Сева зашел за Викой, когда до закрытия библиотеки оставалось менее тридцати минут.
Он улыбнулся Вике, которая была занята. Она в это время разговаривала с детьми-восьмиклассниками – раздавала им материал к предстоящему тематическому вечеру, посвященному поэзии Михаила Юрьевича Лермонтова.
В зале библиотеки царила приятная творческая атмосфера. От взволнованности детей, и от их вопросов и от того, как они их задавали, перебивая друг друга, было немного шумно.
Сева, чтобы не мешать, взял несколько журналов и сел за стол в самом конце зала.
Он улыбнулся про себя, когда одна из девочек, которая должна была исполнять на этом вечере романсы на стихи Лермонтова, категорически заявила, что она отказывается петь без аккомпанемента. Вика старалась успокоить ее.
– Рояля я, конечно, не могу тебе обещать, а гитара будет. Кстати, все романсы звучат намного лучше именно под гитару.
Ну так как! Под гитару будешь петь? Исполнительница романсов улыбнулась и кивнула в знак согласия головой.
–Ну вот и славно! – с облегчением вздохнула Вика.
Когда все вопросы были, казалось, разрешены и довольные дети стали расходиться, Сева тоже встал. Но не успел он вернуть журналы на прежнее место, как в зал библиотеки вошел высокий статный, лет двадцати пяти мужчина. Это был Юрий Михайлович Косов.
Сева с ним не был знаком, но знал, что он служил в армии и был в Афганистане.
В руках у него был букет красных роз. Прямо с порога он направился к Вике и, поздоровавшись, протянул его ей со словами:
– Это в честь вашего возращения из отпуска. Мы, читатели, очень скучали без вас и ждали с нетерпением, когда вы снова приступите к своим обязанностям.
Сева побагровел. Он видел, как Вика растерялась настолько, что не нашла, что сказать, и стояла в нерешительности – принимать этот букет или нет. Потом все-таки, овладев собой, проговорила:
– А вы, как я полагаю, являетесь уполномоченным от читателей?
– Совершенно верно полагаете, – невозмутимо ответил он, пропустив явную иронию, по-прежнему улыбаясь и настойчиво протягивая букет. – Примите, пожалуйста, не обижайте отказом искренне, любящих вас читателей!
Вике ничего не оставалось, как принять этот букет и поблагодарить, и, чтобы скрыть смущение и неловкость, она засуетилась, ища какую-нибудь емкость для букета, "ведь эти прекрасные розы могут завянуть".
– Не стоит волноваться, – улыбаясь во весь рот, проговорил Юрий Михайлович, – ваши почитатели предусмотрели и этот момент, – он ловко, как фокусник, сбросил серую бумагу с пакета, который до этого держал в другой руке: перед присутствующими во всей своей красе предстала сверкающая хрусталем ваза.
Вика опешила, густая краска залила ее лицо. Внутри у нее все замерло! Сознавая, что и букет, и эта дорогая ваза – не от читателей, а от него, она не знала, как поступить в этой неловкой ситуации. Но вдруг слова сами сорвались с ее губ:
– А ваза тоже от любящих меня читателей?
– Ну разумеется! – как ни в чем не бывало, ответил он, не обращая внимания ни на краску, все еще не сошедшую с ее лица, ни на ее замешательство, ни на иронию, с которой были произнесены эти слова.
Он извинился за то, что на несколько секунд должен выйти. Вернулся он с вазой уже наполненной водой. И подойдя, к столу, где лежал букет, вынул из кармана перочинный нож, слегка подрезал концы у роз и водрузил букет в вазу.
– Вот теперь полный порядок в танковых частях! – сказал он, довольный собой.
Сева, следя за всем этим, еле сдерживал раздражение.
А Вика все еще стояла, покрасневшая, не представляя, как ей на все это реагировать.
Наконец она решительно двинулась к столу, взяла и протянула ему книги, которые он заказывал по телефону.
– Вот возьмите, здесь все точно по списку, который вы продиктовали Анжеле по телефону.
Он взял книги, сунул их в пакет и, поблагодарив, произнес, глядя Вике прямо в глаза.
– У вас, как я заметил, рабочий день уже закончился, разрешите мне проводить вас, Виктория Дмитриевна.
Вика не успела ничего сказать, как Сева поднялся со своего места и, сдерживая себя, как можно спокойнее произнес.
– Я предлагаю выйти на минутку, переговорить не мешает, Юрий Михайлович.
Вика испугавшись того, что может произойти, метнула взгляд на Севу.
– Сева, не надо, успокойся! Я сама, – и, повернувшись к Юрию Михайловичу, улыбнулась:
– Простите, Юрий Михайлович, но я вынуждена вам отказать, как видите, у меня на сегодня уже есть провожатый. Как-нибудь в другой раз.
Юрий Михайлович смерил взглядом Севу.
– Как видишь, друг, не получилось нам с тобой сегодня "переговорить", скажи спасибо уважаемой Виктории Дмитриевне.
Но я обещаю, что у нас будет еще время встретиться и "переговорить".
И, шагнув к Вике, он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.
– Я подожду, Виктория Дмитриевна, этого другого раза, я умею ждать, я очень терпелив.