергей.
- Э! У тебя жилетка тогда! Свитер – это у меня! – задрав джемпер, продемонстрировал густо обросший торс Женя.
Ветерок смахивал с листьев деревьев порцию свежих капель, заставляя поежиться девчонок, кстати, также одетых в тонкие кофточки и маячки. Но Оле было тепло. Сначала оголился Булатов, а теперь и Белый остался в одной футболке, набросив на плечи Оле толстовку. Естественно, девушки ревновали. Каждая хотела получить себе долю заботы и внимания. Выводы делаются вопреки логике. Злость и ревность рождают сплетни.
***
26 сентября 2006 год.
Впервые за полтора месяца Оля поднимается по пыльным ступеням на четвертый этаж, открывает правую дверь на лестничной площадке, разувается в маленьком коридорчике с трельяжем, вешает куртку... Огромный стол посреди комнаты, заставленный поминальным кушаньем. Тот самый компьютер, мебельная стенка, сувениры и подарки за стеклом, подаренные Олей. Гитара в углу. Диплом для группы «Sacred Fire» за участие в рок-концерте. Рыжий кот. Шкаф с вещами. Тот самый запах, которым пахнет дом... Тот самый диван, где у них был первый секс... Те самые люди, с которыми они проводили летние вечера и холодные зимние дни. Кто-то любит Олю, кто-то жалеет, кто-то откровенно ненавидит. Они сидят вокруг, опечаленные. С затуманенными от слез глазами, она садится на диван. Да, этот диван.. Который никогда не был сложенным, как сейчас... Тарелки, рюмки, кружки... Она отказывается от первого блюда. Ей приносят горячее. Холодея от ужаса и бешеной энергетики комнаты, она дрожащими руками берет вилку, которая тут же падает на пол. Она хватает стакан с компотом, подносит к губам, мелкими глотками заливает внутрь. Поднимают рюмки в память о Леше, друзья говорят речь... Она чувствует, как тошнота подкатывает к горлу, как все внутренности сжимаются. Она физически ощущает присутствие Леши рядом. Каждый миллиметр пространства пропитан им, как – будто он здесь, просто вышел в другую комнату. Как еще описать тот мощный импульс, долбивший в мозг и подсознание? Это был ад, пройденный ею в день похорон. Это раздвоение реальности, это непринятие факта, что все так, но не так. Что все есть, но его нет. Это – горе.
Оля выбежала из-за стола, пулей пролетела на балкон, закрывая за собой дверь.
В холодные зеленые металлические перила мертвой хваткой вцепились пальцы, она выгнулась дугой, запрокинув голову назад, и ее вой услышала вся улица. Захлебываясь от рыданий, она упала на колени, все еще держась за перила. Она выла и не могла остановиться.
- Оля, Олечка, вставай! – обхватили ее руки мамы Леши.
- Нееееет! – прокричала она.
Тетя Оля обняла девушку. Слезы намочили шею Оли, она слышала тихое всхлипывание женщины.
- Я не могу больше! Понимаете?! Не могу я больше жить!!!
- Олечка, не надо так. У тебя вся жизнь впереди, ты молода...
- Пожалуйста, отдайте мне Лешину футболку... И его духи...
- Хорошо...
Оля, не прощаясь, обулась, взяла пакет с драгоценными вещами, набросила куртку. Уже в подъезде она не сдержалась, достала флакон с парфюмом Леши. Брызнула себе на запястье. Этот запах вернул ее в прошлое, напоминая о тех волшебных днях, которые они провели вместе... Да, он снова был как – будто рядом... Никогда не будет ничего круче в ее жизни, чем этот запах, который заставляет забыться и обмануться.
Уже на улице ее догнал Булатов.
Она не отрывала от лица руку, вдыхая, как кокаин, свою дозу.
Дошли до подъезда, сели на лавочку. Всю дорогу она молчала, угрюмо размышляя.
- Сереж, я решила. Я больше не могу и не хочу жить. И я это сделаю, - уверенно сказала Оля, внимательно посмотрев в его глаза.
- Ты действительно так хочешь? Уйти из жизни? – спокойно спросил Сергей.
- Да.
Он молча достал пистолет, снял с предохранителя, завел затвор.
- Держи, - протянул он рукоять пистолета Оле.
Она взяла, понимая, что сейчас тот самый момент, которого больше не повторится.
- Почему ты медлишь? Ты же решила умереть! Так давай, стреляй!
Она молчала, продолжая сжимать рукоять. Она представила себе бабушку, и горе, которое обрушится на нее. Нет, она же не переживет смерть внучки... Она ее единственная отрада.
- Не тяни! Либо стреляй, либо возвращай! – грубо кинул Сергей.
- Я хочу жить... – тихо пробормотала Оля, уткнувшись в его плечо, все еще держа пистолет.
