Моя последняя предвоенная фотография
ГЛАВА 3
(Довоенное время)
Итак, с 1935 г. я в Запорожье. С этого времени мои воспоминания приобретают
осознанный и самостоятельный оттенок. Родители целый день пребывали на своих заводах, а в свободное время – или на танцах во Дворце Культуры или на стадионе. Мне, конечно, такая их общественно-культурная активность была не по нутру: я практически не видела маму и часто вплоть до школьного возраста плакала, когда родители после основной работы уходили из дому. А когда они возвращались, я уже спала. Так что уходом за мной, а главное моим воспитанием занялась моя бабушка (я её звала «мамусенька», а братик «маманиника»). Она вплоть до моих 14 лет жила с нами, став и няней-гувернанткой, и учителем, и домашним доктором. Ежедневно в качестве гувернантки, держа меня за ручку во время прогулок, она преподавала мне правила поведения на улице: Ira, behave yourself, не смотри по сторонам - смотри под ноги, держись прямо – не горбись и т.п. В детстве я часто болела; и здесь мамусенька выступала в роли эффективного доктора. А когда учила меня английскому, то становилась преподавателем. Последнее было основой нашего общения и ежедневных занятий. Мне сделали алфавит в виде красочных карточек, и я складывала эти буквы в простые слова. Когда гуляли или засыпали, учили слова, таблицу умножения и цифры:
One, two – buckle my shoos;
Tree, four – shut the door;
Five, six – pick up sticks;
Seven, eight – lay them strait;
Nine, ten - a big, fat hen.
Так что в детстве я знала английский, лучше, чем русский. Этому удивлялись подружки моей мамы. Такие радужно-безмятежные дни внезапно оборвались в тот момент, когда папу арестовали. А мне было всего шесть лет. Это ужасное событие отложило отпечаток на всю мою последующую жизнь. Вероятно, с этого момент я всегда, и до сих пор я боюсь оставаться дома одна. Не потому, что я боюсь пустого пространства, а потому, что беспокоюсь за близких, когда они задерживаются на работе, магазине или в других местах. Хорошо помню такой случай. Как то мамусенька уехала ненадолго в Киев навестить сына, дядю Серёжу. Но она в этой поездке сломала ногу и пробыла в Киеве дольше, чем рассчитывала. Довольно долго я оставалась дома в течение дня без присмотра. Каждый день ровно в час дня мама забегала с работы накормить меня. Я с нетерпением ждала этого часа, всё время, поглядывая на будильник. Однажды мама задержалась на целый час. Я сидела у порога входной двери с будильником и готовилась к самому худшему – вдруг с мамой случилось какое-нибудь несчастье. До сих пор я волнуюсь, когда задерживается на работе или долго бродит по своим любимым рынку или магазу (так в отличие от обычных магазинов мы называем супермаркет «Магнит»)
После ареста папы меня с мамусенькой во избежание больших бед (тогда все знали, что члены семей «врагов народа» также подвергались репрессиям) срочно увезли к дяде Бобе в Магнитогорск. Там нас спрятали в лесничестве. Это было пять небольших подворий среди великолепного леса. Грибы (маслята) я собирала на полянке каждое утро, а бабушка их жарила. Рядом в лесу были густые малинники, но мне из-за змей туда ходить не разрешали. А мужики приносили полные вёдра душистой малины. Местные дети часто составляли хоровод вокруг меня и, указывая пальцами, дразнили: «Татарочка Катечка, татарочка Катечка».
Мама каким-то чудом избежала ареста. К осени мы с бабушкой возвратились в Магнитогорск из лесничества и некоторое время жили у дяди Бобы. Вернулись в Запорожье – квартиру у нас, конечно, отняли, мама вышла замуж за Зиновия Савельевича Шварца и мы уже все вместе жили в его квартире на первом этаже дома 101. Этот дом находится возле здания Запорожского Индустриального института, в котором я работала последние годы своей трудовой деятельности. А в описываемое время это было здание школы, куда в 1940г. я пошла в первый класс. О первом классе и первой учительнице никаких впечатлений не сохранилось. Мама родила 8 июня 1940г. братика. Серёженьку я любила не меньше, чем бабушку и маму. Мой дядя Серёжа в военном звании был специалистом по минно-торпедному делу. Он по роду своей деятельности довольно длительное время жил в разных городах. Мамусенька часто ездила к нему в гости и брала меня с собой. Мы гостили довольно продолжительное время в Киеве, Махачкале, Токмаке, Феодосии. Помню, будучи ещё маленькой девочкой, меня в Токмаке клюнул в щеку огромный с меня ростом петух. След от этого много лет оставался у меня под глазом. Токмак находится в 85 км. от Запорожья и дядя Серёжа иногда приезжал к нам.
Наиболее яркие впечатления у меня сохранились от поездки в Махачкалу. Дядя со своей женой тетей Зоей и сыном Мишей жили в хорошей квартире. Миша старше меня на 6-7 лет. Он так искусно прятался во время игры в прятки, что я никак не могла найти. Через некоторое время шофёр д. Серёжи отвёз нас в дом отдыха, расположенный высоко в горах. Дорога была очень живописной – леса, горные речки, над ними причудливые мосты. Дом отдыха находился в крепости Шамиля, облака ниже крепости. Через три дня я заболела дифтеритом. Помню, как мы играли с доктором в карты.
Закончив учиться в первом классе в 1941г. я поехала с бабушкой к д. Серёже в Феодосию. Возвращаясь домой после прогулок к морю, мы всегда заходили в картинную галерею Айвазовского.
На меня сильное впечатление произвела картина «Девятый вал». Я даже помню, где она висела. И здесь в Феодосии застала нас война.