"Для чего нужна человеку память, скажите мне? Чтобы помнить то, о чём больше всего на свете хочешь забыть? Чтобы не спать тёмными беспощадными ночами, вспоминая об этом, беззвучно плача в подушку? И, сдерживая слёзы, привычно притворившись спящей при шорохе шагов бабушки, отвечать ровным дыханием на её взволнованный шёпот...
"Машенька, что с тобой, детка?" - Покачав седою головой, баба Маша стоит надо мной минуту-другую, встревоженно слушая моё якобы ровное дыхание, и уходит. У двери она останавливается, пристально глядя на меня и вслушиваясь в тишину. Потом, перекрестив меня, осторожно уходит, неслышно прикрывая дверь... Какое-то время я лежу не шевелясь. Потом память вновь накрывает меня своим холодным, скользким одеялом и я беззвучно плачу. Нет, не подумайте, что я делаю это намеренно... Слёзы просто текут и текут... Сами по себе... Когда-нибудь я забуду об этом... Когда-нибудь мир вокруг меня станет весёлым и засверкает разноцветными красками... Когда-нибудь... Но не сейчас... не этим летом и не предстоящей зимой... Не через год... Слишком свежа ещё моя память, слишком невыносима и остра боль внутри меня... И ещё не затянулась тонкой молодой кожей эта рана на моей душе...
Вы хотите услышать мою историю? Что ж, слушайте. Ночь такая большая, мне всё равно не уснуть сегодня... Возможно, рассказав её вам, незнакомым мне людям, я смогу облегчить свою душу...
Меня зовут Маша, мне девятнадцать лет. Живу я с бабушкой, мама вышла замуж за иностранца и уехала за рубеж восемь лет назад, в 1980 году. Нет, не подумайте, что она бросила меня на бабушку. Я не поехала сама, из-за подруги Наташи. Понимаете, мы вместе ещё с ясельного возраста, были не разлей вода в садике и в школе тоже. Есть среди вас такие, кто не верит в настоящую, бескорыстную дружбу двух девочек? Извините, но вам придётся запрятать своё неверие куда-нибудь подальше... Дружба эта существует, она была, есть и будет! Я знаю, что говорю. Сейчас, по прошествии этих пяти лет со дня страшной смерти моей Наташки, я стала взрослой, если не сказать старой. Достаточно времени было у меня, чтобы переосмыслить всю мою жизнь... Важнее жизни, золотого дневного света и искренней, доброй человеческой дружбы нет ничего...
Наташка... Она была самой лучшей подругой на свете... Она была самым добрым, искренним и солнечным человечком. Длинные рыжие волосы, заплетённые в две тугие косички, ярко-зелёные глаза, весёлые и круглые, как блюдца. Она была удивительно белокожей, и на милом кукольном личике предательски проступали золотые веснушки, которых Наташа очень стеснялась. Про таких людей говорят: "Солнышко поцеловало." Её действительно, наверное, поцеловало, потому как Наташа была поистине золотая девчонка... Само собой, она хорошо училась, но не в этом дело, понимаете? Наташка была ярой и бесстрашной защитницей слабых, знаю также, что она частенько навещала одну женщину, старенькую и одинокую, помогая ей по дому... Всегда весёлая и добрая, подруга во всём умела найти позитив. Например, идём мы всем классом на сбор макулатуры (я этих сборов терпеть не могла), Наташа идёт рядышком и подбадривает всех:
"Ну что вы, ребята! Знаете, сколько хороших книг можно найти в макулатуре? Я прошлый раз «Робинзона Крузо» нашла! Не вешайте нос, зато после по городу погулять можно..." - И правда, она всем умела поднять настроение... А потом мы гуляли, дышали свежим морозным воздухом по пути домой...
В тот вечер, закончив с той же маккулатурой, мы возвращались домой довольно поздно - около восьми вечера. Пушистые снежные хлопья, казавшиеся голубыми в свете редких фонарей, неспешно падали нам на плечи. Мы шагали, держась за руки, Наташа весело щебетала о мальчике Мише из нашего класса, который последнее время пишет ей записки на уроках. Вдруг подруга неожиданно изменилась в лице:
"Машуня, мне кажется, что я скоро умру. - Я хотела что-то сказать, но она продолжила: - Прошлой ночью сон приснился, как будто лежу я на снегу с разорванным горлом... Пошевелиться не могу, кровь хлещет... И волчья пасть надо мной... Да ладно тебе, Машка, ерунда всё это! Ой, Машуня! Я про бабу Нюру совсем забыла, у неё же хлеба нет!" - Мы вместе зашли к её подопечной старушке, найдя её без сознания на диванчике. Вызвав "Скорую", дождались её приезда. Бабушке оказали помощь и только тогда мы поспешно пошагали домой...
