Отслужив два года в Советской Армии вернулся я в свой город. Прежнее место моей работы было занято и мне, в силу своего воспитания, не посмев вытеснить с него мать-одиночку, пришлось устроиться, по протекции, в другое место...
подводник
Работал в нашей бригаде фронтовик - подводник, а по совместительству "личный враг фюрера". Весь личный состав подводной лодки, на которой он воевал, Гитлер объявил своими личными врагами. Это означало, что, попади он в плен к немцам, его сразу, без суда и следствия обязаны шлёпнуть.
Но подводнику повезло - он не попался. Это был представительный мужчина лет пятидесяти пяти, высокого роста, с рыжеватыми усами ( ну вылитый моряк). В зубах у него постоянно торчала "беломорина". Ходил подводник в кирзовых сапогах, ставя ноги циркулем (морская привычка). Как и большинство работяг цеха его возраста, он был не прочь принять на грудь грамм 250-300. Обычно, накатив дозу, он облокачивался на верстак, доставал папиросу, вставлял её в зубы, поджигал спичкой и, выпустив пару клубов беломорного дыма, начинал травить флотские байки о своей службе на Балтийском флоте.
Рассказчиком слыл отменным, вещал складно, с юморком, которого ему было не занимать. Он доставал из своей памяти истории о потопленных лодках, о спасении экипажа через торпедные аппараты, а так же про взвод девушек-радисток, которых обучал радиоделу, и даже о грандиозной пьянке на приёме у финнов ( на которой присутствовал лично) по поводу их капитуляции...
Когда карманные деньги у подводника заканчивались, он ходил и клянчил у народа взаймы. Происходило это следующим образом: "личный враг Фюрера" циркулем подходил к человеку и лилейным голосом спрашивал: " Ты не богатенький человек, не одолжишь мне до получки 10-15 копеек?" Получив требуемое, он на клочке бумаги записывал долг, но не для того, чтобы запомнить... Таким макаром он регулярно наскребал себе на стакан. Одному только Богу известно, кому он возвращал долги, а кто не решался спросить такую мелочь у личного врага Фюрера. Разве это те деньги, из-за которых стоит ругаться? Хотя за год набегала приличная сумма, если учесть что за 10 коп. можно было проехать на метро туда и обратно.
Петрович
Наш бригадир Петрович воевал в артдивизионе артиллеристом и по пьяни постоянно жаловался, что во время отступления, пушкой ему переехало ногу. Действительно, он хромал на одну ногу и создавалось впечатление, что его на самом деле переехало. Петрович представлял собой грузного деревенского мужика лет за пятьдесят с постоянно красным лицом, особенно после того, как они с подводником перед обедом возвращались из раздевалки. Подводник сразу закуривал, а Петрович не курил, и только краснел лицом, возможно из-за того, что периодически посылал меня в винный магазин, находившийся по соседству с нашей конторой. Мне, как самому молодому в бригаде, приходилось бегать - фронтовиков я уважал, и воспитание не позволяло мне ослушаться старшего товарища...
В нашем электротехническом отделении были и другие работники, воевавшие на фронтах Великой Отечественной войны...
Данила
Из всех фронтовиков нашего коллектива ему повезло больше других. Воевал Данила в СМЕРШе, при штабе и особо под пули не подставлялся. Не взирая на это, боевые награды имел. Грузный, амбициозный хохол, считавший себя большим специалистом во всём и вся, в нашем отделении был на особом положении. Бригада его состояла из двух человек - бригадира и его сына. Делали они стенды А 1240. Мастер по большому блату доверял этот проект только им. Данила являлся парторгом нашего участка. На перевыборных собраниях он заявлял: " Не надо сбрасывать со счетов старую гвардию. Она ещё крепко стоит на ногах и может дать молодым сто очков вперёд". После такой зажигательной речи его в очередной раз оставляли парторгом. Особист был закоренелым законником и очень болезненно относился ко всем нарушениям трудовой дисциплины, в связи с чем, периодически информировал о таковых руководство цеха. За свою принципиальность он неоднократно был бит коллегами на предыдущем месте работы. В результате чего ему пришлось уйти с завода, и осчастливить наш коллектив своим присутствием.
Сын его, как и всё наше отделение, страдал от папиного характера и постоянной опеки, что только сильней отдаляло его от любящего папы и заставило прибиться к противоположному берегу, с которым он сошёлся на ликёроводочном поприще. Это ещё больше озлобляло Данилу, который нещадно бил сына за его безволие и склонность к спиртному, подрывающие папин авторитет перед лицом парторганизации и руководством цеха... Данный случай под пословицу не подпадал, и яблоко далеко укатилось от яблони (если, конечно, сын не был приёмным).
