Несите слово Божье... Мешками, по ночам, чтоб паства потом, всуе поминая чёрта, вычищала судовые помещения.
Летом 1973 года я работал на Единственной в мире немагнитной шхуне ЗАРЯ. Наша экспедиция получила задание на обследование Балтийского моря. Погода весь рейс была отличная, "наука" делала свою работу, экипаж выполнял задания Начальника экспедиции. Каждые 10 дней парусник заходил в один из Балтийских портов для пополнения запасов продуктов (на судне было всего два бытовых кухонных холодильника)... Но в этом и была прелесть работы на научно-исследовательских судах Академии Наук: поработал - получили заход... В те годы на Балтике, с точки зрения моряков-кормильцев, приличных портов захода (для "отоварки" не было). Но ведь СОВЕТСКАЯ НАУКА должна была не только делать открытия для Государства, но и кормить свои семьи.
Флотом Науки командовал легендарный ПАПАНИН. Мне посчастливилось лицезреть его перед отходом в рейс: на причале Гутуевского ковша, места стоянки ЗАРИ, появился старичок, несмотря на май, в шинели и с адмиральскими погонами... Я в это время стоял на вахте, время было под вечер, начальства не было и тут вдруг Сам.
Старичок подошел к паруснику, посмотрел с причала на нас, не улыбнулся, качнул головой на мои заискивающие движения, типа: "Заходите, мы Вас рады видеть!", но не стал спускаться на нашу палубу... Ему было 79, он на этот возраст и выглядел.
Но, как мне рассказывали "бывалые", человек он был хороший, в "авторитете", поэтому проблем с заходами в "нужные" порты у научных судов не было...
Незадолго до выхода в экспедицию перед нами, штурманами, стояла задача подобрать порты, чтобы и хорошо для науки и... для судового люда. Начальник экспедиции ограничил наши поиски: любые порты, но в Северное море нам выход закрыт... Мы хором завопили... ГАМБУРГ, по Кильскому каналу и никакого выхода в запретное Северное море… Начальник экспедиции нас похвалил: «Это хорошее предложение, тем более у нас есть дела в Германской Академии наук (или, как она там точно называлась). На том и порешили, никаких соцстран с их соцвалютой нам не нужно, поэтому ни Польша, ни ГДР не вошли в наш "рейдер". Скромненько... Хельсинки, Стокгольм, Копенгаген... и через Кильский канал в Гамбург...
На судне была демократия, не было даже настоящего первого помощника, его функции исполнял Главврач одной из питерских больниц, заодно и судовой доктор. Человек со всех сторон порядочный и опытный...
Зашли в Стокгольм, на судне уже побывали представители шведской научной мысли, около борта постоянно толпились зеваки, мы некоторых даже пускали на парусник, проводили что-то вроде обзорной экскурсии. В ночь накануне нашего отхода из Стокгольма, а ночи были белые и теплые... Часа в 3 утра к борту подъехал микроавтобус, из него выскочили молчаливые спортивного вида парни. Совсем не похожие на монахов, у каждого в руках были огромные сумки, они дружно перепрыгнули через планшир нашей ЗАРИ (мы стояли вплотную к причалу) и веером разбежались по шхуне… Вынимая из сумки какие-то предметы, раскидывали их во все дырки, в иллюминаторы, засовывали под брезенты шлюпок и судовых устройств...
"Ну, копец", - подумали мы вместе с вахтенным матросом, "Взорвут нашу "немагнитную!"... Но все оказалось с одной стороны проще, поскольку предметами оказались карманные Библии и Евангелие, а с другой стороны сложнее, так как мы стали невольными участниками идеологической "диверсии"…
Монахи или проповедники также молча покинули нашу шхуну…
Быстренько разбудили капитана и первого помощника (он же судовой врач)... было принято очень мудрое решение - никому ничего не говорить (Ну, наверх)... Провести авральный сбор божественной литературы... И с выходом в море… затопить!
Так и сделали…, но вот у меня на память остался один экземплярчик, каюсь, не читал! Поскольку не очень удобно, текст мелковат.
К чести всего экипажа, история не получила огласку, наши СМИ не узнали о "происках". Василеостровский Райком КПСС, (где на учете стояли наши партийцы), также остался в стороне.
А самое главное, мне, как вахтенному помощнику, "люлей" никто не выписал… Но народ шутил: на вахте третьего библии грузят... бочками, то есть мешками!