Было около полуночи, когда мы вошли в свой посёлок. Это пригород и фонарей там практически нет... Луна какого-то кровавого цвета одиноко выглядывала из-за тёмных тяжёлых туч, обложивших небо.
"Машка, здесь кто-то есть... Идёт следом за нами... Слышишь? - испуганно зашептала Наташа. Оглянувшись, я ничего и никого не заметила. - Значит, показалось. Всё в порядке, Машуня. Беги домой. До завтра, сестричка."
Мой дом был уже рядом, её - в пяти минутах ходьбы.
"Я провожу тебя" - предложила я, ежась то ли от холода, то ли от страха.
"Нет, Машка, добегу, тут рядом. Иди же, а то бабушка заругает. Иди" - Наташа чмокнула меня в щёку и... Странное, непонятное чувство коснулось моей души... Прогнав его от себя, я пошла к своему дому и уже стучала кулачком в окошко, как... Леденящий душу, ужасающий женский крик разрезал ночь надвое... Холодея, не чувствуя больше своего сердца, я обернулась... Огромных размеров животное, гораздо больше крупной собаки, стояло над распростёртым телом Наташи... Его глаза сверкали красным, адским огнём... Пасть, огромная, ужасающая пасть, была оскалена и окровавлена... Существо наклонилось над девочкой, не подававшей признаков жизни... Оно жутко и протяжно завыло... И вцепилось в её горло...
"Бабуля... Бабуля! Бабуля!" - истошно, не своим голосом, завопила я, изо всей силы молотив кулачками в маленькое оконце...
Вновь и вновь возвращаясь в пережитое, я думаю, что ничего этого могло бы не быть, если бы... Если бы в тот день мы не задержались... Если бы не возвращались домой так поздно... Если бы я проводила Наташу до её дома... Если бы... Слишком много этих «если бы»... Тогда, той ужасной ночью, в моей голове кричала одна-единственная мысль:
"Скорее... Она там... На снегу... Скорее... Ей нужна помощь... Бабуля..." - вопила я, упав в объятья встревоженной бабушки.
"На снегу? Кто на снегу, детка? Кто тебя так напугал?" - твердила растерянная старушка.
"Она там... на дороге... лежит на снегу..." - повторяла я и тянула бабулю за собой. Она покорилась, чтобы успокоить меня...
То, что мы увидели, не поддаётся описанию человеческими словами... Наташа... она лежала на спине, одежда её алела свежей кровью, и снег вокруг тоже... Голова, оторванная от тела, лежала рядом...
«А-а-а!!!» - закричала я и не узнала своего голоса... Что это? День или ночь? Наверное, ночь, потому что я ничего не вижу... перед глазами лишь тьма и голоса. Голос моей бабушки и ещё чей-то незнакомый, мужской.
"Машенька, детка! Как же ты всех перепугала! Где у тебя болит? Не молчи, только не молчи!" - торопливо говорит бабуля, и знакомые тёплые ладони сжимают мою руку.
"Маша, Вы живы, это главное. Вы в больнице, это Ваша бабушка, узнаёте её?" - произносит мужской голос и, видимо, это его ладонь касается моего лба...
"Не вижу... никого..." - шепчу я непослушными губами и проваливаюсь куда-то глубоко-глубоко...
Я лечу в пропасть и уже вижу её тёмное дно... Мне совсем не за что зацепиться, вокруг меня стремительно проносятся лица... Множество лиц... Вижу белое, испуганное лицо бабушки, мамы, отца, которого я никогда не видела, но точно знаю, что это мой отец... Вижу заплаканное и беспомощное лицо Наташки... Она крепко хватает мою бессильную руку своей невесомой ладошкой... И я цепляюсь за неё, как утопающий цепляется за соломинку... Наташа не даёт мне упасть... Она летит, и я вместе с нею... Вечерний город раскинулся под нами, и я удивительно спокойна. Вот дом её подопечной, бабы Нюры и... Мы возвращаемся в ТОТ самый день... Войдя в квартиру, мы находим старушку без сознания... Вызываем "Скорую", дожидаемся приезда медиков... Пытаемся привести её в чувство сами... Вот женщина-доктор оказывает помощь бабушке... Она приходит в себя...
