Видишь ли и я в себе спасаюсь
сколь нещадна насыпь этих губ
замкнутых привычками столетий
выверенных в очередность жить и
предаваться
самому нещадному разврату
так приговоренным выдают
чистую посмертную одежду
воздух тихий хлеб
вечерний чай
и затем пускают ток по рельсам
вышивают крестиком по двое
первый снег
земное
нараспашку
окунаясь с головой в печаль