Шли минуты, а она не отрывалась от груди человека, который шел на риск, но который понимал, что полумеры не заставят Олю одуматься... Его куртка намокла от слез, руки прижимали к себе хрупкое дрожащее тело... Он сделал все, что мог ради этой девушки... И Боги тому свидетели...
***
После инцидента с заряженным пистолетом, Оля понимала, что жить все же хочет. Но если раньше ее успокаивала мысль о том, что вскоре она отправиться следом за Лешей, то сейчас утешить себя ей было нечем. В таких жизненных ситуациях многие спиваются, принимают наркотики, ища способ уйти от собственного «я». Об этом она не думала, нет.
Теперь даже в школе она чувствовала себя спокойней. Волк. Они иногда сидели вместе за партой, много болтали, даже созванивались по телефону, будучи дома.
Запутались в парнях? Да тут все просто. Любила она Лешу. И, забегая наперед, будет любить все следующие годы. Белый и Булатов – друзья, настоящие верные друзья, и ничем больше они не станут никогда. А Кирилл... Ну, не будем торопить события, сейчас все сами узнаете.
Захлопнулись за спиной тяжелые деревянные школьные двери. Две пары ног прошлепали по свежим лужам.
- Так вы решили с Белым уехать на Новый год к Аленке? - раздался бас Кирилла.
- Да, Кирилл. Конечно, еще два с половиной месяца впереди, рано загадывать. Но мы договорились еще летом... Еще до... Ты меня понимаешь... – ответила Оля.
- Понимаю. Ты так сильно хочешь увидеть Алену?
- Не только в этом дело. Да, я очень хочу ее увидеть. Но и мне нужна цель, нужно что-то, за что я могу цепляться, ждать чего-то хорошего, смотреть в будущее с улыбкой...
Волк задумался, закуривая сигарету, замедлив шаг. Не ожидая сама от себя, она спросила:
- Что ты имел в виду в той записке?
- Мне просто не нравится, когда ты в таком убитом состоянии.
- Я не об этом, Кирилл.
- А о чем? О моих словах «если ты, то и я, делай выбор»?
- Да. Что это значит?
- Оль, если ты сделаешь глупость, не заставляй меня говорить, какую. Так вот, я сделаю то же самое. То же самое, что и ты!
- Я ничего уже не сделаю с собой...
Он затянулся, и неожиданно спросил, выдыхая дым:
- Что у вас с Булатом?
Оля истерично рассмеялась.
- НИ-ЧЕ-ГО! И ты туда же? Кирилл!!! Хотя какой смысл мне что-то отвечать, ведь все останутся при своем мнении.
- Для меня есть смысл. И поверь, очень большой смысл.
Шагая по лужам и грязи, они молчали, думая каждый о своем. А возможно, они пытались угадать мысли друг друга. О той истории, которая возникла параллельно в отношениях с Лешей, они не вспоминали. Точнее, не говорили вслух. Да, Кирилл был для нее дьявольским искушением, чем-то порочным, неправильным. И не смотря на то, что в прошлом дальше флирта дело не зашло, она чувствовала себя предательницей.
Но с каждым днем они все больше и больше они уделяли времени друг другу. Сергей, возможно поняв, что свою миссию он выполнил, стал налаживать свою личную жизнь. Оля, чувствуя теперь себя лишней, больше не навязывалась Булатову, не приходила вот так запросто в гости без предупреждения.
Он ее отпустил.
Сложно описать словами, да и вообще передать, о чем тогда думала Оля, и какие намерения у нее были. Мы уже говорили о том, что в тяжелых жизненных ситуациях множество людей забываются алкоголем и наркотиками. И она тоже хотела забыться. И видела такую возможность в Кирилле. Она знала, что то глубоко зарытое чувство, с которым она так долго боролась, можно возродить. Чувство похоти и страсти. Именно так она хотела забыться, сбежать от самой себя. Принадлежать кому-то, быть объектом желания, захлебнуться в эмоциях. Нет, не кому-то. А Кириллу.
Раньше он наслаждался игрой с ней, как волк с овечкой, что мешает ему поиграть в эту игру снова?
***
Конец октября. Через два дня день рождения Оли. Предвкушение праздника? Нет. Она хотела собрать своих верных друзей, которые не оставили ее одну, которые разделили с ней горе. Но так получилось, что встречать свои 17 лет она будет только в компании близких родственников. Но сейчас не об этом.
Раздался звонок стационарного телефона, и Оля уже знала, кто это. Бабушка готовила на кухне, но Оля все равно разговаривала полушепотом. Свое общение с Кириллом она тщательно скрывала. Сплетен и так было предостаточно, зачем добавлять еще. Да, она забывалась с ним. Да, она раздувала потухшие угольки. Может быть, она что-то делала неправильно, но думать об этом не хотелось. Она просто плыла по течению, поступая спонтанно, не размышляя над каждым своим словом и действом. Она устала от бесконечного стресса. Они обсудили школу, прошедший день, пошутили и посмеялись. После чего Кирилл выдал:
- Что ты хочешь в подарок на День рождения?