"Какие вы молодцы! Подружки, наверное?" - благодарит нас доктор и уходит... Мы одеваемся, собираясь домой, как... В квартиру входит незнакомый мужчина... Минуты две мы задержались, разговаривая с ним... Благодарит за помощь... Оказывается, это сын старушки. Выходим на лестничную клетку, спускаемся вниз и уходим...
Пушистые снежные хлопья падают нам на плечи... Крепко держась за руки и болтая о чём-то, мы входим в родной посёлок. Ночь... Багровая луна скупо освещает наш путь.
"Машка, здесь кто-то есть, идёт за нами..." - шепчет Наташа, испуганно сжимая мою ладошку...
"Никого нет" - обернувшись, отвечаю я... СТОП! Когда оборачивалась, краешком своего сознания я ВИДЕЛА! Видела тень! Доля секунды... я обернулась - и никого! Показалось? Да, в тот момент я была в этом уверена. Сейчас я точно знаю, что ВИДЕЛА... Попрощавшись, мы расходимся... Я шла до дома не более двух минут и... Её ужасный крик... Он напал на неё и убил... Оборачиваюсь и вижу огромного волка, склонившегося над телом подруги...
"Бабуля... Бабуля! Бабуля!" - кричу я, уже по-настоящему, открыв глаза...
"Слава Богу, милая! Очнулась! Такое пережить... Взрослый-то любой умом тронется. А тут - ребёнок... " - торопливо заговорила полная женщина в белом.
"Бабуля... Где она?" - шепчу я.
"Прилегла она, не спала ведь ни капельки, пока ты бредила ночью. Я медсестра, тётя Надя, ты меня видишь, детка?"
"Вижу... Мне бы в туалет..." - шепнула я.
"Сейчас, милая. Ты только не вставай. Всё будет хорошо" - тётя Надя ласково погладила меня по голове и вышла...
В больнице я провела несколько дней, неотступно возле меня была моя бабушка. О смерти подруги мы не говорили ни разу, вернее, она переводила разговор на другую тему. Будучи уже в школе, я узнала, что Наташу похоронили. Что на похоронах была почти вся школа. И что убийцу так и не нашли... А потом в школу приходила милиция и допрашивали меня... Я честно рассказала им, всё как было: и про тень, и про волка, но... Они, переглянувшись, понимающе, с большим сочувствием взглянули на меня и вышли, видимо, посчитали меня сумасшедшей...
Прошло пять лет, и многие забыли о гибели девочки. Многие, но только не я... и ещё один человек... Я встретила его недавно на месте гибели Наташки и не узнала... Из маленького и тщедушного мальчугана он превратился в высокого, атлетически сложеного брюнета с ярко-зелёными глазами...
"Миша? Миша, это ты?" - несмело окликнула я парня. Он обернулся и обрадовался, узнав:
"Мышка? Мышка! Собирался к тебе зайти..." (Мышка-моё школьное прозвище).
Миша бережно опускает на снег две белые гвоздички... Мы молчим... знаю, что он думает о Наташе, так же, как и я. Смахнув слезу, он обнимает меня за плечи, и я даю волю слезам... Мы сидим за столом у меня дома, пьём чай и вспоминаем школу, одноклассников и, конечно, Наташу. Набрав в лёгкие воздуха, и выкладывая парню правду - как это случилось, с волнением жду, что он скажет. Миша долго молчит, глядя в окно, затянувшееся морозным узором, потом обнимает меня за плечи и прижимает к своей груди.
"Я верю тебе, Мышка. Верю. Я найду и раздавлю эту гадину. Слово мужчины. Веришь, Мышка? - твёрдо говорит он, подняв моё лицо за подбородок и глядя в глаза мне - Веришь? Ответь" - повторяет Миша.
"Да. Верю... " - тихонько говорю я, спрятав лицо на его груди... Не хочу, чтобы он видел мои слёзы. Не хочу..."