повесть "Непрощенный"
Под ногами хрустело битое стекло и осколки штукатурки, пахло метаном, мелькали бледные лица, исчерченные кровавой сеткой, словно обладатели масок-лиц проникли в сон из театрального представления про упырей и вампиров. Что еще за бал-маскарад? Только этот вопрос и был определяющим в потоке информации. Куда они опять клонят? Суки пытались что-то вынюхать под грудами битого кирпича, слышались нечеткие отрывистые команды то ли по отношению к собакам, то ли к мельтешащим в этом хаосе на искореженных стенах полупривидам.
Он открыл, в конце концов, глаза и последние фразы утонули в реальности нового утра. Многие попадаются в капкан таких трансляций - мучительно постфактум пытаясь вспомнить голоса и картинки из видений, как будто от этого может зависеть их собственная судьба. Это еще один трюк в реальности происходящего – такие восстановления размываемых сознанием сюжетов нужны не передатчикам, а по сути, таким же психотроникам, но подключающимся к вашему каналу на другой функциональной составляющей. Именно они не могут проникнуть в те, предающие сети, причем кроме вашего подсознания, никто им помочь в этом деле не может. Хорошо если вы принимаете что-то из психотропов – это облегчает задачу вмешательства параллельных игроков, так как контролировать себя агент практически не в состоянии. Но если таких возможностей по добыче вы им не оставляете, а кровь из носу нужно получить интересующую информацию – вам придется худо. Но и став добровольным их донором, не избежать главного: им плевать на порты находящиеся в открытом доступе. Просто выжмут как половую тряпку, до последней капли крови.
Поэтому он давно взял за правило: забывать самостоятельно и как можно скорее, не давать им повода слетаться как мухи на мёд к его подсознанию. Вот и в данную минуту – он уже выветрил весь чердак, молниеносно избавился даже от осколков битого стекла и запаха застарелой штукатурки. Посему попытка раскрутки не удалась. Можно себя поздравить. Странник всегда удивлялся мракобесам, допустим тюрем формата Гуантаномо: ежу же понятно, что словарная база агентов убирается в экстренных случаях пулей. Гуд бай до Америки. И что они пытаются тогда всеми запретными инквизиторскими методами вытряхнуть из этих пыльных мешков с костями? Что там есть кроме супового набора для не очень-то привередливых сук каких-нибудь закрытых от внешнего мира концентрационных лагерей. Никак до него не доходит: кому пускают пыль в глаза, списывая критические разработки на борьбу с международным терроризмом, надо думать, за нехилые бабки. При этом зверскими методами добывая что-то, именуемое невинным словосочетанием: «полученная информация», которое, мол, позволят выявлять потенциальные очаги антипиндосского направления. Перегудбай до всех территорий.
Можно было начать утро с чашки кофе, как любому нормальному человеку. Однако он уже давно понял, что его норма никогда не совпадет с мерой, пропагандируемой как нормальная и общепринятая. Посему начало дня было положено сигаретой , полстаканом вермута со льдом и внимательной пробежкой взглядом по пейзажу за окном.
Сначала в поле зрения попал довольной крупный дымчато-черный ворон со странным хрипло коротким тембром голоса, птица и её голос одномоментно создавали впечатление, что стиль передачи этой пернатой штуковиной информации ему достаточно хорошо знаком. Это не ширпотреб – это эксклюзив, что с одной стороны не плохо, разумеется, не плохо, что ворон, всё ж таки, более дорогой экземпляр, чем загадившие всё и вся голубки, а такого в пустопорожние акции не бросят – уровень, так сказать. Хотя бывает, что то, что кажется вам подъемом, на самом деле чей-то лихой спуск. И, возможно, даже спусковой крючок. Посему с другой стороны, от вещего до зловещего нет никакого промежуточного звена. И короткие реплики, напоминающие ночной сеанс одновременной игры, как раз и доказывают – всё под контролем. Не спится, господа? Разве что: делай скидку на разницу часовых поясов.
Отключившись от ворона, наблюдатель от неожиданности попавшейся на глаза вещи хватанул дыма и резкий, словно ножевой порез, сгусток отравленного воздуха прорвал легкие: на соседней стене, гораздо ниже ворона, но и выше нормального человеческого роста красовалась свежая красно-бордовая надпись: ZARA.
