неповторимы мгновения ентой жисти чиловека,
какоси чинуша складываеть в папочку бумаженции,
такоси и чиловечику хочится иметь при сибе
хоть бы чуть-чуточку от прошедшей радости.
ну вот таков он, ентот чиловек.
прожывает он евонную жисть, как умеет, и ничому не
научается, а образом для подражания выбирает
родственное евонной неприкаянной натуре.
понимая чиловека, догадываешьси
на што он способен и выстраиваешь, в
соответствии с ентим, свои отношения
с ним, предугадывая последствия доносов.
эх, помнишь ли ты,
товарисч, какоси верил
беззаветно родной партии
и не менее родному правительству?
и пачиму оно такоси, а не по-другому?
пачиму жисть в одном варианте?
пачиму времени нету как такового?
пачиму учат постоянно строптивого?
чиловек, неконтролируемый
евонным рассудком, харашо енто иль
плохо? а фиг евонного знает. много, много
преступлений совершается такоси и лутчшее быть незлобливым.
кншно, мине бы евонные промблемы,
а, ваще, зачем мне евонные
промблемы? ох, ужо, енти мне
промблемы кусявые, промблематичные.
проще всиго
мерзость своего
характера опробовать
на ближнем своем родственнике.
кажному в меру
евонной строптивости
было прописано енто горькое
ликарство, чудодейственное, огорчительное.
кто-й-то большее знает,
у кого-й-то получается лутчшее,
кому-й-то щастье улыбается,
о ком-то просто забыли.
ведь хотелось что-то важное записать, ан нет, ускользнуло
это важное незаметно, как будто слова все запамятовал за раз.
крутились оне, крутились на языке, слететь не могли.
ладноть, покрутится, повертится да и перестанет.