Лысый кактус
Полную противоположность Даниле являл Сергей Васильевич, работавший намотчиком дросселей. За глаза мы его звали "лысый кактус" по причине лысости и язвительно острого языка.
На третий день после моего появления в отделении, перед обедом, он позвал меня в свой уголок, приоткрыл шкафчик и кивнул головой. В шкафу стояла бутылка и два до краёв наполненных портвейном стакана. " Будешь" - утвердительно спросил Лысый. Отказаться было не возможно, коллектив не понял бы. Так я стал полноправным членом электротехнического отделения.
Лысый собирал огромные дросселя по 50-100 кило весом. Сначала мотал на оправке катушки из медной шины, подбивая киянкой каждый слой. Затем всю катушку обматывал киперной лентой и пропитывал её лаком. После чего заполнял катушку железной шихтой, стягивая огромными шпильками.
В принципе, Кактус был безобидным чуваком, а если принять к сведению его судьбу, то бывают и хуже. С фронта он вернулся в 1945 году после освобождения из немецкого концлагеря, весь худой и заморенный - кожа да кости, только глаза сверкали на лысом черепе.
Немного отъевшись, он устроился работать в депо намотчиком, где и познакомился с будущей женой Машей, пришедшей туда же после окончания ФЗУ ( фабрично-заводское училище), тоже намотчицей...
Маша
Это была тихая молчаливая женщина, в меру упитанная, с пучком русых волос, завязанных на макушке. Постоянно сидела за намоточным станком и отлично выполняла выданную работу. Когда к ней подходили с каким-то вопросом, она стеснительно улыбалась и тихо отвечала на него. Мужу никогда не перечила и во всём была с ним согласна.
В период весеннего обострения Маша не буйствовала. Она просто выбирала себе жертву и ходила за человеком хвостиком, всячески оказывая ему знаки внимания и глупо улыбаясь. Некоторые этого пугались и шарахались от неё в сторону, особенно конструктора, впервые столкнувшиеся с такой навязчивостью. Когда Маша становилась совсем неуправляемая, начальство звонило по 03, и приезжавшие санитары забирали её в психушку, из которой, немного подлечив, недели через три выпускали. Маша была безобидной и безвредной женщиной в отличие от сварщика Миши...
Миша
Миша работал сварщиком в слесарном отделении цеха. Тридцати пяти лет от роду, розовощёкий, ходивший вразвалочку, коренастый мужичок в робе сварщика. Такой простецкий, деревенский весёлый увалень. Словоохотливый, всегда готовый пообщаться и посмеяться за компанию. Но нервы у Миши были ни к чёрту. Стоило его слегка подначить или сказать что-то невпопад, тот бросался на обидчика с кулаками. Но обычно до этого дело не доходило, так как коронным номером у Миши считалось кинуть в обидчика первым попавшимся ему под руку предметом. Поэтому, знающие его натуру работяги, старались с ним не связываться. Но уж если по весне Мише попадала под хвост шлея, то народ в цеху прятался по щелям, во избежание членовредительства, и сидели в этих щелях до спасительных санитаров. А потом, как у Райкина: своё отсидит в "дурке" и опять тихий, опять спокойный... Зато Туполев был абсолютно безвредным.
"Туполев"
Туполев как и Миша работал в слесарном отделении, только в должности слесаря. А до слесаря, был конструктором. На конструкторской работе он слишком напрягал извилины, и с ними случился перегиб, в результате чего они перестали держать на нужном месте шарики и ролики, от чего те зашли друг за друга. А в простонародье об этом говорят так: ум за разум зашёл.
Короче, Туполев слесарил, а посему был на "ты" и с шариками и с роликами, но не с теми, которые в голове, а с теми, что он использовал в своей работе слесаря. А с теми, в голове, он не очень ладил и постоянно жаловался, что его сослали в слесаря. А больше всего он жаловался на авиаконструктора А.Н. Туполева, укравшего у него чертежи самолёта ТУ-104, и все заслуги по его созданию присвоил себе. Слесарь Туполев работал на центральном пролёте цеха и всем проходившим мимо него жаловался на свою судьбу слесаря, хотя на самом деле в душе он конструктор... Как его настоящая фамилия, знал только мастер, а все остальные, в том числе и коллега по работе Марк, называли его просто Туполевым.