Именно на этой ноте закончился с час назад его ночной выход, или ввод. ZA-RA. Может в доме напротив поселились турки, и так обозначили территорию? Но как им удалось так быстро взять след? Суки, вынюхивающие что-то под завалами? Или вот тот ворон… но ворона уже простыл след… В этом мире существует только одна константа – время и место действия.
Так что там с местом? Где должна вспухнуть эта багровая надпись?
Всё приходит во время только к тем, кто умеет ждать. Не прикасайся ни к чему – не оставляй своих пальчиков. Они тебе ещё могут пригодиться. Кто-то из литераторов утверждал, что если на сцене висит ружье не за горами день, когда оно выстрелит.
И так… Прага… Театральная… Он замер в ожидании: прямо на уровне глаз красовалась та самая сигнальная точка из собственного сна: ZARA, каким-то только им известным образом клонированная в пространстве. Невольно парень огляделся: того, отдающего короткие команды прокуренным голосом, ворона рядом не наблюдалось. Зато наблюдалось другое: Сметана. Проданная невеста. Эсмеральда.
Собственно до этого утра, странник точно знал: у него в Праге были дела другого рода, но теперь следовало понимать так, что какой-то из родов в данную минуту диктует свои условия пространству.
Как ротозеев тянуло на Гревскую поглазеть на расправу над очередной жертвой инквизиции, так и его к Сметане: не вспорхнет ли в каком узеньком ответвляющемся от главной магистрали проулке серо-дымчатый крылатый утренний вестник.
Самопроизвольность ли совпадение двух информационных посылов: его навязчивой мысли-вспышки, облаченной в французское поношенное платье цыганки или ромалы, и чужой, но четко выданной угловатой надписи: ZARA. Случайность… Случка сук, что-то там пытающихся вынюхать под грудами искореженных остатков. Может быть …
Неожиданно, мысль проваливается в грохот и резкую тишину. Землетрясение? Не хилый пророк тот ворон… потом возникает гул, крики, и из проулка неподалёку на проспект выскакивают какие-то возбужденные люди. Землетрясение выглядит театрально и несколько искусственно. Но пока все бегут от, он, всё ж таки победив здравый посыл разума, идет туда… Так и есть – они объявляют шах на Сметана.
Под ногами хрустит стекло, пахнет какой-то странной химической смесью, неуловимо исчезающей в глубинах памяти, именно этот запах оставляет о себе только одно напоминание – он слышал нечто похожее по ту сторону: химический демержи. Передача информации на запах. Свой – чужой. Кто более прав: человек или собака. Последняя - ибо у неё нюх.
Изрезанные осколками бледные лица, зияющие, словно вырванные глаза, провалы на месте бывших окон, периодически срывающиеся с верхних этажей куски толстого оконного стекла, крики и ругань…
- Что это за здание? – он пытается помочь присевшей у бордюра на мостовую светленькой разлохмаченной девушке, в волосах которой словно серебряная пудра проблескивают мишурой острые грани стеклобоя: судя по всему перелом ноги – мысль действует в одном направлении – надо её перенести в более безопасное место, но разум в тот же момент ведет совершенно отличную партию: что это за здание?
Девушка, уже подхваченная на руки добровольного поомщника, одновременно стонет, плачет и пытается отвечать на его вопросы:
- ГАИ.
- Как ты сказала?
- ГАИ. Государственная авиационная инспекция.
Над ними трещат вертолеты – всё ясно, первое, что, сориентировавшись, перекрыли : небо. Переулок наполняется спасателями и собаками. Под ногами лопается стекло и штукатурка. Запах… Он, наконец, ассоциирует его в своем сознании: зарин. Полусон, полуявь – пахнет химическими реактивами. Собака более права – у неё нюх.
Вот уже девушка, словно в испанском сапоге, в белой гипсовой накладке, фиксирующей сломанные кости. Инквизиция ищет отступников и отступниц для зрелищ на Парижской площади. Проулок перекрыт – теперь туда нельзя. Суки ищут раненых под завалами. Вертушки барражируют небо. Хаос сменяется порядком.
Чем больше узнаю ГАИ – тем больше нравится таможня? Что там лепетал в таких случаях русский?
Долетались суки…
(продолжение следует)