- Я хочу Волка! – не раздумывая, выпалила Оля.
- Меня? – опешил Кирилл.
- Да, тебя.
Молчание....
- Давай будем откровенными? – серьезно заговорил Кирилл. – Да, ты мне нравишься. Всегда нравилась. Блин... Столько всего хочется сказать... Ощущение предательства по отношению к Лехе все равно есть... И я не такой, как он. Я грубый, я наглый, я собственник, и я всегда делаю то, что я хочу.
- Я знаю...
- Зная меня таким, ты все равно хочешь быть со мной?
- Да, хочу.
Ложась спать, она испытывала калейдоскоп эмоций. Мысли отражались друг от друга, искажались, сливались... Она шла по неизведанной дорожке, не зная, чего ожидать через пару метров. Провалиться ли она в яму, или ее ножки будет щекотать травка. Мысли, мысли, мысли... Она просто закрыла глаза, представив себе океан, бушующие бирюзовые волны, гладкий жемчужный песок... Она освободила себя от всех дум, позволив себе первый раз за два с половиной месяца расслабиться.
***
Последний шестой урок, физика. Контрольная работа. В огромном классе с синими партами стоит такая тишина, что отчетливо слышно, как скрипят ручки по тетрадным листкам, как шуршат ботинки о пол, как падает карандаш на парту. Оля выводит решение последней задачи, а соседка Оксана задумчиво уронила голову на ладонь. И тут раздается громкий затяжной напев:
- Черный воооорооон, что ж ты вьееешься.... – с задней парты доносится голос «зажигалки» Вовки.
- Над моееееююю головооооой! Ты добычи не добееешься, черный вооороон, я не твооой! – уже хором поет Ксюша с Вовкой.
Класс взорвался от хохота, настолько неожиданно и смешно это прозвучало. Даже учительница рассмеялась от души.
Оля взглянула на Кирилла, сидящего за спиной. Звонок оповестил об окончании урока. Все дружно сорвались с места, сдавая листки с выполненной, или не совсем, контрольной. Енот подловил Олю, уводя подальше от одноклассников.
- Подожди меня, поедем домой вместе.
Она кивнула, ища взглядом Ксюшу. Та дурачилась с Вовкой.
- Эй! Пойдем одеваться! – окликнула она подругу.
- Уже бегу, уже бегу! – подошла Ксюша. – Что тебе Кирилл говорил?
- Вот блин, все ты замечаешь!
- Ну да, он так «без палева» увел тебя под локоток!
- Мы поедем домой вместе.
- Оль, с головой все в порядке?!
- Ксюш... – застегивая куртку, начала Оля. – Я же тебе все рассказывала... Почему ты не можешь меня понять?
- Олька, зачем тебе лишний геморрой? Ты его что, первый день знаешь, а?
- Я прекрасно знаю, какой он! Пойми, я просто сойду с ума, и это не метафора! Что мне еще остается делать?
- Но почему Кирилл?
- Не знаю... Зато я знаю точно, что он заполнит пустоту внутри, хоть и временно...
- Если ты ему дашь, ты будешь полной идиоткой. Все, слышать больше ничего не хочу!
Оля понимала, что в чем-то Ксюша права. Но в который раз пережевывать новую порцию информации, ей не хотелось. Она просто жила одним днем.
Чуть позже, она уже стояла рядом с Кириллом возле своего подъезда. Чтобы заглянуть в его серые глаза, ей приходилось слегка запрокидывать голову. Он был запретным плодом когда-то, а теперь он – ее.
Кирилл обнял Олю, прижимая к себе. Она прислонила голову к песочному мягкому свитеру, смыкая руки за его спиной, под распахнутой черной кожаной курткой. Чувство, будто ей поднесли бокал с горящей самбукой, и она готова выпить залпом этот напиток. Он никогда ей не был другом, и никогда им не будет, их может связывать только нечто большее. Только страсть или ненависть. Когда его пухлые губы коснулись ее губ, она страстно ответила на поцелуй, словно глотая из бокала самбуку, вдыхая пары, закусывая кофейными зернами, пьянея с каждой секундой все сильнее. Она не могла насытиться его объятиями, она была жадной и раскрепощенной. Ее глаза горели, и чувствовала она себя опьяненной. «Ну еще, еще! Дай мне порцию себя! Позволь мне напиться тобой так, чтобы не чувствовать ног!».
- Волчонок...
Не дав договорить, он схватил ее на руки, как пушинку, закружил, а потом вбежал на четвертый этаж без передышки, доставив до самой двери.
События уходящего дня были самым лучшим подарком ко дню рождения. Она вспоминала тот август, когда она познакомилась с Кириллом. То чувство электрического тока, пробежавшее по венам. Эту борьбу саму с собой... В которой она все же победила... А сейчас, как спичка, вспыхнул порочный огонь, пожирающий своим обжигающим теплом все тело, от кончиков пальцев на ногах до макушки на голове.