Марк
Марк Израилевич был евреем лет тридцати пяти, но, как ни странно, работал слесарем 3-его разряда, отчего коллеги по работе звали Марка "единственный слесарь еврей ". При первой встречи со мной Марк произнёс: -Дай в зубы чтобы дым пошёл. -Чего? - не понял я. -Ну в зубы дай, чтобы дым пошёл. - Это как? - Удивился я. - Дай закурить- сказал Марк. - А в зубы тут причём? - Марк пояснил - Ты даёшь мне сигарету, я зажимаю её зубами, прикуриваю и дым пошёл...
Это был здоровенный детина под метр восемьдесят пять, с огромными кулаками и кое- чем ещё. Справа, от угла губ, через всю щёку пролегал чудовищный шрам. Рот Марка представлял своеобразную достопримечательность.
В нашем цеху стоял автомат с газировкой. Распаренный работой Марк , подходил к автомату, наливал стакан и, как чувак с Колымы, в кинофильме "Бриллиантовая рука", открыв рот и обхватив стакан губами, одним махом опрокидывал его содержимое себе в утробу.
В свободные минуты отдыха Марк любил похохмить. Он подходил к человеку и между ними происходил примерно такой диалог. Марк
-Купи слона.
-Зачем мне слон?
-Все говорят зачем, а ты купи слона.
-Да не нужен мне слон.
-Все говорят что не нужен,а ты купи слона.
-Да пошёл ты со своим слоном.
-Все говорят пошёл, а ты купи...
И так до тех пор, пока человеку не надоедало припираться и, послав Марка куда подальше, он возвращался к своим делам.
Приятелей Марк называл "Слонами". Обычно он подходил к человеку и говорил: "Здорово слон", сгребал того в охапку своими огромными ручищами и пытался поцеловать, говоря при этом:"Слоны - мои друзья"!
В пылу споров с коллегами, когда Марку это надоедало, он спрашивал:
- Знаешь где находится Птичий рынок?
- Ну знаю- отвечал тот.
- Иди на рынок и купи себе гуся.
- Нахрен мне гусь...
Марк победоносно завершал диалог:
- Иди на рынок, купи гуся и е*и мозги ему, а не мне...
(Кстати, Марк жил в трех автобусных остановках от рынка)
...Был в своё время такой фильм: "Алитет уходит в горы". После кинопросмотра у Марка появилась любимая поговорка. Когда ему напоминали, что пора бы и поработать, тот моментально выдавал: "Работа не Алитет, в горы не уйдёт"!
Несмотря на свой угрожающий вид , Марк слыл простодушным и безобидным человеком с душой ребёнка, которого каждый мог обидеть. Вероятно по этой причине у слесарей он был за "бегунка", то бишь, как золотая рыбка - у мужиков на посылках. Он гонял в магазин за водкой. Марка это устраивало, ведь с каждой ходки ему перепадала халявная доза "за ноги". В иные дни выходило пять, а то и семь стаканов. Закончив трудовой день, он шёл в палатку пить пиво, но уже за свои кровные...
" Глыба"
Через центральный проход, по диагонали от Марка, работал Юра, по прозвищу Глыба. Вообще-то он электромонтажник, но временно его отправили на подмогу слесарям. Глыбой Юру звали за форму его тела. Это был здоровый и бесформенный, как глыба, чувак, у которого при смехе сотрясались все его части тела. Плечи двигались вверх, вниз, отчего руки произвольно болтались вдоль тела, будто жили сами по себе.
Как-то Юра выстругал из деревяшки член и, окликнув Марка, показал ему своё творчество. Марк погрозил Глыбе кулаком. Глыба, пританцовывая на месте, засмеялся всем своим студенистым телом, после чего принялся доводить своё творение до логического завершения.
Марк стоял у тисков и работал молотком, когда Глыба вновь окликнул его и показал деревянный член. Марк погрозил Юре молотком. Довольный Глыба затряс телом от смеха и принялся наждачной бумагой зачищать заусенцы на своём изделии.
Через несколько минут работы, решив, что вещь готова, Глыба снова окликнул Марка и весело помахал деревянным членом. Марк замахнулся и кинул в Юру молоток. Тот со свистом пролетел над Юриной головой. Глыба весело затрясся от смеха, радуясь, что молоток просвистел мимо. Марк был разочарован...
( продолжение следует)